CC BY
14DOI 10.47576/2949-1878_2023_7_129 УДК 343
ПРИЗНАНИЕ КИБЕРТЕРРОРИЗМА В ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ АКТАХ В РОССИИ И ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАНАХ
Кумышева Марина Кадировна,
кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры организации правоохранительной деятельности, Северо-Кавказский институт повышения квалификации (филиал) Краснодарского университета МВД России, г. Нальчик, Россия, e-mail: amv_1978@mail.ru
Абазова Елена Хабаловна,
старший преподаватель кафедры организации правоохранительной деятельности, Северо-Кавказский институт повышения квалификации (филиал) Краснодарского университета МВД России, e-mail: amv_1978@mail.ru
В статье рассматривается, как понятие «кибертерроризм» представлено в российском и зарубежном законодательстве. За более широкое понятие «террористический акт» предусмотрено уголовное наказание в рамках ст. 205 УК РФ. Данное деяние может быть совершено и в киберпространстве, поэтому законодатель не разделяет способы террористической деятельности в отдельные статьи. В странах Запада учитывается, при помощи каких инструментов было совершено преступление террористической направленности, и, если для этого применялись информационные технологии, преступление входит в отдельную статистику. Международные организации не стремятся вывести расширенное понятие кибертерроризма, для них достаточно выделить применение технологий для достижения преступной цели. Делается вывод, что современная реальность так или иначе неразрывно связана с киберпространством, которое требуется защищать от злоумышленников. Большинство стран с хорошо развитыми технологиями двигается в данном направлении.
Ключевые слова: законодательное регулирование; кибертерроризм; информационный терроризм; киберпространство; социальные сети; запугивание населения; паника; атмосфера беспомощности; идеология насилия.
UDC 343
RECOGNITION OF CYBERTERRORISM IN LEGISLATIVE ACTS IN RUSSIA AND FOREIGN COUNTRIES
Kumysheva Marina Kadirovna,
Candidate of Legal Sciences, Senior Lecturer of the Department of Law Enforcement Organization, North Caucasus Institute of Advanced Training (branch) of the Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Nalchik, Russia, e-mail: amv_1978@mail.ru
Abazova Elena Khabalovna,
Senior Lecturer of the Department of Law Enforcement Organization, North Caucasus Institute of Advanced Training (branch) of the Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, e-mail: amv_1978@mail.ru
The article examines how the concept of "cyberterrorism" is represented in Russian and foreign legislation. The broader concept of "terrorist act" is criminalized under Article 205 of the Criminal Code of the Russian Federation. This act can also be committed in cyberspace, therefore, the legislator does not divide the methods of terrorist activity into separate articles. In Western countries, it is taken into account with the help of which tools a terrorist crime was committed, and if information technology was used for this, the crime is included in separate statistics. International organizations do not seek to derive an expanded concept of cyberterrorism, it
is enough for them to single out the use of technology to achieve a criminal goal. It is concluded that modern reality is somehow inextricably linked with cyberspace, which needs to be protected from intruders. Most countries with well-developed technologies are moving in this direction.
Keywords: legislative regulation; cyberterrorism; information terrorism; cyberspace; social networks; intimidation of the population; panic; atmosphere of helplessness; ideology of violence.
Информационные ресурсы включают такие понятия, как телекоммуникационные сети. Это значит, что кибертерроризм и информационный терроризм плотно соотносятся как частное с общим. На эту тему постоянно ведутся научные споры, целью которых является выяснить, считается ли кибертер-роризм равным понятием информационного терроризма или все же его можно выделить в отдельную категорию [2; 3].
Кроме этого, отсутствуют общепринятые подходы к пониманию феномена кибертер-роризма. Для полного понимания этого явления потребуется четко выделить его признаки. Только после этого можно будет говорить о создании какой-либо четкой формулировки, способной описать явление с максимальной точностью и корректностью.
К основным признакам кибертерроризма относятся:
- Применение информационно-телекоммуникационных технологий.
- В результате совершенных действий должны наступать какие-либо тяжелые последствия, например имущественный вред, гибель людей, угроза совершения общественно опасных действий.
- Целью является нарушение общественного порядка, нанесение вреда государственным структурам или населению, устрашение, давление на органы государственной власти и склонение их к принятию выгодных преступникам решений.
Переход информационного пространства в цифровую форму упростил многие общественные сферы деятельности, например общение, обучение, банковские операции. Однако прогресс имеет не только положительные моменты, но и порождает проблемы, связанные с освоением киберпростран-ства преступниками [3; 9-11].
Каждый год Генеральная прокуратура Российской Федерации предоставляет отчеты, в которых отражается текущее состояние преступности. В них можно найти информацию и об информационно-телекоммуникационных
технологиях, используемых преступниками. Примерно четверть преступлений, которые были зарегистрированы, приходятся на ки-берпространство. За 6 месяцев 2022 г. они составили 24,9 % от общего числа преступлений. Стоит отметить, что в России, если преступление несет террористический характер и совершается при помощи цифровых технологий, оно вообще никак не регистрируется, соответственно, и не входит в статистику.
В российском законодательстве понятие «кибертерроризм» отсутствует. Однако существует более широкое понятие «террористический акт», за него предусмотрено уголовное наказание в рамках ст. 205 УК РФ. Данное деяние может быть совершено и в киберпространстве, поэтому законодатель не разделяет способы террористической деятельности в отдельные статьи.
Террористы распространяют дезинформацию, запугивают население, создают панику, стараются создать атмосферу беспомощности. Терроризм имеет политический характер, но может действовать не только в политической, но и социальной, психологической, экономической сферах. Киберпространство помогает выполнить такие задачи быстро, с минимальным риском быть пойманным. Террористы поддерживают связи друг с другом, общаются, вербуют новых членов, осуществляют управление группами, распространяют экстремистские материалы также при помощи сети интернет [1; 5].
Их внимание привлекают социальные сети, которые позволяют вступать с отдельными людьми или группами в прямой контакт, вести диалог, отстаивать свою позицию. Сети помогают им поддерживать связь с соратниками, вести подготовку атак. Подготовка, координирование и проведение террористических акций также могут осуществляться через Интернет при помощи специальных программ. Роскомнадзор блокирует около 500 000 ссылок террористической направленности в год, однако контент появляется на других адресах.
Остается открытым вопрос о включении понятия кибертерроризма в законодательство Российской Федерации. Некоторые ученые выступают против. Они считают, что уже имеющиеся в УК РФ формулировки вполне раскрывают суть кибертерроризма. И принятие нового термина будет создавать путаницу и усложнит работу правоохранительных органов. Они считают, что достаточно формулировки, отраженной в ст. 205 УК РФ. Признаки преступления подходят ко всем формам терроризма. Существует и иная точка зрения, которая полагает, что необходимо ввести в УК РФ новую статью, в которой был бы прямо указан кибертерро-ризм.
Можно сделать вывод о том, что в науке нет единого мнения о том, что такое кибер-терроризм и стоит ли указывать его в законе как отдельное явление. Кибертерроризм -это преднамеренная атака на информацию, обрабатываемую компьютером, компьютерную систему или сеть, которая создает опасность для жизни и здоровья людей или наступления других тяжких последствий, если такие действия были совершены с целью нарушения общественной безопасности, запугивания населения или провокации военного конфликта [4; 7; 8].
В странах Запада ситуация несколько отличается. Они учитывают, при помощи каких инструментов было совершено преступление террористической направленности, и, если для этого применялись информационные технологии, преступление входит в отдельную статистику. Во многом это связано с тем, что законодательство некоторых стран имеет представление о том, что такое кибер-терроризм, а в некоторых это понятие как отдельное не выделено.
Например, в Великобритании понятие террористических действий четко определено и закреплено в Акте о терроризме 2000 г. В этом же законе отмечено и такое деяние, как «серьезное повреждение электронных систем». Специального состава под названием «кибертерроризм» в акте нет. Для английских правоохранительных органов защита цифровой безопасности является базовой задачей, поэтому выделять ее в отдельный закон не требуется. В испанском уголовном кодексе четко перечислено каждое деяние, которое можно считать терроризмом. Деяния, совер-
шенные в кибернетическом пространстве, также туда отнесены.
Уголовный кодекс Франции имеет расширенную классификацию преступлений, относящихся к террористической деятельности. Эта сфера еще открыта, поэтому криминализация деяний может расширяться. В академической среде существуют некоторые споры и разногласия, поэтому пока нет завершенного списка. Что касается пользователей Интернета, к террористической деятельности относят только распространение запрещенной информации в цифровом виде. Однако французское законодательство предусматривает преступления в области информатики, которые могут быть признаны актом терроризма. Надо заметить, что для французской правоохранительной системы кибератаки - особый подвид преступлений, которыми занимаются спецслужбы в повседневном порядке. В этом варианте уголовная ответственность наступает редко [9; 10].
Французы предпочитают такие меры перевести из уголовного в административное право. Такая тенденция наблюдается во многих инициативах: например, предлагают дополнительные административные полномочия в Законе от 3 июня 2016 года № 2016-731 «Об усилении борьбы с организованной преступностью, терроризмом и их финансированием, а также о повышении эффективности и гарантий уголовного судопроизводства». Для этого в 2021 г. подготовили отчет, в котором рассматривалось изменение уголовного законодательства с целью эффективной борьбы с кибератаками. Однако термина «кибер-терроризм» в нем не появилось.
В законодательстве Бельгии схожий подход. Само понятие кибертерроризма существует, существует понимание, что это явление создает опасность для государства, однако термин отражения в действующем законодательстве не нашел. В Китайской Народной Республике (КНР) существует обобщенная концепция, в которой содержится понятие кибертерроризм. Законодатель предусмотрел следующие блоки для борьбы с кибератаками:
1. Создание технологий, способных защитить от терроризма.
2. Внутренняя пропаганда.
3. Государственная политика.
В Китае особенно внимательно относятся к идеологии партии. Считается, что терроризм имеет корни маргинального сопротивления, поэтому недооценка этого явления может иметь опасные последствия. В китайском законодательстве есть разделение на террористические и кибертеррористические организации. Появление этого термина вызвано массовым использованием интернета в качестве инструмента для совершения преступлений. Государство прекрасно осознает уязвимость цифрового пространства, а также понимает, что члены террористических организаций могут находиться в любой стране, часто это создает сложности добраться до преступников физически [6-8; 11].
Еще одной проблемой для любых правоохранительных органов является то, что кибертеррористические группировки децентрализованы. У них нет четко выделенного лидера, они могут находиться в любой точке мира, как и отдельные члены, центра принятия решений как такового тоже нет. Сетевая модель позволяет активизироваться и одиночкам, которые действуют из собственной инициативы, а не по указанию какой-либо организации. Как модель финансирования может использоваться блокчейн. Террористы могут создавать целые платформы в глобальной сети, чтобы реализовывать свою пропаганду, обучать боевиков и новобранцев, искать кандидатов, готовых присоединиться, единомышленников.
Законодательство Китая серьезно отстает от быстрого темпа развития технологий и появления новых видов преступлений. Правительство считает, что проблема заключается в основном не во внутренних актах, а в отсутствии международных соглашений по этому поводу. Кроме этого, между странами нет договоренности о том, что же все-таки считается кибертерроризмом. Необходимо, чтобы была создана общая база и принимались меры по борьбе с киберпре -ступниками.
В российской практике, даже если преступление было совершено с использованием цифровых технологий, используется ст. 205.2 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма». Выбор такой меры связан с тем, что общение между людьми часто
осуществляется через интернет. Рост числа преступлений во всемирной сети также стабилен.
Стоит изучить некоторые международные документы, которые помогают понять суть явления. Например, это Контртеррористическое управление (КТУ ООН), принятое ООН. Одним из основных направлений работы организации является защита киберпро-странства, обеспечение безопасности в нем. Исследователи сосредотачиваются на противодействии терроризму, неправомерному использованию телекоммуникационных систем преступниками, в частности кибертер-рористами [4; 5; 10].
Правовое основание для этого дает резолюция 2341, принятая Советом Безопасности на 7882 заседании 13 февраля 2017 г. Пункт 3 Резолюции позволяет криминализировать явление кибертерроризма, так как в нем закреплено следующее: «Обеспечить установление уголовной ответственности за террористические акты, направленные на уничтожение или дезактивацию критически важных объектов инфраструктуры, а также за планирование, подготовку, финансирование и материально-техническую поддержку таких нападений».
Международные организации не стремятся вывести расширенное понятие кибер-терроризма, для них достаточно выделить применение технологий для достижения преступной цели. Современная реальность так или иначе неразрывно связана с кибер-пространством, которое требуется защищать от злоумышленников. Большинство стран с хорошо развитыми технологиями двигается в подобном направлении. Террористы могут покушаться на важную для государства инфраструктуру, наносить вред гражданским и военным объектам, от работы которых может зависеть жизнь и безопасность большого количества людей.
Для защиты от этих угроз предусмотрено несколько уровней обороны. Способы несовершенны, так как террористы довольно быстро придумывают способы обхода, а также новые способы добраться до цели. Социальные сети предоставляют им широкие возможности, позволяют обмениваться информацией, искать сторонников. Они пользуются мессенджерами, программами шифрования для передачи информации, координирова-
ния действий групп. Интернет-преступники могут использовать для достижения следующих целей:
- Пропаганда идей.
- Распространение и материалов, в том числе о проделанной преступниками работе.
- Сбор денежных средств.
- Вербовка кандидатов.
- Управление активными группами.
- Сбор данных.
- Создание и распространение ложной информации.
- Кибербуллинг.
- Коммуникативное взаимодействие.
- Направленное вмешательство в работу различных структур, взлом личных страниц пользователей.
- Внедрение в экономические и политические группы.
Потребуется точное описание объективной стороны. Характер можно сделать обобщающий, но указание террористической цели должно быть обязательно. Противодействие кибертерроризму может быть достаточно разнообразным, например, необходимо выделить состав: «Совершение преступления в сфере компьютерной информации в террористических целях», в котором объективная сторона будет нормой отсылочного характера, отправляющая к главе 28 УК РФ. Такую модель используют многие страны для описания деяний террористического характера. Например, в законах стран Европы есть перечисление составов преступления, при совпадении которых с террористической целью
образуются более жесткие меры реагирований [2; 8].
Основываясь на сказанном выше, используя термин кибертерроризм как авторский, следует внести предложение о принятии следующего понятия: кибертерроризм - это неправомерные действия, направленные на устрашение населения, создающие высокую общественную опасность, риск гибели одного или нескольких человек, способные причинить экономический ущерб, или вызвать наступление иных тяжких последствий. Целью кибертерроризма является дестабилизация политической обстановки, давление на органы власти, принуждение их принимать те или иные решения, выгодные террористам, а также угроза применения насилия с целью воздействия на принятие решений органами государственной власти.
Перечисленные действия могут быть направлены на международные организации и органы местной власти, субъекты критической информационной инфраструктуры путем блокирования, изменения, уничтожения информации, распространения дезинформации, незаконного копирования и использования данных, уничтожения компьютеров и оборудования при помощи вредоносных программ. Данное понятие должно отражать высокую степень опасности для общества, а также тот факт, что местом совершения преступления является киберпространство. Кроме этого, должны быть включены понятия действий, входящих в главу 28 УК РФ.
Список литературы_
1. Абазов И. С. О путях противодействия кибертеррористическим угрозам // Журнал прикладных исследований. 2022. Т. 2. № 6. С. 178-181.
2. Арипшев А. М. Кибертерроризм: проблемы в понимании и способах противодействия // Журнал прикладных исследований. 2023. № 4. С. 109-112.
3. Брадул Е. В. Кибертерроризм: проблемные вопросы толкования и квалификации // Киберпреступность: риски и угрозы. Материалы всероссийского студенческого круглого научно-практического стола с международным участием. СПб., 2021. С. 134-138.
4. Голубева С. А. Киберпреступность: классификация, виды, профилактика // Власть и общество: история, современное состояние и тенденции развития : сборник материалов всероссийской научно-практической конференции / науч. ред. В. В. Наумкина, отв. ред. В. Н. Козлова. Абакан, 2023. С. 110-111.
5. Данельян А. А. Киберпространство и международное право // Международный правовой курьер. 2019. № 4-5 (33-34). С. 5-11.
6. Желудков М. А., Попов А. М., Дубровина М. М. Особенности противодействия киберпреступности в России и зарубежных странах // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2018. № 3 (46). С. 97-102.
7. Квятковский К. С. Преступления в сфере компьютерной информации, компьютерные преступления и киберпреступность: соотношение понятий // Молодой ученый. 2022. № 42 (437). С. 108-112.
8. Кулешова Г П., Капитонова Е. А., Романовский Г Б. Правовые основы противодействия кибертерроризму в России и за рубежом с позиции общественно-политического измерения // Всероссийский криминологический журнал. 2020. Т. 14. № 1. С. 156-165.
9. Левашова О. В., Сотников И. Л. Киберпреступность: основные направления международного сотрудничества в противодействии ей // Modern Science. 2022. № 1-2. С. 145-149.
10. Саунина Е. В., Бажина И. Д. Международный опыт правового регулирования противодействия информационному терроризму // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2022. № 1. С. 108-115.
11. Яковлева А. В. Кибербезопасность и ее правовое регулирование (зарубежный и российский опыт) // Социально-политические науки. 2021. Т. 11. № 4. С. 70-81.
References _
1. Abazov I. S. On ways to counter cyberterrorist threats. Journal of Applied Research. 2022. Vol. 2. No. 6. Pp. 178181.
2. Aripshev A.M. Cyberterrorism: problems in understanding and ways of countering. Journal of Applied Research. 2023. No. 4. Pp. 109-112.
3. Bradul E. V. Cyberterrorism: problematic issues of interpretation and qualification. Cybercrime: risks and threats. Materials of the All-Russian Student round scientific and practical table with international participation. St. Petersburg, 2021. Pp. 134-138.
4. Golubeva S. A. Cybercrime: classification, types, prevention. Power and society: history, current state and development trends : collection of materials of the All-Russian scientific and practical conference / scientific ed. by V. V. Naumkin, ed. by V. N. Kozlov. Abakan, 2023. Pp. 110-111.
5. Danelyan A. A. Cyberspace and international law. International Legal Courier. 2019. № 4-5 (33-34). Pp. 5-11.
6. Zheludkov M. A., Popov A.M., Dubrovina M. M. Features of countering cybercrime in Russia and foreign countries. Bulletin of the Volgograd Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2018. No. 3 (46). Pp. 97-102.
7. Kvyatkovsky K. S. Crimes in the field of computer information, computer crimes and cybercrime: correlation of concepts. Young scientist. 2022. No. 42 (437). Pp. 108-112.
8. Kuleshova G. P., Kapitonova E. A., Romanovsky G. B. Legal foundations of countering cyberterrorism in Russia and abroad from the perspective of socio-political dimension. All-Russian Criminological Journal. 2020. Vol. 14. No. 1. Pp. 156-165.
9. Levashova O. V., Sotnikov I. L. Cybercrime: the main directions of international cooperation in countering it. Modern Science. 2022. No. 1-2. Pp. 145-149.
10. Saunina E. V., Bazhina I. D. International experience of legal regulation of countering information terrorism. Bulletin of the Nizhny Novgorod University named after N.I. Lobachevsky. 2022. No. 1. Pp. 108-115.
11. Yakovleva A.V. Cybersecurity and its legal regulation (foreign and Russian experience). Socio-political sciences. 2021. Vol. 11. No. 4. Pp. 70-81.
