CC BY
56
УДК 172
Ж. В. Латышева
Экзистенциалистская парадигма трансцендирования в социальной философии
В статье рассматриваются некоторые особенности экзистенциалистской парадигмы трансцендирования с целью раскрытия влияния экзистенциального уровня личностного бытия на созидание и существование социальной реальности. В ходе анализа некоторых позиций экзистенциальной философии Н. А. Бердяева показывается диапазон мнений экзистенциалистов относительно трансцендентного, человека, экзистенциального субъекта, личности, трансцендирования. Заостряется внимание на противопоставлении Бердяевым объективации и субъективации, Шестовым - «необходимости» и «произвола». Отмечается, что познавательная активность и творчество человека являются подлинным трансцендированием, возможным только на основе субъективации и осуществляемым свободной творческой личностью. Делается вывод о том, что трансцендирующий характер человеческого бытия необходимо учитывать в социально-философских исследованиях, особенно связанных с выявлением источников и механизмов социокультурного развития. Конструктивное трансцендирование, с одной стороны, укореняет индивида в социкуль-турном мире, а с другой - связано с творением содержания этого мира посредством созидательной деятельности в различных областях культуры и социума.
The article views some features in existentialist paradigm of transcending in order to reveal the influence of existential level of personal being on creating and existence of social reality. In the course of analysis of some positions in N. A. Berdyaev's existential philosophy a diapason of existentialists' opinions regarding the transcendent, human, existential subject, personality, transcending, is shown. An attention is focused on N. A. Berdyaev's opposition of objectivation and subjectivation, L. ShestoVs opposition of "necessity" and "arbitrariness" (voluntarism). It is marked that learning (cognitive) activity and human creativity are a transcending process possible only on basis of subjectivation and carried out by a free creative personality. A summary is made that it is necessary to take into account the transcending character of human existence in socio-philosophic researches, especially those connected with detecting sociocultural development sources and mechanisms. On the one hand, constructive transcending implants an individual in the sociocultural world, and on the other hand, it is connected with creating the contents of this world by means of creative activity in different areas of culture and socium.
Ключевые слова: трансцендирование, общество, личность, творчество, социальная философия.
Keywords: transcending, society, personality, creativity, social philosophy.
П. А. Сорокин, констатируя продолжающийся распад чувственного (секулярного) социокультурного типа, заявляет о зарождении и постепенном развитии интегрального типа общества, в котором будут творчески взаимодействовать сверхчувственное, логико-рациональное и чувственное начала [1]. Это такой тип общества, в котором, по нашему мнению, сформируется потребность (не актуальная, к сожалению, сегодня) систематической связи человека и общества с уровнем «вечных» констант бытия, «сверхценностей». Ибо, как справедливо отмечает профессор М. В. Силантьева, именно на этом уровне «следует искать источник смысложизненных ориентиров, и, как следствие, конкретных ценностных ориентаций личности, способных маркировать аксиологические приоритеты сравнительно больших социальных групп» [2]. Организация и существование интегрального общества предполагает, следовательно, и намного большую востребованность способности трансцендирования человека, благодаря которой реализуется аутентичный способ актуализации бытия Абсолютных значений, их интернализации.
Вышесказанное подтверждает необходимость тщательного изучения феномена трансцендирования в рамках социально-философского дискурса. Необходимость такого изучения еще более усиливает то, что именно трансцендирование олицетворяет духовно-творческий потенциал человеческой активности, выступает системообразующим принципом аутопойезиса и творческого развития человека и общества как открытых систем высокой сложности [3]. Важно, в связи с этим, уделить внимание особенностям экзистенциалистского подхода к данному способу самоосуществления, выяснению того, в какой мере экзистенциальный уровень личностного бытия «ответствен» за формирование социального мира и развертывание социальной жизни.
В экзистенциалистской парадигме (М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж.-П. Сартр, Н. А. Бердяев, Л. И. Шестов и др.) концепт экзистенции, по сути, противопоставлен концепту трансцендентальной
© Латышева Ж. В., 2016
субъективности в его гуссерлевском, восходящем к Декарту, понимании. Согласно Э. Гуссерлю, трансцендентальная субъективность - это «абсолютное ego», данное как сущее «в себе» и «для себя» (и рассмотренное вне аспекта существования), а феноменология - не что иное, как самоизучение, самоистолкование, самоконституция этого ego, которая, будучи проведена коренным образом, может дать исчерпывающий результат. Иными словами, трансцендирование трансцендентального ego осуществляется в конституирующейся самотождественности сознания, в совпадении, и как совпадение с самим собой (когда, например, обнаруживается, что трансцендентное бытие мира неотторжимо от трансцендентальной субъективности, а истиной становится «... некое структурное разделение, проводимое внутри бесконечных многообразий действительных и возможных cogitationes...») [4]. Экзистенция, напротив, - это сущее, отнесенное к своему существованию, это постоянное становление, несовпадение с собой, связь с иным, поиск нетождественного.
Весьма показательна, в связи с этим, позиция Н. А. Бердяева. Своеобразие его подхода, в сравнении с подходами Хайдеггера, Сартра и даже Ясперса, состоит в том, что он выстраивает свою экзистенциальную метафизику не по канонам систематической философии, не в рамках «отвлеченных начал» (В. С. Соловьев), а в их преодолении, исходя из собственных интуиций, переживания духовного, ощущения истины, тяготения к свободе. Именно благодаря нежеланию создавать и множить рационализированные мыслительные конструкции, он оказывается как бы внутри, по эту сторону существования, и познает бытие собственной экзистенциальностью. Это дает неожиданный положительный эффект, когда экзистенция вдруг обнажает свою подлинность, когда проливается свет на её невыразимые глубины.
Н. А. Бердяев, по собственному признанию, осуществляет принципиальный выбор такой философии, в которой устанавливается «приматъ свободы надъ бьтемъ, приматъ экзистенщальнаго субъекта надъ объективированным мiромъ, дуализмъ, волюнтаризмъ, динамизмъ, творческш ак-тивизмъ, персонализмъ, антропологизмъ, философiя духа» [5]. И во многом эта философская программа реализуется благодаря Канту и Шопенгауэру. Сам Бердяев отмечает, что у Канта ему импонируют именно дуализм и волюнтаризм, различение мира свободы и мира необходимости, теория свободы и разделение мира явлений и истинного мира (вещей в себе). В то же время русский мыслитель сетует, что великий кенигсбергский философ перекрыл возможность постижения «подлинного мира существования», а также практически не использует категорию духа [6].
Бердяев уверен в наличии трансцендентного, которое, однако, считает не внешним по отношению к человеку, а имманентным его существованию, внутренним опытом тайны, так как человек, будучи изначально единством, укоренен в бытии, погружен в его таинственность. Интересно отметить, что загадочность бытия подчеркивает и Л. Шестов, согласно которому быстрое развитие наук и прирастание знаний не только не способно рассеять завесу «первозданной тайны», но еще больше уплотняет её. Люди навечно погружены в таинственность бытия, «навсегда отрезаны от истоков и начал жизни» [7].
Но, возвращаясь к Бердяеву, человек и сам изначально есть «бытие в себе», внутреннее существование, экзистенциальность; реальность же его как объекта природы или социума - вторична. В сравнении с Хайдеггером, рассматривающим человека сквозь призму повседневности, Бердяев высвечивает в человеке, в первую очередь, высшие характеристики - его божественность, духовность, огромные творческие возможности, экстатичность, напряженную устремленность к свету, смыслу, свободе.
Познавательная активность человека как экзистенциального субъекта есть, согласно Бердяеву, трансцендирование «внутри бытия и с бытием», есть выход за пределы наличного бытия во все большие его глубины. Это возможно, только если понимать познание не как объективацию, движение к объекту, общему и общественному, а как субъективацию, стремление к субъекту, к личности, к «ты», как общение. В этой своей позиции Бердяев оказывается более близким С. Франку, М. Буберу, К. Ясперсу, Г. Марселю (говорящим об отношениях «я» - «ты», экзистенциальной коммуникации), чем М. Хайдеггеру, который изначально направляет своё внимание на бытие снаружи, бытие-в-мире, а не на внутреннее «бытие в себе».
Важно, что в качестве экзистенциального ядра человека русский философ полагает личность. Выдвижением личности в центр философии, признанием её единичности, неповторимости Бердяев подчеркивает антропологичность своего подхода, обнажает генетические связи с русской философией. В этом он разнится с Хайдеггером, который дистанцируется от ориентации на личность, от создания антропологического учения [8]. Личность, по Бердяеву, через субъективацию прорывается к транссубъективному, к сверхличному, к истине [9], и этот прорыв творит свободу, создает возможность общения с Богом, с другими, с миром. Личность как орган транс-цендирования при этом сохраняет свою целостность, независимость, самоценность, дух, творческую активность; она созидает смыслы и постигает бытие [10]. 16
Личность, являющаяся инстанцией духа, многогранна и противоречива: она организует душу и тело, творит надличностные ценности и коренится в бессознательном, страдает и радуется, стремится к самореализации и общению и др., но важнейшее в её бытии, согласно Бердяеву, -это свобода и готовность идти наперекор обстоятельствам, смелость быть собой: личность «есть причиняющая боль судьба, антиномическое сопряжете свободы и предназначешя, неотвратимости» [11]. Только свободная, дерзновенная, творческая личность противостоит объективации, только она может преодолеть предметное, вещественное, разрозненное мира.
Объективированный мир - это мир не только природы и общества, но и, хотя и в меньшей степени, культуры. Философия, наука, искусство, мораль, право, теология есть, по Бердяеву, господство «закона», а не «благодати». В полной мере это относится и к исторической религии, религии как социальному институту. Но, в то же время, субъективное религиозное отношение, как отношение творческое, прорывает объективированный мир, освобождает от него, приобщает к тайне; религия, так же как и искусство, не может существовать без творчества личности. И, важно отметить, именно творческий характер субъективной религиозности, показанный Бердяевым, объясняет отмечаемую М. В. Силантьевой и другими исследователями особенность религиозно-идеологического уровня организации социума. Данная особенность состоит в том, что только религиозное, сакральное, выступая одним из интегрирующих начал общества и обладая сильным иммунитетом по отношению к социальным манипуляциям, способно проникать в такие глубины личности, которых не могут достичь иные психосоциальные программы (например, основанные на экономико-социальном измерении общества) [12].
У Л. Шестова мы наблюдаем схожее с бердяевской оппозицией объективного-субъективного противопоставление «необходимости» и «произвола». Под «необходимостью» мыслитель понимает понуждающую власть, засилье научной истины, якобы объективно существующей закономерности, а под произволом - прорыв через данную несомненность и обязательность, пробуждение от догматических грёз, переживание того, что мир не так однозначен, что в нем возможно всё. И переживание это так же, как у Бердяева, неотделимо от веры и от творчества как скачка к неизведанному [13].
Творчество как Шестовым, так и Бердяевым истолковывается как одно из проявлений подлинного человеческого существования. Бердяев видит в творчестве трансцендирование, «прорыв в бесконечность», «богообщение», когда творец обращен к высшему, сосредотачивается, в первую очередь, не на предметно-эстетическом или ином выражении своих идей, а на «преображении» существующего. Широта, универсальность творческого отношения к миру превосходит конечную форму художественных произведений и других культурных артефактов, замысел творца никогда не может быть воплощен сполна [14].
Линия развития трансцендирования, идущая от философии Канта к философии Гуссерля и от него к нетрансцендентальной социальной феноменологии Шюца, Бергера и Лукмана, открывает всеобщие базовые характеристики «выходящего за пределы» сознания в его трансцендентальной и естественной установках. Экзистенциальная же философия сосредотачивается на рассмотрении индивидуально-личностных характеристик трансцензуса, выявляя глубинный уровень такового - экзистенциальный. Экзистенция как сфера аутентичного бытия человека понимается в данной философии как источник и центр стремления «прорываться через границы». При этом экзистенциальная философия вносит свой особый вклад в традицию философского постижения трансцендирования, который заключается, в чем мы согласны с Н. Бердяевым, в «очеловечивании» разума, соединении с человеком оторванных от него рациональных начал, понимании того, что акт трансцендирования захватывает всю «просветленную человечность» [15].
Рассмотрение трансцендирования, представленного в экзистенциалистской парадигме, показывает, кроме того, что в социально-философских исследованиях, особенно связанных с выявлением источников и механизмов социокультурного развития, важно учитывать «превосходящий», «прорывающийся», «преодолевающий» характер человеческого бытия. Конструктивное трансцендирование, с одной стороны, укореняет индивида в повседневном, социкультурном мире, а с другой - всегда связано с творением в этом мире значимого для человека содержания, с развитием и обогащением это содержания посредством созидательной деятельности в различных областях культуры и социума. Трансцендирование формирует широту, ясность и обоснованность мышления и видения мира, выступает универсальным методом реализации человеческой свободы. Экзистенциальная философия показывает, что значительную роль в формировании социального мира и развертывании социальной жизни играет экзистенциальный уровень человеческого бытия - экзистенциальные переживания и экзистенциальная коммуникация. Экзистенциальные переживания индивидуального и социокультурного миров предстают причинами и источниками трансцендирования во всех его проявлениях. В экзистенциальной коммуникации
не только формируется «Я», но и раскрывается самоценность другой экзистенции, рождаются добро, верность, ответственность, другие ценности Человеческого мира.
Примечания
1. Сорокин П. А. Главные тенденции нашего времени. Главы из книги / пер. с англ. Т. С. Васильевой // Партнерство цивилизаций. 2014. № 1-2. С. 287-289.
2. Силантьева М. В. Проблема «культурных границ» в современном мире: ценностный аспект // Вестник МГИМО-Университета. 2014. № 2. С. 236.
3. Николаева Е. М. Эвристический потенциал синергетики в исследовании процесса социализации // Ученые записки Казанского государственного университета. 2004. Т. 146 (Философские науки). С. 66-68.
4. Гуссерль Э. Картезианские размышления. С. 141. См. подробнее: Там же. С. 139-150.
5. Бердяев Н. А. Я и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения. Париж: Ymka-Press, 1934. С. 25.
6. См.: Бердяев Н. А. О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии // Бердяев Н. А. Царство Духа и Царство Кесаря. М.: Республика, 1995. С. 7.
7. Шестов Л. И. Афины и Иерусалим // Шестов Л. И. Сочинения: в 2 т. М.: Наука, 1993. Т. 1. С. 339.
8. См.: Хайдеггер М. Письмо о гуманизме // Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Республика, 1993. С. 200.
9. См.: Бердяев Н. А. Опыт эсхатологической метафизики // Бердяев Н. А. Царство Духа и Царство Кесаря. М.: Республика, 1995. С. 188-189.
10. См.: Бердяев Н. А. О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии. С. 11-35; Бердяев Н. А. Я и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения. С. 145-187.
11. Бердяев Н. А. Я и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения. С. 149.
12. Силантьева М. В. Метаморфозы социальных организмов в свете трансформации культурных границ: глобальные следствия модернизационных процессов // Вестник МГИМО Университета. 2012. № 6 (27). С. 208.
13. См., например: Сенчихина Ю. Б. Апология неизвестности: концепция творчества Льва Шестова // Вестник МГУ. Сер. «Философия». 2009. № 3. С. 26-37; Шестов Л. И. Апофеоз беспочвенности // Шестов Л. И. Соч.: в 2 т. Томск: «Водолей», 1996. Т. 2. С. 22, 41; Шестов Л. И. Философия трагедии. М.: «Изд-во АСТ»; Харьков: «Фолио», 2001. С. 361; Шестов Л. И. На весах Иова. М.: «Изд-во АСТ»; Харьков: «Фолио», 2001. С. 158, 160.
14. Бердяев Н. А. Самопознание (Опыт философской автобиографии). М.: Книга, 1991. С. 208-223; Бердяев Н. А. Философия свободы. М.: Моск. филиал «Интерпартнер-МКС» СП «МКС Плюс», 1990. С. 251-252. См. об этом также: Силантьева М. В. Экзистенциальные проблемы этики творчества Николая Бердяева: монография / Гос. акад. славян. культуры. М., 2002. С. 99-112.
15. См.: Бердяев Н. А. Истина и откровение: Пролегомены к критике откровения. URL: http:// rumagic.com/ru_zar/religion/berdyaev/0/j1.html (дата обращения 18.08.2015).
Notes
1. Sorokin P. A. Glavnye tendencii nashego vremeni [Major tendencies of our time.] Chapters from the book / translated from English. T. S. Vasilyeva // Partnership of civilizations. 2014, No. 1-2, pp. 287-289.
2. Silantyeva M. V. Problema «kul'turnyh granic» v sovremennom mire: cennostnyj aspekt [Problem of "cultural boundaries" in the modern world: value aspect] // Vestnik MGIMO-Universiteta - Herald of MGIMO-University. 2014, No. 2, p. 236.
3. Nikolaeva E. M. EHvristicheskij potencial sinergetiki v issledovanii processa socializacii [Heuristic potential of synergy in the study of socialization process] // Uchenye zapiski Kazanskogo gosudarstvennogo univer-siteta - Scientific notes of Kazan State University. 2004. Vol. 146 (Philosophical Sciences). Pp. 66-68.
4. Husserl E. Kartezianskie razmyshleniya [Cartesian meditations]. P. 141. See more: ibid. Pp. 139-150.
5. Berdyaev N. A. O rabstve i svobode cheloveka. Opyt personalisticheskoj filosofii [Me and world of objects. The experience of philosophy of solitude and communion]. Paris: Ymka Press. 1934. P. 25.
6. See: Berdyaev N. A. O rabstve i svobode cheloveka. Opyt personalisticheskoj filosofii [About slavery and freedom of man. The experience of personalistic philosophy] // Berdyaev N. A. Carstvo Duha i Carstvo Kesarya [The spirit Realm and the Realm of Caesar]. M. Respublika. 1995. P.7.
7. Shestov L.I. Afiny i Ierusalim [Athens and Jerusalem]// Shestov L. I. Works: in 2 vol. M. Nauka. 1993. Vol. 1. P. 339.
8. See: M. Heidegger Pis'mo o gumanizme [Letter on humanism] // Heidegger M. Time and being. M. Respublika. 1993. P. 200.
9. See: Berdyaev N. A. Opyt ehskhatologicheskoj metafiziki [Experience of eschatological metaphysics] // Berdyaev N. A. Carstvo Duha i Carstvo Kesarya [The spirit Realm and the Realm of Caesar]. M. Respublika. 1995. Pp. 188-189.
10. See: Berdyaev N. A. O rabstve i svobode cheloveka. Opyt personalisticheskoj filosofii [About slavery and freedom of man. The experience of personalistic philosophy]. Pp. 11-35; Berdyaev N. A. YA i mir ob"ektov. Opyt filosofii odinochestva i obshcheniya [Me and world objects. The experience of philosophy of solitude and communion]. Pp. 145-187.
11. Berdyaev N. A. YA i mir ob"ektov. Opyt filosofii odinochestva i obshcheniya [Me and world objects. The experience of philosophy of solitude and communion]. P. 149.
12. Silantieva M. V. Metamorfozy social'nyh organizmov v svete transformacii kul'turnyh granic: global'nye sledstviya modernizacionnyh processov [Metamorphosis of social organisms in light of transformation of cultural boundaries: global investigation of modernization processes] // Vestnik MGIMO Universiteta - Herald of MGIMO-University. 2012, No. 6 (27), p. 208.
13. See, for example: Senchihina J. B. Apologiya neizvestnosti: koncepciya tvorchestva L'va Shestova [Apology for the obscurity: the concept of creativity of Lev Shestov] // Vestnik MGU. Ser. «Filosofiya»- Herald of MSU. Ser. "Philosophy". 2009, No. 3, pp. 26-37; L. I. Shestov Apofeoz bespochvennosti [Apotheosis of groundlessness] // Shestov L. I. Works: in 2 vol. Tomsk. Vodoley. 1996. Vol. 2. Pp. 22, 41; L. I. Shestov Filosofiya tragedii [Philosophy of tragedy]. M. "Publishing house AST"; Kharkov: Folio. 2001. P. 361; Shestov L.I. Na vesah Iova [On the scales of Iov]. M. "Publishing house AST"; Kharkov. Folio. 2001. Pp. 158, 160.
14. Berdyaev N. A. Samopoznanie (Opyt filosofskoj avtobiografii) [Self-knowledge (Experience of philosophical autobiography)]. M. Kniga. 1991. Pp. 208-223; Berdyaev N. A. Filosofiya svobody [Philosophy of freedom]. M. Mosk. branch of "InterPartner-ISS" SP "MKS Plus". 1990. Pp. 251-252. See also: Silantyeva M. V. EHkzistencial'nye problemy ehtiki tvorchestva Nikolaya Berdyaeva: monografiya [Existential problems of the ethics of Nikolai Berd-yaev's creativity: monograph] / State. Acad. of Slavs. culture. M. 2002. Pp. 99-112.
15. See: Berdyaev N. A. Istina i otkrovenie: Prolegomeny k kritike otkroveniya [Truth and revelation: the Prolegomena to the critique of revelation]. Available at: http:// rumagic.com/ru_zar/religion/berdyaev/0/j1.html (18.08.2015).
УДК 167
В. Н. Князев, В. В. Федорин
Предпосылки формирования биоэтики
и конституирование ее предмета: философско-методологический анализ
В статье выявлены предпосылки формирования биоэтики и проанализирован комплекс трактовок предмета биоэтики. Показано, что она рассматривается как область философского знания, имеющая междисциплинарный характер и нацеленная на исследование этических и социальных проблем, возникающих в ходе применения достижений биологии к человеку.
Установлено, что развитие биоэтики взаимосвязано с разработкой правового регулирования применения биотехнологий. На основе анализа «Конвенции Совета Европы о правах человека в биомедицине» и «Всеобщей Декларации о геноме человека и о правах человека» выявлены ценности, на основе которых осуществляется регуляция исследований, связанных с вмешательством в геном человека. К их числу отнесены права, свободы и достоинства личности, единства человеческого рода и равенства людей, а также ценности генофонда человечества и индивидуального генома каждого человека.
Actuality of this research theme is due to the significance of ideological and methodological analysis of bio-ethics. In this article revealed preconditions of formation bioethics.
The complex of interpretations of the article of bioethics is analysed and shown that it is regarded (a) as an area of philosophical knowledge that has (b) an interdisciplinary character and aimed (c) to study the ethical and social issues arising from the application of biology to humans.
It was found that the development of bioethics is interrelated with the development of legal regulation of biotechnology. On the basis of analysis of "Council of Europe Convention on Human Rights in Biomedicine" and "Universal Declaration on the Human Genome and Human Rights" revealed the values upon which research regulation is based on, related to the intervention in the human genome. To their number attributed values of human rights, freedoms and dignity of the individual and the unity of the human race and equality of people, as well as the value of the gene pool of humanity and every human individual genome.
Ключевые слова: биоэтика, предпосылки формирования науки, междисциплинарность, мировоззренческие установки.
Keywords: Bioethics, prerequisites for the formation of science, interdisciplinary, worldviews.
Успехи биологии создают огромные возможности в решении продовольственных и медицинских проблем. Но применение этих достижений чревато серьезными опасностями, это требует их этического, нравственного осмысления. В силу этого большое значение приобретает мировоззренческий анализ биоэтической проблематики.
Представляется возможным выделить следующие предпосылки формирования биоэтики:
1. Успехи биологической науки во второй половине XX - начале XXI вв.: открытие структуры ДНК (1953); клонирование овечки Долли (1996); обнаружение прионов (1997); публикация предварительного проекта полной последовательности ДНК человека (2000); создание группой амери-
© Князев В. Н., Федорин В. В., 2016
