CC BY
38
Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. 2022. № 3 (102). С. 66-73. Vestnik of the East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2022. Vol. no. 3(102). P. 66-73.
12.00.08. Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право.
Научная статья УДК 343.2.01
DOI: 10.55001/2312-3184.2022.55.29.006
ПРОБЛЕМНЫЕ АСПЕКТЫ ОТРАЖЕНИЯ ОБЯЗАТЕЛЬНЫХ ПРИЗНАКОВ В СОСТАВЕ ПРИМЕНЕНИЯ НАСИЛИЯ В ОТНОШЕНИИ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ВЛАСТИ
Ермакова Ольга Владимировна
Барнаульский юридический институт МВД России, Российская Федерация, Барнаул, ermakova_alt@mail. га
Введение: представленная статья посвящена проблемам регламентации признаков потерпевшего и общественно опасного деяния в составе применения насилия в отношении представителя власти. Автором демонстрируется абстрактность понятия представителя власти, предложенного законодателем в примечании к ст. 318 УК РФ, а также непредусмотренность отдельных категорий потерпевших. Отдельное внимание уделяется проблемам применения правил совокупности с преступлениями против общественной безопасности и общественного порядка, а также в случае причинения того или иного объема вреда здоровью.
Материалы и методы: нормативную основу исследования образуют уголовное законодательство, а также иные законы, закрепляющие понятие и статус отдельных разновидностей представителей власти. Методологической основой исследования послужил всеобщий диалектический метод познания социально--правовых явлений, общенаучные методы исследования (анализ и синтез, дедукция и индукция, системно-структурный и другие). Кроме того, использовались частно-научные методы познания - логико-формальный и системного анализа.
Результаты исследования: позволили представить комплексное исследование законодательной регламентации состава применения насилия в отношении представителя власти, продемонстрировать недостатки построения предписаний уголовного закона.
Выводы и заключения: проанализированные признаки состава преступления, предусмотренного ст. 318 УК РФ, позволили разработать правила отражения данного деяния в нормах Особенной части УК РФ, а также представить правила квалификации при сопряженности с иными преступлениями.
Ключевые слова: представитель власти; насилие, опасное для жизни и здоровья, насилие, не опасное для жизни и здоровья; преступления против порядка управления.
© Ермакова О. В., 2022
Для цитирования: Ермакова О. В. Проблемные аспекты отражения обязательных признаков в составе применения насилия в отношении представителя власти // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. 2022. № 3 (102). С. 66-73. DOI: 10.55001/2312-3184.2022.55.29.006
12.00.08. Criminal Law and criminology; penal law.
PROBLEM ASPECTS OF THE REFLECTION OF MANDATORY CHARACTERISTICS IN THE COMPOSITION OF THE USE OF VIOLENCE AGAINST WHEN IT COMES TO REPRESENTATIVE OF AUTHORITY
Original article
Olga V. Ermakova
Barnaul law institute military of interior of Russia, Russian Federation, Barnaul, ermakova_alt@mail. ru
Introduction: the presented article is devoted to the problems of regulating the signs of the victim and socially dangerous act as part of the use of violence against a representative of the authorities. The author demonstrates the abstract nature of the concept of a representative of power proposed by the legislator in the note to Art. 318 of the Criminal Code of the Russian Federation, as well as the unforeseen nature of certain categories of victims. Special attention is paid to the problems of application of the rules in conjunction with crimes against public safety and public order, as well as in the case of causing one or another amount of harm to health.
Materials and methods: the normative basis of the study is formed by criminal legislation, as well as other laws that fix the concept and status of certain types of government representatives. The methodological basis of the study was the universal dialectical method of cognition of social and legal phenomena, general scientific research methods (analysis and synthesis, deduction and induction, system-structural and others). In addition, private-scientific methods of cognition were used — logical-formal and system analysis.
The results of the study: made it possible to present a comprehensive study of the legislative regulation of the composition of the use of violence against a representative of the authorities, to demonstrate the shortcomings in the construction of the prescriptions of the criminal law.
Findings and Conclusions: the analyzed signs of the crime under Art. 318 of the Criminal Code of the Russian Federation made it possible to develop rules for reflecting this act in the norms of the Special Part of the Criminal Code of the Russian Federation, as well as to present the rules for qualification when associated with other crimes.
Key words: representative of the authorities, violence dangerous to life and health, violence not dangerous to life and health, crimes against the order of government.
For citation: Ermakova O. V. Problemnye aspekty otrazhenija objazatel'nyh prizna-kov v sostave primenenija nasi-lija v otnoshenii predstavitelja vlasti [Problematic aspects of the reflection of mandatory characteristics in the composition of the use of violence against when it comes to representative of authority]. Vestnik Vostochno-Sibirskogo instituta MVD
Rossii - Vestnik of the East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2022, no. 3 (102), pp.66-73 (in Russ.).
DOI: 10.55001/2312-3184.2022.55.29.006
Состав применения насилия в отношении представителя власти характеризуется особенностями потерпевшего, деяния, а также мотива преступного поведения.
Так, в качестве потерпевших указаны две категории лиц: представители власти и их близкие. Подобное описание признаков потерпевшего отличается от ст. 317 УК РФ более широким содержанием, поскольку сотрудники правоохранительных органов, выступающие потерпевшими в ст. 317 УК РФ, являются только одной из разновидностей представителей власти.
Несмотря на то, что понятие представителя власти законодательно закреплено в примечании к ст. 318 УК РФ, его толкование нельзя признать однозначным [3, с. 5].
Исходя из буквального смысла законодательного предписания, следует выделять три вида представителей власти:
1. Должностные лица правоохранительных органов. Подобная формулировка свидетельствует о том, что не любые представители правоохранительных органов относятся к числу потерпевших, а лишь обладающие статусом должностного лица (примечание 1 к ст. 285 УК РФ).
Само понятие сотрудника правоохранительного органа и перечень таковых в каком-либо нормативном правовом акте отсутствует. В свою очередь, в научной литературе представлены точки зрения, включающие в его содержание адвокатов, нотариусов и иных лиц, обеспечивающих права граждан. Признание потерпевшими не любых сотрудников правоохранительных органов, а лишь должностных лиц значительно сужает действие уголовно-правовой нормы, исключая возможности распространения ст. 318 УК РФ на адвокатов, которые по своему юридическому оформлению относятся к некоммерческим организациям.
Отметим, что целесообразно в рамках уголовного закона выделить подобные действия по отношению к иным представителям правоохранительных органов, не являющихся должностными, в отдельную норму УК РФ. Так, интересна квалификация насилия в отношении адвокатов:
- в случае применения насилия со стороны должностных лиц (например, следователя, оперативного работника и т.д.) к адвокату, применению подлежит ст. 286 УК РФ. Например, оперуполномоченный ГУ МВД России по СКФО К. при проведении обыска применил физическую силу, а именно нанес удар по голове адвоката С. Его действия были квалифицированы по п. «а» ч.3 ст. 286 УК РФ1
- в случае же наличия общего субъекта преступления квалификация проводится по общим нормам преступлений против жизни и здоровья. Принимая во внимание особый статус адвоката, принадлежность данных лиц к представителям правоохранительных органов, полагаем, следует устранить указанный законодательный пробел путем введения соответствующей нормы в УК РФ либо включения таких потерпевших в уже существующие предписания закона.
2. Должностные лица контролирующих органов.
1 https://www.advgazeta.ru (дата обращения: 17.02.2022 ).
3. Иные должностные лица, наделенные распорядительными полномочиями в отношении неподчиненных.
В этой части следует отметить, что вторая и третья разновидность представителей власти вообще отличается не ясным содержанием. В частности, перечень контролирующих органов в настоящее время отсутствует. В результате, вывод о принадлежности должностного лица к контрольно-надзорным органам можно сделать только исходя из анализа нормативных правовых актов, регламентирующих деятельность конкретного подразделения.
Последняя разновидность представителей власти описана в законе путем открытого перечня, оставляя правоприменителю возможность включения в данную категорию неограниченного круга лиц.
Таким образом, понятие, закрепленное в примечании к ст. 318 УК РФ, нельзя признать удачным с точки зрения однозначности изложенного предписания, в связи с чем требуется детальная проработка категорий представителей власти.
Само по себе наличие специального потерпевшего не свидетельствует об обязательности применения ст. 318 УК РФ, поскольку в соответствии со ст. 5 УК РФ провозглашен принцип субъективного вменения и ответственности лишь за те деяния, которые охватывались умыслом виновного. Следовательно, квалификация по ст. 318 УК РФ возможна только при наличии прямого умысла, содержание которого охватывает осведомленность о статусе потерпевшего.
Объективная сторона состава преступления, предусмотренного ст. 318 УК РФ, характеризуется таким обязательным признаком, как действие, представляющее собой насилие, не опасное для жизни и здоровья либо угроза его совершения (ч. 1) и насилие опасное (ч.2).
При этом применяемое насилие должно быть связано с представителем власти служебными обязанностями. Совершение деяния по иным мотивам (например, самооборона от незаконных действий сотрудников) препятствует применению ст. 318 УК РФ.
Так, Белгородским областным судом вынесен оправдательный приговор в отношении Р., обвиняемой в применении не опасного насилия к сотруднику инспекции по делам несовершеннолетних А. Как установлено апелляционной инстанцией, Р. применила насилие в целях обороны от незаконных действий сотрудников полиции. Составленные в отношении Р. протоколы об административных правонарушениях и возбужденные производства в соответствии с этими документами прекращены1.
По своему характеру насилие, применяемое к представителю власти, может быть физическим или психическим (угрозы), а по степени общественной опасности неопасное для жизни и здоровья и опасное.
Применительно к рассматриваемому составу содержание насилия не раскрывается. Однако следует отметить то обстоятельство, что в иных составах насилие выступает способом и разъясняется на уровне постановлений Пленума Верховного Суда РФ. Например, в постановлении от 27.12.2002 г. № 29 по делам о краже, грабеже и разбое
1 https://www.advgazeta.ru/novosti/v-apellyatsii-ustoyal-opravdatelnyy-prigovor-obvinyaemoy-v-primenenii-nasiliya-v-otnoshenii-predstavitelya-vlasti (дата обращения 17.02.2022).
в п. 21 разъясняется: под насилием, не опасным для жизни или здоровья следует понимать побои или совершение иных насильственных действий, связанных с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы.
Возникает вопрос, образует ли состав преступления, предусмотренный ч.1 ст. 318 УК РФ действия, не повлекшие ссадины, кровоподтеки?
Полагаем, наличие каких-либо повреждений не является обязательным, следовательно, преступление имеет место даже в случаях физической боли от действий виновного, без внешних проявлений следов на теле человека.
Например, кассационным определением Верховного Суда РФ отменен оправдательный приговор в отношении П., а дело направлено на новое судебное рассмотрение. Органами следствия П. обвинялся в том, что с целью воспрепятствовать законной деятельности сотрудника органов внутренних дел попытался нанести удар участковому по голове, но последний увернулся. Суд первой инстанции указал на недоказанность применяемого насилия1.
При наличии угрозы применения насилия (как опасного, так и неопасного) виновный реально высказывает намерение применить немедленно физическое воздействие.
Например, приговором Кировского районного суда г. Санкт-Петербурга К. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст. 318 УК РФ. В частности, препятствуя деятельности участкового уполномоченного полиции, он высказал угрозу нанесения удара кулаком своей руки в область головы потерпевшего2. В этой части следует обратить внимание на недостаточное описание характера угрозы и ее реальности в приговоре. Так, исходя из представленного текста, не ясно какое насилие охватывается умыслом виновного (поскольку голова жизненно важный орган, возможно умысел направлен на насилие, опасное для жизни и здоровья). О том, что угроза имела реальный характер можно сделать вывод только на основании одной фразы о том, что потерпевший воспринимал угрозу как реально осуществимую. Полагаем, правоприменительным органам следует более детально отражать реальность высказываемой угрозы, поскольку зачастую в большинстве приговоров этот признак устанавливается формально.
Еще одним сложным вопросом квалификации выступает возможность вменения стадий неоконченного преступления применительно к составу, предусмотренному ст. 318 УК РФ.
Полагаем, что квалификация действий в качестве покушения возможна только в том случае, если лицо, имея умысел на физическое воздействие, не доводит задуманное до конца по независящим от него обстоятельствам (например, замахивается с целью нанесения удара).
В том случае, если имеет место умысел на психическое насилие, и лицо подкрепляет угрозы физическими действиями (попытками нанести удар, демонстрацией оружия или предметов), то действия квалифицируются как оконченное преступление [2, с. 95-96].
1 Дело 69-007-39 от 20.09.2007 г. // https://www.vsrf.ru/stor_pdf.php?id=181212 (дата обращения 01.09.2021).
2 Приговор № 1-422/2020 // https://sud-praktika.ru/precedent/551828.html (дата обращения 01.09.2021).
Таким образом, различия в квалификации действий в качестве оконченного преступления в виде угроз или покушения на применение физического насилия зависит от умысла виновного лица.
Например, Е., сопротивляясь сотрудникам полиции, взял со стола в рабочем кабинете канцелярские ножницы и замахнулся ими по направлению Ф., намереваясь ударить его острием указанных ножниц. Однако по независящим от него обстоятельствам довести до конца преступный умысел не смог, поскольку последний перехватил его руку1. Судом дана верная квалификация действия в качестве покушения на преступление. Но в части оценки применяемого насилия как неопасного, по нашему мнению, согласиться нельзя, так как Е. применял ножницы для осуществления удара, что представляет собой опасность для жизни и здоровья.
Необходимо отметить, что применение насилия в отношении представителя власти также предусмотрено в качестве признака в ряде иных составов преступлений против общественной безопасности и общественного порядка. Так, в составе массовые беспорядки предполагают такое альтернативное действие, как вооруженное сопротивление представителю власти (ч.1 ст. 212 УК РФ). Возникает вопрос о необходимости применения правил совокупности преступлений либо определении границ конкуренции этих составов между собой.
Во-первых, обращает на себя внимание, что в ст. 212 УК РФ речь идет только о вооруженном сопротивлении. В свою очередь в составе преступления, предусмотренном ст. 318 УК РФ, наличие оружия не требуется.
Во-вторых, сам по себе термин «сопротивление» не всегда предполагает применение насилия, поскольку лексическое значение означает противодействие, несогласие, препятствия чему-либо.
Несмотря на то, что в диспозиции ст. 212 УК РФ еще одним альтернативным действием, в котором могут проявляться массовые беспорядки, названо насилие, полагаем в этой части статьи речь идет об общем потерпевшем в виде любого гражданина, так, как о представителе власти прямо упоминается только применительно к вооружённому сопротивлению.
Таким образом, состав массовых беспорядков, исходя из буквального толкования предписания закона, в одной форме деяния предполагает насилие над гражданами, не являющимися представителями власти, а в другой - вооруженное сопротивление специальным потерпевшим в виде представителей власти.
В научном сообществе отсутствует однозначная позиция о квалификации массовых беспорядков с применением насилия к представителям власти. Так, В. С. Комиссаров предлагал применять правила совокупности при причинении представителям власти тяжкого вреда здоровью (либо смерти, но тогда совокупность ст. 317 и 212 УК РФ) [4, с. 287].
Д.П. Богомолов считает необходимым вменять совокупность преступлений во всех случаях, независимо от тяжести вреда здоровью представителям власти [1].
Последняя позиция поддерживается и судебной практикой. Так, в опубликованном решении по так называемому «болотному делу» в отношении К. (в том числе
1 Приговор №1- 201/2020 // https://resheniya-sudov4.rU/7/108205/ (дата обращения 17.02.2021).
и в связи с жалобой в Европейский Суд по правам человека), который при участии в массовых беспорядках держал полицейского за руку и пытался схватить дубинку, неоднократно ударил его по рукам, вменена совокупность ч.1 ст. 318 и ч.2 ст. 212 УК РФ1.
Четкая направленность судов на квалификацию по совокупности наблюдается и при анализе ч.2 ст. 213 УК РФ в части хулиганства с сопротивлением представителю власти. Так, в п. 8 и 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 г. № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений» указывается: хулиганские действия с применением насилия (опасного и неопасного) следует квалифицировать по совокупности ст. 213 и 318 УК РФ. При этом мысль о совокупности повторяется Верховным Судом РФ три раза применительно к ситуациям совершения насилия после хулиганских действий; во время их исполнения (при сочетании хулиганских действий и сопротивления представителю власти в виде насилия); при сопротивлении иному лицу, охраняющему или пресекающему нарушение общественного порядка. В последнем случае оговаривается необходимость вменения не ст. 318 УК РФ, а общих норм преступлений против здоровья в силу отсутствия специального потерпевшего в виде представителя власти.
В этой части разъяснение Верховного Суда РФ выглядит несколько сложным для восприятия, поскольку одна и та же мысль о совокупности преступлений упоминается в разных интерпретациях.
Представленные в постановлении Пленума применительно к хулиганству положения, а также сложившаяся практика по квалификации массовых беспорядков представляются не совсем обоснованными. Так, сопоставление санкций ч.1 ст. 212 УК РФ и ст. 318 УК РФ (каждой из частей) показывает, что наказание за совершение массовых беспорядков до 15 лет лишения свободы явно превышает санкцию ч.2 ст. 318 (а ч.1 тем более) - до 10 лет лишения свободы. Соответственно, состав массовых беспорядков должен в своем содержании охватывать применение насилия (даже опасного для жизни и здоровья) и не требовать совокупность со ст. 318 УК РФ.
Иная ситуация с хулиганством, санкция за совершение которого ограничена 7-ю годами лишения свободы. Значит, при сопротивлении представителю власти с опасным насилием требуется совокупность с ч.2 ст. 318 УК РФ.
Полагаем, вопросы квалификации возникают в связи с множественностью в рамках уголовного закона дублирующих предписаний в основных и квалифицированных составах, а также отсутствием конкретизации в каждом составе объема вреда, охватываемого той или иной конструкцией. В связи с чем предлагаем, несмотря на использование формальной разновидности составов, при включении определенного объема вреда конкретизировать его характеристики в норме УК РФ.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Богомолов, Д.П. Некоторые дискуссионные вопросы квалификации применения насилия в отношении представителя власти (ст. 318 УК РФ) и отграничения от сходных составов преступлений // https://wiselawyer.ru (дата обращения: 17.02.2022).
2. Ермакова, О.В. Особенности толкования и квалификации применения насилия в отношении представителя власти // Уголовно-исполнительная система сегодня: взаимодействие науки и практики : материалы XXI Всероссийской научно-практической конференции, 20-21
1 Постановление Президиума Верховного Суда РФ по делу №21-П21 от 14.04.2021 г. // https://sudact.ru/vsrf/doc/PqkhKbHVt8La/ (дата обращения: 17.02.2022).
октября 2021 года / отв. ред. канд. пед. наук, доц. А. Г. Чириков. - Новокузнецк: ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России, 2021. С. 95-96.
3. Грибунов, О.П. Уголовная ответственность за применение насилия в отношении представителя власти: автореф. дис....к.ю.н. СПб., 2003. С. 5.
4. Курс уголовного права. Особенная часть / Под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комиссарова. - М.: Зерцало, 2002. - 662 с.
REFERENCES
1. Bogomolov D.P. Some debatable issues of qualifying the use of violence against a representative of power (Article 318 of the Criminal Code of the Russian Federation) and delimitation from similar offenses // https://wiselawyer.ru (Accessed: 02/17/2022).
2. Ermakova O.V. Features of the interpretation and qualification of the use of violence against a representative of the authorities // The penitentiary system today: the interaction of science and practice: materials of the XXI All-Russian scientific and practical conference, October 20-21, 2021 / ed. ed. cand. ped. Sciences, Assoc. A. G. Chirikov. - Novokuznetsk: FKOU VO Kuzbass Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, 2021. pp. 95-96.
3. Gribunov O.P. Criminal liability for the use of violence against a representative of the authorities: author. thesis .... Ph.D. SPb., 2003. p. 5.
4. Course of criminal law. Special Part / Ed. G.N. Borzenkova, V.S. Commissioner. - M.: Zertsalo, 2002. - 662 p.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Ермакова Ольга Владимировна, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного права и криминологии Барнаульского юридического института МВД России, 656062, Россия, г. Барнаул, ул. Чкалова, 49. ORCID:0000-0002-4664-582X ResearcherlD: U-3132-2017
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
Ermakova Olga Vladimirovna, associate professor of the department of criminal law and criminology Barnaul law institute military of interior of Russia, police lieutenant colonel, candidate of law sciences, associate professor 656062, Russia, Barnaul, Chkalova, 49. ORCID :0000-0002-4664-582X
Статья поступила в редакцию 01.02.2022; одобрена после рецензирования 08.02.2022; принята к публикации 13.09.2022.
The article was submitted 01.02.2022; approved after reviewing 08.02.2022; accepted for publication 13.09.2022.
