CC BY
53
УДК 82.01/.09(045)
А.П.Грачев
ПРОБЛЕМА ОДНОЙ ЦИТАТЫ
Исследуется проблема авторства приписки к Апостолу 1307 года как формы «стерни-анского» самовыражения Н.М.Карамзина. Условный образ писца Домида помещен в типологический ряд, включающий легендарного Дамона, чьи слова о своем друге: «что бы он ни делал, дело его не преступление» («Филарет к Мелодору», 1795) под пером Н.М.Карамзина должны восприниматься как самооправдание артиста-мистификатора.
Ключевые слова: аббревиатура, шифр, цитата, сокровенный.
Вопрос о приоритете фразы «сьяшется и растяшеть усобицами, поги-башеть жизнь//Даждь-Божа внука, въ княжихъ крамолахъ вьци человькомъ скратишась» («Слово о полку Игореве») — «при//сихъ князехъ сеюшется//и ростяше оусобицамъ//гыняше жизнь наши//въ князехъ которы и ве//ци скоро-тишася члвкомъ» (приписка к Апостолу 1307)1 — одна из горячих точек науки о «Слове» (начиная с ее первой публикации2).
Мы предлагаем рабочую гипотезу из следующих пунктов:
1. Образ писца Домида сознательно и искусно сконструирован в период начала споров о подлинности «Слова о полку Игореве», так как является аллюзией на Диомеда, к которому обращены слова гомеровского Г лавка:
...Сходны судьбой поколенья людей с поколеньями листьев:
Листья — одни по земле рассеваются ветром, другие Зеленью снова леса одевают с пришедшей весною.
Так же и люди: одни нарождаются, гибнут другие.
(Илиада, VI, 144—149)
Условный образ писца Домида, на наш взгляд, обобщает те черты древнерусского книжника, которые превращают его в некий коррелят стерни-анского монаха, обменявшегося табакерками с Йориком (ср. мысль о «сокровенном, утаенном, скрытом» божестве у Ф.Рабле, путь к которому мудрые ищут рука об руку с другим человеком, — в случае Аполлония — с Дамидом. Панург: «Я буду вашим Ахатом, Дамидом, неизменным вашим спутником» [Ф.Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». Кн. 5, гл. XLVII; кн. 3, гл. XLVII]):
За руки крепко взялись и клятвы
друг другу давали.
Зевс тут однако Кронион у Г лавка
рассудок похитил:
Он Диомеду Тидиду на медный доспех —
золотой свой,
Стоящий сотню быков, обменял на ценящийся
в девять.
(«Илиада», VI, 233—236)
В «Письмах» Н.М.Карамзина: «Где Йорик отдал ему черепаховую свою табакерку и взял на обмен роговую?» — что была «дороже золотой и бриллиантовой»3.
В «Никомаховой этике» Аристотеля: Главк, давший Диомеду «доспех золотой свой за медный», «не терпит неправосудие, ведь от него зависит давать [или не давать]» (книга пятая). Герои «расстались друзьями» (Ф. Глинка «Гостеприимство», 1808), а в «оссианическом» варианте даритель («donator») скрывался, «избегая похвал народных» (там же).
Имя Главка ассоциировалось и с морским божеством (Овидий «Метаморфозы». XII, 904—966), изоморфным Протею: «Скажи, кто образы Протее-вы исчислил?» (Н.М.Карамзин «Протей, или Несогласия стихотворца», 1798).
«Портрет мой, написанный здешним лучшим живописцем Дамоном, давно готов; но его для прочности надобно покрыть лаком; чего нельзя сделать прежде двух месяцев; надобно чтобы краски выстоялись. Его находят похожим» (письмо брату из Москвы от 18 янв. 1806). В «Былях и Небылицах» Екатерины II: «Перемешайте все сперьва с лева, по том с права на лево... покройте лаком; удивитеся сами, какую Китайскую куклу иметь будете» («Рецепт, найденный на запасном дворе»). Вероятно, Карамзин сознательно включает в свое письмо эту реминисценцию в целях скрытой самоиронии.
В «Письмах»: «ты Эразм или Демон!» (98). В статье «О Богдановиче и его сочинениях» (1803): «я либо бог, либо демон». Поэт Ленц явился на бал «в домине» (79). На картине Гольбеина, писавшего «левою рукою» (98), «написано золотыми буквами: Verbum Domini manet in aeternum» (99).
В этом же звуковом ряду: «Дон, Дон, а лучше всего дом!» (298). «Да вот Руской козак! сказал Капитан, указав на меня» (30). В «Рыцаре нашего времени» (1803): «Если спросите вы, кто он? то я... не скажу вам» (глава I). В письме А.С.Пушкина к Плетневу (дек. 1825): «кто же Псеодонимъ» (ср. лейтмотив «простите» в «Письмах» Карамзина, фр. pardon).
У Рабле: Эней во время бури на море «пожалел, что не пал от руки силача Диомеда» (Кн. 4, гл. XXII), а в переводе В.Петрова этот эпизод звучит так:
...блаженны много крат
Которые, исшед из гордой Трои врат,
Близ стен отечества вели кровавы бои...
О храбрый Диомид, зачем, биясь, зачем Во Илионе я не пал твоим мечем!
(«Еней». Песнь первая. Ст. 143—147)
Слово «которы» в «Письмах» повторяется именно в ситуациях «усобицы»: «ослушные Бароны, которые часто восставали» (245), «Те, которым потерять нечего» (226) и, наконец, само сердце человека, «которое влечет нас от предмета к предмету» (7). Ср. в «Юлии Цезаре»:
Наш разум и все члены тела спорят,
Собравшись на совет, и человек Похож на маленькое государство,
Где вспыхнуло междоусобье (II, 1).
Другая крайность — монотонность бытия: молодые пастухи в «Бедной Лизе» «поют простые, унылые песни и сокращают тем летние дни, столь для них единообразные». В «Письмах»: «Стрела должна кротко влетать в грудь вашу» (102). Но и война — не выход: «Сия безвременная смерть сократила жизнь нещастной Герцогини» (180); «Сокройте, сокройте сей памятник варварства» (146); «Тщетно сражался он с своею любовию; напрасно хотел умерщвлять плоть свою постом и молитвою» (82); «С живым меланхолическим удовольствием... рассуждал о жизни человеческой, ея бедствиях и краткости» (376). У Ф.Ростопчина: «Человеколюбие, сократя век его, соделало имя бессмертным» («Путешествие в Пруссию», гл. «Франкфурт-на-Майне»).
В «Путешествии» А.Н.Радищева: «Тако человек, сокрываясь в пропастях земных... сокращал пределы своея жизни наполовину» («Слово о Ломоносове»).
В «Метаморфозах» Овидия:
... велит положить в разрыхленную землю Зубы змеиные — сев грядущих людских поколений (III, 102—103).
В «Духовной» Мономаха: «Восияетъ весна постная и цвътъ покаянья; очистим собе, братья, от всякоя крови плотьскыя и душевныя».
В «Письмах»: «искусный зубной лекарь» из Франции «перечистил Немецкие зубы» (22), а немецкий доктор «вместо всех словесных убеждений» готов дать людям «несколько приемов чистительного» (85). В «Путешествии» Радищева: «Время с острым рядом зубов смеется вашему кичению» («Новгород»).
В карамзинской рецензии на перевод «Утопии» Т. Мора (1791, март): они «подкупят неприятельских полководцев на собственное их истребление».
В «Утопии»: «Если дело не подвигается путем подкупа, то утопийцы начинают разбрасывать и выращивать семена междоусобий» («О военном деле»). Поля же с урожаем воспринимают как трофеи: «эти посевы растут на их пользу» (там же).
«Письмо в «Зритель» о русской литературе» Карамзина (без имени автора) содержит неожиданную аллюзию на кровожадных акселератов Овидия — в оценке реформ юного «Марса в Преображенском мундире» (353): «Вырастают ли великие люди из детей, которые с самого раннего возраста обучаются слишком многому?.. Я умолкаю». (453). В «Юлии Цезаре»:
Что звери неверны своим повадкам,
Что старцев превзошли умом младенцы,
Что все они, внезапно изменив Своей природе и предначертанью,
Чудовищами стали... (I, 3).
Это резко контрастирует с известной карамзинской критикой антагонистов петровских преобразований («жалкия Иеремиады об изменении Русского характера»), но зато соответствует его педагогической утопии. «Маленькие шалуны могут со временем сделаться большими» (126); «храбрый Танкред махал мечем вокруг головы своей и кричал: point de quartier! il fant vaincre on mourir! (победить или умереть!)» (180).
Автор «Писем» не «буйный младенец», бросающий вызов «жребию человека» (103), но «Друг Детей» (67) — тех, что «играют, рвут цветы и бросают ими друг в друга». «Стрелы Аполлоновы», которые кротко умерщвляли смертных» (103), предпочтительнее отравленных стрел «диких Американцев» (271).
Клише «играющие дети» (311) травестируется в нелепое обвинение тамплиеров, которые «играли младенцами как мячом, то есть бросали их из рук в руки» (262), а семейное гнездо разбойника-рыцаря показывали путешественнику «сухая старуха» и «уродливый мальчик» (31) — рудимент мифа о нимфе Эхо и прекрасном Нарциссе. Даже судьба поэта Ленца (10) похожа на судьбу Танкреда: «Небо показало — и скрыло его» (180). Чужеземец «подобно Комете (ср. «къмети» в «Слове о полку Игореве». — А.Г.), являясь исчезает» (321).
«Сцены из Метаморфоз Овидиевых» «покрылись зеленым мохом» (242) — на барельефе замка, но сюжет о свирепых и рано созревших спартанцах («на мгновенье рожденные братья!») снова и снова тревожит воображение Карамзина: «Все в свете есть игра, жизнь самая ничто...» (374). «Народ есть острое железо, которым играть опасно» (226). У Овидия:
.. .уж Кадм за оружье схватился,
«Нет, не берись, — из толпы, едва сотворенной землею,
Вдруг восклицает один, — не мешайся в гражданские войны!»
(«Метаморфозы», III, 115—117)
В «Письмах»: «маленький Дон-Кишот» (автор) однажды в детстве «махнул саблею несколько раз по черному воздуху» (158). Ср. «Филот» Лессинга.
В примечании к «Посланию к женщинам» (1795): «Автор, будучи семнадцати лет, думал ехать в армию». «Младшие сыновья младших братьев», набранные в солдаты Фальстафом, и есть то «пушечное мясо», которое Овидий уподобляет семенам (В.Шекспир «Генрих Четвертый». IV, 2). «Как Спарта без Ликурга, так Россия без Петра не могла бы прославиться» (254) — эта мысль Карамзина, повторяем, диссонирует с приведенной выше аллюзией на Овидия, хотя слово «Спарта» вновь отсылает к обреченным поколениям и культурам, к тем, кто «выдохнул вмиг полученный только что воздух» (III, 121). Ср. у Стерна: «Какая прискорбная медлительность!» — о формирова-
4
нии человека .
Овидиево сравнение «усобиц» с театром (III, 112) также находим в «Письмах»: «А в Стразбурге начинается новый бунт... Я был ныне в Театре» (94). Параллель театра и революции — сквозная у Н.М.Карамзина.
В приписке: «быс<ь>//бои на руськой земли. ми//хаилъ съ юрьемъ» (113). В книжном фольклоре: «заспорил Лука с Петром, сомутилася вода с песком... был бой большой» («Сказка», 176). В «Песни воинов» (1806): «Готов кровопролитный бой!». Если видеть здесь скрытую запись о событиях, современных Карамзину, то «Михаил» — это и Кутузов, и первый Романов (династия в целом). Аллегория горы Юры в «Письмах» весьма рельефна: это ворота во Францию (189), а также знак недостижимого на земле правосудия, убежища (164). Игра слов заметна в изложении первой беседы с Боннетом: «бой между нами не мог быть равен» (168). «Чудный поединок» рыцаря с собакой разрешил юридические сомнения: «жестокий бой» (263) выявил виновного. Трактирщик «боялся поединка» (39) между Шведом и Русским, а объятия их — «хороший пример воюющим державам» (345). «О кня//женье Новгородьское» (113) — ср. «дски» («дьское») — скрижали Завета. Genie («жени»; ср. покров Женевских синдиков в «Письмах» (178), даваемый «всякому» (191) у Гесиода (в изложении Рабле) — носители блага для управляемых ими народов (кн. 3, гл. I), а здесь — притязание обоих князей на идеальную власть. В «Слове Даниила Заточника»: «кому ти есть Новъгород, а мнь и углы опадали». В «Письмах»: «С час стоял я на мосту, соединяющем так называемый Новый город с Дрезденом, и не мог насытиться рассматриванием приятной картины» (52). В «Путешествии» Радищева: «Вопрос: кто же возьмет кусок? Ответ: кто сильнее» («Новгород»). В «Слове о полку Игореве»: утръ же воззни стрикусы, отвори врата Нову-граду». В «Тилемахиде»
В.Тредиаковского: «с тризевной».
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
91
2006. № 5 (1)
2. «Лист 161. Начало текста второго писца» в Апостоле 1307 г. резко выделен: мцьмарТъ5. Выделен март и в «Письмах» (на это обратил особое внимание Ю.Лотман, реконструируя масонский, т. е. тайный, маршрут путешествия Н.М.Карамзина, но, разумеется, мы говорим о другом). «Вот последняя строка из Женевы! — Марта 1». Дубль: «Ce premier Mars Mil sept cent quatrevingt dix» (189, 191). «Гора Мартр» (218) — в Париже, «на Мон-марте» казнен Св. Дионисий (301); «Мартин Лютер — символ протестантизма» (81), или «лютый Мартин» (на языке конфессиональной сатиры 17 в.), а «тайну творения» изъясняет некий «Мартенев друг» (169), воспринимаемый и как «мартинист», и как фаворит бога Марса. Сен-Марс — «Бастильский начальник», где томится Железная маска (275).
Другим источником «марта» мог быть «Юлий Цезарь» В.Шекспира. Именно в мартовские иды пресеклась жизнь Цезаря. Революционный «жерминаль» (март—апрель) вбирает и 1 апреля, а в русском месяцеслове 1 марта («брезень» — «на брезе») — день Евдокии — свистуньи или плющихи, ассоциирующийся со «свистом Стернова дяди Тоби» (363) и девой-обидой, что «плещучи, убуди жирня времена» (семейству ПЛЩВХ — Плещеевых — посвящены «Письма» [393]).
«Въехали мы во Францию при страшном северном ветре» (189). «Ветер шумел, река шумела — и все вместе составляло нечто весьма Оссианское» (191). «Свистят, намекают, а не говорят» (369) и на родине друидов и
В.Шекспира, а у нас — Соловей-Разбойник («Соловьем назван красноречия своего ради...» [«Путешествие» Радищева, «Спасская Полесть»]).
«Это все писано к вам от первого числа Апреля по старому или по новому стилю”. — “Как, государь мой!”» (34). Ср. у Рабле: «Утопия, марта семнадцатого дня» (кн. 2, гл. VIII). Марс — смотровая площадка на мачте. «Высокий Немец, стоя подле мачты, курит трубку» (211). Палеографическое описание букв опирается на термин «мачта» — в «Письмах»: «ветер сорвал их мачты... вода заливает уже корабль их!» (386). Об отношении к древностям: «Вместо того, чтобы путь к ним усыпать цветами... льют туда из окон всякую нечистоту!» (204). «Минстер стоит на высоком месте... откуда вид очень хорош», а в библиотеке есть такое, чему «цену знают только Антикварии и Ну-мисматографы» (98). Последнее слово, возможно, является криптонимом «графа Мусина» («Нумисматографа»). О своем «историографстве» — в письме к И.Дмитриеву от 18 дек. 1812 г.
Образ Марфы, драматизированный в повести Н.М.Карамзина, также таит в себе «мачту» -т — «марта». Ср. «Тристрам» Стерна, «Марс в мундире» (353). Интересна двойная попытка передать имя Сен-Пре («Новая Элоиза») в древнерусской манере «Ст. Прю» (433). Мотив «усталости» в «Письмах» может ассоциироваться с уставом как типом письма, но не только: «они сражались за древние свои уставы» («Марфа Посадница») — «Устав выдумывать»
(433); «рука устанет» (116); «Перо выпадает из рук моих» (166); «Рука не пишет более» (325); «от усталости растянулся на полу» (70) — мистик Шреп-фер, после того как, «подобно Улиссу, зовущему тени друзей» (21), переусердствовал. Поистине «невидимая Рука» «бережет и червя и человека» (167) — «члвкомъ».
В «Недоросле»: «Аз же есмь червь»; «А не человек»; «Поношение человеков» (3, VII). Ср. Псалом XXI, 7.
«Я мечтал... прислонясь к столбу» (21). Наконец, посвящение «стму пантелеймону» (112) рифмуется со «св. Паралипоменоном» Стерна (342).
Фраза же «не было в техъ книгахъ сего треп.нъ» (116) — чисто карам-зинская. В «Письмах»: «Я весь затрепетал — затрепетал вслух» (177). Русский кандидат авторства, недовольный книгами, должен закрыть их» («Отчего в России мало авторских талантов?», 1802). «Поэт ученик Артиста, и должен трепетать, когда художник берет в руки его сочинение» (296). «Сон исчез, осталась простая бумага» — о «шотландце Ла» (264). В случае же прочтения «треп.нъ» как «трептик» (протрептик) можно назвать «Поэму Миль-тонову», которая «сто лет продавалась, но едва была известна в Англии. Первый Аддисон поднял ее на высокой пьедесталь и сказал: удивляйтесь!» (368). «Читатель удивится, как из Нестора, Никона и проч. могло вытти нечто привлекательное» (252). Аналогия книги и души — в «Филебе» Платона. «Изро-ни жемчужну душу» — в «Слове о полку Игореве». «Положил на олтарь граций свою “Душеньку”» (118). «Положу я первую книжку “Аглаи” на олтарь граций» (38).
3. В Апостоле 1307 г.: «псалъ есмъ павьим перомъ» (111). В «Письмах»: «писал я в дороге серебряным пером». В басне И.А.Крылова «Павлин и Соловей» (1788):
Невежда в физике, а в музыке знаток,
Услышал соловья, поющего на ветке...
С набитым кошельком, с пустою головою,
Павлина видит он и видит соловья6.
В «Письмах»: «Тут верно поют весною соловьи... ни мало не подозревая, чтобы сюда заманивало их искусство» (85); «Кошелек мой ежедневно истощался; становился легче, легче; звучал слабее, слабее...» (384); «Голова же была тяжела» (166), как у Зевса, рождающего Афину-Палладу7.
В приписке: «агиос петръ поспеши» (111, 112). В «Письмах»: «спешил я видеть друга Лессингова и Мендельзонова» (37); «Наверху стоит не крест, а петух, который должен напоминать о падении Апостола Петра. Проповеди говорятся на их языке» (9) — «говорят на их языке» (396); «Лица его говорят» (52). В «Задонщине»: «а галици свои рьчи говорять»; в «Слове о полку
Игореве»: «а галици свою рьчь говоряхуть». В «Письмах»: «простите мне этот Галлицизм» (120); «галлицизмы такого рода простительны» (100). В «Песни воинов»: «Не торжествуй, о Галл надменный!» Ср. подзаголовок: «(сочинена в 1806_году)». В «Истории»: «<Поэзия>. Слово о полку Игореве сочинено в XII веке». («Поэзия (сочинена в 1787 году)».) (Курсив Карамзина. — А.Г.)
4. В Апостоле 1307 «помещена запись тайнописью: «Е. 33 В 333 В море». Все это обведено тонкой чертой, а ниже повторяется словами: «пять земель, две тме, море, мудры разумеетъ» (112). В «Письмах»: «ему оставляем мы разуметь» (122).
«Что? Как? <... > Но здесь первый мудрец признается в своем невежестве» (21). «Мудрые... живут тихо» (227). Соблазн увидеть в двух «3» число XII (век), а в трех — XVIII (3 = 6 при буквенном обозначении чисел) не настолько велик, чтобы не вспомнить слова Ф. Рабле о «числовых ступенях», ведущих «под землю, дабы войти в храм Бутылки» («Гаргантюа и Пантагрюэль». Кн. 5, гл. XXXV, XXXVI). В «Письмах»: «Французский старинный язык, может быть, для вас темен. Я переведу: “Объявляю всем, кто хочет знать, что... земля освободится от сего бедствия не иначе, как упившись кровью”» (230) — из Рабле (Gargantuan, ch/LVIII) — «Enigme et Prophetie» (228)
— ср. в приписке к Апостолу 1307: «Е» («Enigme» — загадка). К «темным аллегориям и нелепости» (292) Карамзин прибегал и сам (ср. «Не льполи» — «месяца китовраса в нелепый день» («Служба кабаку», 17 в.). У Рабле: «только время открывало и будет открывать все сокровенное», т. е. истину (кн. 5, гл. XLVII).
В «Письмах»: «Девятый — надесять век! сколько в тебе откроется такого, что теперь считается тайною!» (122). Пока же «Не мало ти ве-личія,//лєльявшу князя на влънах, стлавшу ему зельну траву на своих сребре-ныхъ брезьхъ, одьвавшу его теплыми мъглами». В «Истории» — иначе: «Не мало тебе, Донец, величия, когда ты лелеешь Игоря на волнах своих, стелешь мне траву мягкую... одеваешь меня теплыми мглами» (курсив наш. — А.Г.) (477). Речь идет о тонкой художественной деконспирации подлинного автора «Слова о полку Игореве» (на уровне местоимений) — по аналогии с «Vicar of Wakefild») (68): «Тут-то понял он, что, если хочешь, чтобы сердце другого человека принадлежало тебе, нужно отдать ему взамен свое. Тут-то понял я, что... что... что же это я хотел сказать?» (гл. III). Читая эту книгу, автор «Писем» «не смел тронуться» (83); О.Голдсмит «по воле заставлял плакать и смеяться» (375).
Путешественник Карамзина «тростью своею провел на песке длинную змейку» (49). У Стерна: зигзаги в воздухе (их пять) палки капрала Трима вызвали «духа размышления» (504). В «Письмах» англичанин «болтает в реке воду длинною своею тростью... я пишу карандашом на пергаментном листочке» (211). «Мне казалось, что я движением какого-нибудь волшебного прутика перенесен в мое отечество» (344). В Евангелии от Иоанна: «Он сел и
учил их... писал перстом на земле, не обращая на них внимания... И опять, наклонившись низко, писал на земле» (8; 2—8).
«За тридевять земель, за тридесято царство» («А далеко ли вы в истории?.. Далеко ль?») — «Недоросль» (4, VIII). В «Слове о полку Игореве»: «Далече залетьло». «Из одной земли в другую» (93) «шагает» автор «Писем», замирая в «магическом кабинете» Г.Феша: «Тут Франция, Швейцария и Германия... » (99).
В «Слове о полку Игореве»: «Ту ньмци и венедици, ту греци и морава». О географической карте: «видеть все те земли, которыя изображены здесь на бумаге!» (166). В «Марфе Посаднице» — «пять концов» (земель). Ср. «Боян и ходы на» (Ходына), т. е. «молодой, неопытный Руской Путешественник» (393).
Собрать перлы нашей истории «на дне глубоких морей или в ущелии гор» предлагал новому Анахарсису Ф.Глинка, прямо отсылая его к князю Игорю («Письма к другу», часть II) — аллюзия, оставшаяся незамеченной, но отразившаяся в ряде стилистических новаций второй редакции «Слова о полку Игореве» в «Истории» Карамзина (т. III, гл. VII). Впрочем, уже перевод первых издателей (1800) можно считать новым вариантом текста.
5. В Апостоле 1307: «а псал вв. нк. дд. вв. ъ//рекше двдь. органь мысль//истина» (113). В «Письмах»: «К вам писанное — Вам же посвящаю. Н.К.» (393).
Если «псал» — омоним «псалма», то это 86 псалом (исходя из цифрового значения букв аббревиатуры): «скажут: “такой-то родился там”» (ст. 4,
5, 6), что отсылает также к спору греческих городов за право называться родиной Гомера.
Цифры 50 (Н) и 20 (К) характерны и для «Писем» (122, 333—334, 388), а их сумма 70, в буквенном выражении (О), доминирует в полном названии «Трудной повести»: «Слово о пльку Игоревь, Игоря, сына Святьслав-ля, внука Ольгова» (семикратное о в составе 50 букв). «Осьмидесятилетний воин» тридцать лет в отставке (т. е. с пятидесяти), но «более двадцать лет свалилось в одну минуту с плеч его» (190), что, как в случае с Лафатером (122) и с «синими кафтанами» (334), буквально роднит его с НК на языке цифр.
В «Духовной» Мономаха: «И рещи бяше Давыдскы: “Азъ знаю грьхь мой предо мною есть воину”»8. В письме к А.И.Тургеневу (по поводу грубой подделки «оригинала» «Слова о полку Игореве»): «это любопытный подлог. Простите»9. Ср. «дски» — «Давыдскы» (десять заповедей) — в сне Святослава.
В «Письмах»: «мысль мудрого мужа» летит ко храму «Истины» (72)
— один из примеров «аббревиатурного» и барочного стиля автора. «Арган» (орган) — «псалтырь», как книга и как инструмент («Слово Даниила Заточ-
ника»), разогнув которую, Мономах («Мьномахъ», мних) «собрах словца си любая, и складохь по ряду, и написах». В «Письмах»: «из нескольких заданных слов, между которыми не было никакой связи, надлежало всякому сочинить что-нибудь связное» (111), хотя не у всех есть та «особливая способность находить сокровенныя сходства, аналогию, тайныя согласия в вещах», «видеть связь там, где обыкновенный человек никакой не видит» (63). Буква «ь» в приписке к Апостолу 1307 может быть знаком молчания, ожидающего «гласа», разрешения («безгласие» в «Придворной грамматике» Фонвизина как ступень к полному звуку).
Такова сугубо рабочая («на правах рукописи») гипотеза, требующая для полной иллюстрации большого количества лексических и смысловых таблиц, оставшихся за пределами наших тезисов. Ограничимся одним примером в «Письмах» (о тайных записках Лафатера): они станут известны «для детей ваших, друзья» (122). В приписке к Апостолу 1307: «а псал ВВ. НК. ДД. ВВ». Не писал ли Н.К. «друг детей внуков ваших», дважды («рекше двдъ») «повторив слова Бояновы: “худо голове без плеч, худо плечам без го-ловы?”»10. Ведь «Слово», «будучи в своем роде единственным для нас творением», сочинено в XII веке, и... мирянином» (курсив наш. — А.Г.) (475). Но мирянина ли видим мы в «незабвенном Н.Мих.Карамзине», как тонко озаглавил свои воспоминания о нем Ф.Глинка, не «мниха» ли?11
Ведь даже «Изосим» (изограф) в Апостоле 1307 соименен св. Зосиме из статьи Н.М.Карамзина «Известие о Марфе Посаднице, взятое из жития св. Зосимы» (1803): «Если сия грамота доныне сохранилась в архиве Соловецкого монастыря, то она должна быть драгоценна для историка России» (137). «Правда, что русские летописцы... крайне скупы на подробности», но «ученый любитель древностей» «по двум буквам угадывает третью, изглаженную временем, и не ошибается» (138). В «Письмах»: «Барон пять раз улыбался; пять раз отвечал, но все не в попад» (157). На гробнице Марфы «гости чужеземные» «изобразили буквы, которых смысл доныне остается тайною» (в «Истории»: «Всеволод изображает....» [476]). Не отсюда ли мнение об авторстве Изосима (а не Домида), буквально изобразившего «ориги-нал»?
«Телеграфное» перечисление предметов в «Письмах» тяготеет к буквенному обозначению: в середине Парижа «находится г» (157), «Друзья мои! более ничего не скажу» — «здесь выпущено несколько строк, писанных не для публики» (156).
«Пишу... на камне» (150), «карандашом на пергаментном листочке» (211) — и «более писать негде» (212). «Время кончить мое длинное историческое письмо» (251).
«Что не важно, то сократить» (113) — метод поэта-историка. Сократить — но и сделать сокрытым, сокровенным, «сокровищем нашей древней 12
литературы»12.
96
2006. № 5 (1)
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Левочкин И.В. Псковский писец Домид и Апостол 1307 года // Альманах библиофила. М., 1986. Вып. 21. С. 113.
2 Моисеева Г.Н. Новые материалы по истории Апостола 1307 года с цитатой из «Слова о полку Игореве» // Русская литература. 1983. № 4. С. 129.
3 Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. Л.: Наука, 1987. С. 324. Далее цитируется это издание с указанием страниц в тексте.
4 Стерн Л. Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена; Сентиментальное путешествие по Франции и Италии. М., 1968. С. 205. Следующие в тексте цитаты
— с указанием страницы.
5 Альманах библиофила. 1986. Вып. 21. С. 112. Далее цитируется это издание с указанием страниц.
6 Крылов И.А. Соч.: В 2 т. М., 1969. Т. 1. С. 236.
7 Дидро Д. Эстетика и литературная критика. М., 1980. С. 426.
8 Изборник. М., 1969. С. 166.
9 Карамзин Н.М. Избр. статьи и письма. М., 1982. С. 260. Вторая цитата по этому изданию с указанием страницы. Ср.: Прохоров Г.М. Снова подозревается Карамзин (еще одна гипотеза об авторе «Слова о полку Игореве») // Русская литература. 1975. № 3. С. 235—239.
10 Карамзин Н.М. История государства Российского. М.: Наука, 1991. Т. 2—3.
С. 477. Следующие в тексте цитаты — с указанием страницы.
11 Глинка Ф.Н. Письма к другу. М., 1990. С. 443.
12 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1980. Т. 4.
С. 263. Глосса «сокровенный».
Поступила в редакцию 13.11.05
А.Р. Grachev
The problem of one quotation
The authorship problem of a postscript to the Apostle of 1307 as a form of «sternian» N.M.Karamzin’s self-expression is being investigated. The relative image of a penman Domid is placed in the typological line including legendary Damon, whose words about his friend: «what he does, his deed is not a crime» («Philalet to Melodor», 1795) from the pen of N.M.Karamzin should be perceived as the self-justification of the actor-mystifier.
Грачев Александр Петрович Удмуртский государственный университет 426034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп. 2)
E-mail: [email protected]
