CC BY
40
Прасолова И.Г.
Некоторые особенности квалификации дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества
Диспозиция уголовно-правовой нормы, предусмотренной ст. 321 УК РФ, содержит прямое указание на насилие. В качестве обязательного признака, характеризующего объективную сторону основного состава преступления, закреплены альтернативно действия, выражающие либо применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, либо угрозу применения насилия (ч. 1 и 2 ст. 321 УК РФ). Квалифицированный же состав характеризуется действиями, выраженными применением насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего. Причинение смерти не охватывается понятием насилия, опасного для жизни и здоровья. Оно требует самостоятельной квалификации. В упоминавшемся постановлении Пленума Верховного суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» указывается (п. 19): «Убийство сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей либо осужденного с целью воспрепятствовать его исправлению или из мести за исполнение им общественных обязанностей, совершенное лицом, отбывающим наказание в виде лишения свободы или содержащимся под стражей, надлежит квалифицировать, помимо соответствующей части ст. 105 УК РФ, по ст. 321 УК РФ, предусматривающей ответственность за дезорганизацию нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества».
По мнению Г. Чернышова, «при рассмотрении дел этой категории оснований для применения института совокупности не имеется. Диспозицией охватываются все конкретные действия виновных, в том числе и самостоятельные составы преступлений, но направленные, в конечном счете, на дезорганизацию работы исправительного учреждения» [1, с. 22-23].
В.А. Владимиров и А.П. Романов утверждают, что понятие нападения включает в себя любое насилие, в том числе и убийство. Поэтому они полагают, что убийство представителя администрации исправительного учреждения полностью охватывается признаками этого состава преступления и не требует дополнительной квалификации по ст. 102 УК РСФСР как умышленное убийство. Убийство осужденного... также полностью охватывается признаками состава преступления, предусмотренного ст. 77.1 УК РСФСР [2, с. 145].
В литературе же обычно указывается, что в зависимости от потерпевшего применению подлежат ст. 105 или 317 УК РФ. В целом, как нам представляется, это более точная рекомендация. Но ко всем ли ситуациям причинения смерти при дезорганизации деятельности учреждений уголовно-исполнительной системы она применима?
В случае, если оказывается потерпевшим сотрудник места лишения свободы или места содержания под стражей, квалификация деяния возможна либо по ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство лица в связи с осуществлением им служебной деятельности, либо по ст. 317 УК РФ как посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа. В том случае, если деятельность сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей не была связана с охраной общественного порядка или обеспечением общественной безопасности (например, главный бухгалтер учреждения или врач, имеющие специальные звания, т.е. относящиеся к числу сотрудников уголовно-исполнительной системы) в учреждениях уголовно-исполнительной системы, то действия виновного подпадают под признаки ч. 2 ст. 105 УК РФ (при наличии других обязательных признаков), если же убийство преследовало цель воспрепятствования законной деятельности указанных лиц по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности в исправительных колониях, арестных домах и следственных изоляторах (например, при предотвращении или пресечении противоправных посягательств), то их надлежит квалифицировать по ст. 317 УК РФ.
Однако в связи с этим встает другой вопрос: какой частью ст. 321 УК РФ будет охватываться подобное деяние, коль скоро имеет место совокупность преступлений? Согласно постановлению Пленума Верховного суда СССР от 22 сентября 1989 г. № 9 «О применении судами законодательства об ответственности за посягательства на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции, народных дружинников, а также военнослужащих в связи с выполнением ими обязанностей по охране общественного порядка» под посягательством на жизнь следует понимать как убийство, так и покушение на него. Оно образует оконченное преступление независимо от наступления преступного результата (п. 5). Любое возможное решение (квалификация по ч. 2 или 3 ст. 321 УК РФ) будет, скорее, вынужденным, чем отражающим юридическую сущность содеянного и хотя бы потому, что у виновного не было умысла на насилие, его действия были направлены на лишение жизни потерпевшего.
К тому же, вряд ли можно признать допустимым положение, в соответствии с которым одни и те же действия, совершенные по тем же мотивам и с той же целью, подлежат различной правовой оценке либо
как преступление против жизни (ч. 2 ст. 105 УК РФ), либо как преступление против порядка управления (ст. 317 УК РФ). Например, лишение жизни начальника отряда колонии в связи с осуществлением воспитательных мероприятий или в связи с пресечением нарушения режимных требований, поскольку первые действия не относятся к деятельности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, а вторые можно признать таковыми.
Но более сложная ситуация возникает при оценке аналогичных действий, совершенных в отношении осужденного. Вполне понятно, что здесь речь может идти только о совокупности дезорганизации деятельности учреждений уголовно-исполнительной системы и преступления против жизни.
В соответствии со ст. 321 УК РФ возможно убийство осужденного: а) с целью воспрепятствовать его исправлению и б) из мести за оказанное им содействие администрации учреждения или органа уголовно-исполнительной системы.
Лишение жизни по указанному мотиву, на наш взгляд, можно относить к убийству в связи с выполнением общественного долга (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ), как и рекомендуется Пленумом Верховного суда РФ. В этом же постановлении Пленума Верховного суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» указывается (п. 6), что под выполнением общественного долга следует понимать осуществление гражданином как специально возложенных на него обязанностей в интересах общества или законных интересах отдельных лиц, так и совершение других общественно полезных действий (пресечение правонарушений, сообщение органам власти о совершенном или готовящемся преступлении либо о местонахождении лица, разыскиваемого в связи с совершением им правонарушений, дача свидетелем или потерпевшим показаний, изобличающих лицо в совершении преступления, и др.).
Убийство осужденного с целью воспрепятствовать его исправлению по действующему законодательству подпадает под признаки ч. 1 ст. 105 УК РФ (выполнение режимных требований, отказ от традиций преступного мира и т.д. трудно признать выполнением общественного долга; это входит в обязанности осужденного, отбывающего наказание).
Таким образом, надо признать, что уголовный закон не обеспечивает одинаковую уголовно-правовую охрану жизни осужденного [3].
Выход из создавшегося положения видится в создании специальной уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность за лишение жизни сотрудника уголовно-исполнительной системы и осужденного при совершении действий, дезорганизующих деятельность учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества.
В теории уголовного права такое предложение не является новым. Так, И.А. Друзин и А.И. Чучаев предлагают дополнить ст. 321 УК РФ ч. 4 следующего содержания: «Убийство сотрудника учреждения, обеспечивающего изоляцию от общества, или его близких в целях воспрепятствования его законной деятельности или из мести за такую деятельность, а также осужденного, содержащегося в указанном учреждении, или его близких с целью воспрепятствовать его исправлению или из мести за содействие администрации учреждения или органа уголовно-исполнительной системы, - наказывается...» [3].
Мы согласны с предложением вышеупомянутых авторов и предлагаем законодателю решить данную проблему путем включения в рассматриваемый состав преступления ч. 4 следующего содержания:
«Деяние, предусмотренное частью третьей настоящей статьи, сопряженное с убийством сотрудника учреждения, обеспечивающего изоляцию от общества, или его близких, а также осужденного, содержащегося в указанном учреждении, или его близких».
Литература
1. Чернышов Г. Из практики рассмотрения дел о дезорганизации работы исправительно-трудовых учреждений // Советская юстиция. 1962. № 10.
2. Владимиров В.А., Романов А.П. О квалификации действий, дезорганизующих работу исправительно-трудовых учреждений // Советское государство и право. 1964. № 7.
3. Друзин А.И., Чучаев А.И. Дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества (проблемы законодательного регулирования) // htpp: //www. optim. ru
