CC BY
40
ИСТОРИЯ ГУМАНИСТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
А. Л. Устименко
Кандидат философских наук, доцент кафедры истории, об-ществознания и педагогических технологий филиала Кубанского государственного университета, г. Славянск-на-Кубани E-mail: [email protected]
Alexei L. Ustimenko PhD (Philosophy), associate Professor branch of the «Kuban state University» in the town of Slavyansk-on-Kuban, Russia
Д. Л. Устименко
Доктор философских наук, доцент, доцент кафедры общенаучной подготовки Северо-Кавказского филиала Московского технического университета связи и информатики, г. Ростов-на-Дону E-mail: UstimenkoD2006@ yandex.ru
Dmitry L. Ustimenko
Dr. Sc. (Philosophy), associate Professor of North Caucasus branch of the Moscow technical University of Сommunications and Informatics, Rostov-on-don, Russia
УДК 130/2 Б 01: 10.24411/2071-6427-2020-10037
Проблема объективации и трагедия культуры в интерпретации Н. А. Бердяева
Выявляется ключевая интуицияН. А. Бердяева, касающаяся трансформации творческой энергии личности в сфере явлений культуры. Присущий культуре процесс объективации способствует утрате духовных ценностей. Противостояние культуры и антикультуры обусловлено ключевым антропологическим различием между индивидом и личностью. Личность есть уникальное духовное существо, главной характеристикой которого является свобода. Понять ее можно лишь в ее отношении к Богу. Показывается, что религиозно-эсхатологическая природа личностного бытия испытывает трагизм вследствие профанного культурно-исторического производства, когда укорененная и обретающая власть сфера культурных объективаций подавляет свободное и духовное бытие человека. В объективации растворяется внутренний мир и тайна человека. В объективации высшее заменяется посюсторонними ценностями. Культурное творчество, по Н. А. Бердяеву, получает смысл единственно с точки зрения смерти. Поэтому там, где нет заботы о смерти, там бессмыслица, обыденщина, зло, цивилизация и кризис человечности. Трагедия культуры происходит от ложной направленности духа на внешнее, что поддерживается еще и наукой. Особое воздействие на процесс дегуманизации и антиперсонализации имеют такие объективации, как коллективизм и государство. В этих формах проявляется неравенство, несправедливость, ложь, эксплуатация.
Как цитировать статью: Устименко А. Л., Устименко Д. Л. Проблема объективации и трагедия культуры в интерпретации Н. А. Бердяева // Ценности и смыслы. 2020. № 4 (68). С. 104-116.
Духовная жизнь и экономическая жизнь оказываются оторванными друг от друга. Предельный смысл жизни связан только с конкретным экзистенциальным, духовно-переживаемым и свободным отношением человека с Богом. Обосновывается, что само культурно-историческое существование оказывается трагичным. Подчеркивается важность обращения к экзистенциальной философии Н. А. Бердяева в период нарастающей дегуманизации современной цивилизации.
Ключевые слова: личность, творчество, эсхатология, объективация, культура, трагедия.
Обращение к творчеству Н. А. Бердяева — не дань философской моде, а своевременное, если только не запоздалое, желание трезво осознать место человека в явно теряющем ориентиры своего развития обществе. Изменяются политические и экономические структуры, усложняется социальный порядок, трансформируются идеологии, но философские оценки культурной жизни человека остаются актуальными. Эти оценки зиждутся на «вечных истинах», на вере, которую разум разворачивает бесчисленной серией доказательств. Исходя из своей веры, действенные оценки исторического бытия предлагает и Н. А. Бердяев. Их отличает живой экзистенциальный пафос, смелость, религиозность подхода. Сегодня как никогда востребованы идеи, которые поднимались в русской философии как отклик на трагические события русской истории первой половины XX века. Дегуманизация остается острой проблемой и в наши дни. Личностный кризис обусловливает декаданс культуры, но и сам он определен угасанием духа культуры.
Именно понятие культуры, ее трагический характер, связанный с проблемой объективации творческого акта человека,— темы, волновавшие Н. А. Бердяева всю жизнь,— и будут предметом рассмотрения в данной статье. Востребованность именно философского осмысления многообразия господствующих сегодня цивилизационных артефактов определяется преобладающим характером их диагноза, данного в трудах экономистов, социологов, психологов и культурологов. В своем подходе к анализу цивилизации Бердяев прежде всего опирался на труды русских мыслителей: славянофилов, Достоевского, Леонтьева, которые задолго до известной работы Шпенглера проводили «противопоставление культуры и цивилизации» (Комментарий 1). Развивая их идеи, Бердяев отмечал: «Всякая культура имеет духовную основу — она продукт творческой работы духа над природными стихиями» [7, с. 238].
А цивилизация имеет машинную основу, «она технична, демократична, музейна, футуристична, буржуазна» [7, с. 241-243]. Во многом Бердяев солидаризируется со своими предшественниками и в то же время фиксирует различие. Особенное истолкование различия между культурой и цивилизацией получается у Бердяева благодаря провозглашению им примата принципа свободы. Как заметил В. Шкода, «он „основал свое дело на свободе", и дело это оказалось свободным абсолютно» [18, с. 24]. Но здесь уместно подчеркнуть: речь у Бердяева идет не о свободе вообще, а о свободе человека, точнее личности, что предполагает понимание определенных истин, о которых говорит философ.
Его автобиографическая книга «Самопознание» показывает, какой сложный духовный путь он прошел. По собственному признанию, Н. А. Бердяев пережил такие ложные антропологические доктрины, как марксизм, социализм, либерализм. Внимание его привлекли Достоевский и Вл. Соловьев, от которых им был принят догмат о Богочеловечестве, поскольку он содержит в себе идею свободы. «Новое сотворение мира — дело Богочеловечества. Но для этого нужен „иной человек", свободный сотрудник Бога. Человек, возвысившийся до революции духа» [17, с. 175]. Однако даже несмотря на свое, как он пишет, искреннее желание приобщиться к тайне Православной Церкви, сделать этого он так и не смог. Он не нашел непременной связи между собственными духовными исканиями и таинствами Церкви. «Во мне,— отмечал Бердяев в «Самопознании»,— в сущности, никогда не произошло того, что называют возвращением к вере отцов» [6, с. 213]. Поэтому Бердяев выражает идею достижения духовности независимо от Церкви. Понимая христианство мессианистично, эсхатологично и революционно, он думал, «что можно устанавливать хорошие отношения с Богом без и вне Церкви. <...>. И все же, вновь заметим, он не уходил из Церкви и не стремился создавать какую-то другую церковь своими человеческими усилиями» [13, с. 268]. Примечательно предельно широкое толкование Бердяевым духовной жизни. «В духовной жизни, в духовном опыте дано внутреннее единство моей судьбы, судьбы мира, судьбы Бога. В духовном опыте моя судьба перестает быть раздельной и замкнутой судьбой. А это значит, что духовная жизнь есть в высшей степени конкретная, сращенная жизнь» [9, с. 37]. Не давая четких определений внецерковному «единству» всех со всеми, он называет его «духовной соборностью». Как отмечает Л. И. Василенко, «личность, согласно Бердяеву,— это тот, в ком пробу-
дилась жизнь Духа, кто идет к религии Духа. Христианство, настаивал Бердяев, нужно восполнить „религией Духа"» [13, с. 273]. Несмотря ни на что, Бердяев всегда оставался прихожанином православной Церкви. После смерти Бердяева архимандрит Стефан (Светозаров), лично знавший философа, написал: «Кончина его — большая потеря для Церкви, которой он также отдавал силы со свойственным ему темпераментом, которой он был верным, любящим, преданным сыном» [2, с. 340].
Обозначенные черты жизненного пути Бердяева помогут лучшему проникновению в понимание его мысли о природе объективации, увидеть ее, так сказать, в духовном свете.
Центральным и безотносительным предметом религиозно-философского интереса Бердяева выступал человек. Человек определяется из самого себя, а не из природной или социальной реальности. «Человек есть принципиальная новизна в природе. Проблема человека совершенно неразрешима, если его рассматривать из природы и лишь в соотношении с природой. Понять человека можно лишь в его отношении к Богу. Нельзя понять человека из того, что ниже его, понять его можно лишь из того, что выше его» [4, с. 75]. Благодаря внутреннему религиозно-экзистенциальному аспекту «просто человек», индивидуум, который детерминирован естественными и социальными законами, превращается в личность. Личность же есть реальность духовная, чьей главной характеристикой является свобода. «Духовное начало в человеке есть истинная свобода, а отрицание духа, додуманное до конца,— неизбежно есть отрицание свободы. Материализм неизбежно ведет к отрицанию свободы. Свобода вкоренена в царство Духа, а не в царство Кесаря» [11, с. 63].
Личность, по Бердяеву, есть ни субстанция, ни самозавершенность, а творческий акт, она есть сопротивление, бунт, борьба, «торжество» свободы над рабством. Как отмечает П. П. Гайденко, «больше всего философа страшит растворение личности в безличной стихии, утрата ею самостоятельности, самодеятельности,— одним словом, свободы» [14, с. 451]. Только через свободу человек приходит к Богу, обретая в себе личность. «Я через свободу, через имманентное изживание путей свободы пришел к Христу» [9, с. 6],— пишет философ и резюмирует: «Я верю в существование великой истины о свободе. В раскрывшуюся мне истину входит свобода» [6, с. 74].
Что означает — быть свободным? По Бердяеву, это означает самоотвержение, преодоление косности, самозамкнутости, внутренней
раздвоенности и страстности своей природы, уцеломудрения в актах познания, милосердия и любви. Свобода неотделима от жертвенности. Человек — любящее и страдающее существо. Понятие личности содержит в себе коннотации христианско-догматического характера, связанные с признанием трагизма бытия и решимости к жертвенному исходу, страданиям и кресту. Как и Кьеркегор, Бердяев констатирует экзистенциальный, пограничный опыт неизбежного одиночества на этом пути. Личность одинока, актообразна, болезненна и эсхатологична. Но в этой констатации кроется не только безвыходность, а напротив, подлинная надежда, смысл и свобода.
Важно иметь в виду, что напряженность духовному бытию личности придает присущее ей «живое противоречие», являющееся следствием объективации, опредмечивания, перехода внутреннего во внешнее. «Трагедия духа в том, что дух не может остаться в-себе-бытием, но что выход из себя никогда не означает вступления в царство объективного духа, потому что объективного духа нет, а есть лишь объективация духа» [1, с. 50]. С одной стороны, личность раскрывает себя тогда, когда существует ради другого («Ты»), ради любви, но с другой стороны, неизбежное выражение себя вынужденно запускает механизм социализации, погружает в историю, и через это она меняется, приобретает новые черты и теряет старые.
И здесь Бердяев приводит множество примеров объективации, того, что предлагается человеку под видом «доброй» объективности, представленной разными учениями и мировоззрениями. Это и натурализм, и материализм с его жестким детерминизмом, и социализированные формы религии, и бесчисленное количество философских учений о всеобщей необходимости или о мировом Духе, это и коммунизм, и социализм, и консерватизм, и либерализм, и даже гуманизм. Многие монистические идеологии не просто не ценностны и абстрактны, главное, они — не духовны, не эсхатологичны, не нацелены на последний смысл жизни, а значит, ложны. В процессе объективации дух попадает во власть объектов, как пишет Бердяев: «объективация распинает дух». Это затрагивает все стороны жизни: культурную, государственную, национальную, хозяйственную,— объективация касается и сферы познания. Познание, скованное действиями объективации, «отвлечено от человека». В нем разум преобладает над экзистенциальностью, рациональность над иррациональным бытием, понятия над символами и образами. И, наконец,
объективация, лишенная общения, закрывает нам путь к смыслу жизни, отдаляет нас от постижения тайны бытия. «Тайна существования, в которой раскрывается смысл,— пишет Бердяев,— есть совпадение подлежащего и сказуемого. „Я" есмь, другое „я" есть, Бог есть, Божий мир есть. <...>. Бог действует в субъекте, а не в объекте. Объективированный мир есть безбожный и бесчеловечный мир. Объективация Бога есть превращение его в безбожную и бесчеловечную вещь» [12, с. 56].
Согласно Бердяеву любая объективация и догма как явления культуры (общества) противостоит тайне духовной личности и может быть преодолена только в непрерывном движении творчества. Творчество является антроподицеей и истоком трагичности существования человека.
Бердяев, несомненно, относится к апологетам идеи творчества, которое представляется им предельно широко, лучше самого философа о нем и не скажешь: «Любовь есть творчество, познание есть творчество, преображение природы есть творчество, свобода есть творчество. <...>. Творчество есть не только взаимодействие человека с миром, но и взаимодействие человека с Богом [1, с. 173-174]. Творчество, используя разум, трансцендирует к иррациональному и индивидуальному, путем общения и приобщения оно способствует преодолению себя, приращению бытия, осуществлению живого отношения к другому. В творчестве человек по-настоящему преображается: оно есть не самоутверждение, а самоопределение, оно экстатично [13]. «Не только то, что „я" творит,— пишет Бердяев,— но и самое существование „я" есть уже творческое усилие, творческий синтезирующий акт» [5, с. 177].
Творчество, по Бердяеву, неоднозначно. Оно не должно идеализироваться, поскольку связано с духовным борением человека, с двойственностью его нравственного бытия. С одной стороны, творчество напрямую относится к вечной жизни человека, как бы являясь залогом спасения. С другой стороны, оно трагично, потому что не всегда, точнее, никогда, не соответствует замыслам и целям человека. «И всегда есть трагическое несоответствие между творческим горением, творческим огнем, в котором зарождается творческий замысел, интуиция, образ, и холодом законнической реализации творчества» [4, с. 203]. Поэтому нельзя ассоциировать смысл творчества у Бердяева с успехами в культуре, науке, технике и социальной жизни. Неслучайно, как точно отмечает В. В. Зеньковский, основная тяжесть творчества лежит у него в моральной сфере, в сфере нравственного сознания [15, с. 361-363].
По Бердяеву, этика творчества есть этика творческой энергии. В то же время, трагизм творчества в том, что в истории оно неосуществимо. Причиной этому является объективация. По Бердяеву, она хуже грехопадения, поскольку превращает личное в безликое, низводит личность до объекта. В объективации растворяется внутренний мир и тайна человека. В объективации высшее заменяется посюсторонними ценностями, моральное сознание дегуманизируется. Отсюда временна и эфемерна радость творческого акта [13].
Парадоксально существование личности в объективированном мире, мире, рационализирующем не только познание (наука), но церковную жизнь. Например, философ подвергает сомнению понимание человека как разумного существа. Он настаивает на том, что человек — иррационален. Рационалистическая доктрина принципиально дегуманистич-на. «В культурных и идейных течениях нашей эпохи,— пишет философ,— дегуманизация идет в двух направлениях: в сторону натурализма и в сторону техницизма. Человек подчиняется или космическим силам, или технической цивилизации. Мало сказать, что он подчиняется, он растворяется и исчезает или в космической жизни, или во всемогущей технике, он принимает или образ и подобие природы, или образ и подобие машины» [8, с. 22]. Очевидно, что негативным плодом объективации выступает ее односторонность — отсутствие целостности человека, его духовного единства. Еще более страшными последствиями оборачивается объективация свободы: от нее берет начало господство зла в мире, от нее исходит трагизм любой культуры.
Осмысление культуры было важной частью философии Бердяева, поскольку сама по себе она уже являлась выражением сложной внутренней судьбы человека. Проблема здесь в том, что критерий истины, положительный смысл не находятся внутри культурной истории. Это самая заветная мысль Бердяева: смысл существования нужно искать не в процессе существования, а только в конце, в цели, по ту сторону жизни. «История лишь в том случае имеет смысл, если будет конец истории, если будет в конце воскресение» [7, с. 156]. По Бердяеву, творчество, будучи живым, жертвенным движением личности получает смысл единственно с точки зрения смерти, т.е. вечности. Для религиозного сознания в понятии смерти заключены коннотации воскресения и вечности. Поэтому смерть есть самый значительный факт жизни. Трагична смерть не человека, а личности, т.е. вечного в человеке. Поэтому там, где нет заботы
о смерти, нет и победы над рабством. Смерть не есть только торжество бессмыслицы, но торжество смысла. Вне переживания смерти царит суета, обыденщина, зло, цивилизация, а главное, там явлен кризис человека. Но именно в этом забвении пребывает вся современная культура. Вне эсхатологического измерения как смыслового центра жизни личности человеческая история (культура) проблемна. «Болезненный кризис современного человечества,— пишет Бердяев,— связан с трудностью выхода из психологической эпохи, эпохи субъективизма, замкнутого индивидуализма, эпохи настроений и переживаний, не связанных ни с каким объективным и абсолютным центром» [10, с. 150].
Трагедия культуры происходит от ложной направленности духа на устроение внешней жизни, на блага грядущего поколения, что всецело поддерживается наукой. Ради абстрактного будущего забывается реальный живой человек. «Следствия фатальны, ибо мир призраков, создаваемый такой философией, втягивает в себя и человека, и культуру. Они становятся призраками: человек попадает в рабство к природной и социальной необходимости» [17, с. 162]. То, что наука пытается представить в виде эволюции, какого-то последовательного плана развития мира и человеческой истории, на самом деле есть «диссолюция» (развал всего). Как отмечает В. Н. Порус, «чтобы история имела смысл, нужно, чтобы не было исторического времени» [17, с. 174].
Итак, подобно человеку, культура, согласно Бердяеву, эсхатологична. Она истолковывается изнутри провиденциального плана творения. Что же происходит, если смысл не реализуется, если творчество не соотносится с жизнью в Боге, если свобода личности подавляется культурными объективациями? Свершается трагедия культуры как общий кризис человека. Объективации порабощают дух. Во-первых, современная техническая цивилизация разрушает эмоциональный (сердечный) строй человека, убивает душу. Во-вторых, в этой дегуманизации виновен сам человек, а не машина. Человек самостоятельно экзистенциальные ценности подменяет ценностями различного рода социальных организаций, среди которых, например, увлечения техникой и спортом. На авансцену истории выходит новая антигуманистическая мораль, чуждая сострадательности.
Антиперсоналистические и, соответственно, не эсхатологические, не религиозные и, как правило, не имеющие глубокого смысла формы культуры разнообразны. В работе «Новое средневековье» Бердяев пере-
числяет часть из них, это и демократия, и парламентаризм, и конституционализм, и юридический формализм, и гуманистическая мораль [3, с. 18]. Сюда же следует добавить и экономизм, и утилитаризм, и секу-ляризм, различные формы идолопоклонства. И все они несовместимы с личностью и призваны ее подавлять. Всю силу своей философии Бердяев направляет на борьбу этими видами объективаций. Отдельной критике у него подлежит феномен массы. Порожденный современной политикой и экономикой, как кристалл, он собирает в себе всю полноту общества: партии, расы, классы, социальные группы, и, наконец, государство. Цельность личности массой дробится. Массу никогда не интересует внутренняя жизнь человека. «Человек всегда был подавлен большим числом, человек выдающийся был подавлен человеком средним, качество количеством» [8, с. 53]. Все более глубокая пропасть простирается между личным сознанием и коллективным, между личной совестью и совестью группы, но неизменно групповое, а ныне медийное мышление парализует личное мышление.
Конечно, такая коллективная объективация человека, противоречащая духу истинного целостного человеческого образа, явление в культуре не новое. У человека «всегда была склонность к стадности», однако новым является его масштаб, его тотальность, универсализация. «Массы» осуждаются Бердяевым за то, что они навязывают личности стандарты мышления, но, в основном, за то, что они порабощены экономическими вопросами. «Все правительства заняты почти исключительно вопросом финансовым и вопросом о безработице. Все люди заняты почти исключительно исканием заработка и добыванием хлеба насущного, люди же обеспеченные и богатые потеряли чувство прочности своего положения и ждут разорения и краха» [8, с. 59]. Все это следствие ложного мировоззрения — материализма, который естественно рождает капиталистические формы существования. В этих формах особенно проявляется неравенство, несправедливость, ложь, обман, эксплуатация. При капитализме человек превращается в винтик, исполняющий определенную функцию. Действительно, здесь следует согласиться с Бердяевым, состояние такого мира требует духовной революции, революции во имя человека.
Такова трагическая правда истории, если ее рассматривать с точки зрения истины экзистенциальной философии, для которой сфера подлинного познания — это сфера человеческого существования. Теперь
понятно и напряжение мысли, и бескомпромиссность оценок, и значимость осмысления всех исторических, культурных и социальных объективаций, осуществляемых Бердяевым.
Подводя итог, еще раз отметим, что оправдание культуры видится Бердяевым в творчестве, преобразующем видимый объективный мир и даже взрывающем его границы и одновременно устремляющем нас к божественным высотам. Завет великого русского философа призван напоминать нам о том, что жизнь, обращенная только к посюсторонним ценностям, делает ее бесцветной и пресной.
Комментарии
Следует заметить, замечательный историк русской философии В. В. Зеньковский, подчеркивая чрезвычайную силу синтетических построений Бердяева, считает: «Это противопоставление культуры и цивилизации было выдвинуто Бердяевым (как и Эрном) до Шпенглера», еще в работе «Смысл творчества» (1916) [16, с. 184].
Литература
1. Бердяев Н. А. Дух и реальность: основы богочеловеческой духовности. М.: Директ-Медиа, 2008. 204 с. [Электронный ресурс]. URL: http://biblioclub.ru/index. php?page=book&id=42256 (дата обращения: 04.05.2020).
2. Бердяев Н. А. Истина и откровение. Пролегомены к критике Откровения / послесл. В. Безносова. СПб.: Изд-во Рус. христиан. гуманитар. ин-та, 1996. 383 с.
3. Бердяев Н. А. Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы. М.: Директ-Медиа, 2008. 114 с. [Электронный ресурс]. URL: http://biblioclub.ru/ index.php?page=book&id=42204 (дата обращения: 10.05.2020).
4. Бердяев Н. А. О назначении человека: опыт парадоксальной этики. М.; Берлин: Директ-Медиа, 2016. 475 с. [Электронный ресурс]. URL: http://biblio club. ru/index.php?page=book&id=42238 (дата обращения: 04.05.2020).
5. Бердяев Н. А. Опыт эсхатологической метафизики. М.: Директ-Медиа, 2012. 258 с. [Электронный ресурс]. URL: http://biblioclub.ru/index. php?page=book&id=42277 (дата обращения: 10.05.2020).
6. Бердяев Н. А. Самопознание. М.; Берлин: Директ-Медиа, 2016. 452 с. [Электронный ресурс]. URL: http://biblioclub.ru/index.php?page=book&id=42279 (дата обращения: 04.05.2020).
7. Бердяев Н. А. Смысл истории: монография. М.: Директ-Медиа, 2012. 253 с. [Электронный ресурс]. URL: http://biblioclub.ru/index.php?page=book&id=42200 (дата обращения: 10.05.2020).
8. Бердяев Н. А. Судьба человека в современном мире: сборник статей 1930-х гг. М.; Берлин: Директ-Медиа, 2016. 166 с. [Электронный ресурс]. URL: http://biblioclub.ru/index.php?page=book&id=428576 (дата обращения: 04.05.2020).
9. Бердяев Н. А. Философия свободного духа: проблематика и апология христианства. М.: Директ-Медиа, 2008. 437 с. [Электронный ресурс]. URL:
http://biblioclub.ru/index.php?page=book&id=42232 (дата обращения: 10.05.2020).
10. Бердяев Н. А. Философия свободы. М.: Директ-Медиа, 2008. 321 с. [Электронный ресурс]. URL: http://biblioclub.ru/index.php?page=book&id=42148 (дата обращения: 05.05.2020).
11. Бердяев Н. А. Царство духа и царство Кесаря. М.: Директ-Медиа, 2008. 132 с. [Электронный ресурс]. URL: http://biblioclub.ru/index.php?page=book&id=42280 (дата обращения: 10.05.2020).
12. Бердяев Н. А. Я и мир объектов: опыт философии одиночества и общения. М.: Директ-Медиа, 2008. 187 с. [Электронный ресурс]. URL: http://biblioclub.ru/ index.php?page=book&id=42246 (дата обращения: 04.05.2020).
13. Василенко Л. И. Введение в русскую религиозную философию. М.: Изд-во ПСТГУ, 2006. 442 с.
14. Гайденко П. П. Проблема свободы в экзистенциальной философии Н. А. Бердяева // Прорыв к трансцендентному. Новая онтология ХХ века. М.: Республика, 1997. 495 с.
15. Зеньковский В. В. История русской философии: монография. В 2-х т. Т. 2. М.; Берлин: Директ-Медиа, 2017. 570 с. [Электронный ресурс]. URL: http://biblioclub. ru/index.php?page=book&id=36337 (дата обращения: 10.05.2020).
16. Зеньковский В. В. Русские мыслители и Европа / под ред. Л. М. Сурис. М.; Берлин: Директ-Медиа, 2017. 197 с. [Электронный ресурс]. URL: http://biblioclub. ru/index.php?page=book&id=463960 (дата обращения: 07.05.2020).
17. ПорусВ. Н. Н. А. Бердяев: эсхатология свободы // Н. А. Бердяев и единство европейского духа / под ред. В. Поруса. М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2007. 687 с.
18. Шкода В. В. О человеке, который ставил свободу выше Бога // Бердяев Н. А. Философия свободы. М.: Фолио: АСТ, 2004. 732 с.
The problem of objectification and the tragedy of culture in the interpretation of N. A. Berdyaev
The transformation of an individual creative energy in the field of cultural phenomena, which is accepted as the key intuition of N. A. Berdyaev is revealed in the work. The process of objectification inherent in culture contributes to losing the spiritual values. The confrontation between culture and anti-culture is determined by a key anthropological difference between the individual and the personality. A personality is a unique spiritual being whose main characteristic is freedom that can be understood only in its relation to God. It is shown that the religious-eschatological nature of a personal being experiences tragedy as a result of profane cultural-historical production, where the rooted and gaining power sphere of cultural objectivations suppresses the free and spiritual being of a person. The objectivation dissolves the inner world and the mystery of a person. Under the objectification the higher matters are replaced with trivial values. A cultural creation gets meaning only from the point of
view of death, according to N. A. Berdyaev. Therefore, if there is no concern for death, there is nonsense, trivial round, evil, civilization and the crisis of humanity. The tragedy of culture comes from the false orientation of the spirit to the external things, which is also supported by science. Such objectivations as collectivism and state exert a particular impact on the process of dehuman-ization and antipersonalization. In these forms the inequality, injustice, lies, exploitation are manifested, with the economic life being completely divorced from the spiritual life. The ultimate meaning of a life is only associated with the concrete existential, spiritually experiencing and free relationship of a person with God. The work proves that the cultural-historical existence itself is tragic, and emphasizes the importance of addressing the existential philosophy of N. A. Berdyaev during the growing dehumanization of modern civilization.
Keywords: personality, creativity, eschatology, objectification, culture, tragedy.
References
• Berdyaev N. A. Carstvo duha i carstvo Kesarya. M.: Direkt-Media, 2008. 132 s. [Elektronnyj resurs]. URL: http://biblioclub.ru/index.php?page=book&id=42280 (data obrashcheniya: 10.05.2020). [In Rus].
• Berdyaev N. A. Duh i real'nost': osnovy bogochelovecheskoj duhovnosti. M.: Direkt-Media, 2008. 204 s. [Elektronnyj resurs]. URL: http://biblioclub.ru/index. php?page=book&id=42256 (data obrashcheniya: 04.05.2020). [In Rus].
• Berdyaev N. A. Filosofiya svobodnogo duha: problematika i apologiya hristianstva. M.: Direkt-Media, 2008. 437 s. [Elektronnyj resurs]. URL: http://biblioclub.ru/index. php?page=book&id=42232 (data obrashcheniya: 10.05.2020). [In Rus].
• Berdyaev N. A. Filosofiya svobody. M.: Direkt-Media, 2008. 321 s. [Elektronnyj resurs]. URL: http://biblioclub.ru/index.php?page=book&id=42148 (data obrashcheniya: 05.05.2020). [In Rus].
• Berdyaev N. A. Istina i otkrovenie. Prolegomeny k kritike Otkroveniya / poslesl. V. Beznosova. SPb.: Izd-vo Rus. hristian. gumanitar. in-ta, 1996. 383 s. [In Rus].
• Berdyaev N. A. Novoe srednevekov'e. Razmyshlenie o sud'be Rossii i Evropy. M.: Direkt-Media, 2008. 114 s. [Elektronnyj resurs]. URL: http://biblioclub.ru/index. php?page=book&id=42204 (data obrashcheniya: 10.05.2020). [In Rus].
• Berdyaev N. A. O naznachenii cheloveka: opyt paradoksal'noj etiki. M.; Berlin: Direkt-Media, 2016. 475 s. [Elektronnyj resurs]. URL: http://biblioclub.ru/index. php?page=book&id=42238 (data obrashcheniya: 04.05.2020). [In Rus].
• Berdyaev N. A. Opyt eskhatologicheskoj metafiziki. M.: Direkt-Media, 2012. 258 s. [Elektronnyj resurs]. URL: http://biblioclub.ru/index.php?page=book&id=42277 (data obrashcheniya: 10.05.2020). [In Rus].
• Berdyaev N. A. Samopoznanie. M.; Berlin: Direkt-Media, 2016. 452 s. [Elektronnyj resurs]. URL: http://biblioclub.ru/index.php?page=book&id=42279 (data obrashcheniya: 04.05.2020). [In Rus].
• Berdyaev N. A. Smysl istorii: monografiya. M.: Direkt-Media, 2012. 253 s. [Elektronnyj resurs]. URL: http://biblioclub.ru/index.php?page=book&id=42200 (data obrashcheni-
ya: 10.05.2020). [In Rus].
• Berdyaev N. A. Sud'ba cheloveka v sovremennom mire: sbornik statej 1930-h gg. M.; Berlín: Direkt-Media, 2016. 166 s. [Elektronnyj resurs]. URL: http://biblioclub.ru/index. php?page=book&id=428576 (data obrashcheniya: 04.05.2020). [In Rus].
• Berdyaev N. A. Ya i mir ob"ektov: opyt filosofii odinochestva i obshcheniya. M.: Direkt-Media, 2008. 187 s. [Elektronnyj resurs]. URL: http://biblioclub.ru/index. php?page=book&id=42246 (data obrashcheniya: 04.05.2020). [In Rus].
• Gajdenko P. P. Problema svobody v ekzistencial'noj filosofii N. A. Berdyaeva // Proryv k transcendentnomu. Novaya ontologiya HH veka. M.: Respublika, 1997. 495 s. [In Rus].
• Porus V N. N. A. Berdyaev: eskhatologiya svobody // N. A. Berdyaev i edinstvo evropejsk-ogo duha / pod red. V. Porusa. M.: Biblejsko-bogoslovskij institut sv. apostola Andreya, 2007. 687 s. [In Rus].
• Shkoda V. V. O cheloveke, kotoryj stavil svobodu vyshe Boga // Berdyaev N. A. Filosofiya svobody. M.: Folio: AST, 2004. 732 s. [In Rus].
• Vasilenko L. I. Vvedenie v russkuyu religioznuyu filosofiyu. M.: Izd-vo PSTGU, 2006. 442 s. [In Rus].
• Zen'kovskij V. V. Istoriya russkoj filosofii: monografiya. V 2-h t. T. 2. M.; Berlin: Direkt-Media, 2017. 570 s. [Elektronnyj resurs]. URL: http://biblioclub.ru/index. php?page=book&id=36337 (data obrashcheniya: 10.05.2020). [In Rus].
• Zen'kovskij V. V. Russkie mysliteli i Evropa / pod red. L. M. Suris. M.; Berlin: Direkt-Media, 2017. 197 s. [Elektronnyj resurs]. URL: http://biblioclub.ru/index. php?page=book&id=463960 (data obrashcheniya: 07.05.2020). [In Rus].
