CC BY
31
5.10. ПРОБЕЛЫ УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ НОРМАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СУБЪЕКТОВ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ПРАВОСУДИЯ
Левков Данила Юрьевич. Должность: адвокат. Место работы: адвокатский кабинет "ВладЮрКонсалт". Email: Levkov80@mail.ru
Аннотация: Статья посвящена законодательным пробелам уголовно-правового обеспечения нормальной деятельности субъектов осуществления правосудия. В ней анализируются способы неправомерного воздействия на субъектов осуществления судопроизводства, которые могут нанести ущерб правосудию. Делаются выводы о совершенствовании механизма уголовно-правового обеспечения безопасности названных лиц, вносятся предложения по совершенствованию норм уголовного законодательства, закрепленных в ст.ст. 294, 295, 296 УК РФ.
Ключевые слова: правосудие; преступления против правосудия; потерпевший; вред, причиненный преступлением; участник процесса; судья; прокурор; следователь; дознаватель; пристав.
А GAPS OF CRIMINAL LEGAL SUPPORT OF THE NORMAL
FUNCTIONING OF AUTHORITIES IN OFFENCES AGAINST PUBLIC JUSTICE
Levkov Danila Urevich. Position: lawyer. Place of employment: "VladYurConsult" lawyers' bar. E-mail: Levkov80@mail.ru
Annotation: The article is devoted to a question about participants of legal proceedings, who has powers of authority, - as kinds of victim at offences against public justice. Author makes attempt to detect circle of this persons, who can become a grieved by reason of commission crimes are aforementioned over. As result he describes this subjects, makes suggestions for improvement of standards of the criminal legislation enshrined in the art. 294, 295, 296 of the criminal code of Russian Federation. Keywords: victim, damage from crimes; offences against public justice; public agents; participants of legal procedure victim; judge; prosecutor; investigator; police officer.
Современный законодатель предусмотрел довольно внушительный арсенал средств уголовно-правовой охраны лиц, осуществляющих правосудие. Однако при более пристальном взгляде на содержание названных норм вскрывается ряд существенных недостатков и противоречий. Первое, что бросается в глаза - во всех перечисленных составах преступлений законодатель по-разному очерчивает круг потерпевших и использует различные формулировки для их обозначения. Причем, в одних ситуациях разработчики УК разделяют лиц, участвующих в отправлении правосудия, на две группы: тех, кто уполномочен вершить суд, и тех, кто производит уголовное преследование, в других, наоборот, объединяют их друг с другом, в третьих сливает их еще и с другими участниками уголовного судопроизводства, не являющимися представителями власти, в единое целое.
Вторая проблема заключается, на наш взгляд, в использовании конструкций, неправильно отображающих сущность составов насильственного воздействия на
субъектов осуществления правосудия. В большей степени это касается ст. 296 УК, в которой законодатель совместил сразу все варианты насильственного воздействия на них, включая угрозы различного характера и содержания. В результате осталось не до конца понятным, как все четыре части данной статьи следует соотносить между собой. То ли все составы в них самостоятельные, то ли два из них, содержащиеся в ч. 1 и ч. 2 ст. 296 УК, - основные и два последующих квалифицированные1.
Но самое главное, в диспозиции норм нет четкого разделения между применением физического насилия в отношении потерпевшего, а также причинением ему имущественного вреда, и угрозы совершения таких действий. Хотя эти деяния имеют различную природу, разные характер и степень общественной опасности. Они отличаются по объекту, предмету посягательства и направленности преступного воздействия. Насилие -вид преступного воздействия на организм человека, как правило, влекущего за собой причинение вреда здоровью. Угроза же предполагает воздействие на психику человека2. Степень опасности первого определяется главным образом последствиями, и это деяние имеет материальный состав. Опасность второго вытекает прежде всего из характера угрозы, и оно по своей природе может быть сконструировано только по типу формального состава и т.д.
Такой подход к построению норм Особенной Части УК (когда в одном составе законодатель объединяет разные по характеру и степени общественной опасности деяния), по нашему мнению, не оправдан ни с теоретической, ни с практической точки зрения. Он не только вносит путаницу в общее представление об указанном уголовно-правовом запрете, но и нарушает принципы категоризации и пенализации преступлений. По крайней мере, выглядит не совсем справедливым то, что угроза убийством и причинением вреда здоровью ставится в один ряд с угрозой уничтожения или повреждения имущества, а также то, что все эти угрозы в отношении судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, а равно их близких в связи с рассмотрением дел или материалов в суде (ч.1 ст. 296 УК), наказываются строже (максимальный предел - три года лишения свободы), чем те же деяния (ч. 2 ст. 296 УК), совершенные в отношении прокурора, следователя или лица, производящего дознание (максимальный предел -два года лишения свободы), учитывая, что и те и другие являются представителями в сфере отправления правосудия.
Кроме того, слишком невнятным выглядит содержание квалифицированных составов данного преступления, содержащихся в ч.ч. 3,4 ст. 296 УК. Избегая четких формулировок, законодатель в вопросе уяснения их сущности фактически отсылает правоприменителя к содержанию ч. 1 и 2 ст. 296 УК. Но смысл этих норм в некоторых ситуациях не стыкуется. В части первой и второй ст. 296 УК законодатель говорит лишь об угрозе совершения соответствующих действий, а частях третей и четвертой - уже о применении насилия. Причем, если строго следовать тексту, то речь здесь должна идти об угрозе причинения вреда потерпевшему, сопряженной с применением насилия. Если же
1 См., например: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.И. Рарог. М.: Проспект, 2011. С. 711.
2 См., например: Трахов А. Конструирование диспозиций статей с различными по степени тяжести составами преступлений // Уголовное право. 2002. № 2. С. 61.
3'2015
Пробелы в российском законодательстве
исходить из такого посыла, то получиться, что рассматриваемая норма направлена только на противодействие угрозам в адрес субъектов правосудия, и не охватывает факты реального причинения им вреда, например, имущественного ущерба, в связи с осуществлением ими профессиональной деятельности, что кажется также не совсем логичным. Хотя, сама по себе социальная направленность этой нормы и ее уголовно-правовой смысл кажутся очевидными. Исходя из места, которое отведено описываемому деянию, следует, что это, как раз, то звено, которое обеспечивает функцию защиты от преступных посягательств на иные, кроме жизни, блага и законные интересы представителей судебной власти.
Выходом из сложившейся ситуации, думается, могло бы стать выведение угрозы за рамки состава применения насилия в отношении лиц, осуществляющего правосудие или уголовное преследование (также как законодатель поступил с убийством (ст. 105 УК) и угрозой убийства (ст. 119 УК) в Главе «Преступления против жизни и здоровья»)3. Это деяние целесообразно заключить в самостоятельный состав, разместив его следом в ст. 296.1 УК «Угроза в связи с осуществлением правосудия или уголовного преследования». В ней также необходимо дифференцировать ответственность за угрозу применения насилия, опасного и не опасного для жизни и здоровья потерпевшего, а также угрозу причинения имущественного вреда, - и все это, как представляется, по отдельности в отношении разных категорий потерпевших.
В-третьих, не все виды воздействия на субъектов осуществления правосудия, по нашему мнению, способны существенно повлиять непосредственно на само правосудие. Например, это касается посягательств на честь, достоинство и репутацию указанных субъектов. Не случайно, многие авторы, причисляют составы неуважения к суду (ст. 297 УК), и клеветы (ст. 298.1 УК) к рассматриваемой группе посягательств лишь с определенной долей условности, а некоторые вообще считают нецелесообразным включение их в Главу 31 УК4.
Последнее утверждение выглядит небезосновательным особенно на фоне недавних изменений уголовного законодательства - в декабре 2011 года, в результате которых были декриминализированы клевета (ст. 129 УК), а также специальный ее состав - клевета в отношении лица, осуществляющего правосудие или уголовное преследование (ст. 298 УК), и оскорбление (ст. 130 УК). Правда, уже в июле следующего Федеральным законом от 28.07.2012 № 141-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации»5 составы клеветы были возвращены в УК. Зато оскорбление так и осталось в разряде административных правонарушений. Неуважение же к суду по своей сути как раз состоит в оскорблении участников судебного разбирательства, в связи с чем в литерату-
3 В качестве положительного опыта можно обратиться к уголовному законодательству Республики Беларусь, в УК которой составы применения насилия и угрозы его применения к лицам, осуществляющим правосудия, разведены по разным статьям. Статья 388 УК Беларуси устанавливает ответственность за насилие в отношении судьи или заседателя, а ст. 389 - за угрозу в отношении судьи или заседателя. Правда, законодатель этого государства почему-то ограничился лишь обеспечением безопасности представителей судейского корпуса, оставив без внимания лиц, осуществляющих уголовное преследование.
4 См., например: Медведев Е.В. Специальные виды клеветы и оскорбления в УК РФ // Российский судья. 2009. № 10. С. 28
5 Собрание законодательства РФ. 2012. № 31. Ст. 4330.
ре его часто рассматривают как специальный вид унижения чести и достоинства личности, выраженного в неприличной форме, то есть общего состава оскорбления6.
Мы не согласны с теми учеными, которые не видят в криминализации клеветы и оскорбления ни социальной обоснованности, ни юридической необходимости. Конечно, данное деяние не представляет такой высокой общественной опасности, как другие преступления против личности, правосудия и т.д. Тем не менее, смысл в этой норме есть. Честь, достоинство и репутация, составляющие доброе имя человека, всегда занимали особое место в системе общечеловеческих ценностей. Это показатель, на котором строились и будут строится ключевые взаимоотношения между людьми. Не случайно нанесение обиды воспринималось в прежние времена как смертельный вызов, в ответ на который обидчика, как правило, вызывали на дуэль. Если доброе имя человека, которое положено в основу создания любой семьи, коллектива, социума, государства, демократии, экономики и других важнейших институтов общества перестанет рассматриваться как ценность, и общество начнет пренебрегать такими понятиями как честь, достоинство и т.д., оно остановится в своем развитии. Это путь деградации, который в последующем точно также приведет к нивелированию и других ценностей, в том числе и правовых.
Поэтому честь, достоинство и репутация должны охраняться уголовным законом. Сложно лишь обосновать то, что оскорбление участников процесса или клевета в отношении них представляют угрозу именно для правосудия. В структуре неуважения к суду оскорбительные выпады всегда имеют конкретный индивидуализированный характер и направлены на определенных участников судебного разбирательства. Следовательно, в первую очередь, оскорбления затрагивают их личные блага и интересы, их честь и достоинство. Нельзя сказать при этом, что они вообще не создают никаких препятствий нормальному ходу судопроизводства. Взаимные оскорбления его участников в процессе судебного разбирательства, порой, могут привести к срыву судебного заседания, спровоцировать межличностный конфликт среди них. Однако, по нашему мнению, вряд ли это может существенно повлиять на результат судебного разбирательства. Еще больше сомнений на этот счет возникает при оценке негативного воздействия на правосудие при клевете в отношении лиц, которые его осуществляют.
Трудно себе представить, каким образом клевета, например, в отношении судьи, или прокурора, поддерживающего гособвинение, нарушает порядок осуществления правосудия или влияет на реализацию общих принципов его отправления. Единственно, о чем здесь можно говорить, как нам кажется, о подрыве авторитета судебной власти7, да и то с некоторыми оговорками. Но авторитет судебной власти это обособленный феномен. Он, если и находится в связи с содержанием предмета отношений правосудия, то занимает в нем далеко не главенствующее место. По крайней мере, действующее законодательство не относит укрепление авторитета судебной власти к числу целей и задач
6 См., например: Медведев Е.В.Специальные виды клеветы и оскорбления в УК РФ. С. 28.
7 См., например: Попова Л., Попов Н. Квалификация угроз, высказываемых в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования // Уголовное право. 2003. № 2. С. 8.
правосудия. Поэтому подрыв авторитета судебной власти в результате клеветы еще не означает причинение вреда правосудию.
Более того, решение проблемы поддержания порядка в процессе судопроизводства, пресечения взаимных оскорблений между участниками процесса и в отношении представителей судебной власти уже нашло свое отображение в УПК, гПк и АПК. Для нарушителей порядка в зале судебных заседаний предусмотрены довольно серьезные меры процессуального принуждения, причем, их арсенала (даже если учитывать только имущественные санкции), как нам кажется, вполне достаточно для разрешения подобного рода конфликтных ситуаций.
Получается, что хотя в рассматриваемом составе преступления и наличествует факт негативного воздействия на участников отношений по отправлению правосудия, выражающийся в унижении их чести и достоинства, - это никак не сказывается на нарушении нормальной работы системы правосудия (поскольку ущерб, который они на себе претерпевают в результате оскорбительных действий не препятствует рассмотрению спора по существу и вынесению справедливого, обоснованного решения). Стало быть, лиц, оскорбленных в процессе отправления правосудия, неправильно считать потерпевшими с точки зрения сущности данных отношений, юридической природы характеризуемых преступлений и с точки зрения системы средств уголовно-правового обеспечения их нормального функционирования.
Резюмируя сказанное, предлагается исключить ст. 297 и ст. 298.1 из Уголовного кодекса. Вместо этого в составе клеветы (ст. 128.1 УК) необходимо предусмотреть квалифицирующий признак, отражающий специфику этого деяния в отношении круга лиц, обладающих государственно-властными полномочиями, причем, не только в сфере осуществления правосудия.
Список литературы:
1. Абрамова П.В. Воспрепятствование осуществлению правосудия: научно-правовой анализ статьи 294 УК РФ // Бизнес в законе. - 2012. - №2.
2. Мартышкин В.Н. Оптимизация нагрузки судей -доступность и качество правосудия // Социально-политические науки. - 2012. - №2.
Рецензия
на статью Д. Левкова «Пробелы уголовно-правового обеспечения нормальной деятельности субъектов осуществления правосудия»
Определение полноты уголовно-правовой защиты интересов правосудия, в том числе нормальной деятельности осуществляющих его субъектов, является, пожалуй, одной из наиболее сложных и актуальных проблем криминализации, социальной обусловленности имеющихся уголовно-правовых норм, необходимости охраны средствами уголовного права общественных отношений в сфере деятельности суда и органов, оказывающих ему содействие, которые ранее в силу различных причин не были ограждены от преступных посягательств, отражения в норме права всех достаточных признаков состава преступления, которые не только позволяют квалифицировать деяние, но и отграничивать от сходных деяний.
Автор обоснованно обращает внимание на проблемы законодательной техники. Игнорирование правил последней привело к тому, что уголовно-правовые нормы не всегда содержат четких указаний относительно конститутивных признаков состава преступления; законодателем используются конструкции, которые не достаточно точно отражают сущность составов насильственного воздействия на субъектов осуществления правосудия (например, в ст. 296 УК РФ). Нет четкого разделения между применением физического насилия в отношении потерпевшего, причинением имущественного вреда и угрозы совершения таких действий.
На основании сделанного анализа норм уголовного права, имеющих целью защиту интересов правосудия, автор вносит предложения о совершенствовании описания уголовно-правовых запретов, достаточно полно и убедительно аргументируя их, в том числе и ссылками на законодательный опыт зарубежных стран (например, Республики Беларусь).
Таким образом, содержание статьи (представляет интерес как для науки, так и практики), предложения и выводы, содержащиеся в ней, позволяют рекомендовать ее к опубликованию.
Научный руководитель - профессор кафедры уголовного права Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина, доктор юридических наук, профессор А.И. Чучаев
