CC BY
172
работе, etemnov@gmail.com, Россия, Тула, Тульский государственный университет,
Берестнев Михаил Александрович, канд. юрид. наук, зав. кафедрой гражданского и земельного права, berestnev@bk.ru, Россия, Тула, Тульский государственный университет.
STATE SOCIAL GRANTAS A MEASURE OF SOCIAL SAFETY NET OF STUDYING EDUCATIONAL ESTABLISHMENT OF HIGHER EDUCATION M.A. Berestnev, E.S. Temnov In this article, the state social grants as one of the guarantees of the constitutional right to higher education. An analysis of international law and the laws of the Russian Federation allowed to identify a category of citizens who have the right to social support in higher education. The authors analyzed the problem of the appointment of students to certain categories of state social grants, and also put forward proposals for its elimination.
Keywords: right to education, higher education, state grant, state social grant.
Temnov Eduard Sergeevich, PhD. tehn. Sciences, Vice-rector for educational work, etemnov@gmail.com, Russia, Tula State University
Berestnev Mikhail Aleksandrovic, PhD. jurid. Science, Head. Department of Civil and Land Law, berestnev@bk.ru, Russia, Tula State University
УДК 343
ОТГРАНИЧЕНИЕ ДЕЗОРГАНИЗАЦИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ УЧРЕЖДЕНИЙ, ОБЕСПЕЧИВАЮЩИХ ИЗОЛЯЦИЮ ОТ ОБЩЕСТВА, ОТ СМЕЖНЫХ СОСТАВОВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
И.Б. Ускачева, А.В. Щербаков
Рассматривается порядок квалификации действий, дезорганизующих деятельность в отношении субъектов исправительных учреждений. Рассматривается сепарация осужденных как одно из условий обеспечения нормальной деятельности исправительных учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества.
Ключевые слова: дезорганизация деятельности исправительных учреждений; тюремная стратификация; насилие, обусловленное должным поведением потерпевшего; уголовная ответственность за противодействие законной деятельности сотрудников мест лишения свободы или мест содержания под стражей.
Дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, имеет сходство с составом преступления, предусмотренного частью 2 ст. 296 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ).
Сказанное отличается непосредственным объектом, а также субъективным составом, в который сотрудник исправительного учреждения не входит. Так в интересующем нас аспекте в ст. 296 УК РФ подлежит охране
292
деятельность по осуществлению предварительного расследования. В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (далее - УПК РФ), сотрудники УИС могут осуществлять предварительное расследование в форме дознания. Из этого можно сделать вывод, что если насилие, совершенное лишенным свободы в отношении сотрудника исправительного учреждения, связано с его законной деятельностью или производством предварительного расследования, а не возникает по поводу исполнения наказания, то деяние следует квалифицировать по ст. 296 УК РФ.
Для правильной квалификации применяемого насилия в отношении субъектов уголовно-исполнительной деятельности принципиальное значение имеет вопрос о преодолении сложностей в рамках конкуренции уголовно -правовых норм. В отличие от смежных соотношение конкурирующих норм выглядит несколько сложнее и заключается в том, что одна из них содержит признак, отсутствующий в другой, но в этой другой нет признаков, которых не было бы в первой [1, с. 9]. Важно при этом подчеркнуть, что применению при конкуренции подлежит специальная норма (ч. 3 ст. 17 УК РФ) при условии обнаружения всех ее признаков.
Исходя из анализа действующего законодательства, следует признать, что состав насилия, совершаемого в отношении сотрудника уголовно -исполнительной системы, является специальным по отношению к составам преступлений, предусматривающих ответственность за посягательство на личность. Статья 321 УК РФ является специальной по отношению к ст. 318 УК РФ. Сотрудник мест лишения свободы является представителем власти. Так как ни субъект преступления, ни содержание деятельности сотрудника исправительного учреждения не конкретизированы в ст. 321 УК РФ, следовательно, при отсутствии любого признака, по которому проводится соотношение в рамках конкуренции, требуется квалификация как посягательство на личность.
Конкретизируя круг норм, с которыми конкурирует ст. 321 УК РФ, как таковые следует рассматривать: п. «б» часть 2 ст. 111 УК РФ, и. «б» ст. 112 УК РФ, ст. 115 УК РФ, ст. 116 УК РФ, п. «б» ч. 2 ст. 117 УК РФ, ст. 119 УК РФ, ч. 1 ст. 127 УК РФ. Основным признаком, позволяющим законодателю выделить специальные нормы, выступает потерпевший, посягательство на которого меняет и объект преступления, обусловленный характером его деятельности. Важным признаком при соотношении конкурирующих норм выступает уголовно-исполнительная деятельность потерпевшего. В этом случае, применительно к квалифицированным видам преступлений, возникает конкуренция двух специальных норм [2, с. 177 - 178]. Из чего следует, что если уголовно-исполнительная деятельность не явилась причиной насилия, или она носила противоправный характер, то квалификация содеянного как ответственность за посягательство на потерпевшего в связи с его законной деятельностью исключается. Но там, где нет конкуренции нескольких специальных норм, квалификация остается неизменной.
Определенное значение при конкуренции норм имеют возрастные
признаки субъекта. Лицо, не достигшее шестнадцатилетнего возраста, не способно осознавать характер вреда, причиняемого общественным отношениям, охраняемым ст. 321 УК РФ. Совершаемое деяние следует квалифицировать по общей норме, а именно по п. «а» части 2 ст. 111 УК РФ или по «б» части 2 ст. 112 УК РФ.
Так, отбывающий наказание в воспитательной колонии осужденный П. после замечания, сделанного ему воспитателем С., набросился на него и нанес несколько ударов шваброй, причинив вред здоровью [3].
Некоторые сложности квалификации насилия, применяемого в отношении субъекта уголовно-исполнительной деятельности, возникают в тех случаях, когда причиненный личности вред не охватывается в полном объеме ст. 321 УК РФ. В подобных ситуациях речь идет о применении правил квалификации по совокупности преступлений. Так, инспектор исправительной колонии Бородин, проходя по территории с контролерами Осиповым и Антоновым, видел осужденного Попова, находящегося в нетрезвом состоянии. Попов не подчинился требованиям Бородина пройти на контрольно-пропускной пункт. В это время из душевой вышел пьяный Логов и нанес контролеру Бородину удар ножом в плечо, а затем стал угрожать Осипову, которому удалось обезоружить Логова. Попов, схватив в этот момент Антонова, нанес несколько ударов рукой по голове, в результате Антонов упал, после чего Бородин нанес несколько ударов ногой [4].
Диспозиция ст. 321 УК РФ охватывает любой вред здоровью, в том числе и тяжкий. Исключением здесь является причинение тяжкого вреда здоровью, сопряженное с квалифицирующими отягчающими обстоятельствами, предусмотренными частью 2 ст. 111 УК РФ.
Такой вред следует отражать по совокупности со ст. 321 УК РФ.
В уголовно-правовой литературе отмечается, что при определении того, перерастает ли причиненное насилие в самостоятельный состав преступления или охватывается составным преступлением, необходимо исходить из законодательной оценки степени тяжести деяния, выраженной в санкциях соответствующих статей.
При этом совокупность преступлений не должна ограничиваться тем, что санкция уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность за совершение одного из этих деяний, образующих составное преступление, превышает санкцию, установленную законодателем за совершение составного преступления. Она применяется и тогда, когда имеет место совпадение пределов санкций этих преступлений, поскольку дезорганизация работы исправительного учреждения направлена на причинение вреда двум объектам уголовно-правовой охраны, имеющим равную правовую защиту. Законодатель, конструируя составное преступление, учитывает составную опасность входящего в него преступления в единстве, поэтому степень общественной опасности составного преступления всегда выше выделенного из него «дополнительного» деяния [5, с. 63 - 64].
Особого внимания в связи со сказанным заслуживает вопрос о
совершении дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, организованной группой. В уголовном праве была высказана мысль, что этот признак необходимо распространять на применение любого по тяжести насилия [6, с. 554]. Отсюда можно сделать вывод, что законодатель ставит в один ряд по степени общественной опасности угрозу, применение неопасного и опасного насилия в отношении субъектов пенитенциарной деятельности организованной группой.
Если при применении насилия наступила смерть потерпевшего, деяние надлежит квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных, в зависимости от формы вины к наступившей смерти, по ст. 105 УК РФ или часть 4 ст. 111 УК РФ и по части 3 ст. 321 УК РФ.
Насилие, применяемое в отношении субъектов уголовно-исполнительной деятельности, может содержать в себе не только признаки деяния, предусмотренного ст. 321 УК РФ, но и других, образующих идеальную совокупность преступлений. Примером такого насилия могут являться гомосексуальные связи, в результате которых осужденные выталкиваются из нормальной среды и опускаются на социальное «дно». Обладание в стихийной тюремной стратификации статусом «обиженного» делает невозможным осуществление данным лицом должного пенитенциарного поведения, отмечаются сложности применения к ним исправительного воздействия. Гомосексуальное насилие из мести за оказанное содействие администрации мест лишения свободы, а так же с целью воспрепятствовать его исправлению, составляют идеальную совокупность преступлений. Основанием для подобного вывода является то, что и насилие, и сексуальные действия были обусловлены осуществлением уголовно-исполнительной деятельности потерпевшего.
Из вышесказанного можно сделать вывод, что применение насилия, обусловленного должным поведением потерпевшего, в результате которого также выполняется сторона другого преступления, необходимо квалифицировать по совокупности преступлений, регламентированных ст. 321 УК РФ и соответствующими статьями УК РФ, так как преступление, предусмотренное ст. 321 УК РФ, сконструировано по правилам формального состава.
Анализ состава преступления, предусмотренного ст. 321 УК РФ, требует обращения к проблеме потерпевшего, признаки которого необходимо уточнить в тексте закона подробнее. Как показал анализ субъектов уголовно -исполнительных отношений, в диспозиции статьи необходимо указать как потерпевшего работника УИС, что охватывает собой весь персонал ИУ Представляется также, что потерпевшим от дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, следует относить как осужденных, так и обвиняемых, подсудимых.
Между тем, современная регламентация анализируемого деяния не позволяет дополнить диспозицию механическим указанием на обвиняемого. Однако насильственное воздействие на осужденного предполагает
специальную цель - воспрепятствовать его исправлению. Исправление является целью наказания, мерой государственного принуждения, назначенной по приговору суда лицу, виновному в совершении преступления, другими словами принудительное исправление реализуется только в отношении осужденного. Изолируя обвиняемого или подозреваемого, государственные органы обеспечивают таким путем выполнение задач, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством.
Исходя из этого, представляется целесообразным дополнить перечень потерпевших указанием на обвиняемого или подсудимого, при этом в качестве цели следует указать воспрепятствование исполнению установленных законом режимных требований.
Предложенное автором «расчленение» уголовно-правового запрета, содержащегося в ст. 321 УК РФ, требует отражения особенностей объективной стороны преступления, так как ее признаки наиболее полно указываются в тексте закона.
Регламентация психического насилия нуждается в совершенствовании, необходимо внести в ст. 321 УК РФ указание на различные виды психологического воздействия. Как показывают результаты исследования, в отношении сотрудников и их, близких очень часто осуществляются давление, шантаж, попытка подкупа.
Результаты анкетирования, которые провел в своем диссертационном исследовании Кернаджук И.В., также свидетельствуют о необходимости отражения существующих реалий в законе. 30 % респондентов высказались за включение в диспозицию ст. 321 УК РФ словосочетания «угроза уничтожения или повреждения имущества потерпевшего или его близких», 35 % - «угроза распространения сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего и его близких».
Угроза уничтожения или повреждения имущества сотрудников УИС является довольно распространенным явлением. Так, 7,3 % опрошенных указали, что к ним хотя бы раз применялось психическое насилие из-за профессиональной деятельности, из них 17,7 % респондентов отметили, что насилие выражалось в угрозе уничтожения или повреждения имущества. Следовательно, необходимо установить уголовную ответственность за угрозу уничтожения или повреждения имущества сотрудников УИС или их близких.
Как показало проведенное нами исследование, в отношении 35,1 % опрошенных осужденных осуществлялись попытки разглашения позорящей и клеветнической информации. Среди сотрудников мест лишения свободы данная угроза применялась в отношении всего 12,4 % респондентов [7].
Думается, что статья, предусматривающая уголовную ответственность за противодействие законной деятельности сотрудников мест лишения свободы или мест содержания под стражей, должна содержать указание на возможность совершения этого преступления путем применением угрозы распространения сведений, позорящих честь и достоинство потерпевшего, а также уничтожения или повреждение его имущества.
Список литературы
1. Горелик А.С. Конкуренция уголовно-правовых норм. Красноярск, 1998.
2. Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. М., 1984.
3. Архив Центрального районного суда г. Биробиджан. Дело № 1-135/00.
4. Архив суда Центрального района г. Комсомольск-на-Амуре. Дело № 1233/99.
5. Насильственная преступность // Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. М., 1997.
6. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. А.И. Рарога. М., 2001.
7. Кернаджук И.В. «Уголовно-правовая и криминологическая характеристика дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества». Иркутск, 2005.
Ускачева Инна Борисовна, канд. юрид. наук, доц., начальник кафедры гражданско-правовых дисциплин, Andrey-Sherbakov-1973@yandex.ru, Россия, Псков, Федеральная служба исполнения наказаний Академия права и управления Псковский филиал,
Щербаков Андрей Васильевич, канд. юрид. наук, доц., доц. кафедры гражданско-правовых дисциплин, Andrey-Sherbakov-1973@yandex.ru, Россия, Псков, Федеральная служба исполнения наказаний Академия права и управления Псковский филиал.
OTGRANICHENY DISORGANIZATION OF ACTIVITY OF THE ESTABLISHMENTS PROVIDING ISOLATION FROM SOCIETY, FROM ADJACENT STRUCTURES OF CRIMES
I.B. Uskacheva, A.V.Scherbakov
In article the order of qualification of actions disorganizing activity concerning subjects of correctional facilities is considered. Separation condemned as one of conditions of ensuring normal activity of the correctional facilities providing isolation from society is considered.
Keywords: disorganization of activity of correctional facilities; prison stratification; the violence caused by due behavior of the victim; criminal liability for counteraction of lawful activity of employees ofplaces of imprisonment or places of detention.
Uskacheva Inna Borisovna, candidate of judicial science, asociate professor, the head of the chair of civil law disciplines, Russia, Pskov, Pskov brunch of Academy of the Federal Penal Service of Russia,
Scherbakov Andrey Vasilyevich, candidate of.judicial science, associate professor, associate professor of the chair of civil law disciplines, Andrey-Sherbakov-1973@yandex.ru, Russia, Pskov, Pskov brunch of Academy of the Federal Penal Service of Russia.
