CC BY
21С. В. Маланов
Проблема содержания объяснений в психологической практике: от множества гипотез к единой теории
Сведения об авторе
Аннотация. Ставится проблема содержания объяснений в практической психологии. Показывается, что реализация монистического подхода и интеграция теоретической и прикладной психологии возможны, если опираться на основания системно-де-ятельностной культурно-исторической психологии. Выделяются связи между психическими и физиологическими функциями, которые могут лежать в основе психогенных расстройств. Предлагаются объяснительные гипотезы ряду феноменов, которые отмечаются в клинической и психотерапевтической практике (психогенные расстройства, психогенная зависимость клиента от посещений психотерапевта, актуализация состояния «транса» с помощью внешних речевых указаний). Показывается, что в основе подобных феноменов лежат закономерности формирования высших психических функций (ВПФ), которые могут приобретать и психопатологические формы. Общие закономерности развития ВПФ, выделяемые в составе практических и умственных действий, а также закономерности овладения способами использования языка позволяют объяснить и эффективность использования разнообразных мистических «теорий» и объяснений в составе взаимодействий практических психологов и клиентов. Показано, что и в условиях межличностных взаимодействий, и во взаимодействиях психолога с клиентами изменения специфических для людей мотивационных отношений и направлений целеполагания также обеспечиваются психологическими механизмами использования языковых и других знаково-символических средств, которые актуализируют процессы «мотива-ционного опосредствования», зависящие от содержания умственных действий.
Ключевые слова: объяснения в психологии, системно-деятельностная культурно-историческая психология, языковые и знаково-символические средства, умственные действия, психические функции и физиологические функциональные системы; психогенные расстройства; психогенная зависимость клиента от психотерапевта, состояние транса.
Цитирование: Маланов С. В. Проблема содержания объяснений в психологической практике: от множества гипотез к единой теории. Теоретичш дотдження у психологи: монографiчна серы. Сост. В.О. Медшцев. Том 16. 2022. С. 35-53. 10.24412/2616-6860-2022-235-53.
В последние десятилетия наблюдается широкое распространение разнообразных психологических услуг и соответствующих им практик, где используются различные психотехнические средства. Содержание таких практик, соответствующие им цели, применяемые психотехнические средства, а также возможные результаты получают последовательное описание, как в научной, так и в популярной литературе по психологии. Но когда ставятся вопросы о причинах, которые лежат в основе различных феноменов и достигаемых результатов, ис-
пользуется многообразие размытых, а иногда и мистических объяснений и «теорий» [3; 5; 13; 14; 25]. Все это приводит к попыткам обосновать неизбежность «теоретического и методологического плюрализма» в прикладных областях психологии, а также в клинической психотерапевтической практике. Вместе с тем множество фактов и феноменов получают последовательное монистическое объяснение, если опираться на теоретические основания системно-деятельностной культурно-исторической психологии [3; 12; 20; 24; 25].
Каковы отношения между психическими функциями, физиологическими процессами в организме и
взаимодействиями организма с окружающим миром?
В истории психологии центральная линия развития гипотез о психике прошла путь от мистических представлений о поселяющейся в организме душе - к гипотезам о сознании и психических функциях / процессах, строящихся внутри организма. Эта традиция получает продолжение в когнитивной психологии, где психика отождествляется с процессами переработки, использования и хранения информации, поступающей через органы чувств внутрь организма. А строящиеся модели «процессов обработки информации» проецируются на внутримозговую нейрофизиологическую динамику.
Вместе с тем, уже в 20-е годы в СССР исследование психических функций смещается в направлении выдвижения гипотез об их актуализации и развитии не внутри организма, а в составе взаимодействий организма с окружающей средой (окружающим миром). Решительным шагом к этому послужила известная гипотеза Л. С. Выготского о формировании высших психических функций (ВПФ) на ранних этапах развития ребенка в разделенных с людьми предметно-практических действиях и общении. Вторым шагом стали работы А.Н. Леонтьева об эволюционном зарождении и последую-
щем развитии психических функций не внутри организма, а в качестве активных избирательных взаимодействий животных организмов с предметными условиями окружающего мира на основе выделения биологически значимых для жизнедеятельности предметных условий [16; 17; 29]. Третьим шагом становится выделение П.Я. Гальпериным ориентировочной основы жизнедеятельности животных организмов в качестве предмета исследования психологии [7; 21; 28].
Такие гипотезы привели к глубокому содержательному пересмотру основных психологических понятий. В частности пересмотру подверглись представления о локализации и материальных субстратах психического «образа». В основе психических «образов» лежат функциональные (динамически воспроизводимые) образования («•функциональные органы»), которые: а) исходно строятся и актуализируются как активные взаимодействия животного организма с предметными условиями окружающего мира; б) фиксируются и воспроизводятся на субстрате тех физиологических функций, которые подстраиваются под потенциальные возможности реализации таких взаимодействий [9; 10].
Психический «образ» ситуации или объекта начинает анализироваться не в качестве системы психических процессов внутри организма, а как воспроизводимый
способ ориентировки и организации реальных или возможных взаимодействий с предметными условиями окружающей среды (окружающего мира), который строится на субстрате функциональной системы физиологических процессов в организме. Физиологические процессы внутри организма не порождают психику, а выступают необходимыми условиями для актуализации ориентировки и организации активных избирательных взаимодействий организма с предметными условиями окружающей среды (окружающего мира). При этом системно-динамические изменения физиологических функций и соответствующих функциональных состояний организма, подстраиваясь под предметные взаимодействия, привносят в психический образ эмоционально-оценочную пристрастность [4; 22].
Такой способ определения психических явлений приводит к необходимости анализировать подстройку различных физиологических функциональных систем организма под психические функции. А в качестве психических функций начинают выделяться разнообразные способы ориентировки (ориентировочная основа предметных действий / деятельности), которые строятся во взаимодействиях организма с предметными условиями окружающего мира. Рождается альтернатива теоретическим подходам, которые пытались сводить
психику к функциям мозга и / или гипотетическим процессам обработки информации [9; 17].
Подобные направления теоретического анализа отношений между психическими и физиологическими функциями организма намечаются и в работах известных отечественных физиологов Н.А. Бернштейна и П.К. Анохина [1; 2; 22]. Постепенно, в советской психологии и физиологии складывается альтернативный способ выделения предмета исследования психологии: избирательная ориентировочно-исследовательская активность организма во взаимодействиях с окружающим миром (психическая активность, собственно психика), под которую функционально подстраиваются физиологические процессы в организме.
При этом в период антропогенеза по мере формирования и развития у людей ВПФ в составе совместных действий и общения, физиологические функции организма начинают изменять функциональную организацию не только на основе взаимодействий с реальными предмет-ныти условиями, но и на основе совершенствования способов использования языка и других знаково-символических средств. С помощью языка и знаково-символических средств актуализируются физиологические функциональные системы, которые лежат в основе возможных способов ориентировки и организации взаимодействий
с возможными предметными ситуациями. Такие процессы и образуют вербальные значения (представления, понятия) и умственные действия [6; 7; 19; 21]. Значения представляют собой не статичные образования, которые сохраняются где-то внутри организма (например, в мозге), а динамическую иерархию процессов, которые лежат в основе построения ориентировочно-исследовательских операций при планировании и организации определенного диапазона действий [7; 15]. Это результат и единство процессов общения и обобщения [6; 20]. Способности оперировать значениями формируются в онтогенезе по мере включения каждого ребенка в совместные действия и общение с людьми. Значение (в форме представлений или понятий) - это потенциальная возможность отнесения слова, высказывания, текста к тому или иному предмету или классу предметов, реализуемая при помощи разных способов «означивания», которые зависят от места данного предмета в деятельности субъекта [15, с. 145].
Указанные теоретические позиции приводят к множеству следствий. Например, сознательные, произвольные и умственные формы психической ориентировки людей получают объяснение не в качестве формирующихся где-то внутри организма, а как следствие включения ребенка во внешние предметные взаимодействия
и общение с людьми. Именно в составе таких взаимодействий ребенок активно овладевает способами целе-полагания, человеческими мотивационными отношениями, способами использования предметов человеческой культуры, способами использования орудий и знаково-символических средств. А построение и последующее использование ориентировочной основы разнообразных действий (перцептивных, исполнительных, умственных) на субстрате физиологических (и нейрофизиологических) функций организма и лежит в
основе процессов запоминания и воспроизведения. Актуализируемые с опорой на языковые и другие знаково-символические средства способы ориентировки и возможные способы организации предметных действий образуют содержательную основу образа мира субъекта [16; 22].
Такой подход к определению психики позволяет последовательно анализировать и объяснять множество феноменов, выделяемых в разнообразных психологи-
ческих практиках. Приведем ряд иллюстраций: Каковы возможные источники психогенных расстройств и заболеваний?
Исходные направления анализа причин психогенных расстройств в теоретическом контексте культурно-исторической психологии задаются в работах А.Ш. Тхо-стова. С момента рождения ориентировочно-познавательные и организационно-исполнительные операции и действия в составе взаимодействий с людьми строятся и обозначаются с помощью языковых и других зна-ково-символических средств. Чем менее социализированной является сфера воспринимаемых и объясняемых субъектом явлений и переживаемых событий, тем в меньшей степени в ее составе выделяются и противопоставляются сенсорно-перцептивные и эмо-
ционально-оценочные составляющие, а также их рациональные интерпретации. Отсутствие противопоставленности сенсорно-перцептивных и эмоциональных составляющих наиболее ярко характеризует сферу телесных интероцептивных ощущений субъекта, которые часто не имеют прямой предметной отнесенности и не могут быть ясно выражены с помощью языковых средств [4; 23; 26; 30].
Осознание субъектом состояний организма и телесных ощущений происходит через соотнесение экстеро-цептивных ощущений с интероцептивными ощущениями-переживаниями на основе механизма
семантического переноса значений с помощью языковых метафорических средств. Метафорический перенос значений между сенсорными системами обеспечивает:
• Вербализацию (обозначение с помощью слов) ин-тероцептивных ощущений и первичное осознание процессов происходящих внутри тела.
• Возможность в коммуникативных взаимодействиях с другими людьми обсуждать содержание внутреннего телесного опыта на основе вербализации инте-роцептивных ощущений (например: «покалывает», «острая (тупая) боль»; «жжение» и «тяжесть», и т. д.).
Обозначение интероцептивных ощущений и переживаний выступает исходной основой для формирования таких высших психических функций, которые обеспечивают осознание телесного опыта в категориях модальности и их локализации в телесном пространстве. Формируется исходная система способов выделения и осознания телесных ощущений. В результате создаются условия для произвольной регуляции определенных телесных (органических) процессов. Вместе с тем произвольная регуляция как вегетативных, так и автоматизировано регулирующихся соматических функций, подстраивающихся под активные взаимодействия с окружающим предметным миром, может приводить к их нарушениям [30; 31].
Интероцептивные ощущения и переживания, выделенные субъектом и зафиксированные с помощью языковых (знаково-символических) средств, служат предметом для их последующей рациональной интерпретации и объяснения («вторичного означивания»), которые опираются на усвоение существующих в культуре представлений и знаний о здоровье и возможных причинах разнообразных патологий и заболеваний, симптомах, синдромах. Такие представления и знания: а) могут быть как научно-обоснованными, так и псевдонаучными; б) могут предметно соотноситься субъектом с собственными интероцептивными (телесными) ощущениями.
Ориентируясь на содержание научно-обоснованных или мистических представлений о норме и патологии, субъект начинает осознавать, анализировать и интерпретировать собственные телесные ощущения. В результате интероцептивные ощущения субъективно оцениваются в качестве признаков, как здоровья, так и болезни, как нормы, так и патологии. Интероцептивные ощущения, а также связанные с ними эмоционально-оценочные переживания начинают подчиняться логике представлений и предположений субъекта о собственных заболеваниях или здоровье.
Таким образом, субъективный анализ здоровья или болезни включает: «чувственную ткань» интероцептив-ных ощущений, их первичное и вторичное (интерпретацию, объяснение) означивание и личностное мотиваци-онно-смысловое отношение. Интероцептивные ощущения субъекта могут выделяться и формулироваться на основе языковых и терминологических средств с разным значением. Так одни и те же ощущения (симптомы, синдромы) при использовании терминологии нормы или патологии могут по-разному оцениваться, переживаться и интерпретироваться.
Как возникают психогенные (кон
Физиологические процессы при нормальном функционировании, как правило, произвольно не регулируются и не выделяются субъектом в качестве таких ощущений-переживаний, которые требуют обозначения, произвольного контроля и объяснения. Вместе с тем, в результате «ошибочного» вторичного означивания ин-тероцептивных органических ощущений-переживаний могут развиваться специфические функциональные (конверсионные) расстройства, которые характеризуются:
• Отсутствием какой-либо объективной органической патологии.
Поэтому болезнь - это не только органическая патология - это еще и означивание субъектом реальной или возможной (предполагаемой) болезни. Объективные обстоятельства жизни, связанные с возможной болезнью, в зависимости от того реализации каких мотива-ционных отношений субъекта способствует или препятствует болезнь, могут приобретать разный личностный смысл, на основе которого выстраиваются отношения с людьми, а также и организация собственной жизнедеятельности [30; 31].
жные) расстройства и болезни?
• Актуализацией у субъекта: а) ощущений и переживаний, которые соответствуют известным субъекту симптомам и синдромам определенных органических нарушений; б) неосознаваемого личностного смысла для субъекта (мотивационного отношения к таким расстройствам).
Причины таких нарушений могут заключаться: а) в неосознаваемом отказе субъекта регулировать определенные телесные функции (например, после травм); б) в неосознаваемом использовании субъектом скрытого стихийно сформированного знаково-символического
управления автоматизированными телесными функциями. Подобно тому, как на речевое предложение «представить и почувствовать вкус лимона» актуализируется множество физиологических функций в пищеварительной системе (выделение слюны, мышечные спазмы в ротовой полости), на основе речевой актуализации представлений о возможных патологических симптомах у субъекта могут актуализироваться и формироваться психогенные нарушения, строящиеся на деавто-матизации физиологических процессов в организме.
Таким образом, формирование конверсионных расстройств и нарушений протекает по следующей схеме:
• Знакомство с содержанием симптомов и синдромов определенных телесных органических патологий во взаимодействиях и общении с другими людьми.
• Использование субъектом фиксированного с помощью знаково-символических средств содержания патологических симптомов и синдромов: а) по отношению к телесным ощущениям, которыми делятся другие люди (внушение другим людям представлений о возможной патологии); б) по отношению к собственным телесным ощущениям («поиск и обнаружение» возможной патологии у себя).
На такой основе и развиваются конверсионные расстройства и психогенные заболевания, которые заключаются в нарушении естественной автоматизированной регуляции физиологических функций организма на основе формирования патологического контроля над их выполнением, когда актуализируются альтернативные способы организации и регуляции физиологических процессов (формируются потенциально «патологические ВПФ»). Здесь уместна аналогия с давней дискуссией о психосоматических отношениях, суть которой может быть выражена цитатой: «Раньше любое нарушение функции считалось результатом нарушения структуры. Теперь установлена иная причинная последовательность: нарушение функции как причина деформации структуры» [32, с. 40-41].
Специфической особенностью таких «патологических ВПФ» в составе умственных действий является то, что они обеспечивают изменение или нарушение автоматизированных механизмов организации физиологических функций. Так, например, в раннем детстве и дошкольном возрасте каждый ребенок овладевает частичным произвольным контролем над функциями органов выделения. И такой контроль в зависимости от различных особенностей взаимодействий с другими
людьми может приобретать как нормальные, так и пси-хогенно-патологические формы регуляции [30; 31]. Аналогичным образом могут нарушаться и другие функции организма, например, связанные с приемом пищи, дыханием и т.д. При этом количество подобных психогенных расстройств должно значительно возрастать при постоянной актуализации эмоционально негативно насыщенных представлений людей о возможных
переживали в прошлом [22]. Например, можно предполагать, что в периоды распространения новой ОРВИ в последние два года значительный вклад в увеличение смертности внесли психогенные расстройства, провоцируемые официальными средствами массовой информации, а также требования использовать индивидуальные средства защиты (маски), которые служили постоянным средством напоминания о возможной патологии.
патологических симптомах и синдромах, которые они
Теоретические основания системно-деятельностной культурно-исторической психологии позволяют дать объяснения и множеству феноменов и фактов, которые описываются в разнообразных психологических практиках
Если психотехнические методики организации взаимодействий, а также достигаемые при их использовании эффекты и результаты транслируются в профессиональном сообществе практических психологов на основе их совместного использования и описания, то объяснения достигаемых результатов зачастую принимают суггестивный характер и основываются на мистических гипотезах и интерпретациях [3; 25]. При этом часто ставится вопрос, почему, опираясь на различные объяснительные основания, в разных направлениях психотерапии при использовании разных психотехнических средств удается получать сходные результаты?
Это связано с тем, что существуют общие психолингвистические закономерности, лежащие в основе взаимной организации умственных действий в процессах общения, в частности и в процессах общения психотерапевта (психолога) с клиентами. Психологические проблемы, с которыми клиент обращается к психотерапевту, индивидуальны и не всегда могут быть достаточно строго обозначены и актуализированы с помощью повседневно используемых языковых средств. Поэтому введение специальных слов-терминов и знаково-символических средств, не имеющих ясной предметной отнесенности (референта) и устойчивого
значения, позволяет относительно избирательно обозначить уникальные психологические проблемы и особенности у разных клиентов и избежать соскальзывания на разнообразные представления и соответствующие им умственные действия, имеющие постороннее содержание. Использование языковых и знаково-символиче-ских средств с неопределенным содержанием («якорь» вместо «рефлекс» или «навык»; «гештальт» вместо «организация ошибочных представлений, рассуждений»; «оно» и «сверх-Я» вместо «социально неодобряемых мо-тивационных или эмоциональных отношений» и т.д. и т.п.) позволяет связать их с содержанием проблем, обозначить индивидуальные представления о собственных психических особенностях у разных клиентов, а в последующем избирательно актуализировать такое содержание в диалогах и обсуждениях. С помощью подобных «универсальных» языковых и знаково-символических средств создаются условия для замещения у клиентов сложившихся устойчивых мотивационных и эмоционально-оценочных отношений и представлений, которые определяют привычные способы целеполагания и организации умственных и исполнительно-практических действий, а также особенностей общения с людьми [20]. Эффективность таких замещений повышается, ко-
гда для «объяснения» возможных причин психологических затруднений и достижения возможных результатов используются такие мистические гипотезы о «психологических закономерностях», содержание которых клиент не подвергает сомнению. В качестве иллюстрации можно привести широко распространенные «мистические» гипотезы, на которые стихийно опираются многие люди (и психотерапевты), когда интерпретируют и «объясняют» разнообразные феномены, имеющие отношение к эмоциональным переживаниям, мо-тивационным отношениям, личностным особенностям, межличностным взаимодействиям:
1. Существует психическая энергия, которой люди наделены в различной степени.
2. Психическая энергия может быть положительной и отрицательной (позитивной и негативной).
Ъ. С помощью психической энергии люди могут положительно и отрицательно воздействовать друг на друга (иногда и на расстоянии).
1. Отдельные люди способны психическую энергию: а) аккумулировать в себе и использовать в разных жизненных ситуациях; б) избирательно «заимствовать» ее у других людей; в) избирательно передавать другим людям.
Если верить в подобные гипотезы-постулаты (а их список легко продолжить), то, опираясь на них, можно интерпретировать («объяснять») самые разные психические феномены. Как правило, носители подобных гипотетических (мистических) представлений не склонны ставить вопросы: в чем специфика психической энергии, в отличие от других видов энергии? как ее можно зарегистрировать? каковы механизмы ее трансляции? и т.п. Подобным образом строятся многообразные объяснительные основания, которые закладываются в фундамент множества «теорий личности» и психологических практик.
Поэтому содержание мистических представлений о причинах, лежащих в основе психологических проблем, а также способов их разрешения может приобретать самые причудливые формы и избирательно использоваться психотерапевтами в зависимости от того, какое содержание мистических гипотез оказывается более привлекательным и убедительным для клиентов.
Конкретизировать объяснительные возможности системно-деятельностной культурно-исторической психологии можно на множестве известных феноменов. Например, феномен психологической зависимости клиента от психотерапевта, который был отмечен еще
З.Фрейдом и объяснялся им механизмами идентификации с родителями в раннем детстве и проекцией детских переживаний на психотерапевта, может получить альтернативное объяснение на основе закономерностей формирования ВПФ в организации взаимодействий психолога с клиентом.
В процессах общения и взаимодействиях с клиентом психотерапевт использует (преднамеренно или стихийно) невербальные и вербальные средства, которые позволяют клиенту выделять, обозначать и воспроизводить (осознавать) собственные индивидуальные психологические особенности и проблемы. Для этих целей в разных направлениях психотерапевтической практики представлен широкий спектр знаково-символических средств - от предметов игрового и сюжетного моделирования до изображений, словесных метафор и специализированных терминов. С помощью таких знаково-символических средств у клиентов актуализируются и строятся умственные действия, направленные на преобразование представлений, как о себе, так и об особенностях возможных отношений и взаимодействий с людьми. На такой основе у психотерапевта появляется возможность организовать разделенные с клиентом
взаимодействия вокруг его индивидуальных проблем. Использование разнообразных лингвистических и иных знаково-символических средств обеспечивает условия для совместного предварительного анализа, ориентировки, и «планирования» способов разрешения психологических проблем.
Сначала психотерапевт управляет построением таких умственных действий, а клиент овладевает их исполнением в соответствие с речевыми (знаково-симво-лическими) указаниями. При этом действия, реализуемые преимущественно в умственной форме по отношению к представлениям о себе, могут опираться и на предметно-символический материал, разные типы которого широко представлены в арсенале психотехнических средств. Но для самостоятельного разрешения подобных проблем клиенту необходимо овладеть аналогичными способами использования языковых и других знаково-символических средств для организации собственных умственных и практических действий. Поэтому до тех пор, пока клиент не справляется с задачами самостоятельной произвольной организации собственных представлений и умственных действий, сохраняется большая или меньшая психологическая зависимость от общения с психотерапевтом.
Еще один известный феномен - актуализация у клиента состояний «транса» во время психотерапевтических взаимодействий, которое также не находит убедительного объяснения в литературе, отражающей различные направления психотерапевтической практики. Какие психологические механизмы могут лежать в основе таких состояний?
В разделенных между психотерапевтом и клиентом взаимодействиях содержание умственных операций и действий строится под управлением психотерапевта. Используемые психотерапевтом речевые и знаково-символические средства избирательно актуализируют у клиента определенные представления (избирательно направленные способы ориентировки) и умственные действия. Если клиент не оказывает «сопротивления», то он становится пассивным исполнителем умственных, а в состоянии транса также имитационных и (или) предметно-практических действий, которые задаются извне психотерапевтом с помощью речевых указаний. Так, психотерапевт может с опорой на речевые инструкции «овладеть» контролем над тонусом мускулатуры клиента (психотехнические упражнения на расслабление мышц), над представлениями и текущими эмоциональными переживаниями различной модальности («...представьте, что Вы ощущаете...и чувствуете...»).
Далее устанавливается контроль над процессами памяти и мышления («...и Вам припоминается...; и Вы представляете, что.») и т.д.
При недостаточной сформированности механизмов рефлексивного контроля организуемых психотерапевтом умственных действий и их содержания, клиент может оказываться в более или менее глубоком состоянии транса. Такое состояние заключается в частичной утрате контроля (или частичном отказе от самостоятельного контроля) над актуализацией собственных умственных (а в некоторых ситуациях и двигательно-ис-полнительных) действий при подчинении их текущим речевым указаниям со стороны психотерапевта. Аналогичные закономерности могут лежать в основе актуализации гипнотических состояний.
Что лежит в основе человеческой
С точки зрения системно-деятельностной культурно-исторической психологии процессы целеполага-ния и лежащие в их основе мотивы ошибочно искать где-то внутри организма. Мотивы - это отношения (мо-тивационные отношения) между субъектом и предметными условиями окружающего мира, а также между субъектом и людьми, которые складываются в онтоге-
Заметим, что недостаточно развитые механизмы произвольной рефлексивной регуляции и наличие психологических проблем, которые субъект не способен решить самостоятельно - это коррелирующие психические особенности. Поэтому состояние «транса» легче вызывается у людей, которые имеют психологические проблемы в силу ослабленных или недостаточно сформированных психологических механизмов произвольного рефлексивного самоконтроля и целеполагания, а также особенностей мотивационных отношений. Такие лица и вынуждены чаще обращаться за психологической поддержкой и помощью. Поэтому неустойчивость и противоречивость мотивационных отношений и процессов целеполагания лежит в основе множества психологических расстройств.
мотивации и целеполагания?
незе, приобретают устойчивость и лежат в основе реализации направлений жизненной активности субъекта. Сфера мотивационных отношений определяет основные направления ориентировки, целеполагания и активно организуемых направлений жизнедеятельности субъекта в окружающем мире. Поэтому изменения мо-тивационной сферы связаны не с преобразованиями мотивов где-то «внутри» организма, а с изменениями
отношений субъекта с людьми и предметами [11; 18; 21].
Вместе с тем, в межличностных взаимодействиях изменения мотивационных отношений и направлений целеполагания часто реализуются не столько путем включения в активные взаимодействия с реальными жизненными обстоятельствами и предметными условиями, сколько на основе взаимного обмена содержанием умственных действий (обмена представлениями и понятиями), которые актуализируются с помощью языковых и других знаково-символических средств. Анализ таких процессов представлен в работах В.К. Вилюнаса, где они рассматриваются в качестве психологических механизмов «мотивационного (эмоционального) опосредствования», и противопоставляются процессам «мотивационного (эмоционального) обусловливания» [4; 20; 22]. Во взаимодействиях людей мотивационные отношения строятся не только в реальном пространстве и времени по отношению к предметам, явлениям, событиям в объективном мире, но и по отношению к умственно актуализируемым и конструируемым представлениям (возможным способам ориентировки, целеполагания, и достижения целей в возможных предметных ситуациях), которые содержательно могут соот-
ветствовать и не соответствовать объективной реальности. Несовпадающее с объективной реальностью содержание умственных действий (мистическое, лживое, фантастическое, сказочное), как правило, не может приводить к долговременным и устойчивым изменениям мотивационных отношений, если не подкрепляется постоянными взаимодействиями субъекта с убежденными носителями таких представлений.
В свою очередь, реализация мотивационных отношений опирается на механизмы произвольно-преднамеренного целеполагания и предполагает актуализацию умственных действий, содержанием которых выступает соотнесение целей и способов их достижения с собственными мотивами и возможностями - с одной стороны, и с общественными ожиданиями и требованиями - с другой [7; 11; 21]. Заметим, что особенности организации и результаты подобных умственных действий рассматриваются в контексте теоретических подходов, где используется различная терминология. Например, рассматриваются в качестве «защитных механизмов» в работах З.Фрейда (рационализации, проекции и др.) и его последователей, анализируются в известных теориях «когнитивного диссонанса» и «каузальной атрибуции» [8; 33], а в терминологических
традициях советской психологии обозначаются как «борьба мотивов» [11; 27].
Принимая во внимание изложенные выше основания, важно учитывать, что изменение связей между сложившимися у субъекта мотивационными отношениями и процессами целеполагания с помощью языковых средств в составе речевых взаимодействий может вести и к деструктивным результатам. Например, это может проявляться в том, что организованное в общении с психологом содержание совместных умственных действий и результаты совместного целеполагания могут оказаться не соответствующими либо системе сложившихся индивидуальных мотивационных отношений, либо объективным предметным и социальным условиям. Подобные процессы наблюдаются, например, в основе искусственно создаваемой / навязываемой с помощью рекламы мотивационной привлекательности
В
1. Последовательный анализ описываемых в разных направлениях практической психологии феноменов и фактов, их обобщение и объяснение с единых теоретических позиций - это актуальная проблема, стоящая перед теоретической психологией. Такая задача может
предметов потребления и услуг, привлекательность которых утрачивается сразу после их приобретения. Аналогичные процессы лежат и в основе манипулятивных воздействий с помощью средств массовой информации на общественное сознание.
Таким образом, в условиях человеческой жизнедеятельности изменения специфических для людей моти-вационных отношений и произвольно-преднамеренных форм целеполагания обеспечиваются психологическими механизмами использования языковых и других знаково-символических средств. Вместе с тем, такие психологические механизмы использования языковых и других знаково-символических средств могут не осознаваться и использоваться стихийно, а также и с целью манипуляции индивидуальным (например, в условиях общения психолога с клиентом) или общественным сознанием.
быть решена, если опираться на основания системно-деятельностной культурно-исторической психологии.
2. Закономерности формирования умственных действий и их возможной организации с помощью языковых и других знаково-символических средств недостаточно привлекаются для анализа фактов и феноменов,
получающих описание в практике психотерапевтов и клинических психологов. Вместе с тем, такие закономерности лежат в основе множества феноменов: от психогенных расстройств и заболеваний до феноменов психогенной зависимости клиента от посещений психотерапевта; от эффективности множества используемых в психологии псевдообъяснений, основанных на мистических гипотезах, до подверженности состояниям «транса».
3. Специфические для людей мотивационные отношения и процессы целеполагания также обеспечиваются психологическими механизмами использования языковых и других знаково-символических средств, со-
держание которых может опираться как на реалистичные, так и на мистические или ложные представления и объяснения. При этом в условиях психотерапевтических взаимодействий способы и результаты использования языковых средств могут не осознаваться как практическим психологом, так и клиентом, но приводить к изменениям мотивационных отношений и направлениям целеполагания.
4. Вместе с тем, если мистические основания для объяснений в практической психологии вполне эффективны и могут приводить психолога или психотерапевта к достижению намеченных с клиентом результатов, то научно ориентированная психология призвана выяснить общие причины такой эффективности.
Литература
1. Анохин П.К. Философские аспекты теории функциональных систем. М.: Наука, 1978. 400 с.
2. Бернштейн Н.А. Биомеханика и физиология движений. Издательство «Институт практической психологии»; Воронеж: НПО «МОДЭК», 1997. 608 с.
3. Василюк Ф.Е. Методологический анализ в психологии. М.: МГППУ; Смысл, 2003. 240 с.
4. Вилюнас В.К. Психологические механизмы мотивации человека М.: Изд-во МГУ, 1990. 288 с.
5. Воробьева Л.И. Психотерапия и наука: проблема «схизиса» // Культурно-историческая психология. 2018. Т. 14. № 2. С. 4-11. (М: 10.1775 9/сИр.2018140201
6. Выготский Л.С. Собрание сочинений. Том 2. Проблемы общей психологии. М.: «Педагогика», 1982. 504 с.
7. Гальперин П.Я. Психология как объективная наука. М.: Московский психолого-социальный институт, Воронеж: НПО «МОДЭК», 1998. 480 с.
8. Зимбардо Ф., Ляйппе М. Социальное влияние. СПб: «Питер», 2000. 448 с.
9. Зинченко В.П. Восприятие и визуальная культура. М.; СПб.: ЦГИ Принт, 2017. 599 с.
10. Зинченко В.П. Психология предметного действия. М.; СПб.: ЦГИ Принт, 2018. 384 с.
11. Иванников В.А. Психологические механизмы волевой регуляции. М.: УРАО, 1998. 144 с.
12 Интервью с Е.О. Смирновой: Источник развития лежит не в физиологии, а прежде всего в культуре // Консультативная психология и психотерапия. 2017. Т. 25. № 4. С. 172-179. doi: 10.17759/cpp.2017250411
13 Клиническая психология. / Под ред. М. Перре, У. Бауманна. СПб.: Питер, 2002. 1312 с.
14. Кулаков С. А. Основы психосоматики. СПб.: Речь, 2003. 288 с.
15. Леонтьев А.А. Язык и речевая деятельность в общей и педагогической психологии. М.: Московский психолого-социальный институт, Воронеж: НПО «МОДЭК», 2001. 392 с.
16. Леонтьев А.Н. Лекции по общей психологии. М.: Смысл, 2000. 511 с
17. Леонтьев А.Н. Эволюция, движение, деятельность. М.: Смысл, 2012. 560 с.
18. Леонтьев Д.А. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности. М.: Смысл, 1999. 487 с.
19. Лурия А.Р. Язык и сознание. М.: Издательство МГУ, 1979. 320 с.
20. Маланов С.В. Психолингвистика: психологическая теория речевых действий: учебное пособие. - М.: Изд-во Московского психолого-социального ун-та, 2020. - 328 с. URL: https://www.mpsu.ru/upload/iblock/97d/97d5c61d4ff49616d73c697217114b60.pdf?fbclid=IwAR3AwjJZEACD_xkykMkA Gjaw2y2d0RekPeetWi-Epf_F42XWMvmpGh7CggI
21. Маланов С.В. О генезисе целеполагания (на пути к осознаваемым формам взаимодействия с миром) в теоретическом контексте системно-деятельностной культурно-исторической психологии. // «Мир психологии». 2018. № 3. С. 278-292.
22. Маланов С.В. Произвольная и волевая регуляция эмоциональной сферы человека в теоретическом контексте системно-деятельностной культурно-исторической психологии // Теоретичш дослщження у психологи: монографiчна серм / Сост. В.О. Медшцев. Том 12. 2021. С. 33-56. doi: 10.24412/2616-6860-2021-1-33-56
23. Николаева В.В., Арина Г.А., Леонова В.М. Взгляд на психосоматическое развитие ребенка сквозь призму концепции П.Я. Гальперина // Культурно-историческая психология. 2012. № 4. С 67-72.
24. Психологи о значении культурно-исторической теории для психологического консультирования и психотерапии // Консультативная психология и психотерапия. 2016. Т. 24. № 4. С. 171—180. (1о1: 10.17759/срр20162404009
25. Пузырей А.А. Психология. Психотехника. Психагогика. М.: Смысл, 2005. 488с.
26. Рассказова Е.И., Мигунова Ю.М. Функции соматических симптомов в межличностном общении: культурно-исторический подход в психосоматике // Культурно_историческая психология. 2014. № 1. С 79-87.
27. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. СПб.: Питер, 2008. 713 с.
28. Соколова Е.Е. К проблеме методологии построения общепсихологической теории в школе А.Н. Леонтьева // Методология и история психологии. 2007. Том 2. Выпуск 4. С. 163-178.
29. Сурмава А.М. Мышление и деятельность. М.: НИУ МИЭТ, 2012. 264 с.
30. Тхостов А.Ш. Психология телесности. М.: Смысл, 2002. 287 с.
31. Тхостов А.Ш., Сурнов К.Г. Культура и патология: побочные эффекты социализации // Психологическая теория деятельности: вчера, сегодня, завтра / Под ред. А.А. Леонтьева. М.: Смысл, 2006. С. 187-204.
32. Франц А. Психосоматическая медицина. Принципы и практическое применение. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002. 352 с.
33. Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность СПб.: Питер; М.: Смысл, 2003. 860 с.
S. V. Malanov
The problem of the content of explanations in psychological practice: from multiple hypotheses to a unified theory
Annotation. The problem of the content of explanations in practical psychology is posed. It is shown that the implementation of the monistic approach and the integration of theoretical and applied psychology are possible if we rely on the foundations of system-activity cultural-historical psychology. The connections between mental and physiological functions that may underlie psychogenic disorders are highlighted. Explanatory hypotheses are proposed for a number of phenomena that are noted in clinical and psychotherapeutic practice (psychogenic disorders, psychogenic dependence of the client on visits to a psychotherapist, actualization of the "trance" state with the help of external speech instructions). It is shown that such phenomena are based on the regularities of the formation of higher mental functions (VPF), which can also acquire psychopathological forms. The general patterns of the development of VPF, identified as part of practical and mental actions, as well as the patterns of mastering the ways of using language, make it possible to explain the effectiveness of using a variety of mystical "theories" and explanations as part of the interactions of practical psychologists and clients. It is shown that both in the conditions of interpersonal interactions and in the interactions of a psychologist with clients, changes in people-specific motivational relationships and goal-setting directions are also provided by psychological mechanisms of using linguistic and other symbolic means that actualize the processes of "motivational mediation", depending on the content of mental actions.
Keywords: explanations in psychology, system-activity cultural-historical psychology, linguistic and symbolic means, mental actions, mental functions and physiological functional systems; psychogenic disorders; psychogenic dependence of the client on the therapist, trance state.
