CC BY
45
14.4. УЧАСТНИКИ СУДОПРОИЗВОДСТВА КАК
ПОТЕРПЕВШИЕ В ПРЕСТУПЛЕНИЯХ ПРОТИВ ПРАВОСУДИЯ
Левков Данила Юрьевич, адвокат Место работы: адвокатский кабинет «ВладЮрКонсалт»
Levkov80@mail.ru
Аннотация: Статья посвящена вопросу определения круга потерпевших, являющихся участниками судопроизводства и не относящихся к представителям власти в преступлениях против правосудия. В ней предпринимается попытка определения способов неправомерного воздействия на них, которые могут нанести ущерб правосудию. Делаются выводы о совершенствовании механизма уголовно-правового обеспечения безопасности названных участников судопроизводства, вносятся предложения по совершенствованию норм уголовного законодательства, закрепленных в ст.ст. 301, 302, 305, 309 УК РФ
Ключевые слова: правосудие; преступления против правосудия; потерпевший; вред причиненный преступлением; участник процесса; потерпевший; защитник; законный представитель; свидетель
PARTICIPANTS OF LEGAL PROCEEDINGS - AS KINDS OF VICTIM AT OFFENCES AGAINST PUBLIC JUSTICE
Levkov Danila U., advokat
Work place: advocatory private office «VladUrKonsalt»
Levkov80@mail.ru
Annotation: The article is devoted to a question about participants of legal proceedings, who has not powers of authority, - as kinds of victim at offences against public justice. Author makes attempt to detect circle of this persons, who can become a grieved by reason of commission crimes are aforementioned over. As result he describes this subjects, makes suggestions for improvement of standards of the criminal legislation enshrined in the art. 301, 302, 305, 309 of the criminal code of Russian Federation
Keywords: victim, damage from crimes; offences against public justice; public agents; participants of legal procedure victim; defender; lawful representative; witness
Круг не наделенных властью участников судопроизводства, через воздействие на которых может быть причинен вред отношениям правосудия во всех видах судопроизводства, весьма многообразен, в связи с чем объединить их в рамках одной фигуры потерпевшего представляется непростой задачей. Видимо, поэтому в УК в этом качестве они представлены довольно неоднозначно и неполно.
В большинстве рассматриваемых составов преступлений используется казуистический способ их описания, что как нам кажется, контрпродуктивно. Во-первых, такой подход не позволяет отобразить все многообразие не наделенных властью участников судопроизводства, через воздействие на которых можно повлиять на ход правосудия и его конечный результат. Казуистический способ описания всегда имеет уязвимые стороны, если речь идет о множественности описываемых объектов, и пото-
му часто приводит к пробелам в законе1. Во-вторых, он не удобен из-за громоздкости порождаемых им определений, и как следствие таких же объемных норм закона.
Если в одной норме перечислить всех лиц, которые могут являться потерпевшими в составах посягательства на правосудие, то получится формулировка более чем, из двадцати элементов: потерпевший, частный обвинитель, подозреваемый, обвиняемый, гражданский истец, гражданский ответчик, законные представители, представители, защитники, свидетель, понятой, эксперт, специалист, переводчик, участвующие в уголовном судопроизводстве педагог и психолог, помощник судьи, секретарь судебного заседания и т.д. И это только участники уголовного процесса, а есть еще гражданское и арбитражное судопроизводство, в которых тоже есть свои участники, нуждающиеся в защите.
Другое дело, что некоторые преступления в силу своей специфики посягают только на определенный круг лиц. Но это касается отдельных составов преступных посягательств, совершаемых в сфере уголовного судопроизводства, таких, как принуждение к даче показаний (ст. 302 УК), разглашение данных предварительного расследования (ст. 310 УК) или разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участников уголовного процесса (ст. 311 УК), в которых потерпевшими могут быть лишь участники уголовного процесса.
Однако, если говорить о преступлениях против правосудия в целом, то потерпевшими в них могут быть все вышеперечисленные процессуальные лица, что требует унификации используемой в УК терминологии. Наиболее оптимальным вариантом решения этой проблемы, как нам кажется, могло бы стать введение для обозначения упомянутых выше лиц в легальный оборот общего для всех них термина - участник судопроизводства. Во-первых, потому, что он отличается простотой для восприятия как в теоретическом, так и в практическом плане, а во-вторых, привычен в употреблении - официально используется и в законодательных актах и в лексиконе правоприменителя. Кроме того, он наиболее адекватно отображает основные их сущностных черты, то что, это:
1) субъекты отношений в сфере отправления правосудия,
2) наделенные определенным процессуальным статусом,
3) задействованные в конкретном уголовном деле, гражданском или арбитражном процессе.
Тем более, что подобный законодательный опыт уже имеется, в частности в ст. 311 УК «Разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участников уголовного процесса». Правда, здесь, как видно, используется несколько иная, хотя и близкая по смыслу формулировка «участник уголовного процесса». Если же ориентироваться на обозначение участников других видов судопроизводства, гражданского, арбитражного, то предложенный выше термин, как раз будет для них универсальным.
Однако для того, чтобы дать объективную оценку действующему механизму уголовно-правового обеспечения неприкосновенности участников судопроизводства, необходимо не только установить круг участников судо-
1 См.: Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: Лекции по спецкурсу «Основы квалификации преступлений». М., 2007. С. 126; Денисова А.В. О приемах законодательной техники, используемых в Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации // Общество и право. 2010. № 2. С. 96.
Левков Д. Ю.
УЧАСТНИКИ СУДОПРОИЗВОДСТВА КАК ПОТЕРПЕВШИЕ В ПРЕСТУПЛЕНИЯХ ПРОТИВ ПРАВОСУДИЯ
производства, но и проанализировать то, что может угрожать их безопасности в рамках процесса отправления правосудия, и насколько адекватно эти угрозы и средства противодействия им отражены в соответствующих нормах УК.
На наш взгляд, все существующие угрозы подобного рода можно разделить на два вида: внутренние, происходящие от лиц, наделенных государственно-властными полномочиями в рассматриваемой сфере общественных отношений и обеспечивающих нормальное их функционирование; и внешние, возникающие не из системы правосудия, а извне, то есть от иных заинтересованных в исходе дела, судебного разбирательства лиц. При их анализе необходимо обязательно учитывать вид отправления правосудия.
В уголовном судопроизводстве количество таких угроз, особенно внутренних, а также риск их проявления значительно выше. Во многом это обусловлено длительностью нахождения отдельных категорий лиц, прежде всего подозреваемого, обвиняемого в непосредственной зависимости, если можно так выразиться, «под властью», лиц, уполномоченных осуществлять уголовное преследование.
Остановимся на них более подробно. В первую очередь это - угрозы, вытекающие из превышения полномочий и злоупотребления ими со стороны представителей дознания, следствия и прокуратуры, а также суда. Имеется ввиду воздействия на участников судопроизводства в виде принуждения их к совершению определенных процессуальных действий или отказу от их совершения с целью получения дознавателем, следователем, прокурором нужного ему процессуального результата. Такое воздействие может быть осуществлено путем применения насилия или угроз применения насилия к потерпевшим, а может быть реализовано через использование предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством мер процессуального принуждения.
В целях предотвращения возможности оказания подобного рода давления на участников процесса со стороны представителей власти УК предусматривает уголовную ответственность за:
1) незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей (ст. 301 УК);
2) принуждение к даче показаний (ст. 302 УК);
3) вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта (ст. 305 УК), если такое воздействие происходит от судьи или иного лица, осуществляющего правосудие; и
4) разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участников уголовного процесса (ст. 311 УК).
Кроме того, как мы уже говорили, УК защищает участников судопроизводства от воздействия извне, то есть со стороны лиц, которые не обладают в отношении них какими-либо законными властными полномочиями. В рамках этой защиты УК предусматривает ответственность за:
1) посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295 УК);
2) угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ст. 296 УК); а также
3) подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу (ст. 309 УК).
В целом нынешний механизм уголовно-правового обеспечения безопасности участников судопроизводства охватывает, как нам кажется, все возможные угрозы интересам участников правосудия, однако, пробельных сторон в нем остается довольно много. Прежде всего бросается в глаза терминологическая неопределенность в характеристике признаков потерпевшего. Это не относится лишь к ст. ст. 301 и 305 УК, в которых потерпевший не называется прямо законодателем. В данном случае круг и признаки таких лиц вытекают из смысла самих норм. В ч. 1. ст. 301 УК и ст. 305 УК это может быть любое лицо, а в ч. 2 и 3 ст. 301 УК - только подозреваемый, обвиняемый, в ч. 2 ст. 305 УК - подсудимый. В первом составе преступления это - фигуранты уголовного дела, в отношении которых во время досудебной стадии судопроизводства или судебного разбирательства может быть применена мера пресечения в виде ареста, и она применяется незаконно (исходя из особенностей уголовного процесса, в таком положении может оказаться только подозреваемый, обвиняемый, или подсудимый). Во втором - это подсудимый, на что указывает выражение «приговор». Возможно, в данной ситуации использование приведенных терминологических конструкций более правильно, поскольку здесь четко определены отношения правосудия, участниками которых могут быть конкретно-определенные лица.
В других случаях законодатель, наоборот, пытается предложить исчерпывающий перечень участников процесса, которым может быть причинен вред. Так, в ст. 302 УК речь идет о принуждении к даче показаний подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля либо эксперта, специалиста - к даче заключения или показаний. Как видно из текста статьи, круг потерпевших здесь ограничен всего лишь пятью процессуальными фигурами, хотя незаконное воздействие с целью фальсификации результатов расследования уголовного дела со стороны представителей власти может в той же мере распространяться и на других участников судопроизводства, на понятых, на переводчиков, педагогов, психологов, защитников, законных представителей и т.д. Кстати, факты такого давления на указанных лиц на практике не единичны2. Однако принцип законности, который запрещает применять уголовный закон по аналогии, не позволяет толковать смысл характеризуемой нормы расширительно. В результате, - часть участников уголовного судопроизводства на данный момент остаются не защищенными от злоупотреблений и произвола со стороны дознавателя, следователя, прокурора или судьи.
Кроме того, думается, не совсем удачной в ст. 302 УК выглядит и описание самого возможного давления на потерпевших со стороны указанных лиц. Так, в названии статьи законодатель упоминает о принуждении участников процесса лишь к даче показаний, а в диспозиции нормы, помимо этого, говорит еще о принуждении эксперта или специалиста к даче заключения. На фоне аналогичной нормы, только содержащейся в ст. 309 УК («Подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу») возникает закономерный вопрос, - почему законодатель
2 См., например: Кучерена А.Г. Адвокатура в условиях судебно-правовой реформы в России: Монография. М.: ЮРКОМПАНИ, 2009; Белоковыльский М.С., Игнатьев А.Н. За гранью процессуального конфликта: к вопросу о незаконном противодействии сторон в уголовном процессе // Адвокат. 2009. № 8. С. 38.
в ст. 302 УК указывает на принуждение только к этим двум действиям3?
Объективно негативное воздействие со стороны представителей власти в сфере отправления правосудия на других процессуальных лиц может выражаться и в других формах. Это может быть, скажем, принуждение к заведомо неправильному переводу, к искажению содержания протокола судебного заседания к отказу от участия в процессе защитника и т.д. Причем подобные шаги также могут сыграть судьбоносную роль в исходе дела, скажем, если речь идет об устранение грамотного и принципиального защитника, который может стать серьезным препятствием для продвижения «заказных» дел, произвола, фальсификации доказательств и т.д. На наш взгляд, это также должно быть отражено в рассматриваемых нормах уголовного закона.
Все приведенные выше и иные проявления процессуальной правоспособности участников судопроизводства, которые имеют значение для правильного расследования и разрешения уголовного дела, и по поводу совершения которых они могут быть подвергнуты принуждению в ходе судебного разбирательства, можно обозначить одним общим термином - «совершение процессуальных действий». Именно на его основе, думается, и нужно было бы формулировать как название, так и диспозицию нормы, содержащейся в ст. 302 УК. В контексте сказанного предлагается заменить используемое в редакции ст. 302 УК выражение «принуждение к даче показаний» на слова «принуждение к даче показаний, совершению иных процессуальных действий или отказу от их совершения».
Наконец, еще один спорный, на наш взгляд, момент отображения описываемого посягательства в законе связан с интерпретацией сферы судопроизводства в которой такое воздействие возможно. Большинство ученых считают, что в данном случае речь идет только об уголовном процессе4. При этом некоторые из них трактуют суть приведенного в законе выражения еще более узко, имея ввиду только стадию предварительного расследо-вания5.
Мы считаем несправедливым такое сужение смысла рассматриваемой нормы. С точки зрения охраны интересов отправления правосудия, она должна распространяться на все виды правосудия, а не только правосудие по уголовным делам. Конечно, в гражданском и арбитражном процессе нет такого потенциала мер принудительного воздействия, нет и карательных органов и соответствующих должностных лиц, уполномоченных его реализовывать. Но в этих видах судопроизводства есть другая фигура - судья, который, хотя и не может оказать непосредственное давление на стороны в процессе судебного разбирательства, зато располагает распоряди-
3 См., например: Шестаков А.Л. Квалификация действий органов внутренних дел при совершении преступлений против правосудия // Российский судья. 2010. № 5. С. 29.
4 Собственно именно такой смысл определяет сама указанная норма УК. См., например: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Ю.В. Грачева, Л.Д. Ермакова, Г.А. Есаков и др.; отв. ред. А.И. Рарог. 7-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2011; Преступления против правосудия / Под ред. А.В. Галахо-вой. М., 2005. С. 144 145; Шестаков А.Л. Квалификация действий органов внутренних дел при совершении преступлений против правосудия // Российский судья. 2010. № 5. С. 31.
5 См.: Баев О.Я. Посягательства на доказательственную информацию и доказательства в уголовном судопроизводстве (правовые и криминалистические средства предупреждения, пресечения и нейтрализации последствий: проблемы и возможные решения) // СПС КонсультантПлюс. 2009.
тельными полномочиями в отношении своих помощников и секретаря судебного заседания. На этих лиц, которые находятся в непосредственной служебной зависимости от него, судья может оказать давление в ходе судопроизводства в целях обеспечения чьих-то личных или корпоративных и т.д. интересов, а не интересов правосудия. И такие действия, по нашему мнению, также должны быть наказуемы, поскольку могут нанести серьезный ущерб отношениям правосудия и потенциально несут в себе общественную опасность. Список литературы:
1. Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: Лекции по спецкурсу «Основы квалификации преступлений». М., 2007. С. 126;
2. Денисова А.В. О приемах законодательной техники, используемых в Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации // Общество и право. 2010. № 2. С. 96.
3. Кучерена А.Г. Адвокатура в условиях судебно-правовой реформы в России: Монография. М.: ЮРКОМПАНИ, 2009;
4. Белоковыльский М.С., Игнатьев А.Н. За гранью процессуального конфликта: к вопросу о незаконном противодействии сторон в уголовном процессе // Адвокат. 2009. № 8. С. 38.
5. Шестаков А.Л. Квалификация действий органов внутренних дел при совершении преступлений против правосудия // Российский судья. 2010. № 5. С. 29.
6. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Ю.В. Грачева, Л.Д. Ермакова, Г.А. Есаков и др.; отв. ред. А.И. Рарог. 7-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2011;
7. Преступления против правосудия / Под ред. А.В. Галаховой. М., 2005. С. 144 145;
8. Шестаков А.Л. Квалификация действий органов внутренних дел при совершении преступлений против правосудия // Российский судья. 2010. № 5. С. 31.
9. Баев О.Я. Посягательства на доказательственную информацию и доказательства в уголовном судопроизводстве (правовые и криминалистические средства предупреждения, пресечения и нейтрализации последствий: проблемы и возможные решения) // СПС КонсультантПлюс. 2009.
РЕЦЕНЗИЯ
Специфика механизма преступлений против правосудия находит отражение и в круге лиц, воздействуя на которые может быть нарушена деятельность суда и органов, содействующих ему в реализации стоящих перед ним задач. К числу потерпевших, например, законодатель относит участников судопроизводства, не являющихся представителями власти. Круг таких лиц весьма разнообразен, видимо, поэтому законодатель использует различные термины для их обозначения. Отсюда и другая проблема, на которую обоснованно обращает внимание автор, - в законе они представлены весьма неоднозначно и неполно. Кроме того, в большинстве уголовно-правовых норм используется казуистический способ описания, который подвергается в литературе критике вообще и в рецензируемой статье в частности. Делается это, на наш взгляд, вполне обоснованно, так как такой подход не позволяет отобразить всех лиц, с одной стороны, являющихся участниками судопроизводства, с другой - не наделенных властными полномочиями. Кроме того, он неудобен из-за громоздкости порождаемых определений.
Автор специально оговаривает, что ряд преступлений в силу своей специфики могут посягать только на определенный круг лиц (например, ст. 302, 310, 311 УК РФ). В целом же в преступлениях против правосудия такое положение в качестве общего правила выделить невозможно. Поэтому обоснованным выглядит предложение об унификации применяемой в УК РФ терминологии для обозначения преступлений против правосудия. Для этого предлагается использовать термин «участник судопроизводства», приводятся доводы в пользу такого решения (ими являются субъекты отношений в сфере отправления правосудия; они наделены определенным процессуальным статусом; задействованы в конкретном уголовном, гражданском или арбитражном процессе). Кстати сказать, именно этим термином пользуется законодатель при описании преступления, предусмотренного ст. 311 УК РФ.
Исходя из изложенного, статья Д. Левкова «Участники судопроизводства как потерпевшие в преступлениях против правосудия» является актуальной, теоретически и практически значимой, может быть рекомендована к опубликованию.
профессор кафедры уголовного права Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина, доктор юридических наук, профессор
А.И. Чучаев
