CC BY
93
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 31 (322). Филология. Искусствоведение. Вып. 84. С. 73-75.
КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ И КАТЕГОРИЗАЦИЯ ПРОФЕССИОНАЛЬНО ЗНАЧИМОЙ ИНФОРМАЦИИ В СИНХРОНИИ И ДИАХРОНИИ
Е. Н. Бекасова
ПРИРОДА РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА: КОНЦЕПЦИЯ К. С. АКСАКОВА
С современной точки зрения рассматривается концепция происхождения и развития русского литературного языка К. С. Аксакова и доказывается концептуальная значимость изложенной картины формирования и эволюции русского литературного языка во взаимодействии с различными стратами и церковнославянским языком.
Ключевые слова: генезис русского литературного языка, концепция К. С. Аксакова, функциональная парадигма русского языка, церковнославянский язык.
Первым научным исследованием, посвященным проблемам истории русского литературного языка, следует признать магистерскую диссертацию К. С. Аксакова «Ломоносов в истории русской литературы и русского языка», которая, несмотря на достаточно суровую оценку со стороны профессиональных филологов [14. С. 21], повлияла на становление новой отрасли русистики [11]. В частности, В. В. Виноградов отметил отражение этого влияния в «Мыслях об истории русского языка» И. И. Срезневского [10] и особенно в грамматических исследованиях А. А. Потебни. На наш взгляд, некоторые положения диссертации К. С. Аксакова получили своеобразное преломление и в концепции самого В. В. Виноградова, который назвал ее «самым замечательным, до сих пор еще недостаточно оцененным исследованием Аксакова в области русского литературного языка» [12. С. 300].
Это свидетельствует о том, что представления К. С. Аксакова о формировании и развитии русского литературного языка, заслуживают более детального рассмотрения, тем более что по сложившейся традиции его относят к приверженцам церковнославянской языковой основы русского литературного языка [3; 7; 8]. Между тем внимательное изучение указанной работы показывает, что концепция К. С. Аксакова была лишена той односторонности, которая впоследствии ей приписывалась. И это несмотря на отсутствие в магистерской диссертации четкой хронологической определенности, общепринятой терминологии, конкретного анализа языковых фактов и доказательств, которых - справедливости ради отметим - не
было и нередко нет и у целого ряда исследователей, выстраивающих свои концепции в лучшем случае на интуитивном уровне или с соблюдением своеобразной, навязываемой языку логики, в худшем - с установкой на идеологические посылы.
По К. С. Аксакову, «первое выражение языка народного есть разговор», из которого постепенно выделяется «разговор в разговоре, оторванный от случайностей» [2. С. 61]. Если использовать термины современной лингвистики, то описываемый К. С. Аксаковым «разговор в разговоре» есть не что иное, как функциональные страты языка, обслуживающие «высшие» сферы коммуникации - устную поэзию и устное право, а просто «разговор» - диалект. При этом К. С. Аксаковым подмечен один из важнейших показателей диалекта - спонтанная речевая реализация. Также почти полностью совпадают признаки «разговора в разговоре» с выявленными в последнее время особенностями над-диалектных форм языка, в частности, весьма образно описывается их архаический характер, а постоянное подчеркивание «прочности речи», оторванной от «мира изустного слова», вполне укладывается в современные рамки термина об-работанность [5].
Наряду с устными формами «язык народный» имеет письменные памятники (грамоты, договоры, законоположения, письма), то есть К. С. Аксаковым утверждается исконная основа памятников делового языка. Все остальные памятники Древней Руси писались или «на языке церковнославянском, т. е. когда он, собственно, как язык принимается за соразмерное выражение мысли - памятники духов-
ные; или же на языке, принявшем необходимое определение языка церковно-славянского, без присутствия самого этого языка, как самобытного, с собственными ему сродными оборотами, оттенками и так далее (курсив наш. - Е. Б.) - памятники, которые могут быть названы народными» [1. С. 63]. Таким образом, К. С. Аксаков, вслед за М. В. Ломоносовым, выделяет два языка. При этом следует подчеркнуть четкое понимание К. С. Аксаковым специфики церковнославянского языка, то есть языка сакрального, богослужебного, генетически восходящего к кирилло-мефодиевской традиции. «Собственно церковнославянский язык», как язык культовый, обслуживает религиозную жизнь общества; другой язык, «принявший определение церковнославянского языка» «без присутствия самого этого языка», обслуживает народную жизнь. При этом «собственно церковнославянский язык» не является основой данного языка, он лишь «налагает» на него «свои формы». Эти два языка, или, как уточняет сам К. С. Аксаков, «лучше два слога», «двойственный слог» [1. С. 66], активно взаимодействуют: «и если в некоторых грамотах и вообще в письменности простого языка (деловая письменность. - Е. Б.) встречаем мы выражения церковнославянские, то также и этот простой язык находим мы прорывающимся в сочинениях, писанных на языке церковнославянском», «эти два языка (церковнославянский и «принявший необходимое определение языка церковнославянского, без присутствия самого этого языка». - Е. Б.), или лучше два слога, смешивались иногда, когда смешивалось и само содержание, и производили новую пестроту» [1. С. 63].
Очевидно, что представленная К. С. Аксаковым языковая картина близка сегодняшнему пониманию языковой ситуации Древней Руси с признанием большинством исследователей двух литературных языков, один из которых имел исконную основу и формировался в результате взаимодействия наддиалектных форм языка, диалектов и церковнославянского языка [11]. При этом важным в теории К. С. Аксакова является положение о церковнославянском языке «как орудии истин религиозных», который «не имел и не мог иметь у нас развития» [4; 6; 12]. По мнению А. И. Горшкова, это «очевидное, но почему-то до сих пор не привлекшее к себе должного внимания положение, что церковнославянский язык в строгом смысле этого слова (т. е. язык канонических богослужебных
текстов, переписывавшихся на Руси) не мог иметь и не имел действительного развития, подлинной истории, - имеет важнейшее значение для истории русского литературного языка. Из этого положения вытекает, что церковнославянский язык мог иметь историю на русской почве только в том случае, если он не выступал как «иноземный» язык, которым пользовались русские, а «утрачивал свое иноземное обличье» и превращался, «претворялся» в русский литературный язык, что было со всей определенностью подчеркнуто Шахматовым» [13. С. 13].
Дальнейшее развитие языка, по представлению К. С. Аксакова, идет под влиянием ошибок, которые направлены «против языка церковно-славянского» и «составляют жизнь языка». «Живая цепь ошибок охватывает слог со всех сторон», усиливая в нем струю «самобытного законного употребления» [1. С. 64]. «Двойственный слог» разрушается уже при царе Алексее Михайловиче, и возникает «новый слог», в котором язык должен стать выражением общего». В целом это соответствует стремлению литературного языка начиная со второй половины XVII в., к максимальной поливалентности [9]. Становление «общего» проходит, как указывает К. С. Аксаков, через стадию «искажения», «странной, небывалой смеси слов церковнославянских и русских», потому что «граница, лежащая между двумя языками, нарушилась» [1. С. 67], но постепенно «язык развивается и наполняется общим содержанием, вполне сохраняя вместе с народом свою личность, самобытность», только «развертываясь в новой высшей, обширнейшей сфере» [1. С. 68]. Таким образом, К. С. Аксаков обосновывает непрерывность развития русского литературного языка.
В ХУП-ХУШ вв. язык «всколебался», и М. В. Ломоносов первым, как совершенно точно определил К. С. Аксаков, «оторвал русский язык от исключительной национальности и поставил существенные отношения между ним и церковнославянским языком, ввел язык в высшую сферу и дал ему там самобытное место, права гражданства» [1. С. 69].
Так в диссертации К. С. Аксакова, построенной в основном на впечатлениях и ощущениях автора, сложилась концептуальная картина формирования и эволюции восточнославянского и русского литературного языка в его взаимодействии с различными стратами и церковнославянским языком, подтвердившаяся в изысканиях современной науки.
Список литературы
1. Аксаков, К. С. Ломоносов в истории русской литературы и русского языка // К. С. Аксаков, И. С. Аксаков. Литературная критика. М., 1982. С. 30-89.
2. Аксаков, К. С. Ломоносов в истории русской литературы и русского языка. М.,
2011. 368 с.
3. Бекасова, Е. Н. Еще раз «об актуальнейшем вопросе русской филологии» // Модернизация филологического образования: проблемы и перспективы : материалы междунар. науч.-практ. конф. Оренбург, 2004. С. 23-26.
4. Бекасова, Е. Н. Древнерусский текст как феномен греко-славянского культурного мира // Вестн. ОГПУ. 2012. Вып. 2 (2). С. 42-48.
5. Бекасова, Е. Н. Генезис текста // Бекасова Е. Н., Москальчук Г. Г., Прокофьева В. Ю. Векторы интерпретации текста : структуры, смыслы, генезис. М., 2013. С. 150-208.
6. Бекасова, Е. Н. Генетический фон древнерусского текста. Оренбург, 2010. 208 с.
7. Бекасова, Е. Н. К. С. Аксаков как историк языка // Традиции славянской письменности и культуры в Оренбуржье : сб. материалов. Оренбург, 2007. Вып. 20. С. 111-115.
8. Бекасова, Е. Н. Камень преткновения славистики : природа русского литературного
языка // Языки профессиональной коммуникации : материалы Третьей междунар. науч. конф. Челябинск, 2007. Ч. I. С. 108-110.
9. Бекасова, Е. Н. Механизмы генетической организации системы русского литературного языка // Русский язык: исторические судьбы и современность : III Междунар. конгр. исследователей рус. яз. : тр. и материалы. М., 2007. С. 41-42.
10. Бекасова, Е. Н. Парадоксы интерпретации языковой ситуации Древней Руси : провидение И. И. Срезневского // Вісн. Харків. нац. ун-ту ім. В. Н. Каразіна. Сер. 6. Філологія.
2012. Вип. 66, № 1021. С. 8-12.
11. Бекасова, Е. Н. Проблема происхождения русского литературного языка. Очерк гипотез и концепций. Оренбург, 2008. 100 с.
12. Виноградов, В. В. Русская наука о русском литературном языке // История русских лингвистических учений. М., 1978. С. 277-336.
13. Горшков, А. И. Отечественные филологи о старославянском и древнерусском литературном языке // Древнерусский литературный язык в его отношении к старославянскому. М., 1987. С. 7-30.
14. Соболевский, А. И. Лекции по истории русского литературного языка. Л. , 1980. 196 с.
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 31 (322).
Филология. Искусствоведение. Вып. 84. С. 75-78.
Я. Л. Березовская
СООТНОШЕНИЕ ПОНЯТИЙ «РЯ-ТЕКСТ» И «РЕКЛАМНЫЙ ТЕКСТ» (на примере русских и китайских текстов агентств недвижимости)
Рассматривается соотношение понятий «PR-текст» и «рекламный текст» на материале русских и китайских текстов агентств недвижимости. Утверждается, что главным отличием PR-текста является создание и пропаганда положительного имиджа компании. Для сферы недвижимости в большей степени характерны рекламные тексты, представляющие конкретные жилые комплексы.
Ключевые слова: PR-текст, рекламный текст, имидж организации, корпоративная культура.
Для современной лингвистики значимым является вопрос разграничения понятий «PR-текст» и «рекламный текст». По замечанию О. В. Шефер, «рекламный текст побуждает к
действию, к совершению покупки. PR-текст описывает новостные события в жизни субъекта и порождает благоприятные контексты» [2. С. 65].
