CC BY
177
Раздел 7. Уголовно-процессуальное обозрение
БАЖАНОВ С.В., доктор юридических наук, профессор,
svb-1956@mail.ru Научно-исследовательский институт; Академия Генеральной прокуратуры Российской Федерации, 123022, г. Москва, 2-я Звенигородская ул., 15
BAZHANOV S.V.,
Doctor of Legal Sciences, professor,
svb-1956@mail.ru
Scientific Research Institute;
Academy of the Prosecutor General's Office
of the Russian Federation,
2nd Zvenigorodskaya St. 15, Moscow, 123022,
Russian Federation
ПРИЗНАНИЕ НЕЗАКОННЫМ ПРИВЛЕЧЕНИЯ ЛИЦА В КАЧЕСТВЕ ОБВИНЯЕМОГО И ЕГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПОД СТРАЖУ: ДОЛЖНО ЛИ ПРЕКРАЩАТЬСЯ УГОЛОВНОЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ?
Реферат. Рассматривается актуальная проблема в аспекте разногласий, возникающих между региональными прокурорами и руководителями следственных органов по вынужденному прекращению по реабилитирующим основаниям уголовных дел, когда обвиняемый заключался под стражу. В обычной ситуации следователь не может и не обязан указывать в описательной части постановления о возбуждении уголовного дела фамилии, имена и отчества всех без исключения «фигурантов» предстоящего расследования. Установив новые эпизоды преступной деятельности вновь выявляемых «фигурантов», он обязан осознавать, находятся ли они в причинной-следственной связи с ранее выявленными эпизодами преступной деятельности подозреваемых (обвиняемых), проходящих по основному уголовному делу (если находятся, то основания для выделения уголовного дела в отдельное производство или материалов для процессуальной проверки отсутствуют). Федеральный судья полномочен самостоятельно изменить (отменить) ранее «одобренную» им меру пресечения, обозначив в постановлении соответствующие мотивы. Руководитель следственного органа (при наличии оснований) вправе и обязан отменить постановление следователя о возбуждении уголовного дела, а также о привлечении лица в качестве обвиняемого, и с учетом решения федерального судьи об отмене ранее избранной меры пресечения вынести аргументированное постановление о прекращении уголовного преследования в части предъявленного обвинения (в отдельных случаях часть может совпадать с целым). Следователь отменять свои собственные решения, дублируя постановления руководителя следственного органа, не должен. Обязательное в рассматриваемом контексте постановление о прекращении уголовного преследования должно выступать формальным основанием для реабилитации обвиняемого.
Ключевые слова: судья; следователь; прокурор; руководитель следственного органа; постановление; решение.
DECLARING ILLEGAL THE ACKNOWLEDGEMENT OF THE PERSON AS AN ACCUSED AND TAKING HIM INTO CUSTODY: SHOULD THE PROSECUTION BE TERMINATED?
Abstract. The topical problem of disputes arising between regional prosecutors and heads of the investigative authorities concerning the involuntary termination of criminal cases on rehabilitating grounds, in case the accused was taken into custody, is analyzed. Usually, the investigator cannot and shouldn't indicate the names, surnames, patronymics of all "figurants" of upcoming investigation in the descriptive part of the resolution on initiation of a criminal case. Having discovered the new episodes of criminal activities of newly identified "persons involved", he must realize, whether they are in causal relationship with the previously identified episodes of criminal activity of suspects or accused (if they are, then there are no grounds for distinguishing a criminal case into separate proceedings or presenting materials for procedural check). A federal judge has the authority to change (cancel) the restraint previously "approved" by him, specifying the appropriate motives in the resolution. The head of the investigative body (if there are grounds) has the right and is obliged to cancel the investigator's decision to institute a criminal case, as well as to acknowledge a person as an accused, and, taking into account the decision of a federal judge to abolish the previously chosen restraint, to make a reasoned decision about the termination of criminal prosecution regarding the part of the brought charge. The investigator shouldn't cancel his own decisions, duplicating the resolutions of the head of the investigative body. The resolution on termination of criminal prosecution, mandatory in this context, should be the formal basis for the rehabilitation of the accused.
Keywords: judge; investigator; prosecutor; head of the investigative body; resolution; decision.
В уголовно-процессуальных правоотношениях, возникающих между региональными прокурорами и руководителями следственных органов, нередко возникают серьезные разногласия, связанные с вынужденным прекращением уголовных дел по реабилитирующим основаниям, особенно в тех случаях, когда обвиняемый был заключен под стражу. Весьма активными здесь становятся и адвокаты-защитники, инициирующие в порядке ст. 125 УПК РФ многочисленные жалобы, которые, надо признать, зачастую остаются без удовлетворения.
Правовая оценка описываемых ситуаций заметно осложняется эксклюзивными процедурными решениями следователей, отягченными потребностями в выделении (соединении) вновь возбуждаемых уголовных дел; иногда они (как в комментируемом случае) отменяются, в том числе вышестоящими прокурорами, хотя прочие постановления следователей (например, о привлечении в качестве обвиняемого) «остаются в силе», расследование продолжается, а обвиняемый (с согласия судьи) заключается под стражу.
В дальнейшем Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации отменяет состоявшиеся по такому уголовному делу решения нижестоящих судов, обосновывая свою позицию следующим:
- основное уголовное дело возбуждалось в отношении и известных, и неустановленных «фигурантов», не указанных в соответствующем постановлении, что якобы позволяло следователю преследовать* любое должностное лицо;
- данные о других «фигурантах» появились лишь в ходе расследования основного уголовного дела;
- без возбуждения в отношении их уголовного дела о новом, выявленном им преступлении, следователь не мог на законных основаниях осуществлять обвинительную деятельность, вследствие чего им и составлялся рапорт с одновременным вынесением очередного постановления о возбуждении уголовного дела, впоследствии соединявшегося с основным в одном производстве.
* Здесь и далее используется оригинальная терминология разработчиков документов, представленных на правовую оценку, которая по тексту выделяется курсивом. (Примеч. авт.).
В конечном итоге такая «бурная» уголовно-процессуальная переписка и деятельность в приложении к анализируемому случаю закончилась печально: районный суд постановление следователя о привлечении в качестве обвиняемого признал необоснованным, вследствие чего заместитель руководителя следственного органа его отменил, что не коснулось, однако, других постановлений следователя: об избрании в отношении обвиняемого меры пресечения в виде подписки о невыезде и о выделении уголовного дела в отношении новых «фигурантов» в отдельное производство.
На ходатайство адвоката о прекращении уголовного преследования и признании за обвиняемым права на реабилитацию следователь ответил письмом, в котором уведомил его о том, что уголовное преследование в отношении обвиняемого не ведется.
Давая правовую оценку подобному противостоянию субъектов правоприменения, следует исходить прежде всего из признания того, что в УПК РФ законодатель использует в целом неудачное выражение «возбудить уголовное дело», поскольку данный термин, если понимать его буквально, означает пакет процессуальных документов. Наиболее приемлемым здесь видится словосочетание «возбудить (то есть начать) следственное производство» в противовес нарождающейся тенденции реанимировать термин «уголовное преследование», являющийся анахронизмом и не имеющий собственного юридического содержания. По сути, под ним скрывается штатная уголовно-процессуальная деятельность следователей на стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования, неудачно именуемая в документации, подвергавшейся автором настоящей статьи правовой оценке, обвинительной деятельностью.
К сожалению, современный законодатель проигнорировал следственный опыт прошлых лет, когда считалось, что уголовное дело возбуждается не против лица, а по факту, даже в тех случаях, когда в описательной части соответствующего постановления указывались сведения о лице, предположительно причастном к уголовно наказуемому деянию. При этом признавалось за аксиому, что суть (советского) уго-
ловного процесса состоит не в уголовном* преследовании, а прежде всего в установлении оснований для начала официального расследования. Следовательно, неудачно провозглашенная и до конца не легализованная в УПК РФ доктрина, согласно которой уголовное дело возбуждается против лица (лиц), в прикладной плоскости привела к складывающейся ныне порочной, по сути, практике возбуждения на стадии предварительного расследования «новых» уголовных дел по вновь выявляемым эпизодам преступной деятельности «дополнительных фигурантов» [1].
В соответствии с ч. 2 ст. 140 УПК РФ основанием для возбуждения уголовного дела является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления, а не на признаки состава преступления [2], как полагают отдельные авторы; сообщение о совершенном (готовящемся) преступлении, полученное из иных источников, принимается лицом, его получившим, о чем составляется рапорт (ст. 143 УПК РФ).
В то же время суть установлений ч. 1 ст. 153 УПК РФ сводится к тому, что в одном производстве могут быть соединены уголовные дела, в том числе в отношении нескольких лиц, совершивших одно или несколько преступлений в соучастии. Это допускается также в случаях, когда лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, не установлено, но имеются достаточные основания полагать, что несколько преступлений совершены одним лицом или группой лиц.
Согласно ч. 1 ст. 154 УПК РФ следователь вправе выделить из уголовного дела в отдельное производство другое уголовное дело в отношении: отдельных подозреваемых или обвиняемых по уголовным делам о преступлениях, совершенных в соучастии, в случаях, указанных в пп. 1-4 ч. 1 ст. 208 УПК РФ (п. 1), а это означает, что необходимости вынесения нового постановления о возбуждении уголовного дела в анализируемых ситуациях как будто не возникает. Именно из этих соображений в былые годы процессуальный акт о выделении уголовного дела в отдельное производство приравнивался к решению о возбуждении уголовного дела, не требовавшему дополнительного документирования.
* Читай: криминальном, преступном. (Примеч. авт.).
Следуя логике закона, выделение уголовного дела в отдельное производство (оформляемое постановлением следователя) для завершения предварительного следствия допускается, если это не отражается на всесторонности и объективности последнего, обусловленных большим объемом или множественностью эпизодов (ч. 2 ст. 154 УПК РФ). Если уголовное дело выделяется в отдельное производство для предварительного расследования нового преступления или в отношении нового лица (лиц), то в соответствующем постановлении должно содержаться решение о возбуждении уголовного дела в порядке, предусмотренном ст. 146 УПК РФ (ч. 3 ст. 154 УПК РФ). В уголовном деле, выделенном в отдельное производство, должны наличествовать подлинники или заверенные следователем копии процессуальных документов, имеющие для него значение (ч. 4 ст. 154 УПК РФ); по формулировке законодателя, они допускаются в качестве доказательств (ч. 5 ст. 154 УПК РФ).
Часть 1 ст. 155 УПК РФ гласит: «В случае если в ходе предварительного расследования становится известно о совершении иными лицами преступления, не связанного с расследуемым преступлением, спедователь... выносит постановление о выделении материалов, содержащих сведения о новом преступлении, из уголовного дела и направлении их для принятия решения в соответствии со статьями 144 и 145 настоящего Кодекса.» (руководителю следственного органа). Согласно ч. 2 ст. 155 УПК РФ такие материалы по соответствующему уголовному делу также допускаются в качестве доказательств.
В контексте изложенного интерес представляет название ст. 175 УПК РФ «Изменение и дополнение обвинения. Частичное прекращение уголовного преследования», неверно отражающее суть предполагаемых ею действий, что обусловливается неудачным терминологическим выражением «частичное прекращение уголовного преследования». Правильнее было бы говорить о прекращении производства по уголовному делу или того же уголовного преследования в части предъявленного обвинения [3].
Часть 1 ст. 175 УПК РФ декларирует, что при появлении в ходе предварительного
следствия оснований для изменения (ранее) предъявленного обвинения следователь в соответствии со ст. 171 УПК РФ выносит новое постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого и (пере-) предъявляет его обвиняемому в порядке, установленном ст. 172 УПК РФ. Новым постановлением, по логике законодателя, должны охватываться все эпизоды преступной деятельности обвиняемого. Если же в ходе предварительного следствия предъявленное обвинение в какой-либо части не нашло подтверждения, то следователь своим постановлением прекращает уголовное преследование в соответствующей части (ч. 2).
Таким образом, в обычной ситуации следователь не может и не обязан указывать в описательной части постановления о возбуждении уголовного дела фамилии, имена и отчества всех без исключения «фигурантов» предстоящего расследования. Установив в ходе последнего новые эпизоды преступной деятельности вновь выявляемых «фигурантов», он обязан осознавать, находятся ли они в причинно-следственной связи с ранее выявленными эпизодами преступной деятельности подозреваемых (обвиняемых), проходящих по основному уголовному делу. Если таковая прослеживается и подтверждается, то никаких оснований для выделения (по сути, нового) уголовного дела в отдельное производство или материалов для процессуальной проверки (как в анализируемом случае) не возникает. Другой вопрос, что в настоящее время в целях улучшения статистических показателей следователи различных ведомств очень часто оформляют рапорты о вновь выявляемых на стадии предварительного расследования преступлениях, одновременно возбуждая (перспективные с точки зрения их раскрытия) уголовные дела, и «на скорую руку» вновь соединяя их в одном производстве с основными.
В случае выделения из основного уголовного дела в отдельное производство другого уголовного дела (терминология законодателя. - С. Б.) нового постановления о возбуждении уголовного дела выносить в принципе не требуется. Однако ч. 3 ст. 154 УПК РФ устанавливает обратное: если уголовное дело выделено в отдельное производство для предварительного расследования нового преступления или в отношении нового лица, то в поста-
новлении должно содержаться решение о возбуждении уголовного дела в порядке, предусмотренном ст. 146 УПК РФ*.
При выделении же из основного уголовного дела в отдельное производство материалов для принятия по ним решения в порядке ст.ст. 144, 145 УПК РФ решение о возбуждении уголовного дела (при наличии на то оснований) принимать, безусловно, нужно.
Часть 1 ст. 155 УПК РФ определяет, что в случае если в ходе предварительного расследования становится известно о совершении иными лицами преступления, не связанного с расследуемым преступлением, следователь выносит постановление о выделении материалов, содержащих сведения о новом преступлении, из уголовного дела и направлении их для принятия решения в соответствии со статьями 144 и 145 УПК РФ. При этом материалы, содержащие сведения о новом преступлении и выделенные из уголовного дела в отдельное производство, допускаются в качестве доказательств по данному уголовному делу (ч. 2).
Следует обратить внимание на вопиющую небрежность законодателя в интерпретации перечисленных выше терминов, обусловливающих трудность в понимании, толковании и применении норм УПК РФ: подразумевая выделение из уголовного дела и нового уголовного дела, и материалов уголовного дела (для проверки), он в равной мере «привязывает» их к так называемому производству. Более того, из предложенной им юридической конструкции логически вытекает, что, вынося постановление о выделении из уголовного дела другого уголовного дела, материалы которого допускаются в качестве доказательств, нужно (не понятно зачем) выносить очередное постановление о возбуждении уголовного дела. Некорректна и сама формулировка: «материалы, содержащие сведения о новом преступлении»,
* В ред. Федерального закона от 29 мая 2002 г. N 58-ФЗ (ред. от 29.12.2010) «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» и Федерального закона от 5 июня 2007 г. N 87-ФЗ (ред. от 22.12.2014) «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "О прокуратуре Российской Федерации"». Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
поскольку законодатель, правда, в другом месте и в другом контексте, оперирует устоявшимися терминами («сообщение» и «признаки»), что, конечно же, не меняет сути проблемы.
В завершение рассмотрим еще один немаловажный вопрос. По логике законодателя и с позиций теории управления полномочный субъект может отменить предполагаемое к исполнению, но не выполненное действием решение, облеченное в процессуальную форму, затрагивающее (нарушающее) конституционные права и законные интересы граждан, вовлеченных в орбиту уголовно-процессуальных правоотношений. Отменить выполненное действием решение он не вправе. Именно поэтому в советский период развития следственной практики считалось, что при отмене, в частности, постановления о возбуждении уголовного дела в случае, когда по нему не производилось ни одного следственного (процессуального) действия, полномочный субъект (например, прокурор) именно отменял названное постановление, но (одновременно) выносил (по тому же материалу) постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Если же после возбуждения уголовного дела производилось хотя бы одно следственное (процессуальное) действие, то полномочный субъект, признавая необоснованность первоначального решения, в обязательном порядке выносил постановление о прекращении уголовного дела*, аргументируя в его описательной части свою «правовую позицию».
Анализируя данную проблему, следует учитывать и то, что высшая судебная инстанция Российской Федерации в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 29 УПК РФ вправе отменить все решения нижестоящих судов В данном случае речь идет о согласии федерального судьи на заключение обвиняемого под стражу, которое, как известно, может быть обжаловано в апелляционном, кассационном и судебно-надзорном порядке.
Необходимо осознавать и то, что решение следователя, согласованное с руководителем следственного органа (утвердившим его), приравнивается к решению, принятому руководителем следственного
органа, а решение следователя, согласованное с руководителем следственного органа, «санкционированное» судьей, приравнивается к решению, принятому судьей, отменить которое руководитель следственного органа не вправе.
С другой стороны, полномочиями по отмене решений следственных органов о возбуждении уголовного дела и о привлечении в качестве обвиняемого Верховный Суд Российской Федерации не наделен. Согласно закону, руководитель следственного органа вправе отменить постановления следователя о возбуждении уголовного дела и о привлечении лица в качестве обвиняемого (п. 2 ч. 1 ст. 39 УПК РФ), однако исключительно, скажем так, в перманентном порядке (в режиме опНпе). Если же после возбуждения уголовного дела обвиняемому предъявлялось обвинение и он заключался под стражу, отменить перечисленные решения следователя просто так, особенно потом, нельзя.
Федеральный судья полномочен самостоятельно (без участия вышестоящих судебных инстанций) изменить (отменить) ранее «одобренную» им меру пресечения, указав в своем постановлении подобающие мотивы. Руководитель же следственного органа (при наличии на то оснований) вправе и обязан отменить постановление следователя о возбуждении уголовного дела, а также о привлечении лица в качестве обвиняемого, и с учетом решения федерального судьи об отмене ранее избранной меры пресечения вынести аргументированное постановление о прекращении уголовного преследования в части предъявленного обвинения (в отдельных случаях часть может совпадать с целым). Следователь же отменять свои собственные решения, дублируя тем самым постановления руководителя следственного органа, не должен.
В силу изложенного обязательное в рассматриваемом контексте постановление руководителя следственного органа о прекращении того, что в теории современного уголовно-процессуального права принято именовать уголовным преследованием, должно выступать в качестве формального основания для реабилитации обвиняемого.
* В настоящее время в ряде случаев — и уголовного преследования. (Примеч. авт.).
Список литературы
1. Бажанов С.В. Соединение в одном производстве уголовных дел о фальшивомонетничестве // Законность. 2015. N 5. С. 51-53.
2. Бажанов С.В. Совершенствование понятийного аппарата стадии возбуждения уголовного дела // Вестник Академии права и управления. 2012. N 29. С. 31-36.
3. Бажанов С.В. Чрезмерная формализация следственного производства // Законность. 2004. N 11. С. 51-54.
БАРАНОВА М.А., кандидат юридических наук, доцент, Marina2008-78@mail.ru Кафедра уголовного процесса; Саратовская государственная юридическая академия, 410056, г. Саратов, ул. Вольская, 1
BARANOVA M.A., Candidate of Legal Sciences, associate professor, Marina2008-78@mail.ru Chair of criminal procedure; Saratov State Law Academy, Volskaya St. 1, Saratov, 410056, Russian Federation
ГРИГОРЯН В.Л., кандидат юридических наук, vagan1384@mail.ru Кафедра уголовного процесса; Саратовская государственная юридическая академия, 410056, г. Саратов, ул. Вольская, 1
GRIGORYAN V.L., Candidate of Legal Sciences, vagan1384@mail.ru Chair of criminal procedure; Saratov State Law Academy, Volskaya St. 1, Saratov, 410056, Russian Federation
ПРИЗНАНИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ НЕДОПУСТИМЫМИ В СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЯХ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ: ПОИСК КРИТЕРИЕВ
Реферат. Уголовно-процессуальный закон и судебная практика не дают однозначного ответа на вопрос о том, какие нарушения при производстве следственных действий по уголовному делу влекут безусловное признание полученных таким путем доказательств недопустимыми. Необходимо учитывать, насколько допущенные при производстве того или иного следственного действия нарушения являются существенными с точки зрения их несоответствия принципам уголовного судопроизводства, требованиям уголовно-процессуальной формы, закрепленным в УПК РФ, правам заинтересованных участников процесса и другим процессуально значимым факторам. По результатам исследования резюмируется, что основанием принятия решения о недопустимости доказательств должна являться существенность нарушений требований закона, допущенных при производстве конкретного следственного действия. Степень существенности зависит от того, насколько они ограничивают права заинтересованных участников процесса, противоречат требованиям уголовно-процессуальной формы и другим процессуально значимым факторам, блокируют возможность полноценной реализации принципов уголовного судопроизводства. С учетом неоднозначности судебной практики предлагается корректировка позиций Пленума Верховного Суда РФ: в качестве существенных нарушений, безусловно влекущих признание доказательств недопустимыми, следует указать нарушения общих правил производства следственных действий, закрепленных в ст.ст. 164-170 УПК РФ (отсутствие подписи должностного лица в протоколе следственного действия, несоответствие схемы и фототаблицы тексту протоко-
