CC BY
944
Уголовное право, уголовно-исполнительное право, уголовный процесс
В.Ф. Анисимов*
Присвоение или растрата: спорные вопросы квалификации
Современное состояние криминогенной ситуации в России характеризуется сохранением негативных тенденций и процессов, связанных с преступностью, динамику и структуру которой определяют не столько традиционные причины и условия, хотя они и сохраняют свою значимость, сколько многочисленные факторы, вытекающие из современных кризисных явлений в социально-экономической сфере. Это особенно проявляется в структуре корыстной преступности. Так, среди всех преступлений, зарегистрированных в Российской Федерации за последние годы, удельный вес таких преступлений против собственности с признаками хищения, как кража, мошенничество, присвоение или растрата, грабеж, разбой, хищение предметов, имеющих особую ценность, составляет около 60%.
Непосредственным объектом присвоения или растраты являются общественные отношения по владению, пользованию, распоряжением имуществом, возникающие между собственником (законным владельцем) имущества и иными лицами, обязанными не нарушать сферу их имущественного обладания.
Предметом присвоения или растраты может быть движимое и недвижимое имущество. В настоящее время присвоение или растрата недвижимости встречается все более чаще по сравнению с прошлым периодом, что обусловливается произволом как со стороны должностных лиц, так и со стороны представителей власти, их коррумпированностью, безнаказанностью1.
В условиях рыночных отношений предметом имущества, вверенного виновному, становятся и предприятия как имущественные комплексы, используемые для осуществления предпринимательской деятельности, т.к. они относятся к недвижимости и являются объектами гражданских прав. Они могут быть объектом купли-продажи, залога, аренды и других сделок, связанных с установлением, изменением и прекращением вещных прав (ст. 132 ГК).
Объективная сторона присвоения или растраты выражается в хищении чужого имущества, вверенного виновному.
Специфику объективной стороны хищения путем присвоения определяет то, что в этом случае совершается изъятие и незаконное удержание у себя имущества, находившегося в правомерном владении виновного, который в силу служебного положения, договорных отношений либо специального поручения осуществлял в отношении этого имущества определенные правомочия и использовал имеющиеся у него правомочия в отношении похищаемого имущества.
* Кандидат юридических наук.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (33) 2007
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (33) 2007
Таким образом, вверение имущества, ставшего предметом посягательства, субъекту преступления на законных основаниях является определяющим признаком данного преступления, предполагающим, что специальный субъект такого хищения может завладеть лишь таким имуществом, которое ему вверено.
Имущество считается вверенным, если лицо является:
а) его фактическим обладателем;
б) на определенном правовом основании;
в) осуществляет в отношении него правомочия по распоряжению, управлению, доставке или хранению (при этом не требуется, чтобы у субъекта был весь набор этих полномочий, достаточно любого из них).
Передача имущества в правомерное владение и наделение субъекта соответствующими полномочиями означает, что имущество принято им под отчет, т.е. с материальной ответственностью за него. Как правило, это находит отражение в соответствующих документах (договор, товарно-транспортная накладная, доверенность, квитанция, расписка либо иной официальный отчетный документ с указанием наименования, ассортимента, количества веса, а иногда и стоимости имущества), но может осуществляться и на основе устного соглашения или распоряжения лица, обладающего соответствующими полномочиями. В связи с этим к субъектам указанного преступления наряду с лицами, осуществляющими управленческие (административно-хозяйственные) функции в различных учреждениях и организациях, должны быть отнесены экспедиторы, заведующие складами, продавцы, кассиры и другие лица, совершившие хищение вверенного им имущества, в отношении которого они осуществляли полномочия по распоряжению, управлению, доставке или хранению. Так, действия водителя, совершившего хищение зерна либо иной сельскохозяйственной продукции, вверенной ему для транспортировки (доставки) на основании товарно-транспортной накладной либо иного документа с указанием количества (веса) продукции, надлежит квалифицировать как присвоение либо растрату. Хищение же данного имущества, совершенное лицами, не обладающими указанными выше правомочиями, но имеющими к нему доступ в связи с порученной работой либо выполнением служебных обязанностей, следует квалифицировать как кражу.
Вверенным следует считать также имущество, полученное на законном основании уполномоченными на то представителями какого-либо учреждения или организации в качестве налога, штрафа, членских взносов, оплаты за отпущенный товар, выполненную работу, коммунальную, транспортную, зрелищную и иную услугу. В частности, действия работников транспорта, уполномоченных в силу своего служебного положения на получение с граждан денег за проезд, провоз багажа или другие транспортные услуги и обративших полученные деньги в свою пользу, должны квалифицироваться как присвоение. Работники же транспорта, не обладающие указанными полномочиями, должны нести ответственность в случае получения от граждан и обращения в свою пользу денег за безбилетный проезд или незаконный провоз багажа за причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (по ст. 165 УК РФ).
Растрата имеет много общего с присвоением, поэтому все сказанное о вверении имущества в случаях присвоения непосредственно относится и к растрате. Общим для этих форм является и то, что они мыслятся и осуществляются виновным как некий хозяйственный акт утилитарного распоряжения вещью, лишающий потерпевшего этой вещи навсегда. Однако способы, при посредстве которого решается эта задача, все же остаются разными. Если растрата реализуется посредством действий, нарушающих субстанцию похищенной вещи, т. е. путем ее потребления, расходования либо посредством ее отчуждения (продажи и т.п.), то присвоение предполагает держание ее за собой, внесение в состав своего имущества или имущества другого лица и увеличение тем самым его имущественной массы. Поэтому в случае присвоения лицо совершает различные действия, обеспечивающие изъятие вверенного имущества и незаконное удержание его у себя. Растрату же образуют действия, обеспечивающие незаконное распоряжение вверенным имуществом (отчуждение, продажа или передача третьим лицам, израсходование, потребление, дарение и т. п.). Таким образом, в случае присвоения правомерное владение вверенным имуществом с момента удержания его у себя переходит в неправомерное (незаконное), а в случае растраты правомерное владение, минуя незаконное владение, переходит в незаконное распоряжение.
Если субъект, присвоивший имущество, затем так или иначе распоряжается им или использует согласно его потребительскому назначению, содеянное остается все же хищением
путем присвоения, поскольку изъятие имущества было совершено именно в форме присвоения и окончено с момента обособления имущества и установления над ним незаконного владения. Поэтому последующее распоряжение присвоенным имуществом находится уже за пределами состава присвоения, так же как распоряжение украденным лежит за пределами состава кражи.
В отличие от присвоения, при растрате между правомерным владением и незаконным распоряжением вверенным имуществом отсутствует какой-либо промежуток времени, в течение которого виновный незаконно владеет чужим имуществом как своим собственным. Здесь виновный непосредственно сразу же отчуждает, расходует, потребляет вверенное ему имущество. Если же согласиться с довольно распространенным заблуждением, что прежде чем растратить имущество, его надо присвоить, то можно прийти к выводу, что в данном случае совершаются два хищения. Но совершенно невозможно, чтобы одно оконченное хищение (присвоение) затем при реализации присвоенного превращалось в другое (растрату). Если имущество уже присвоено, то нечего растрачивать, ибо последующее распоряжение похищенным, равно как и заранее не обещанное содействие этому распоряжению, находятся за пределами состава хищения. Если же имущество растрачено, то оно не может быть присвоено, т.к. в результате отчуждения исчезает предмет для присвоения. Вот почему выражение «виновный присвоил и растратил имущество», если оно относится к одному и тому же имуществу, является неправильным. В одном эпизоде данное имущество может быть либо присвоено, либо растрачено.
Точное разграничение присвоения и растраты имеет важное значение для определения момента окончания хищения и круга лиц, имеющих к нему отношение как соучастников или только как прикосновенных субъектов. Ибо присвоение и растрата, отличаясь по способу изъятия имущества (в первом случае - это удержание вверенного имущества, а во втором -его отчуждение или потребление), предполагает и различную оценку распоряжения имуществом (в присвоении отчуждение или потребление имущества лежит за пределами состава хищения, а в растрате оно образует конститутивный признак состава, без которого не может быть данного хищения), а стало быть, и различие в моментах их окончания (присвоение окончено в момент установления над имуществом незаконного обладания, а растрата - в момент его утраты), которое, в свою очередь, определяет и различие в оценке поведения, связанного с действиями исполнителя (оказание содействия в распоряжении уже присвоенным имуществом является прикосновенностью к хищению, а аналогичное содействие при растрате - соучастием в хищении).
Субъектом присвоения и растраты может быть физическое вменяемое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности, которому имущество вверено в правомерное владение. Уголовной ответственности по данной статье подлежат лица с 16-летнего возраста. Между тем, например, Кодексом законов о труде договор о материальной ответственности может быть заключен только с лицом, достигшим 18 лет. Практика показывает, что в большинстве случаев субъектом рассматриваемого преступления является совершеннолетнее лицо. Исключение могут составлять лица, эмансипированные согласно гражданскому законодательству, а также иные категории лиц, не достигшие совершеннолетнего возраста, но обладающие полномочиями по хранению либо иным операциям с вверенным им чужим имуществом.
Субъекты присвоения и растраты с использованием служебного положения (п. «в» ч. 2 ст. 160 УК РФ) специальные - это те должностные лица предприятий, организаций и учреждений, которым имущество было вверено на правах оперативного управления.
Специальными субъектами присвоения и растраты являются также материально ответственные лица, которым непосредственно вверены товарно-материальные ценности и которые в силу этого постоянно или временно осуществляют в отношении них определенные полномочия. Субъектом рассматриваемого преступления могут быть как должностные, что на практике встречается значительно чаще, так и не должностные лица, как штатные, так и нештатные работники различных организаций, в т.ч. коммерческих структур, достигшие 16-летнего возраста. Кроме того, субъектом рассматриваемого деяния может быть и обычный гражданин, получивший определенные правомочия в отношении конкретного имущества в юридически установленном порядке.
Субъективная сторона присвоения и растраты характеризуется прямым умыслом и корыстной целью. Виновный сознает, что неправомерно и безвозмездно использует или отчуждает вверенное ему имущество, предвидит, что своими действиями причиняет собственнику или иному владельцу прямой реальный ущерб и, действуя из корыстных побуждений, желает этого.
Ьв
гъ
съ
и
я
*
а
*
кт-Пет
т
ер
бу
рг
<\>
съ
*
ог
у
я
ерс
съ
я
те
Д
Рос
съ
СЪ
Я
и
и
2
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (33) 2007
На прямой умысел виновного могут указывать признаки объективной стороны деяния, например, совершение действий, направленных на объяснение (мотивировку) невозвращения присвоенного или растраченного ранее имущества. Это может быть умышленное запутывание отчетной документации, составление заведомо ложных документов, ложное сообщение о якобы имевших место краже, грабеже или разбое и т.д. Нередко эти действия планируются заранее, еще до обращения имущества в пользу виновного или иных лиц.
Кроме того, при присвоении или растрате чужого имущества, вверенного виновному, умысел может быть как внезапно возникшим, так и чаще всего, заблаговременно обдуманным. Иными словами, виновный еще на стадии приготовления к преступлению обдумывает и сам факт совершения хищения посредством одной из анализируемых форм; способ, место, время; также - мотивировку причины пропажи либо невозвращения имущества и т.д2 .
При растрате вверенного имущества виновный нередко не задумывается о фактическом характере своих действий, направленных на отчуждение вверенного имущества, рассчитывая на то, что впоследствии сможет скрыть недостачу либо объяснить его пропажу. Часто растрата вверенного имущества происходит на протяжении относительно длительного периода времени, и виновный может даже не помнить об отдельных фактах реализации, дарения либо потребления этого имущества.
Безусловно, виновный, совершивший такое преступление, как присвоение или растрата, должен осознавать, что именно данное имущество ему вверено (договор, контракт, должностная инструкция и т.д.). Кроме того, он должен осознавать также и все квалифицирующие и особо квалифицирующие признаки данного преступления. Это особенно важно в случае совершения преступления группой лиц по предварительному сговору и организованной группой. При этом каждый из виновных должен в обязательном порядке осознавать, что присвоение или растрата осуществляются двумя или более лицами, действия одного взаимно дополняют действия другого, и все они стремятся к наступлению единого для всех преступного результата.
Помимо умышленной формы вины в виде прямого умысла, субъективная сторона данного состава преступления характеризуется корыстной целью - т.е. цель, будучи факультативным (необязательным) признаком субъективной стороны состава преступления, в данной ситуации выступает в роли обязательного признака хищения.
Аксиоматичным является тезис, что всякое сознательное поведение нормального человека является мотивированным и целенаправленным, в т.ч. умышленные преступления, к числу которых относятся и присвоение и растрата чужого имущества, вверенного виновному. Мотив и цель любого преступления тесно связаны с виной. Они не входят при этом в ее содержание и потому имеют факультативное значение для субъективной стороны.
Российский законодатель в качестве признака субъективной стороны хищения называет не корыстные мотивы или побуждения, а именно корыстную цель. Корыстная цель в данном случае, на наш взгляд, является более объемным понятием, чем корыстные побуждения. Так, виновный, завладевший чужим имуществом, может не стремиться к личному обогащению или совершает уголовно наказуемое деяние из чувства ложного товарищества, неправильно понятых интересов службы и т.д. В случае совершения хищения в соучастии исполнитель, например, может преследовать корыстную цель, а организатор -руководствоваться чувствами мести.
Цель совершения преступного деяния существенно отличается от его мотива, являясь своеобразным предвосхищением в сознании виновного результата (мысленная модель), на достижение которого направлена его деятельная активность. Цель показывает, для чего виновный действует именно таким образом, к чему он стремится. Цель и мотив являются близкими, но не тождественными понятиями. Мотив, в отличие от цели, - это побуждения, обусловленные определенными потребностями личности. Мотив отвечает на вопрос, почему виновный действует именно таким образом, что его побуждает к достижению намеченного. Мотив появляется прежде, чем возникает определенная цель совершения преступления; ему же в свою очередь предшествуют определенные потребности3.
В этом отношении показательно дело в отношении Ш., осужденного Ленинским судом г. Курска по п. «в» ч. 2 ст. 160 УК РФ. Ш. был признан виновным и осужден за присвоение, т.е. хищение чужого имущества, вверенного ему, с использованием служебного положения. Работая экспедитором в столовой и являясь материально-ответственным лицом, он должен был получить 10 т муки в ООО «Сибирь» и реализовать ее с прибылью в размере 10%.
Получив муку, Ш. повез ее в г. Смоленск, где, по словам его знакомого, ее можно было удачно реализовать. Однако цены на муку в Смоленске оказались такими же, как и в Курске, поэтому мука была реализована без прибыли. Из вырученных денег часть Ш. отдал водителю в качестве платы за работу, а на другую часть в Москве он приобрел продукты питания с намерением выгодно реализовать товар.
В Курске Ш. обо всем сообщил директору столовой Т., которая принять продукты отказалась и настаивала на получении суммы, эквивалентной стоимости муки с 10процентной прибылью.
Курским областным судом был удовлетворен протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ и прекращено уголовное дело в отношении Ш. в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 5 УПК РСФСР за отсутствием в его действиях признаков состава преступления по причине недоказанности умысла на хищение имущества, вверенного виновному4.
Корыстная цель предполагает стремление виновного распорядиться похищенным как своим, например, обратить в свою собственность, подарить, уничтожить и т.д. Если лицо, даже и незаконно завладевшее чужим имуществом, не стремится распорядиться им как своим, в его действиях отсутствует такой состав преступления, как хищение.
Корыстная цель, таким образом, представляет собой субъективный критерий для отграничения хищения от ряда других преступлений, например, от злоупотребления полномочиями, злоупотребления должностными полномочиями, уничтожения или повреждения имущества, самоуправства, хулиганства и др. Хищение, в т.ч. путем присвоения и растраты, может быть совершено только с корыстной целью, в противном случае это не может быть хищением.
Определение момента окончания присвоения и растраты связанное с наличием реальной возможности пользоваться либо распоряжаться похищенным вносит неопределенность в разрешение конкретных уголовных дел, ибо законодатель не разработал четких критериев для выявления этого момента. Поэтому целесообразно при решении данного вопроса исходить из объективных признаков преступной деятельности, то есть хищение имущества, вверенного виновному, следует считать оконченным с момента противоправного изъятия чужого имущества, с момента потери собственником контроля над ним. Так как именно с этого времени наносится ущерб преступным деянием, а признание лица субъектом на более раннем этапе совершения преступления будет одним из способов усиления защиты собственности от посягательств5.
Исходя из этого, присвоение или растрата признаются оконченным преступлением в момент незаконного распоряжения имуществом, вверенным виновному, т.е. тогда, когда завершился процесс его полного отчуждения в той или иной форме. Чаще всего при совершении преступления в форме присвоения и растраты начало, и окончание деяния сливаются в единый акт отчуждения похищаемого имущества, например, заведующий складом продает гражданам вверенные ему материальные ценности со склада, а деньги обращает в свою собственность.
Процесс незаконного распоряжения имуществом может и не носить одномоментного и одноактного характера, а слагаться из нескольких эпизодов его отчуждения, растянутых во времени. Это не меняет природы присвоения или растраты как деяний, не связанных с установлением неправомерного владения над теми материальными ценностями, которые виновным еще не отчуждены. Присвоение или растрата, слагающиеся из нескольких эпизодов, охватываемых единым умыслом субъекта и имеющие общую цель незаконного обогащения за счет чужого имущества, должны признаваться оконченными в момент совершения последнего преступного акта отчуждения ценностей, как это свойственно единому продолжаемому хищению.
Правильная констатация этого момента имеет важное уголовно-правовое значение для решения ряда принципиальных вопросов уголовной ответственности, как самого виновного, так и причастных к хищению других лиц, например исчисления сроков давности привлечения к уголовной ответственности, возможности или невозможности предварительного сговора группы лиц на совершение преступления, участия в нем в виде подстрекательства или пособничества, вопросов стадий развития умышленной преступной деятельности.
С введением новым Уголовным кодексом Российской Федерации уголовной ответственности за присвоение имущества, принадлежащего отдельным гражданам, потерпевший может вверить свое имущество частным лицам, не являющимся работниками
Ьв
съ
и
Я
*
а
*
кт-Пет
т
ер
бу
рг
<\>
съ
*
ог
у
X
Я
ерс
съ
Я
те
Д
Рос
съ
съ
Я
и
и
2
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (33) 2007
какой-либо организации, с наделением их определенными правомочиями по распоряжению, управлению, доставке или хранению имущества. Такие правомочия в том или ином объеме могут быть переданы гражданином - собственником имущества другим гражданам на основании гражданско-правовых договоров подряда, аренды, комиссии, проката, аренды транспортных средств, включая и с предоставлением услуг по управлению и технической эксплуатации и т.д., в соответствии со ст. 626-641 ГК РФ. Понятно, что частные лица, получившие определенные правомочия от собственника по гражданско-правовому договору, могут преступно злоупотребить ими и присвоить переданные им имущественные ценности или денежные суммы в целях реализации договорных прав и обязательств сторон.
Хищения, совершаемые должностными лицами, обладает повышенной общественной опасностью, поэтому хищение с использованием служебного, в т.ч. должностного, положения законодатель рассматривает в качестве квалифицирующего признака присвоения или растраты. Таким образом, субъектом преступления по п. «б» ч. 2 ст. 160 УК РФ являются все служащие государственных и негосударственных организаций, в т.ч. должностные лица и лица, выполняющие управленческие функции в коммерческих и иных организациях.
Правильная квалификация и установление вышеизложенных признаков, характеризующих присвоение или растрату, позволят избежать ошибок в следственносудебной практике и ввести практическим работникам успешную борьбу с этим опасным видом преступления против собственности.
1 См.: Шульга А.В. Присвоение или растрата в условиях становления рыночных отношений. Краснодар, 2004. С. 54.
2 См.: Макаров С. Субъекты должностных преступлений // Российская юстиция. 1999. № 5. С. 46.
3 См.: Эриашвили Н.Д. Субъективные признаки присвоения и растраты // Закон и право. 2002. № 11. С. 32-34.
4 См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 1. С. 19.
5 См.: Яни П.С. Мошенничество и иные преступления против собственности: уголовная ответственность. М., 2002.
А.В. Далинин*
Правовые основы предупреждения преступлений в сфере безопасности дорожного движения
Уголовный кодекс РФ в ст. 2 в числе своих задач указывает предупреждение преступлений1, УИК РФ определяет предупреждение преступности как одну из основных своих целей2, в УПК РФ также говорится о том, что уголовное судопроизводство должно способствовать предупреждению и искоренению преступлений.
Сам термин «предупреждение преступности в сфере безопасности дорожного движения» может трактоваться в узком (уголовно-правовом) и широком (социальнополитическом) смысле. Под уголовно-правовым предупреждением, взятом в традиционном и узком смысле, понимается институт, требования которого подлежат претворению в жизнь главным образом в процессе назначения и исполнения наказания. Можно сказать, что идея предупреждения преступности пронизывает всю систему уголовно-правовых институтов. Однако практика борьбы с преступностью в современных условиях показывает, что при определении этого понятия необходимо исходить уже и из более широких позиций - социальнополитических, экономических, идеологических и т.д. Такой подход дает возможность сформулировать понятие «предупреждения преступности в сфере безопасности дорожного движения» в широком смысле, что включает в себя различные мероприятия государственных
* Преподаватель кафедры практической юриспруденции в области расследования и раскрытия преступлений Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук, капитан милиции.
С. 124-127.
