CC BY
41
А. А. Костин
ПРОБЛЕМА ПРИЗНАНИЯ НОВОЙ ЮГОСЛАВСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ В ПОЛИТИКЕ США ЛЕТОМ 1945 - ВЕСНОЙ 1946 г.
В статье исследуется процесс признания Соединенными Штатами провозглашенной в ноябре 1945 г. Федеративной Народной Республики Югославия.
11 ноября 1945 г. в освобождённой от оккупации Югославии состоялись выборы в Учредительную Скупщину и народный референдум по вопросу о судьбе монархии. 6,5 миллионов человек проголосовали за её отмену, 700 тысяч -против. В выборах участвовало свыше 88% избирателей, 90% голосов получил Народный фронт Югославии, занявший все места в Скупщине, почти 4/5 её депутатов были членами Коммунистической партии Югославии. 29 ноября 1945 г. новая югославская власть окончательно утвердила себя - собрание Учредительной Ассамблеи «в соответствии со свободно выраженной волей народа» упразднило монархию и провозгласило создание Федеративной Народной Республики Югославия. 19 декабря ФНРЮ была признана Советским Союзом [1]. Монополия партизанского маршала Иосипа Броз Тито на власть была подтверждена. Король Пётр II Карагеоргиевич отказался принять «волю народа» и обвинил Тито в проведении режима тирании и фальсификации результатов выборов [2].
Так осенью 1945 г. Соединенные Штаты, способные использовать присутствие своих вооружённых сил в Италии, Австрии и Триесте, а также свой высокий международный авторитет, экономическую и военную мощь, оказались перед необходимостью выработки реалистической и жизнеспособной политики в отношении Югославии. В конце Второй мировой войны США имели достаточно полную информацию о югославской ситуации, но оказались полностью не готовыми к исходу государственно-политических изменений, происходивших в Югославии в ходе борьбы с оккупантами. В течение следующих трёх лет (до конфликта в Коминформбюро в 1948 г.) действия Белграда нередко вызывали дискомфорт в Вашингтоне и являлись причиной беспокойства Государственного департамента.
Создание Федеративной Народной Республики Югославия, ликвидировавшее монархию Карагеоргиевичей, разрушило последние надежды Вашингтона на сохранение американских по-
КОСТИН Алексей Александрович - кандидат исторических наук, доцент по кафедре всеобщей истории ВятГГУ
© Костин А. А., 2005
зиций в этой балканской стране, достигнутых во время войны. Хотя отчёты посольства указали, что внешне голосование было свободным, новому государственному секретарю Джеймсу Бирн-су было доложено, что предвыборные методы запугивания «противоречат нашей концепции свободы» [3].
Наиболее реалистично ситуацию в Югославии оценивал помощник госсекретаря по европейским делам Джеймс Данн. Ещё 26 мая на встрече с главой прежнего югославского правительства Иваном Шубашичем он заявил, что белградским просьбам об американской экономической помощи должно предшествовать изменение политической ситуации в стране. До этого 16 мая Данн убеждал государственного секретаря в необходимости выразить Белграду сильное беспокойство относительно выполнения «соглашения Тито - Шубашича» [4].
Тем не менее в начале июня радужные перспективы сменились в сознании американцев чувством подозрения и негодования. Получив информацию о намерении Белграда обновить состав правительства коммунистическими членами, 4 и 18 июня американский посол в Югославии Ричард Паттерсон и советник посольства Гарольд Шанц констатировали, что «очевидная цель Коммунистической партии, которая скрывалась за фасадом Национального освободительного фронта - это контроль над правительством, чтобы принять законы, которые позволят ей сосредоточить власть в своих руках, и в то же самое время представить западному миру это дело так, будто всё произошло путём свободных выборов» [5].
Администрация президента Гарри Трумэна утвердилась во мнении, что Югославия, возглавляемая Тито, вошла в «советскую сферу влияния». Об этом свидетельствует документ, подготовленный для инструктирования американской делегации перед Берлинской конференцией [6].
В Потсдаме югославский вопрос был поднят в связи с обвинениями Тито британским премьером в невыполнении условий ялтинской Декларации. Сталин потребовал пригласить на обсуждение югославских представителей. На это американский президент сказал: «Если сделать так, нам придётся при решении любой политической трудности выслушивать последовательно представителей каждой страны, включая де Голля, Франко и всех остальных». Трумэн откровенно заявил: «Я не желаю терять время, выслушивая жалобы, я приехал заниматься проблемами трёх союзных правительств. Если мы не перейдём к главным вопросам, я уеду домой» [7].
Интересно, что слова хозяина Белого дома вызвали недовольство британского премьер-министра, а не советского руководителя. Уинстон Черчилль выразил своё недоумение, он считал,
«что Соёдинённые Штаты были заинтересованы в выполнении ялтинского соглашения». Сталин, согласно «Воспоминаниям» Трумэна, не порицая президента, сказал, что тоже хочет домой [8]. Югославское дело было забыто. Время работало на Москву. Вероятно, новый американский президент считал бесполезным требовать от Сталина и Тито выполнения ялтинской Декларации.
По мнению автора книги «Встреча в Потсдаме» Чарльза Ми, «Трумэн сразу понял, что любые дальнейшие переговоры бесполезны, и он признал русскую сферу влияния тем, что отдал Сталину Югославию». Почему президент уступил советскому лидеру, поспешив согласиться с его намерениями? Ми объясняет это так: «Причина поступков Трумэна была понятна: признанием русской сферы он намеревался обезопасить сферу влияния Запада» [9].
В конце июня, услышав от югославского вице-премьера Эдварда Карделя, что его страна стремится к «политической поддержке СССР» и «экономической поддержке Соединенных Штатов», советник Шанц информировал Вашингтон, что Югославия «устремлена прямо к Советской России и тоталитарной экономике» [10].
Надежды Шанца и Паттерсона на послевоенное сотрудничество с Тито стремительно исчезали. Американские дипломаты писали в госдепартамент, что, декларируя установление демократии и свободы предпринимательства, югославские лидеры атакуют частный бизнес, устраивая с помощью тайной полиции ОЗНА (Органы защиты народа) террор против «преуспевающих классов» [11].
Убеждаемый представителями довоенной югославской элиты, Иваном Шубашичем, лидером Сербской демократической партии Миланом Гро-лом и бывшим министром юстиции Лазарем Марковичем в том, что Тито и Сталин стремятся к коммунизации Югославии, Шанц телеграфировал 14 июля: «Нет никакой надежды относительно свободной демократии. Я убежден, что новые законы станут оформлением тоталитарного коммунистического режима». По его мнению, Берлинская конференция стала «последней возможностью для великих держав, особенно США и Великобритании, поддержать принципы, за которые Грол и немногие другие в правительстве все еще борются» [12].
Летом 1945 г. коммунистический лидер перестал считаться с Шубашичем. Бывшему губернатору Хорватии с каждым днём становилось всё труднее удерживать своё политическое влияние. Он констатировал, что условия его соглашения с Иосипом Броз Тито не выполняются. Англичане, добившиеся компромисса партизан и югославской эмиграции, теперь ничего не могли поделать. Глава партизан прочно держал власть в
своих руках. В октябре Шубашич вышел из состава правительства [13].
После Потсдамской конференции возможности дипломатического воздействия на югославскую ситуацию резко сократились. Угнетенные недостатком внимания, уделённого Трумэном и Бирнсом Югославии в Потсдаме, Шанц и Пат-терсон пребывали в таком же состоянии, что и их коллеги в Румынии и Болгарии. Предчувствуя введение государственной политики конфискации частной собственности в Югославии, в августе Шанц с уверенностью отмечал, «если мир свободной торговли не вмешается», уничтожение свободы предпринимательства станет действительностью [14].
Советник посольства считал совершенным безумием ожидать, что предстоящие выборы улучшат политические условия. При этом он ссылался на цензуру печати, лишение половины электората избирательных прав согласно новому избирательному закону и вездесущее присутствие агентов и шпионов ОЗНА, которые распространяли по всей стране чувство страха, мало чем отличавшееся от того, которое Шанц чувствовал в России после убийства Кирова в 1934 г. [15]
Шанц был уверен, что правительство Национального фронта и его «безжалостный тоталитарный полицейский режим» были самым обыкновенным «орудием» в руках ЦК КПЮ и что Тито был местным «вождём». Кроме того, он указывал на традиционную политическую пассивность как сербов, так и хорватов, а также на робость Шубашича, который не мог стать политическим лидером для сербов и организовать проявления общественного недовольства.
Шанц убеждал Государственный департамент добиться перенесения выборов с 11 ноября на более поздний срок: «Сейчас мы ничего не можем сделать для несчастного населения Югославии, кроме моральной поддержки для облегчения режима тирании». В конце сентября он просил, чтобы госдепартамент публично потребовал от Белграда создания нового временного правительства и рекомендовал отказать в американском признании в случае, если партизанский лидер воспротивится. Соединенные Штаты «обязаны объяснить миру свою позицию и попытаться возместить вред, который причинили своим участием в установлении власти Тито» [16].
Год спустя Самнер Уэллес писал: «В коалиционном правительстве, созданном под давлением англичан, преобладали коммунисты, которые вскоре устранили все либеральные элементы». Бывший заместитель государственного секретаря констатировал, что «правительство с маршалом Тито во главе с самого начала было управляемо из Москвы». Уэллес признавал исключительность авторитета партизанского лидера в
Югославии: «Нет никаких сомнений, что новое правительство имело много больше народной поддержки, чем правительства, пришедшие к власти в других подвергшихся оккупации странах» [17].
При этом он говорил о своей уверенности, что «установившийся сейчас режим не удержится долго, если советское правительство не намерено силой интегрировать Югославию в закрытую советизированную систему, для чего придётся ликвидировать значительную часть населения». Надежда на такой исход базировалась на особенностях сербского национального характера: «Если в Европе есть люди, которые неоднократно доказывали невозможность покориться иностранному правлению и способность победить чужое доминирование, то это сербы» [18].
Рассуждения Уэллеса соответствовали ситуации конца 1944 г. Подобная логика была характерна для президента Франклина Рузвельта. Отношения Белграда с Москвой, несмотря на подписание договора о дружбе, были омрачены разногласиями при обсуждении формы интеграции Югославии и Болгарии и в отношении политики в Албании, а также отсутствием действенной поддержки Тито со стороны Сталина по проблеме Истрии-Триеста. Маршал Югославии вовсе не был простым сатрапом Кремля. Новый режим пользовался поддержкой большинства населения. Режим хорвата Тито не являлся для свободолюбивого сербского народа проявлением иностранного правления. Таким проявлением могло стать скорее советское, британское или американское вмешательство во внутриюгославскую ситуацию.
Госдепартамент вяло реагировал на предложения посольства в Белграде. Поэтому в конце лета Паттерсон отправился в Вашингтон, где 31 августа он получил одобрение Трумэна на проведение, по словам Де Сантиса, «двурушнической политики» в Югославии, которая включала нелепый план приглашения Тито в Соединённые Штаты «для месяца идеологической обработки», и разрешение на произнесение в Югославии речей в поддержку ялтинской Декларации [19].
В Вашингтоне скептически относились к заключениям Паттерсона и Шанца и требовали, чтобы те консультировались с госдепартаментом перед каждым поступком. Причиной было беспокойство, что любое непродуманное замечание могло воспрепятствовать выполнению соглашения Тито - Шубашича. Несмотря на просьбы белградского посольства ужесточить американскую политику в отношении нового режима, чиновники госдепартамента по-прежнему были твёрдо уверены, что политика невмешательства является наиболее правильной.
Приводя примеры наличия оппозиции режиму Тито, учитывая декрет об амнистии и заявле-
ние югославского правительства о намерении прекратить цензуру, сотрудники южноевропейского отдела госдепартамента Кавендиш Кэннон, Клойс Хастон и Уэлвот Бабоу заключили, «что возможности для маневра у югославской эмиграции всё ещё существуют, чтобы создать демократическое правительство без вмешательства Соединенных Штатов или Британии» [20].
Однако в октябре после отставки Шубашича из временного правительства и демарша бывших югославских дипломатов в Соединенных Штатах, подкреплённых давлением со стороны американцев сербского происхождения, ответственные чиновники госдепартамента изменили свою позицию. С согласия Бабоу, Мэттьюса, Хастона и Болена в Белград были отправлены совместные англо-американские ноты, в которых настаивалось на переносе намеченных выборов на более поздний срок [21]. 27 октября 1945 г. президент Трумэн заявил: «Мы откажемся признавать любое правительство, власть которого установлена силой или с иностранной помощью» [22].
Однако было уже поздно. Выборы 11 ноября произошли по сценарию, предсказанному Шанцем и Паттерсоном. Учредительная Скупщина провозгласила создание ФНРЮ. 10 декабря 1945 г. новое югославское правительство официально информировало Соединенные Штаты о своей структуре, составе, властных полномочиях и первых правовых актах. Исполняющий обязанности госсекретаря Дин Ачесон 22 декабря сделал заявление югославскому поверенному в делах Саве Косановичу:
«...Правительство Соединенных Штатов готово признать изменения, произошедшие в югославской конституции, и провозглашение Федеративной Народной Республики Югославии в соответствии с решениями Учредительного собрания.
Полагаем, что в соответствии с международной традицией новое югославское Правительство продолжит следование принципам Декларации Объединённых наций, подписанной и Соединенными Штатами, и Югославией. После получения гарантий этого Правительство Соединенных Штатов готово дать верительные грамоты, аккредитующие посла Соединенных Штатов в Белграде перед новым югославским режимом.
Помня обязательства, принятые в Ялте, Правительство Соединенных Штатов выражает свою неизменную позицию, что население Югославии имеет право ожидать надёжного предоставления гарантий личной свободы, свободы печати и свободы собраний и союзов, содержавшихся в соглашении между маршалом Тито и доктором Шуба-шичем и лежащих в основе Ялтинской декларации, а также иметь возможность выразить свою волю в ходе свободных выборов. Учитывая ситуацию, сложившуюся в Югославии, нельзя говорить о
соблюдении этих свобод, о том, что выборы 11 ноября обеспечили возможность для свободного волеизъявления народных представителей. При таких обстоятельствах Правительство Соединенных Штатов требует понимать, что установление дипломатических отношений с существующим в Югославии режимом не интерпретировалось как одобрение этого режима, его методов управления и контроля или его нежелания осуществлять гарантии личной свободы, обещанной населению. Вы должны разъяснить властям и населению Югославии, что мы испытываем только самые дружественные чувства к народам страны и что именно ожидаемое нами развитие событий сделает возможными отношения - и политические, и экономические - между народами Югославии и Соединенных Штатов, которые мы с нашей стороны желаем достичь как можно скорее» [23].
Заявление Ачесона вряд ли могло обеспечить такое «развитие событий», которого желали в Вашингтоне, но было первым ясным выражением американской политики в отношении новой югославской государственности, хотя и запоздалым. Для подкрепления своих требований Государственный департамент имел реальные рычаги давления на правительство маршала Тито. Так, для «разъяснения» заявления Ачесона был задействован бывший посол югославского правительства Константин Фотич, который прокомментировал, что американское признание правительства Тито на этой стадии было только де-факто и не станет де-юре до тех пор, пока новое югославское правительство не примет на себя международные обязательства предыдущих правительств [24]. 9 января 1946 г. в интервью газете «Нью Йорк Таймс» президент Трумэн указал, что признание нового правительства Югославии было «обусловлено» принятием всех международных обязательств [25].
Таким образом, установление полноценных дипломатических отношений обусловливалось выполнением условий соглашения Тито-Шубаши-ча. Несоблюдение положений этого соглашения, одобренного державами антигитлеровской коалиции на Ялтинской конференции, в понимании американского правительства освобождало его от своих обязательств перед Белградом. Дело в том, что бывшее королевское правительство Югославии хранило в США около 47 миллионов долларов золотом, в которых очень нуждалась разрушенная в ходе войны страна.
В конце февраля 1946 г. государственный секретарь Джеймс Бирнс напомнил американской общественности, что переговоры относительно признания новой югославской государственности не закончены по причине отказа нового югославского правительства соблюдать прежние международные обязательства [26]. Сами югославы были чрезвычайно чувствительны в вопросе об их суве-
ренитете и заявление Ачесона от 22 декабря рассматривали не иначе как внешнее вмешательство.
Тем не менее Белград был заинтересован в скорейшем полном признании со стороны Вашингтона. Югославы надеялись на решение вопроса спорной с Италией территории Ист-рии-Триеста в свою пользу. Это во многом зависело от позиции Соединенных Штатов. На 25 апреля было назначено открытие Парижской сессии Совета министров иностранных дел, пытавшегося решить этот вопрос. Отсутствие у ФНРЮ статуса признанной Соединёнными Штатами страны лишало её в понимании Вашингтона исторических прав на эту территорию.
1 апреля 1946 г. Тито объявил на Собрании Народов, что необходимо «приложить все усилия, чтобы Югославия восстановила права на свои законные территории, включая Истрию, словенское побережье и славянскую Каринтию, и улучшила политические, культурные и экономические отношения с другими нациями». Тито также заявил, что все трудности с Соединенными Штатами теперь преодолены и что полные официальные отношения будут установлены в самое ближайшее время [27].
На следующий день югославское правительство приняло условия признания де-юре Соединенными Штатами в следующей манере: «Правительство Федеративной Народной Республики Югославия, изучив все вопросы относительно признания международных обязательств Югославии в соответствии с решениями второй сессии Антифашистского веча национального освобождения в г. Яйце в ноябре 1943 г., дает утвердительный ответ на заявление Госдепартамента от 22 декабря 1945 г. относительно международных обязательств прежних югославских правительств». 13 апреля вице-президент Эдвард Кар-дель заявил, что новое югославское правительство будет соблюдать все соглашения, заключённые предыдущим режимом. 16 апреля 1946 г. Соединенные Штаты окончательно признали ФНРЮ де-юре, без каких-либо оговорок [28].
Вашингтон добился от югославской стороны принятия новым правительством всех прежних международных обязательств. Однако события конца 1945 - весны 1946 г. в отношениях Белграда и Вашингтона закончились поражением последнего. За исключением некоторых материальных обязательств перед США обещание новой Югославии соблюдать прежние соглашения мало что давало. К началу Парижской сессии СМИД положение нового режима маршала Тито было непоколебимо, и в силу радикальных государственно-политических изменений, произошедших за год после освобождения Югославии от оккупации, выполнение условий соглашения Тито-Шубашича стало невозможным. Именно это обстоятельство вкупе с под-
держкой правительства Тито со стороны Кремля склонило Соединённые Штаты к юридическому признанию нового югославского режима.
Примечания
1. Гибианский, Л. Я. Советский Союз и новая Югославия [Текст] / Л. Я. Гибианский. 1941-1947 гг. М., 1987. С. 169.
2. Voices of History. 1945-1946. Speeches and Papers of Roosevelt, Truman, Churchill, Attlee, Stalin, De Gaulle, Chiang and Other Leaders. Delivered During 1945 [Text] / ed. by Nathan Ausubel. N.Y., 1946. P. 676, 749-751; Etheridge, M. & Black, C. Negotiating on the Balkans, 1945-1947 [Text] / M. Etheridge, C. Black // Negotiating with the Russians. Boston, 1951. P. 183.
3. De Santis, H. The Diplomacy of Silence. The American Foreign Service, the Soviet Union and the Cold War, 1933-1947. [Text] / H. De Santis. Chicago, 1980. P. 166; Voices of History. P. 674.
4. De Santis, H. Op. cit. P. 150.
5. Ibid. P. 151.
6. FRUS. 1945. The Conference of Berlin [Text]. Vol. I. Washington, 1960. P. 258-259; Kovrig, B. The Myth of Liberation. East-Central Europe in United States Diplomacy and Politics since 1941 [Text]. Baltimore, 1973. P. 51.
7. Truman, H. Memoirs: In 2 vols. Vol. I: Year of Decisions. 1945 [Text]. N.Y., 1955. P. 286; Советский Союз на международных конференциях в период Великой Отечественной войны, 1941-1945 [Текст]: cборник документов: в 6 т. Т. VI: Берлинская (Потсдамская) конференция руководителей трёх союзных держав - СССР, США и Великобритании (17 июля -2 августа 1945 г.). М., 1984. С. 81-84.
8. Truman, H. Op. cit. P. 286.
9. Mee, Ch. Meeting at Potsdam [Text] / Ch. Mee. N.Y., 1975. P. 146-147.
10. De Santis, H. Op. cit. - P. 151.
11. Ibidem.
12. Ibidem.
13. Harriman, A. & Abel, E. Special Envoy to Churchill and Stalin, 1941-1946 [Text] / A. Harriman, E.Abel. N.Y., 1975. P. 519.
14. De Santis, H. Op. cit. P. 164-165.
15. Ibid. P. 165. О случаях срыва коммунистами встреч с избирателями кандидатов от других югославских партий перед выборами в Учредительную скупщину свидетельствует запись бесед советского посла в Белграде И. В. Садчикова с лидером Народно-крестьянской партии Д. Йовановичем. См.: Советский фактор в Восточной Европе: 1944-1953. Т. I: 19441948: Документы. М., 1999. С. 248-252; Восточная Европа в документах российских архивов: 1944-1953 гг. Т. I: 1944-1948 гг. М.; Новосибирск, 1997. С. 296-298.
16. De Santis, H. Op. cit. P. 165; FRUS. 1945. Vol. V: Europe. Washington, 1967. P. 1251-1252.
17. Welles, S. Where Are We Heading? [Text] / S.Welles. N.Y., 1946. P. 154.
18. Ibid. P. 155.
19. FRUS. 1945. Vol. V. P. 1252-1253.
20. De Santis, H. Op. cit. P. 165-166.
21. Ibid. P. 166.
22. White, L. Balkan Caesar [Text] / L. White. N.Y., 1951. P. 76.
23. Цит. по: Larson, D. U. S. Foreign Policy Towards Yugoslavia. 1943-1963 [Text] / D. U. S. Larson. Washington, 1979. P. 84-85.
24. Fotitch, C. The War We Lost. Yugoslavia's Tragedy and the Failure of the West [Text] / C. Fotitch. N.Y., 1948. P. 320.
25. The New York Times. 1946. January 9.
26. The New York Times. 1946. February 27.
27. The New York Times. 1946. April 2; Yugoslavia / ed. by Robert J. Kerner. Berkeley, 1949. P. 471.
28. Larson, D. Op. cit. P. 87-88.
Т. И. Лыпка
АНАЛИЗ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ КОНЦА XIX - ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ ХХ в. В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ В. РАТЕНАУ
Большая часть произведений В. Ратенау была посвящена проблемам экономики. Изучение его экономических трудов важно, ибо его идеи оказали большое влияние на формирование экономического мышления того поколения немцев, которое сформировалось во время и сразу после Первой мировой войны, и актуальны сейчас.
Цели данной статьи:
- показать, что экономическая концепция Ратенау - это попытка обобщения и осмысления опыта, полученного в области организации промышленности и финансов,
- рассмотреть ключевые аспекты идей Ратенау о путях возможного реформирования экономики.
Ратенау понимал, что живет в эпоху революции. Сегодня мы говорим о второй индустриальной революции, которая сильно отличалась от первой, начавшейся в конце XVIII в. в Англии, которая базировалась технически на паровых машинах и железе, вела к возникновению индустриального среднего и рабочего класса, усиливала политический либерализм и вела к созданию фабричной системы. Вторая индустриальная революция, берущая начало с конца XIX - начала XX в., имела центром США и Германию [1]. Для нее было характерно использование новых источников и средств передачи энергии, двигателей внутреннего сгорания, она вела к созданию массового производства, благодаря новым материалам, таким, как алюминий, благодаря прогрессу в химической индустрии, благодаря использованию конвейера. Она тоже привнесла общественные изменения: вырастали индустриальные города, возник новый класс академически образованных инженеров и менеджеров. Технический прогресс институционализировался в большей степени, чем в первую революцию: появились исследовательские лаборатории в больших концернах и факультеты для инженеров и естествоиспытателей в высших учебных заведениях. Типичным для этой революции было расширение технократических влияний.
ЛЫПКА Татьяна Ивановна - директор Нижнетагильского филиала Международного юридического института при Министерстве юстиции РФ © Лыпка Т. И., 2005
