CC BY
55УДК 94(470):329 ББК Т3(2)5
В. П. Изергина
ПРОБЛЕМА ПОЛИТИКО-ТЕРРИТОРИАЛЬНОГО УСТРОЙСТВА РОССИИ В ПРОГРАММНЫХ ДОКУМЕНТАХ ОБЩЕРОССИЙСКИХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ НАЧАЛА ХХ века
Ключевые слова: политическая партия, программа, политико-территориальное устройство, Россия, консерваторы, либералы, социалисты.
В статье анализируются проекты политико-территориального устройства России, предложенные общероссийскими политическими партиями Российской империи начала XX в.
V. P. Izergina
THE PROBLEM OF POLITICAL-TERRITORY STRUCTURE OF RUSSIA IN THE PROGRAM DOCUMENTS OF ALL-RUSSIAN POLITICAL PARTIES OF RUSSIAN EMPIRE EARLY XX century
Key-words: political party, program, political-territory structure, Russia,
conservatives, liberals, socialists.
The article analyses the projects of political-territory structure of Russia, proposing by all-Russian political parties of Russian Empire early XX century.
В программах консервативных, либеральных и социалистических политических партий России начала XX в. проблема политико-территориального устройства государства занимала существенное место.
Все монархические правые партии отстаивали незыблемость неограниченной власти царя, считая ее наилучшим типом государственного устройства России и залогом ее процветания. Так, в программе Русской монархической партии сказано: «Монархическая партия будет отстаивать Самодержавную Власть в том неприкосновенном ее виде, в каком Государь получил ее от Своих Царственных предков...» [19, с. 109]. Консерваторы стремились сохранить традиционное унитарное государственное устройство Российской империи, выступали решительными противниками любых попыток (откуда бы они ни исходили) «развалить» страну, неизменно подчеркивая господствующую и первенствующую роль русской нации и государственного русского языка. Например, в программе Союза русского наро-
да подчеркивается «единство и нераздельность Российской Империи и незыблемость основных начал русской государственности» [9, с. 107]. Также «Монархическая партия стоит за сохранение единства и целости великой Российской Империи» [19, с. 109]. При этом признается развитие «местных национальных особенностей отдельных групп населения», если они не противоречат принципу унитаризма. На аналогичных позициях стоит партия Отечественного союза, допуская для окраин империи лишь такие особенности, «которыми не нарушилось бы единство России» [12, с. 217]. В программе Русского народного союза им. Михаила Архангела (1908) подчеркивается, что «сила Родины кроется в сохранении неделимой целости Государства Российского» [10, с. 375].
Программы вышеупомянутых правомонархических партий и программа «Русского собрания» (1906), по мнению Ю. И. Кирьянова, достаточно верно отражали многие реалии российской действи-
76
ГУМАІНТАРНЙ: актуальные проблемы
ГУМАНИТАРНОЙ НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ
№ 4 2010 (12)
тельности, намечая пути эволюционного решения политических, экономических, социальных и религиозных вопросов в духе традиционализма. В частности, в программе Русского собрания отмечается, что «никакие “автономии” недопустимы», что «для блага и мирного преуспеяния самих инородцев» необходимо «теснейшее их единение с коренною Россиею». При неизменности руководящих начал политики в отношении окраин и иноплеменных обывателей империи, признается, что «частности разрешения племенных и окраинных вопросов, не могут быть везде однообразными». По еврейскому вопросу в программе говорится о невозможности «предоставить евреям полное равноправие и отменить или расширить узаконенную черту оседлости», но «предотвратить насильственные действия против евреев». Русское собрание считало, что «православная вера должна быть господствующей в России». Но вместе с тем оно «к нехристианским исповеданиям. относится с должною терпимостью» [18, с. 263, 264, 267, 273—274]. Самодержавно-монархические партии были сторонниками «реформ тщательно обдуманных, согласованных с историческими задачами, с величием и современным бытом страны и проведенных... общими усилиями законодательных и административных властей без какого-либо переворота в основном государственном строе» [3, с. 125].
Позиция Русского собрания по финляндскому вопросу и вопросу о выделении Холмской губернии из Царства Польского сводилась к восстановлению в Финляндии «твердой русской государственной власти» и к тому, «чтобы Холмская Русь в административном отношении была выделена из Царства Польского» [21, с. 127, 128].
Как отмечает В. В. Шелохаев, в теории и на практике консерваторы вели непримиримую борьбу против либералов и их лозунга культурно-национальной автономии и социалистов с их лозунгами федерализма и предоставления народам права национального самоопределения вплоть до политического отделения от России. Подобного рода лозунги расценивались ими как предательство национальных интересов России. По мнению
консерваторов, стремление либералов и социалистов поколебать унитарное государственное устройство Российской империи противоречило традиционному массовому сознанию [29, с. 101]. Видный деятель правого крыла Государственного совета гр. С. Д. Шереметев подчеркивал, что стремление умиротворить окраины лишь разжигало их аппетиты и создавало потенциальную угрозу единству империи [4, с. 37].
Черносотенные партии, отмечает С. А. Степанов, по отношению к другим народам руководствовались выборочным подходом. Все нации были разделены на «дружественные» и «враждебные». Дружественное население могло рассчитывать на неприкосновенность веры, языка, быта и общественного строя. «Дружественность» или «враждебность» зависела от участия представителей той или иной нации в национально-освободительном или революционном движении. Черносотенцы провозглашали, «что русская народность, как собирательница земли Русской и устроительница Русского государства, есть народность державная, господствующая и первенствующая». Однако, в их представлении создание славянской федерации было бы равнозначно приумножению внутренних врагов России, какими уже являлись поляки.
Исключительное место в идеологии черносотенцев занимал антисемитизм. Они настаивали на ужесточении антисемитского законодательства. Но главной целью крайне правых было возбудить «энергию евреев в деле скорейшего переселения в собственное царство и обзаведения собственным хозяйством». В предвыборных программах они обещали, что поднимут вопрос о создании еврейского государства [27, с. 20—24]. Однако М. Н. Лукьянов указывает, что в решении еврейского вопроса расистские рассуждения сосуществовали с более традиционными мнениями о возможности изменить национальную принадлежность. Например, А. А. Киреев был убежден, что принявшего православие еврея и его детей надлежало считать русскими. Противником шовинистических крайностей был и
77
редактор-издатель «Гражданина» князь
B. П. Мещерский, видевший корень российских бед не в злой воле евреев, а в неумении этноконфессионального большинства навести в стране порядок. Бюрократия, озабоченная не защитой интересов русского народа, а сохранением собственной власти в империи, объявлялась носителем антинациональных тенденций в обществе [4, с. 37, 38, 41, 42].
Значимый способ борьбы с чиновной бюрократией и органического развития политических традиций допетровской «земской» России идеологи консерватизма усматривали в преобразовании местного самоуправления [6, с. 100]. В этом ряду находится и проект преобразований
C. Ф. Шарапова, одного из руководителей «Союза русских людей». По оценке Р. Ш. Ганелина, целью СРЛ была «своего рода торийская демократия в славянофильской одежде» [7, с. 8].
Цель преобразований С. Ф. Шарапова — развитие в России местного самоуправления. Он обосновывал реформу самоуправления необходимостью борьбы с бюрократией. Его программа сочетания централизма и децентрализма призвана освободить главу государства от решения массы вопросов, которые вполне успешно могут быть решены на местах. В качестве альтернативы сложившейся бюрократической системе Шарапов предлагал схему управления, согласно которой нужно создать «непосредственно под государем ряд крупных территориальных земских единиц, самоуправляющихся в пределах и на основании данного монархом закона. В каждой из этих единиц власть разделяется между представителем монарха, задача коего есть охранение закона от малейшего нарушения, и представителями самоуправления, коим принадлежит совершенно самостоятельное ведение всех дел области в пределах данного закона». Согласно Шарапову новая земская система должна включать 18 областей, содаваемых на основе географического, административного и этнического деления, из них 12 «коренных русских областей», включающих в себя соответствующие губернии и области, и 6 «инородческих областей».
В концепции Шарапов выделил три ступени областного самоуправления: думу, уезд, приход. Низшей административно-земской единицей должен был быть всесословный приход — совокупность церковной и гражданской организации общества. В его ведении находились все вопросы местной жизни, включая образование, торговлю, полицию, местное самоуправление и т. д. Второй ступенью был уезд, а третьей, высшей ступенью, — область. Во главе каждой области должен стоять генерал-губернатор, назначаемый монархом. Административное управление области осуществлялось с помощью областной думы. Члены областной думы назначались генерал-губернатором и распределяли между собой отрасли управления, неся ответственность перед генерал-губернатором и земским собранием. Таким образом, Шарапов предложил систему областного самоуправления, имевшую законодательную, финансовую и экономическую самостоятельность, осуществляемую в пределах, установленных общеимперским законодательством [5, с. 183—186].
Накануне Первой мировой войны в консервативном лагере были разногласия в понимании соотношения интересов империи с интересами этноконфессионального большинства: одни — благо русского населения и государственное благо полностью отождествляли, другие — требовали, чтобы государство действовало не только в интересах русских, но и всех других народов империи [4, с. 36]. Правые партии основным средством решения национальных проблем считали последовательную политику русификации. Они выступали за строгую централизацию и унификацию государственного механизма: «Цель всех народностей — слияние, и притом полное, с русской народностью». Один из ключевых деятелей правого крыла Государственного совета А. С. Стишинский разъяснял, что русский народ «имеет право считать себя хозяином в пределах русского государства и имеет право желать такого распределения государственной территории между единицами местного управления, которое соответствует его, русского народа, пониманию государственной в этом деле пользы» [4, с. 39].
Различия правых с националистами вытекали из разного отношения к народному представительству и общественной самодеятельности. Правые считали, что представительные институты не могли иметь то же значение, что и самодержавие. Националисты провозглашали представительные органы важнейшим средством выражения и защиты национальных интересов. Отвергая национально-территориальную автономию, они не ставили единство империи в зависимость от сохранения централизованной бюрократической системы и приветствовали развитие местного самоуправления. Утверждалось, что культурная автономия и хозяйственная самостоятельность окраин не противоречат интересам русской нации. Поэтому националисты, отрицательно относясь к идеям о политической автономии Царства Польского, желали введения самоуправления в крае. На первом плане у националистов находились нация, народ, а не определенная форма их политической организации или господствующая религия, как это было у дубровинцев и думских правых. В принадлежности к русскому народу не отказывалось и противникам самодержавия.
Правая группа Государственного совета осуждала попытку упорядочить законодательство о Финляндии (которая на практике означала ограничение автономии Великого княжества). Также порицалось и выделение Холмской губернии из Царства Польского. Д. А. Олсуфьев не видел ничего криминального в переходе из православия в католичество, если переход происходил благодаря убеждению, а не насильно, и утверждал, что проектируемое выделение Холмщины не сможет остановить массовое превращение православных в католиков. Идея определить «сферы влияния» национальных культур и конфессий посредством изменения административных границ казалась чрезвычайно вредной с точки зрения имперского единства [4, с. 40, 42].
В целом консерваторы придерживались принципа «Россия — для русских». Споры между ними сводились, в сущности, к тому, как его понимать и осуществлять на практике.
Либеральные партии считали политическим идеалом конституционную монархию. Так, кадеты выступали за парламентскую конституционную монархию английского типа, а октябристы — за австро-германскую модель конституционной монархии. Партия демократических реформ также признает конституционную монархию «наиболее соответствующей для России формой государственного устройства» [13, с. 350]. Радикальная партия выдвигала требование демократической республики, признавая ее «наиболее законченной формой политического строя», хотя и мирилась с конституционной монархией при условии ответственного перед парламентом кабинета министров [16, с. 84]. Вместе с тем либералы заявляли, что монархия для них не принцип, а наиболее целесообразная в данной конкретной ситуации форма правления. После Февральской революции 1917 г. либералы (умеренные и центристы) отказались от принципа монархизма, высказавшись за республиканскую форму государственного устройства [29, с. 102]. В Резолюции VII съезда партии кадетов по вопросу о форме правления от 25 марта 1917 г. сказано: «Россия должна быть демократической парламентарной республикой» [23, с. 180].
В решении национального вопроса либералы практически смыкались с консерваторами, полагая, что Россия должна сохраниться как унитарное государство. В то же время либералы различных направлений по-разному намечали пути решения национального вопроса. Так, октябристы и прогрессисты допускали некоторые элементы автономного устройства для Финляндии. В программе Союза 17 октября (1906 г.) «исключительно за Финляндией признается особое положение, дающее ей право на известное автономное государственное устройство при условии сохранения государственной связи с империей» [8, с. 94]. В свою очередь кадеты шли значительно дальше, полагая, что после политического освобождения от авторитаризма автономию следует предоставить не только Финляндии, но и Польше. Другим народ-
79
ностям предоставлялось право культурно-национальной автономии (право обучения на родном языке, возможность употреблять его наряду с государственным русским языком, выделение ассигнований на развитие национальной культуры), а в перспективе права национальностей подлежали дальнейшему расширению. В принципе кадеты не были против и национально-территориальной автономии, которая, по их мнению, ничего общего не имела с федерализмом и, тем более, с предоставлением народам права политического самоопределения вплоть до отделения. Единым для либералов было требование о предоставлении всем гражданам без исключения всей совокупности гражданских и политических прав.
Теоретические представления идеологов либерализма по национальному вопросу стали основой разработки программы кадетской партии. Так, важным источником создания кадетской программы были публицистические выступления одного из лидеров конституционно-демократического движения, П. Н. Милюкова. В его статье под названием «От русских конституционалистов» (1902) обоснованы взгляды на программу-минимум русского либерализма [26, с. 46].
Еще до революции 1905—1907 гг. в программу Союза освобождения был включен лозунг права народов на самоопределение. Под влиянием событий 1905 г. левые освобожденцы вынуждены были радикализировать требования в национальном вопросе, рассчитывая тем самым привлечь на свою сторону интеллигенцию других национальностей. Во время встречи с представителями украинской интеллигенции, состоявшейся накануне III съезда Союза освобождения (март 1905 г.), они не возражали против федеративного устройства государства и национально-территориальной автономии. Но на съезде под давлением земских либералов освобожденцы согласились изъять из программы пункт о федерации и ограничить требование областной автономии, признав ее в виде исключения
только для Польши, Литвы, Закавказья и Украины. Другие же национальности получали право лишь на «свободное культурное самоопределение» и употребление родного языка в начальных школах и местных учреждениях [5, с. 262—263].
Национальный вопрос обсуждался либералами на сентябрьском (1905 г.) земско-городском съезде, на котором с докладом «О правах национальностей и децентрализации» выступил ведущий теоретик кадетской партии по национальному вопросу Ф. Ф. Кокошкин. Отстаивая лозунг сохранения «единой и неделимой» империи, он высказался против принципа политического самоопределения наций и федеративного устройства государства. Как отмечает И. В. Бахлов, Кокошкин стремился согласовать принципы федерализма и унитаризма, что позволило бы сочетать автономию и единство государства как политического образования. Главный тезис Ф. Ф. Кокош-кина — автономия не только не противоречит единству государства, но и укрепляет его. Он определяет основные понятия следующим образом. Понятие автономии (или административной децентрализации) означает лишь предоставление государством функций самоуправления отдельным регионам, самоуправляющимся союзам, деятельность которых, однако, определяется общегосударственным законодательством. Кокошкин вводит также понятие областной автономии как законодательной децентрализации. Областная автономия предполагает доведение принципа децентрализации до высшей степени — предоставления отдельным частям государства (автономной области или краю) возможности иметь законодательные собрания, обладающие правом совместно с центральной властью издавать местные законы. Принцип областной автономии распространялся лишь на некоторые части государства, подготовленные к этому исторически и культурно (Польшу и Финляндию). Федерацию он определял как государственно-правовой союз — сложное государство, элементы которого (отдельные государства) подчиняются власти единого федерального центра. При этом власть составляющих федеративную систему госу-
дарств не суверенна, что означает потерю ими права выхода из состава федерации [1, с. 69, 70].
Отрицательное отношение кадетов к федерации констатирует также И. А. Жданова. Кадеты считали, указывает она, что федеративное устройство не решает национальной проблемы, что в национальнотерриториальной автономии господствующие нации будут угнетать национальные меньшинства [2, с. 24].
Октябристы самым категорическим образом выступали против идеи автономии вообще, в том числе Польши, считая, что это стало бы «первым шагом к федеративному устройству России». Поэтому в своей программе октябристы не шли дальше требования распространить местное самоуправление на всю территорию России. Аналогичной точки зрения по вопросу об автономии придерживались мирнообновленцы и прогрессисты [5, с. 265, 266]. В программе Партии мирного обновления (1906) предполагается, что «расширение объема прав и пределов местного самоуправления» может быть введено в порядке, установленном в основном законе. При этом «предоставление автономного управления отдельным областям... не должно простираться далее признания за ними законодательных полномочий по вопросам исключительно местного значения, не затрагивающим единства Империи» [14, с. 360]. В основу политической программы «мирнообновлен-цев», а затем и партии прогрессистов легла программа Партии демократических реформ (1906). В данной программе предлагается установить автономию Царства Польского, «ввиду особых его условий», сохранив при этом «единство Царства с Империей» и защитив в нем интересы непольского населения [13, с. 352].
Прогрессисты считали вредным предоставление нациям и народностям права на политическое самоопределение. Предоставление личности равных гражданских и политических прав, распространение местного самоуправления на всю территорию России, закрепление за народностями права пользоваться родным язы-
ком в школе и местном суде — это достаточные, по их мнению, меры для защиты прав национальных меньшинств. Концепция унитарного устройства российского государства предусматривала поэтапное расширение права местного самоуправления с учетом национально-культурных особенностей национальных регионов страны [30, с. 137].
В подходе к решению украинского вопроса среди либералов не было единства. Октябристы вообще отрицали существование украинского вопроса. Прогрессисты теоретически допускали возможность автономии Украины, «если в этом будет нуждаться народ». Правое крыло кадетов во главе с П. Б. Струве вообще считало украинский вопрос «вредной интеллигентской выдумкой», призывало объявить решительную борьбу против «украинского партикуляризма». С другой стороны, Союз автономистов-федералистов, возглавляемый членом ЦК кадетской партии А. Р. Лед-ницким, относился сочувственно к требованиям украинских либералов.
В начале февраля 1914 г. в ходе переговоров Милюкова с украинскими кадетами он высказался против федерации, предупредив коллег о том, что «партия к.-д. не только отрицает возможность федерации в близком будущем, но и будет бороться против самого принципа федерации как утопического». По его мнению, «практически последовательный и постепенный путь должен заключаться в том, чтобы с каждой национальностью предельно договориться на почве ее реальных ближайших нужд» [5, с. 270—272].
За установление принципа «широкой национально-политической автономии» выступала Радикальная партия, считая, что это «может быть допущено без всякого ущерба для целости России». В ее программе в данной связи разъясняется: распространение политической автономии, наряду с административной, на мелкие территориальные единицы или «соединенные российские штаты» даст «возможность всем национальностям осуществить хотя бы на незначительной территории дорогие им национально-культурные задачи в самой широкой степени». Более того, только такие соединенные штаты с
81
широкой местной законодательной и административной автономией «могут сохранить полное единство России» [16, с. 84—85].
Образовавшаяся после Февральской революции Российская радикально-демократическая партия выступала за построение государства на федеративных началах. Членами этой партии состояли М. А. Славинский и Н. В. Некрасов. М. А. Славинский — известный деятель украинского национального движения, сторонник устройства России на основе права наций на самоопределение, национально-территориальной и областной автономии, в форме федерации. С 16 июля партия начала выпускать газету «Отечество», которая в первом номере в программном заявлении указала на необходимость установления в России республики «с учетом стремлений национальностей и областей к автономно-федеративному строю». В том же номере были опубликованы две статьи в защиту федеративного устройства России на основании национально-территориального и территориального принципа. В статье «Новая Россия» С. Познера говорилось: «Призванная ныне к власти российская демократия должна отрешиться от принципа великодержавия великорусской национальности. Положенное в основу нового государственного строительства начало равенства... не может быть устранено из областей национальных отношений». Н. Коробка в статье «Федерация областей или федерация волостей» писал: «Россия не сумела выработать единой нации и мыслима либо как деспотия, либо как союз национальных областей» [2, с. 17, 18].
Таким образом, большинство общероссийских либеральных партий отстаивали принцип унитарного политико-территориального устройства России. В своих программах октябристы и прогрессисты допускали некоторые элементы автономного устройства для Финляндии. Кадеты соглашались предоставить областную автономию Польше и Финляндии, другим национальностям предполагалось предоставить культурно-национальную автономию. Решить национальный вопрос путем установления федерации планировала Российская радикально-демократическая партия.
Социалистические партии признавали только демократическую республику. Они выступали за федеративное устройство государства, считая возможным предоставить народностям право на самоопределение вплоть до политического отделения.
Процесс моделирования общественнополитического устройства будущей демократической и социалистической России начался в рамках группы «Освобождение труда» еще в 1880-е гг. В 1884 г. была издана первая ее программа, написанная Г. В. Плехановым. В конце XIX в. инициатива разработки программы русских социал-демократов перешла к В. И. Ленину. В 1902 г. редакция «Искры» выработала проект программы, который был принят на II съезде РСДРП в 1903 г. [5, с. 489, 490]. Программа РСДРП предполагала установить «широкое местное самоуправление; областное самоуправление для тех местностей, которые отличаются особыми бытовыми условиями и составом населения». Также провозглашалось «право на самоопределение за всеми нациями, входящими в состав государства» [17, с. 47].
Согласно Резолюции по национальному вопросу (совещание ЦК РСДРП с партийными работниками 23 сентября — 1 октября 1913 г. в Поронине) предлагалось обеспечить «полное равноправие всех наций и языков». Признавалась необходимость введения широкой областной автономии и местного самоуправления. Границы же самоуправляющихся и автономных областей определялись «на основании учета самим местным населением хозяйственных и бытовых условий, национального состава населения и т. д.». Право наций на самоопределение трактовалось социал-демократами как возможность какой-либо нации отделиться и образовать самостоятельное государство. Одновременно подчеркивалось, что «вопрос о праве наций на самоопределение... непозволительно смешивать с вопросом о целесообразности отделения той или иной нации». Этот вопрос РСДРП должна решать «с точки зрения интересов всего общественного развития и интересов классовой борьбы пролетариата за социализм» [25, с. 70, 71].
В Резолюции по национальному вопросу, принятой на седьмой Всероссийской конференции РСДРП (б) 24—29 апреля 1917 г. в Петрограде, выдвигается требование широкой областной автономии, отмены обязательного государственного языка. В то же время большевики высказались против культурно-национальной автономии, полагая, что она разъединяет рабочих и «усиливает связь рабочих с буржуазной культурой отдельных наций» [24, с. 85]. Большевистская партия выдвигала принцип национально-территориальной автономии. Это означает, что народы, которые не пожелали бы отделения, и в рамках единого Российского государства могли создать государственность, национально-государственные образования [28, с. 37—38].
Меньшевики выступали за широкую политическую автономию для областей, отличающихся культурно-историческими и социально-экономическими особенностями. «Границы этой автономии и взаимоотношения между автономными областями устанавливаются Всероссийским Учредительным Собранием». Они также не отрицали и культурно-национальную автономию, выдвигая требование «автономии в области школьного дела», права употребления родного языка в суде и т. д. (Проект резолюции по национальному вопросу Всероссийской конференции. 7—12 мая 1917) [20, с. 98, 99]. Летом 1917 г. в связи с предстоящими выборами в Учредительное собрание меньшевики включили в избирательную платформу пункт о культурно-национальной автономии для наций, живущих вне какой-либо компактной территории, а также требование самого широкого самоуправления вплоть до территориальной автономии для областей, отличающихся значительными национальными особенностями. При этом они высказывались за сохранение территориальной целостности России [5, с. 504]. По этому поводу И. А. Жданова пишет, что в опубликованном 29 июля 1917 г. партийном проекте избирательной платформы к выборам в Учредительное собрание меньшевики обещали, что будут отстаивать «целость, неделимость и единство» России [2, с. 24].
Программа Партии социалистов-рево-люционеров была утверждена на ее первом съезде в начале января 1906 г. Основным автором программы был главный теоретик партии В. М. Чернов.
В области политико-территориального устройства России программа предусматривала установление демократической республики с широкой автономией городских и сельских областей и общин, а также «более широкое применение федеративных отношений между отдельными национальностями, признание за ними безусловного права на самоопределение» [15, с. 124]. По проекту Н. В. Брюлловой-Шаскольской, отражавшему требования национальных социалистических партий, сначала «нации» должны самоопределиться на своих учредительных собраниях, а затем принятые ими формы самоопределения получили бы «окончательную санкцию в общегосударственном Учредительном собрании». В. М. Чернов выступил против такого подхода. А главный эсеровский специалист по государственному праву М. В. Вишняк выступил против признания права на национальное самоопределение, включающее возможность «отделения», по отношению к территории России [2, с. 23].
25 мая — 4 июня 1917 г. в Москве состоялся III съезд Партии социалистов-ре-волюционеров, на котором эсеры высказались «за форму федеративной демократической республики, с территориально-национальной автономией». В резолюции говорилось, что «принцип федеративной связи является принципом, наиболее соответствующим задачам регулирования взаимных отношений между различными национальностями». Таким образом, эсеры признали Россию государством наций. Однако эсеровское решение касалось не тогдашнего бытия России, а более отдаленных перспектив: «задача преодоления империализма внешнего ставит на очередь во всей Европе и во всем мире проблему установления организованного “общества наций”, то есть широкой международной федерации, имеющей [целью] охватить в последнем счете все человечество», и «оборотною стороною этого процесса является во всех многоплеменных государствах раз-
83
витие их собственных внутренних форм в сторону автономизма и федерации», в том числе и в России [22, с. 156, 157]. Чернов пояснял: «Только одновременный процесс федерирования внутри и федерирования вовне дает настоящий выход из того положения, которое существует, дает разрешение национального вопроса, разрешить который неспособен был прежний буржуазный строй». Эсеровский публицист И. С. Новаковский в центральном партийном органе «Дело народа» представлял всемирный процесс федерирования, с заострением его пролетарского содержания, как «союз, высшим интегральным органом которого является мировой рабочий Интернационал, собирающий в себе нити всех самоуправлений — областных, национальных и государственных» [2, с. 25]. Установленная эсерами зависимость «федерирования внутри» от перспектив мировой революции, констатирует И. А. Жданова, ставила под вопрос судьбу российской федерации в случае, если она окажется вовсе не в «федеративном» мировом окружении. К тому же эсеровский съезд не принял никакого решения о конкретном устройстве будущей российской федерации. Докладчик по вопросу о государственном устройстве на съезде М. В. Вишняк отказался от принципа федерации и предложил рассматривать проблему «автономии» в рамках «территориальной децентрализации», приблизив ее к кругу вопросов местного самоуправления. Его решение было таким же, как у Кокош-кина. Он сообщил, что подобный подход открывает возможность развития в будущем России в федеративное государство [2, с. 25].
Программа Трудовой народно-социалистической партии, как отмечают исследователи, не претерпела существенных изменений в 1905—1917 гг. [5, с. 438]. Энесы выступали за установление в России демократической республики, желали, чтобы «каждая национальность была свободна в своем культурном и политическом самоопределении». Демократическое государство, по их мнению, должно быть построено «на федеративных началах» [11, с. 142]. Энесы счи-
тали, что государственные формы должны трансформироваться в соответствии с теми задачами, которые перед ними стоят. Если говорить о далекой социалистической перспективе, то предварительно необходимо последовательно осуществить буржуазнодемократические, демократические, демо-кратически-социалистические преобразования. В России на повестке дня стояли в первую очередь буржуазно-демократические реформы. В этом ключе была разработана и конкретная политическая программа народных социалистов [5, с. 449]. Местные и областные органы власти предполагалось строить на широкой демократической основе земского, городского и сельского самоуправления. В местах компактного проживания национальных меньшинств должна быть установлена национально-областная и областная автономия «с предоставлением областным представительным учреждениям... законодательных прав по местным делам» [11, с. 145].
Из всего вышеизложенного можно сделать следующие выводы. Проблема политико-территориального устройства России по-разному решалась в программах общероссийских консервативных, либеральных и социалистических партий начала XX столетия.
Консервативные партии традиционно выступали за сохранение унитарного государственного устройства. Их главный лозунг: «Единство и нераздельность Российской империи». В то же время консерваторы считали необходимой реформу местного самоуправления в целях укрепления самодержавия и борьбы с чиновной бюрократией.
Либеральные партии также полагали, что Россия должна сохраниться как унитарное государство, но допускали некоторые элементы автономного территориального устройства для Финляндии и Польши. Другим народностям предоставлялось право культурно-национальной автономии, а в перспективе права национальностей подлежали дальнейшему расширению. Либералы пытались сочетать автономию и единство государства как политического образования.
Однако следует отметить, что среди ли- зрения считали непозволительным сме-
беральных партий не было единства по шивать это с вопросом о целесообразно-
вопросу политико-территориального уст- сти отделения той или иной нации. В на-
ройства России. Так, правые либералы чале XX в. эсеры не выработали реше-
(октябристы) выступали против идеи ав- ния о конкретном устройстве российской
тономии вообще, тогда как левые (Ради- федерации, так как федерирование Рос-
кальная партия) провозглашали прин- сии связывали с весьма отдаленной пер-
цип широкой национально-политической спективой в контексте создания между-
автономии. народной федерации, охватывающей все
Социалистические партии в теории человечество. В итоге проблему федера-
отрицательно относились к унитарному ции они рассматривали в кругу вопро-
типу российской государственности, выс- сов местного самоуправления. Заслужи-
тупая за федеративное устройство госу- вает внимания трактовка проблемы рос-
дарства, считая возможным предоста- сийской федерации в программе народ-
вить народностям право на самоопреде- ных социалистов, полагавших, что госу-
ление вплоть до политического отделе- дарственные формы должны трансфор-
ния. Право наций на самоопределение мироваться в соответствии со стоящими
трактовалось социал-демократами как перед ними задачами. Россия начала XX
возможность какой-либо нации образо- в., по их мнению, должна была решать
вать самостоятельное государство. Одна- не социалистические, а буржуазно-де-
ко с политической и практической точки мократические задачи.
Библиографический список
1. Бахлов, И. В. Российский федерализм : теоретические основы, специфика становления и политикоправовой организации : моногр. / И. В. Бахлов. — Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 2008. — 180 с.
2. Жданова, И. А. Проблема федеративного устройства государства в Февральской революции 1917 г. / И. А. Жданова // Вопр. истории. — 2007. — № 7. — С. 17—28.
3. Кирьянов, Ю. И. Русское собрание 1900—1917 / Ю. И. Кирьянов. — М. : РОССПЭН, 2003. — 352 с.
4. Лукьянов, М. Н. «Россия — для русских» или «Россия — для русских подданных»? Консерваторы и национальный вопрос накануне Первой мировой войны / М. Н. Лукьянов // Отечеств. история. — 2006. - № 2. - С. 36-46.
5. Модели общественного переустройства России. XX век / отв. ред. В. В. Шелохаев. — М. : РОССПЭН, 2004. - 608 с.
6. Омельянчук, И. В. О месте Всероссийского национального союза в партийной системе начала XX в. / И. В. Омельянчук // Вопр. истории. — 2008. — № 4. — С. 95—104.
7. Правые партии. 1905—1917. Документы и материалы. В 2 т. Т. 1 : 1905—1910 гг. — М. : РОССПЭН, 1998. — 720 с.
8. Программа «Союза 17 октября» // Программы политических партий и организаций России конца XIX—XX века / ред. Е. К. Кожухова. — Ростов н/Д, 1992. — С. 92—99.
9. Программа «Союза русского народа» // Программы политических партий и организаций России конца XIX—XX века / ред. Е. К. Кожухова. — Ростов н/Д, 1992. — С. 106—108.
10. Программа и устав Русского народного союза им. Михаила Архангела // Правые партии. 1905— 1917. Документы и материалы. В 2 т. Т. 1 : 1905—1910 гг. — М., 1998. — С. 374—384.
11. Программа народно-социалистической партии // Программные документы политических партий России дооктябрьского периода : учеб. пособие / под ред. Л. С. Леоновой. — М., 1991. — С. 141 — 148.
12. Программа Отечественного Союза // Программные документы политических партий России дооктябрьского периода : учеб. пособие / под ред. Л. С. Леоновой. — М., 1991. — С. 217—221.
13. Программа Партии демократических реформ (1906 г.) // Программы политических партий России. Конец XIX — начало XX в. — М., 1995. — С. 350—357.
14. Программа Партии мирного обновления (1906 г.) // Программы политических партий России. Конец XIX — начало XX в. — М., 1995. — С. 358—365.
15. Программа Партии социалистов-революционеров // Программные документы политических партий России дооктябрьского периода : учеб. пособие / под ред. Л. С. Леоновой. — М., 1991. — С. 119—127.
85
16. Программа радикальной партии // Программы политических партий и организаций России конца XIX—XX века / ред. Е. К. Кожухова. — Ростов н/Д, 1992. — С. 84—86.
17. Программа Российской социал-демократической рабочей партии. Второй съезд РСДРП (Брюссель-Лондон, 17 июля — 10 августа 1903 г.) // Программные документы политических партий России дооктябрьского периода: учеб. пособие / под ред. Л. С. Леоновой. — М., 1991. — С. 43—50.
18. Программа Русского собрания // Кирьянов Ю. И. Русское собрание 1900—1917. — М., 2003. — С. 263-280.
19. Программа Русской монархической партии // Программы политических партий и организаций России конца XIX — XX века / ред. Е. К. Кожухова. — Ростов н/Д, 1992. — С. 108-117.
20. Проект резолюции по национальному вопросу Всероссийской конференции меньшевистских и объединенных организаций РСДРП (7—12 мая 1917 г.) // Программные документы политических партий России дооктябрьского периода : учеб. пособие / под ред. Л. С. Леоновой. — М., 1991. — С. 98—99.
21. Резолюции Всероссийского съезда Русского собрания в С.-Петербурге 8—12 февраля 1906 г. // Правые партии. 1905—1917. Документы и материалы. В 2 т. Т. 1 : 1905—1910 гг. — М., 1998. — С. 126—129.
22. Резолюция «Национальный вопрос» Третьего съезда Партии социалистов-революционеров. Москва, 25 мая — 4 июня 1917 г. // Программные документы политических партий России дооктябрьского периода : учеб. пособие / под ред. Л. С. Леоновой. — М., 1991. — С. 156—157.
23. Резолюция VII съезда Конституционно-демократической партии по вопросу о форме правления от 25 марта 1917 г. // Программные документы политических партий России дооктябрьского периода : учеб. пособие / под ред. Л. С. Леоновой. — М., 1991. — С. 180.
24. Резолюция по национальному вопросу Седьмой (апрельской) Всероссийской конференции РСДРП (б). Петроград, 24—29 апреля 1917 г. // Программные документы политических партий России дооктябрьского периода : учеб. пособие / под ред. Л. С. Леоновой. — М., 1991. — С. 84—86.
25. Резолюция по национальному вопросу. Поронинское совещание ЦК РСДРП с партийными работниками (23 сентября — 1 октября 1913 г.) // Программные документы политических партий России дооктябрьского периода : учеб. пособие / под ред. Л. С. Леоновой. — М., 1991. — С. 70—72.
26. Старцев, В. И. Статьи П. Н. Милюкова и выработка программы кадетской партии в октябре 1905 г. / В. И. Старцев // Непролетарские партии России в трех революциях : сб. ст. / отв. ред. К. В. Гусев. — М., 1989. — С. 46—53.
27. Степанов, С. А. Черная сотня в России (1905—1914 гг.) / С. А. Степанов. — М. : Изд-во ВЗПИ ; Росвузнаука, 1992. — 330 с.
28. Чистяков, О. И. Становление Российской федерации (1917—1922) / О. И. Чистяков. — М. : Изд-во Моск. ун-та, 1966. — 327 с.
29. Шелохаев, В. В. Политические партии России в свете новых источников / В. В. Шелохаев // Политические партии в российских революциях в начале XX в. : сб. / под ред. Г. Н. Севостьянова ; Ин-т рос. истории. — М., 2005. — С. 97—105.
30. Шелохаев, В. В. Прогрессисты / В. В. Шелохаев / Политические партии России: история и современность. — М., 2000. — С. 135—150.
Поступила в редакцию 20.09.2010.
Сведения об авторе
Изергина Вера Павловна — аспирант кафедры Экономической истории и информационных технологий Мордовского государственного университета им. Н. П. Огарева.
Тел.: (8342) 29-06-39
e-mail: politolog@yandex.ru
