CC BY
57
т. а. зезюлина
t. a. zezyulina
Подполковник внутренней службы, заместитель начальника кафедры уголовного права и криминологии Владимирского ЮИ ФСИН России, кандидат юридических наук
н. а. горшкова n. a. gorshkova
Старший лейтенант внутренней службы, преподаватель кафедры уголовного права и криминологии Владимирского ЮИ ФСИН России
Проблемы квалификации преступлений против порядка управления, совершаемых в местах лишения свободы
Classification issues of the crimes against the order of the administration, committed in places of deprivation of freedom
Аннотация. Проведенный авторами анализ судебной и следственной практики показывает, что к преступлениям, совершаемым осужденными, находящимися в местах лишения свободы, преимущественно относятся применение насилия в отношении представителей власти (ст. 318 УК РФ) и дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества (ст. 321 УК РФ). Авторами рассматриваются составы данных преступлений, обращается внимание на то, что уголовный закон не предусматривает специального состава преступления, в котором бы содержались признаки посягательства на жизнь сотрудника УИС в связи с осуществлением им служебной деятельности либо на жизнь его близких.
Ключевые слова: специальный состав преступления; порядок управления в местах лишения свободы; сотрудник УИС; насилие.
Abstract. The analysis of judicial and investigative practice carried out by the authors shows that the crimes committed by convicts in the places of deprivation of freedom, mainly belong to the violence against the order and the authorities (Art. 318 of the criminal code of Russian Federation) and operation disorganization of the institutions providing isolation from society (Art. 321 of the criminal code of Russian Federation). The authors consider the structure of these crimes and they point out that the criminal legislation doesn't define the crime which would contain signs of attempts upon life of an employee of the penitentiary system during the performance of official duty or upon life of his relatives.
Keywords: special structure of a crime, violence against the order and the authorities n the places of deprivation of freedom, the employee of the penitentiary system, violence.
В проводимой государством работе по укреплению законности и правопорядка, усилению борьбы с преступностью важное место занимает деятельность уголовно-исполнительной системы, частью которой являются пенитенциарные учреждения, призванные обеспечивать правильное
применение законодательства при осуществлении возложенных на них задач. Эффективность их деятельности зависит от обеспечения порядка в местах лишения свободы, что предполагает прежде всего предупреждение и пресечение преступлений, совершаемых осужденными, отбывающими наказание.
В этой связи наиболее остро стоит вопрос, касающийся правильной квалификации преступлений, совершаемых против порядка управления в местах лишения свободы. Судебная и следственная практика показывает, что основными преступлениями данной категории в исправительных учреждениях выступают применение насилия в отношении представителей власти (ст. 318 УК РФ) и дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества (ст. 321 УК РФ).
Основным непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 318 УК РФ, являются общественные отношения по поводу управленческой деятельности представителей власти. Дополнительный объект -здоровье представителей власти или их близких.
Потерпевшим от преступления может быть представитель власти, а также его близкие. Согласно примечанию к ст. 318 УК РФ представителем власти признается:
а) должностное лицо правоохранительного органа;
б) должностное лицо контролирующего органа;
в) иное должностное лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости.
Не являются потерпевшими от данного преступления лица, участвовавшие в отправлении правосудия либо пострадавшие в связи с производством предварительного расследования, рассмотрением дел или материалов в суде либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта. В случае применения к ним угроз или физического насилия ответственность наступает по ст. 296 УК РФ.
Сотрудники мест лишения свободы не относятся к категории потерпевших от данного преступления. Применение к ним насилия или угрозы применения такового в связи с осуществлением ими служебной деятельнос-
ти должно квалифицироваться по ч. 2 или 3 (в зависимости от характера применяемого насилия) ст. 321 УК РФ. Таким образом, норма 321 УК РФ является специальной по отношению к ст. 318 УК РФ.
Однако применение насилия, совершенное в местах лишения свободы, в отношении представителей власти, не являющихся сотрудниками этих учреждений, квалифицируется по ст. 318 УК РФ. Например, по этой статье должно квалифицироваться применение насилия в отношении прокурора во время посещения им места лишения свободы в связи с исполнением своих должностных обязанностей.
Объективная сторона выражается в применении насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо в угрозе применения насилия в отношении представителя власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей.
Под насилием, не опасным для жизни или здоровья, понимаются нанесение побоев, связывание рук, применение наручников, оставление в закрытом помещении и иные насильственные действия, связанные с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы и не повлекшие причинение вреда его здоровью [1].
Угроза применения насилия означает запугивание представителя власти или его близких совершением в отношении них насильственных действий, не опасных или опасных для жизни и здоровья, а также убийством.
Насилие или угроза его применения в отношении потерпевших образуют рассматриваемое преступление лишь при условии, если они были применены в связи с исполнением представителем власти своих должностных обязанностей, то есть не только во время их исполнения, но и после этого, например, по мотиву мести за его служебную деятельность. Если примененное к представителю власти насилие явилось реакцией на его явно незаконные действия, то состав рассматриваемого преступления отсутствует [2]. Но содеянное может быть квалифицировано как преступление против личности.
Преступление считается оконченным в момент применения психического или физического насилия.
Субъективная сторона характеризуется прямым умыслом. Виновный должен осознавать, что применяет насилие именно к представителю власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей. Применение насилия к представителю власти по мотивам, не касающимся его служебной деятельности, квалифицируется как преступление против личности.
Субъект преступления - общий - лицо, достигшее возраста 16 лет.
Квалифицированный вид преступления, указанный в ч. 2 ст. 318 УК РФ, - применение насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти или его близких. К такому насилию относится причинение легкого, средней тяжести или тяжкого вреда здоровью. Насилие считается опасным и в том случае, когда оно не причинило вреда здоровью, но в момент его применения угрожало жизни или здоровью потерпевшего. Угроза применения насилия, опасного для жизни или здоровья представителя власти, квалифицируется по ч. 1 ст. 318 УК РФ [3].
Общественная опасность дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества (ст. 321 УК РФ), заключается в том, что ставится под угрозу порядок их функционирования. Это может привести к дезорганизации их деятельности, к причинению вреда здоровью сотрудников этих учреждений, а также осужденных.
Поэтому основным непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 321 УК РФ, является общественный порядок в сфере деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества. Дополнительным объектом является здоровье осужденных и сотрудников этих учреждений, а также их близких.
С объективной стороны данное преступление представляет собой психическое насилие (угрозу) и может быть адресовано потер-
певшему как лично, так и через третьих лиц, когда высказывается намерение убить потерпевшего, нанести вред его здоровью различной степени тяжести.
Под угрозой применения насилия понимается высказывание намерения применить физическое насилие. Такое намерение способно оказать устрашающее воздействие на потерпевшего.
Если суд установит, что насилие или угроза применены в связи с явно незаконными действиями потерпевшего, ответственность может наступить за соответствующее преступление против жизни или здоровья личности.
К местам содержания под стражей в соответствии с ч. 3 ст. 7 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» относятся помещения, которые определены капитанами морских судов, находящихся в дальнем плавании, или начальниками зимовок в период отсутствия транспортных связей с зимовками для содержания подозреваемых в совершении преступлений. Однако эти места содержания под стражей не имеют своих сотрудников, которые специально заняты работой с подозреваемыми в совершении преступлений. Поэтому лица, работающие на морских судах и находящиеся на зимовках, не являются сотрудниками места содержания под стражей. Следовательно, угрозы и применение насилия к этим лицам должны квалифицироваться не по ст. 321 УК РФ, а по статьям, предусматривающим ответственность за преступления против личности.
В ч. 1 ст. 321 УК РФ не устанавливается, какие категории осужденных подлежат защите от угрозы применения насилия. Закон не определяет вид наказания, к которому было осуждено указанное лицо. Однако, поскольку речь идет о действиях, совершаемых в учреждениях, обеспечивающих изоляцию от общества, это могут быть осужденные к аресту, лишению свободы на определенный срок, пожизненному лишению свободы, смертной казни.
С субъективной стороны данный вид преступления характеризуется прямым умыслом. При этом может преследоваться цель изменения поведения сотрудником, выполнения им каких-либо действий, воздержания от каких-либо действий. При высказывании угрозы или применении насилия к осужденному преследуется цель воспрепятствования его исправлению, то есть положительному поведению, или цель мести за исполнение им общественных обязанностей, которые связаны с отбыванием наказания, как правило, за оказание помощи администрации.
Субъектом рассматриваемого преступления может быть подозреваемый, обвиняемый, подсудимый или осужденный, достигший 16 лет. Лица в возрасте 14 и 15 лет за насилие в отношении сотрудников учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, могут нести ответственность по ст. 111 или 112 УК РФ.
По ч. 1 и ч. 2 ст. 321 УК РФ установлен такой объективный признак, как применение насилия, не опасного для жизни и здоровья. Это означает побои или истязания.
В ч. 3 речь идет о совершении преступления организованной группой либо с применением насилия, опасного для жизни и здоровья.
Насилие, представляющее собой конструктивный признак дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, характерно и для некоторых иных составов преступлений, поэтому в деятельности правоохранительных органов в ряде случаев могут иметь место ошибки, связанные с неправильной квалификацией содеянного [4].
В этой связи особое уголовно-правовое значение имеют вопросы отграничения действий, составляющих дезорганизацию деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, от смежных преступлений против жизни и здоровья (преступления, предусмотренные п. «б» ч. 2 ст. 105, ст. 111, 112, 115, 116, 119 УК РФ) и против порядка управления (ст. 317, 318 УК РФ).
Преступление, предусмотренное ст. 321 УК РФ, посягает на порядок управления. Посягательство же на личность потерпевшего нельзя квалифицировать по указанной норме.
С субъективной стороны виновный должен преследовать указанную в ст. 321 УК РФ цель либо руководствоваться указанным в статье мотивом. Насилие или угроза его применения в отношении осужденного не с целью воспрепятствовать его исправлению и не из мести за оказанное содействие администрации ИУ, а на почве личных неприязненных отношений, в результате ссор и при иных подобных обстоятельствах следует квалифицировать как преступление против личности [5].
Это положение подтверждено в исследовании С. В. Назарова. Он подчеркнул, что насилие, обусловленное личными взаимоотношениями виновного с потерпевшим, исключает ответственность по ст. 321 УК РФ. В этих случаях действия виновных надо квалифицировать исходя из мотива или цели по другим статьям УК [6]. Об этом же пишет С. С. Тихонова [7].
Не подлежат квалификации по ст. 321 УК РФ названные действия в отношении сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей, если они совершены в связи с его неслужебной либо незаконной деятельностью [8].
За пределами состава преступления, предусмотренного ст. 321 УК РФ, находится причинение смерти потерпевшему. В данном случае вред, причиненный преступлением, превышает тот, который был учтен законодателем при конструировании рассматриваемой уголовно-правовой нормы. По мнению В. С. Ишигеева, это служит основанием для дополнительной квалификации содеянного [9].
Такие разъяснения даны и Пленумом Верховного Суда РФ в п. 19 постановления от 27.01.1999 № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)». Убийство сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей либо осужденного с целью воспрепятствования его
исправлению или из мести за исполнение им общественной обязанности, совершенное лицом, отбывающим наказание в виде лишения свободы или содержащимся под стражей, надлежит квалифицировать, помимо соответствующей части ст. 105 УК РФ, по ст. 321 УК РФ, предусматривающей ответственность за дезорганизацию нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества.
Однако Пленум оставил без ответа вопрос, по какой именно части ст. 105 УК РФ либо пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ надлежит квалифицировать такое убийство в зависимости от признаков специального потерпевшего [10].
Применительно к ИУ потерпевшими при убийстве могут быть две категории лиц. Первая категория - это сотрудники учреждений УИС, осуществляющие регламентированную законом служебную деятельность по исполнению уголовного наказания в виде лишения свободы. В этом случае лишение жизни сотрудника в связи с осуществлением им служебной деятельности либо его близких квалифицируется по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Под осуществлением служебной деятельности согласно п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» следует понимать действия лица, входящие в круг его обязанностей, вытекающих из трудового договора (контракта) с государственными, муниципальными, частными и иными зарегистрированными в установленном порядке предприятиями и организациями независимо от формы собственности, с предпринимателями, деятельность которых не противоречит действующему законодательству [11]. Рассмотрим следующую далее по тексту ситуацию.
Ш. совершил убийство сотрудника места лишения свободы Е. в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности и дезорганизовал деятельность воспитательной колонии. Об умысле Ш. на лишение жизни Е. свидетельствует нанесение им тяжелой
металлической трубой нескольких сильных ударов по голове потерпевшего, повлекшее тупую травму головы, от чего наступила смерть потерпевшего. Об умысле виновного на дезорганизацию деятельности воспитательной колонии свидетельствует то, что Ш., совершая убийство сотрудника Е. в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности, осознавал, что тем самым он нарушает нормальную работу исправительного учреждения. Архангельский областной суд признал Ш. виновным в совершении преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 2 ст. 105, ч. 3 ст. 321 УК РФ [12]. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев в кассационном порядке данное уголовное дело, приговор Архангельского областного суда в отношении Ш. оставила без изменения [13].
Если осужденный, оказывая активное физическое сопротивление правомерно действующему начальнику отряда, убивает его, то содеянное в части, касающейся убийства, квалифицируется по п. «б» ч. 2 ст. 105, а сопротивление - по ч. 3 ст. 321 УК РФ (по признаку применения насилия, опасного для жизни или здоровья), поскольку убийство не охватывает дезорганизацию деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества [14].
Таким образом, применение в ИУ насилия, опасного для жизни или здоровья, в результате которого сотрудник умышленно лишается жизни, с учетом мотива и цели преступления должно квалифицироваться по совокупности ч. 3 ст. 321 УК РФ и п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
На наш взгляд, квалификация убийства сотрудника УИС по ст. 317 УК РФ применима только в случае, если во время посягательства он выполнял законную деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности.
Если виновный преследует цель пресечь, воспрепятствовать общественно полезной деятельности сотрудника, но не связанной с охраной общественного порядка и обес-
печением общественной безопасности, или желает отомстить за такую деятельность, то в подобных случаях ответственность должна наступать по совокупности п. «б» ч. 2 ст. 105, ч. 3 ст. 321 УК РФ.
Для привлечения виновного к уголовной ответственности по ст. 317 УК РФ необходимо четкое осознание виновным мотива, цели, а также того обстоятельства, кому причиняется смерть. В этом случае не будет иметь значение, находился ли сотрудник в форменной одежде или нет.
Все сказанное подтверждает, что покушение на убийство или убийство сотрудника УИС может квалифицироваться по ст. 317 УК РФ только в том случае, когда потерпевший привлекается к охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности ИУ например, при предотвращении или пресечении противоправных действий со стороны осужденных. При этом совокупность преступлений, предусмотренных ст. 317 УК РФ и ч. 3 ст. 321 УК РФ, будет отсутствовать. Это обусловлено тем, что мотивы данных преступлений различны и взаимоисключают друг друга.
Считаем недостатком то, что уголовный закон не предусматривает специального состава преступления, в котором бы содержались признаки посягательства на жизнь сотрудника УИС в связи с осуществлением им служебной деятельности либо на жизнь его близких. Как показал опрос сотрудников, замещающих разные должности в различных структурных подразделениях УИС, большинство (98 % опрошенных) высказало мнение о необходимости изменения уголовного законодательства в этой области. ф
1. БВС РФ. - 2000. № 11. - С. 9, 10.
2. БВС РФ. - 1998. № 4. - С. 10, 11.
3. БВС РФ. - 2001. № 1. - С. 12.
4. Горбунов А. А. Уголовно-правовые вопросы борьбы с дезорганизацией деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества: монография. - Рязань, 2009. - С. 73.
5. Об этом указывалось в п. 7 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 21.06.1985 № 10 «О судебной практике по делам об уголовной ответственности за действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений».
6. Назаров С. В. Уголовно-правовая ответственность за дезорганизацию деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества: дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2000. - С. 210.
7. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. Т. Томина, В. В. Сверч-кова. - М., 2011. - С. 1284.
8. Горбунов А. А. Указ. соч. С. 74.
9. Ишигеев В. С. Пенитенциарные преступления: характеристика, предупреждение, ответственность: автореф. дис. ... док. юрид. наук. - Красноярск, 2004. - С. 104.
10. Мошков Т. А. Насилие в местах лишения свободы: криминологическая характеристика и квалификация: монография / Отв. ред. А. И. Чуча-ев. - М., 2011. - С. 156.
11. БВС РФ. - 1999. № 3. - С. 5.
12. Архив Архангельского областного суда РФ за 2005 г. Уголовное дело № 2-8/2005.
13. Архив Верховного Суда РФ. Уголовное дело № 1-005-7/2005.
14. Меркурьев В. В., Богачевская Е. А. Криминальное насилие лиц, лишенных свободы // «Черные дыры» в российском законодательстве. - 2003. № 2. - С. 404.
