CC BY
50
А.В. Сафонов
ПРИРОДА КАТАРТИЧЕСКОй РЕАКЦИИ В ЛИТЕРАТУРЕ ПОСТМОДЕРНИЗМА И СОВРЕМЕННОЙ ПУБЛИЦИСТИКЕ
Автор статьи анализирует современное состояние представлений о катарсисе в эстетических и психологических теориях и исследует проблему сущности катартической реакции в условиях постмодернистской культурной парадигмы.
В последнее время наблюдается новый всплеск интереса к проблемам психологии искусства, проявившимся в прошлом и первой половине нынешнего десятилетия. Интерес подогревается трансформацией, расширением понятий «искусство», «эстетическое» и ряда других - результат характерного для современности многообразия форм творческой деятельности человека, широко распространяемых средствами массовой коммуникации. Все это является производной интенсивного технического прогресса, не в последней степени затрагивающего сферу коммуникации, информации, общения людей друг с другом. Развитие телевидения, радио, Интернета как определяющий фактор формирования новой картины мира современного человека рассматривают многие исследователи. Это диктует изменения в понимании категорий «искусство», «художественность», «эстетическое», «творчество». Разумеется, изменения затрагивают значение терминов, детально раскрывающих каждое из понятий. С достаточной остротой обозначается проблема восприятия новых художественных публикаций и связанная с ней проблема новых способов воздействия на аудиторию.
Было бы полезно выявить механизмы катартического воздействия на аудиторию в литературных и публицистических жанрах нашего времени, что может быть использовано, в том числе, для расширения читательского круга, повышения качественного уровня публицистики СМИ. Проблема в том, что ряд современных исследователей (учебники эстетики В.Бычкова, О.Кривцуна, работы А.Висловой, В.Кантора) отрицают возможность катарсиса в литературе и искусстве постмодернизма. Их доводы сводятся к следующему:
1. Катарсис (в традиционном понимании) - очищение через сопереживание. Сопереживать можно трагедии, которая на сцене, на расстоянии, которая никак не касается тебя лично. Современность же, породившая постмодернизм, трагична сама по себе: «...какая вымышленная
история может соперничать с историей о концентрационных лагерях, о последствиях ядерных взрывов? Сколько понадобилось бы романов, персонажей и интриг, чтобы снабдить читателя материалом, сравнимым по богатству с тем, который предлагает его любознательности и размышлениям густая плотность ежевечерних новостей? Зачем нужна историческая драма, когда есть история?.. Художественное воссоздание художественными средствами тревожной атмосферы, напряженности исторических событий 20 века проигрывало по сравнению с последними». (Кривцун, О.А. Эстетика. М.,98, стр.414).
2. Светлана Макуренкова в книге «Онтология слова: апология поэта. Обретение Атлантиды. М, 2004) предлагает рассматривать поэтику Аристотеля не в виде раннего трактата по эстетике, но как сакральный текст. «Аристотель исследует не трагедию, но возможности слова как такового. В свете этого катарсис теряет свой смысл как проблема очищения и предстает как проблема перехода жизни в смерть и смерти в жизнь. До некоторой степени можно допустить, что катарсис есть проблема последнего очищения». (стр. 15). Однако особенность современной культуры в том, что «сама жизнь оказывается всего лишь доживанием, детерминированным смертью» (Ж. Бодрийяр. Символический обмен и смерть». М.,2000 стр.235) То есть, грань между жизнью и смертью стирается. Современная культура - культура мертвых. А потому «проблема перехода жизни в смерть и смерти в жизнь» снимается. Следовательно, катарсис невозможен.
3. Искусство постмодернизма не преображает действительность, а через абсурд усиливает ее «негативную» составляющую, наносит человеку боль без терапевтического эффекта. «Гармонизирующая сила катарсиса возникает ценой дистанцированности и ощущения собственной безопасности. То есть умиротворяющая сила катарсиса нуждается в воздвижении вокруг страдания и страстей некой оболочки, сдерживающей и трансформирующей их прямое воздействие. Получается, что искусство способствует гармонизации человека с миром несмотря ни на что, независимо от качества этого мира. В то время как более истинное предназначение искусства 20 века ... в том, чтобы обжечь человека болью другого, заставить его содрогнуться и, в связи с этим, привнести изменения в себя самого. Попытки устранить механизм психологической защиты, заложенный в природе катарсиса.» (Кривцун, О.А. Эстетика. М., 98, стр. 417) Это приводит к состоянию антикатарсиса: страх без разрядки и очищения, «ужас вместо трагедии» (В.Кантор). «Потеря «целительс-
тва» как живительного основания речевого дискурса составляет основу онтологической «болезни» современного слова. Его сакральная природа восходит к парадигмам мифоритуальной обрядовости. Рождаясь из жреческого культа, античная риторика несла в памяти слова этимологии исходных смыслов. Именно это предпринял попытку запечатлеть в трактате «Поэтика» Аристотель. Он соотнес сакральные основания слова как дискурса с их актуальной формой и выдвинул понятия мимесиса и катарсиса» (Макуренкова, С.А. Онтология слова: апология поэта. Обретение Атлантиды. М., 2004. стр.18).
4. Условием достижения катарсиса Выготский называл преодоление формой содержания. Иными словами, путь к катарсису - через стиль. Но постмодернизм отвергает стиль как нечто тоталитарное и угнетающее. Отсюда: нет стиля - нет катарсиса.
5. Отсутствует трагический герой. Анна Вислова в докладе «Трагическая маска в пространстве «черной комедии»» отрицает наличие в современности катартического театра. Понятие «трагический герой» исчезает. Вместо этого - трагическая маска или, еще точнее, маска ужаса (сходство с докладом В.Кантора «Творчество Франца Кафки: ужас вместо трагедии). Ужас - спутник иронии. Трагедию убила постмодернистская чувствительность. В постмодернизме происходит деструкция личности героя. Рационализм убивает героизм. Деградация с опорой на дегуманизацию. Элита не берет на себя смелость противостоять угрозам современности. Отсутствие личности на сцене. Вместо личности героя - ироничный человек, человек-марионетка.
6. Вместо бескомпромиссной борьбы со злом - защита от зла с помощью иронии. В эстетике категория прекрасного уступила место категории интересного. Ибо для цитатного постмодернистского сознания прекрасное непосильно. Сегодня можно говорить не о трагедии, а о мещанской трагедии (для простого народа). Новизна лишь в двойственной ироничной интонации. Подлинного очищения такие произведения принести не могут. Современный человек игнорирует окружающий трагизм, словно это игнорирование убережет его от удара. Театр сознательно избегает пафоса. Таково мнение Анны Висловой. Владимир Кантор, анализируя «Процесс» Франца Кафки, противопоставляет понятия «ужас» и «трагедия». Для 20 века характерно главенство ужаса и отсутствие трагедийного. Йозеф К. неотличим от народа. Обычно герой выламывался из общества. Здесь он - часть общества, человек из хора, человек без свойств. Советская эпоха породила даже некий оксюморон: массовый
героизм. Отсюда - неизвестный солдат. Но быть героем среди безымянных невозможно.
7. В.П.ШЕСТАКОВ В МОНОГРАФИИ «ЭСТЕТИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ: ОПЫТ СИСТЕМАТИЗАЦИИ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ» УКАЗЫВАЕТ НА ТО, ЧТО КАТАРСИС ЯВЛЯЕТСЯ СПЕЦИФИЧЕСКОЙ КАТЕГОРИЕЙ АНТИЧНОЙ ЭСТЕТИКИ, ТАК КАК СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ О НЕРАСЧЛЕНЕННОМ ХАРАКТЕРЕ АНТИЧНОГО ЭСТЕТИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ, ГДЕ ЭТИКА, ЭСТЕТИКА, ПСИХОЛОГИЯ И ДАЖЕ МИФОЛОГИЯ СЛАБО ОТДЕЛЕНЫ ДРУГ ОТ ДРУГА И СУЩЕСТВУЮТ В НЕДИФФЕРЕНЦИРОВАННОМ МИРЕ.
Мы не стремимся доказать возможность применения в культуре постмодернизма категории катарсиса в том ее значении, как она понималась в античности. Тем более, многозначность аристотелевского определения породила множество противоречивых трактовок. Их обилие, а также подкрепленная историческими парадигмами убедительность позволяют проследить общие черты «катартических концепций» и, самое важное, их перекличку с тенденциями современной культуры. Разумеется, нельзя античное видение мира, словно кальку, накладывать на современность. Однако если учесть, что постмодернизм - мозаика из частиц многовекового опыта, то сходство элементов прошлого и настоящего уже не выглядит лишь случайной омонимией.
Например, Платон термин «катарсис» связывал с понятием «чистота», а «чистоту» - с «удовольствием». При этом подчеркивал, что «всякое малое и немногосложное удовольствие, если оно чисто от скорби, бывает приятнее, искреннее и прекраснее, чем великое и многосложное». Как чистейшее удовольствие Платон рассматривал созерцание геометрических фигур и прослушивание отчеканенных звуков. Не из этих ли корней произрастает эстетика кубизма и воплотившаяся в наши дни концепция дегуманизации искусства? Примечательно, что суть катарсиса Платон видел в очищении идеального предмета от всего чувственного. Сегодняшний шлягер «Satisfaction» с нарочито однообразным ритмом бесчувствен вполне.
По определению Аристотеля, «трагедия есть подражание при помощи речи действию важному и законченному, имеющему определенный объем. В каждой из частей, различно украшенной, посредством действия, а не рассказа совершающее путем сострадания и страха очищение от подобных аффектов». Катарсис, по мнению Аристотеля, основа наслаждения, без которой не может быть никаких целесообразных эмоций.
В.П.Шестаков, указывает, что катарсис является специфической категорией исключительно античной эстетики. «По сравнению с античным временем современный человек утратил то непосредственное единство волевой, интеллектуальной и чувственной жизни, которое было характерно для греков. (В.П.Шестаков. «Эстетические категории»). Однако можно предположить, что отсутствие цельности античного сознания в современной культуре отчасти компенсируется постоянным взаимопроникновением его разрозненных элементов. Синкретичность постмодернистского текста позволяет аудитории принимать его как с точки зрения сугубо утилитарной, так с точки зрения психологии, этики и эстетики.
Шестаков отмечает, что авторы «Поэтик» эпохи Возрождения применяют принцип катарсиса ко всем видам и жанрам искусства, ко всем эпохам развития литературы.
Первые комментаторы «Поэтики» Роботелли и Факастро становились на сторону гедонистического принципа наслаждения. Маджи приписывал Аристотелю моралистическое толкование трагедии, а искусству ставилась задача достигать моральные цели. Позиция Людовико Касельветро с одной стороны солидарна с критиками теории катарсиса. Он отвергал катарсис за его моралистичность. По его словам, если поэзия будет заниматься поисками истин, то она не сможет доставлять удовольствие необразованному большинству. Таким образом, Кастельветро соотносил категорию «катарсис» с понятием «элитарность», противопоставляя ему демократизм. Фактически, эту позицию разделяют критики теории катарсиса в современности. По их словам, современная драма - «не высокое искусство, а мещанская трагедия для простого народа». В то же время, по Кастельветро, назначение поэзии в том, чтобы доставлять удовольствие и освежать умы необразованного большинства и простых людей». «Освежать» близко по смыслу к «очищать», а удовольствие - в основе трактовки катарсиса Л.С. Выготским - одной из самых последних. Моралистическую трактовку катарсиса в эпоху классицизма разовьет Корнель, видя в катарсисе средство обуздания и даже искоренения страстей. Теоретик романтизма Лессинг считал, что очищение не только не ослабляет аффекты страха и сострадания, но, наоборот, развивает и упражняет их, усиливая нашу способность к состраданию, то есть отзывчивости и общительности. Трагическое очищение не только смягчает, но и возбуждает социальные страсти человека. Возбудить страсть, «обжечь побольнее» - задачи и искусства 20-го, 21-го веков. Утверждая, в отличие от классицистов, что чувства страха и сострадания испытывает
зритель, а не герои трагедии, Лессинг опирается на мещанскую драму. Так как именно в ней зритель непосредственно сближается с действием, относит непосредственно к самому себе изображаемые на сцене судьбы героев. При этом подчеркивается, что очищение и связанные с ним чувства сострадания и страха тем сильнее и глубже, чем ближе образы искусства нравственным и эстетическим идеалам современного человека. В наши дни это утверждение предопределяет ориентирование эстетического акта на конкретную целевую аудиторию. По словам Лессинга, «для сострадания непременно требуется неизжитое несчастье. Мы не можем сострадать. давно минувшему несчастью или еще предстоящему в далеком будущем, как сострадаем несчастью продолжающемуся». Иными словами, необходимое условие катарсиса - трагическое мироощущение. Смеем утверждать, что оно характерно для любого общества, в любую эпоху, в том числе, современную нам. Гете понимал катарсис не собственно как очищение, а как гармонизацию страстей после того, как средства драматического искусства, вызывающие страх и сострадание, уже исчерпаны.
С конца 18 века понятие «катарсис» сменяет термин «чистота», культивируемый Кантом, Гегелем, Шопенгауэром, Лотце, Тейхмюллером, Вундтом, Липпсом и другими. «Везде этот термин указывал на отсутствие в эстетическом переживании всяких элементов случайной чувственной текучести и того, того, что не имеет отношения к идеальной сущности прекрасного. В эстетике 19 и 20 веков термин этот потерял всякую связь с античным термином «катарсис». Тем не менее, с точки зрения общеисторической корни этого термина, конечно, уходят в античность». (В.П.Шестаков «Эстетические категории»).
В 20 веке символист Вяч.Иванов в своей эстетике разрабатывал категорию «апполинийское очищение», которое именовал «катарсисом» или «катартикой». В.П.Шестаков называет это прямо реставрацией античного катарсиса. Однако он признает, что большинство исследований от античности до современности констатируют близость понятий «катарсис» и «очищение».
Одна из наиболее интересных трактовок катарсиса дана в «Психологии искусства» Л.С.Выготского. О ней чуть ниже. Для начала перечислим несколько факторов, создающих, по нашему мнению, условия для «катартического восприятия действительности».
1. Наличие трагического мироощущения.
2. Наличие «частных» ценностей, общих для большинства людей.
3. Главенство иронии - способа проверить эти ценности на прочность, за счет чего создается дополнительный эффект преодоления.
4. Стирание грани между сценой и жизнью. Элементы реальности врываются в сценическое действо. В свою очередь, жизнь начинает строиться по канонам художественного произведения. Политическая культура гражданского общества декларирует публичность политической жизни, что влечет развитие PR- и политтехнологий, в основе которых, зачастую, те же аристотелевские принципы. Интриги в эшелонах власти воспринимаются как увлекательнейшая сценическая постановка, триллер или боевик. В свою очередь, боевик становится элементом реальности. Терминатор-губернатор Шварценегер - один из примеров такого обмена. «Для политика важно не то, какой он человек, а то, что о нем думают», - сказал один из американских государственных деятелей. Таким образом, поведение человека в современном обществе предполагает элемент актерской игры. И чем эта игра совершенней, чем ближе к канонам античной эстетики, тем успешней тот или иной проект. Сорок лет назад (начало рассвета постмодернистской эпохи) в тех же Соединенных Штатах была сверстана и блестяще (с точки зрения эстетики) сыграна катартическая легенда о молодом президенте. Причем, даже мотив рока в проекте «Кеннеди» подавался едва ли не в своем «первозданном» (античном) звучании. Президент Джон предчувствует свою гибель, причем, именно в Далласе, однако все равно не отменяет поездку. Немаловажная роль у «безликого убийцы» (преступление до сих пор не раскрыто), что опять же подчеркивает волю высших сил. Мотив рока усиливается за счет легенды о проклятии клана Кеннеди. Известно высказывание брата президента - Роберта. На восхищение его многодетным семейством тот мрачно ответил: «Нас должно быть много, чтобы вынести те несчастья, которые еще произойдут». Все тот же элемент неотвратимости беды. Похороны президента Джона Кеннеди - театрализованное действо с великолепной проработкой деталей: от прощального воинского приветствия отцу маленького сынишки до черного коня, который несет в стременах сапоги, носками обращенными назад. Кстати, у лошади, в данном случае, особая роль. Так хоронили Авраама Линкольна, который для приверженца либеральных американских ценностей по-прежнему «вечно живой». Кеннеди, таким образом, причисляется к его великим последователям и уже за счет этого (с точки зрения организаторов похорон) преодолевает смерть. Все та же обозначенная Макуренковой проблема перехода жизни в смерть и смерти в жизнь. Не
говоря о том, что Кеннеди - герой, с точки зрения аудитории, весьма положительный: молодой, обаятельный, надежда нации и спаситель мира во время Карибского кризиса. Впрочем, Кеннеди - носитель традиционных ценностей. Равно как и большинство современных лидеров наций, образ которых лепится по традиционным драматическим канонам. Однако имена и других ушедших героев эпохи постмодернизма стали культовыми: Джона Леннон, Фреди Меркюри, герои цикла «Как уходили кумиры» - целая галерея трагических образов, в смерти которых винить, по сути, некого. Таким образом, современная эпоха не отвергает героическое. Она всего лишь стирает грань между героем вымышленным и героем реальным.
5. Во всем мире, в том числе, России, по-прежнему сильны позиции христианства. Христианство усилило катартическую составляющую трагедии. Он испытывает несчастье не по воле высших сил, а по собственной воле добровольно стерпев страдания, а потом вознесясь. (Эффект преодоления). Сопереживание Ему создало гигантский мировоззренческий пласт, поныне оказывающий влияние на культуру. Следовательно, пока будут сильны позиции христианства, окажутся востребованными и катартические мотивы. Православие в значительной степени предопределило любовь русского человека к страдальцам, которая часто используется при разработке новых PR-проектов. (Карьера Ельцина). Это же придает национальному характеру лиричность, понимание, что не финансовое благополучие и даже не профессиональный успех определяет смысл бытия: «Ты что, Хрюндель, когда подыхать будешь, -ты свои денежки считать будешь, да?» - (мультипликационный проект Олега Куваева «Масяня»).
ЕСТЬ СМЫСЛ СФОРМУЛИРОВАТЬ ОПРЕДЕЛЕНИЕ.
Катарсис - реакция, заключающая в себе аффект, развивающийся в двух противоположных направлениях, который в завершительной точке, как бы в коротком замыкании, находит свое уничтожение, вызывающее у реципиента эстетическое удовольствие.
Составляющие катарсиса по Выготскому:
- наличие эстетического
- предпосылки для противоположно направленных аффектов (два полюса напряжения)
- удовольствие
Источник катартической реакции (по Выготскому) - аффективное противоречие. В свою очередь мы можем выделить три основных вида
источников аффективных противоречий:
1. Конфликт внутри содержания (столкновение мировоззрений различных эпох, старого и нового, мировоззренческих позиций героев, высокого и низкого, мужского и женского и т.д. Речь идет о фабульных коллизиях произведения в контексте эпохи, в которой происходит действие романа и эпохи, в которую роман читается).
2. Конфликт внутри формы, рождающийся за счет сочетания различных формальных элементов текста (музыкального или любого другого произведения). Кстати, постмодернизм, представляющий собой мозаику из осколков различных культурных эпох, изобилующий интертекстами, ассоциативностью, иронией - благодатная почва для такого рода конфликта.
3. Конфликт формы и содержания, выявленный еще Аристотелем (цитату найду и поставлю именно сюда), дающий начало такому явлению, как эстетизация безобразного, наиболее полно, в разнообразных формах развившемуся в эпоху постмодернизма.
ВО ВСЕХ ТРЕХ ВИДАХ КОНФЛИКТА ВАЖЕН МОТИВ ПРЕОДОЛЕНИЯ НЕГАТИВА КАЧЕСТВАМИ, ПОЛОЖИТЕЛЬНЫМИ, С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ КОНКРЕТНОЙ ЦЕЛЕВОЙ АУДИТОРИИ.
В основе принятого нами понимания катарсиса - «аффект, развивающийся в двух противоположных направлениях, который в завершительной точке находит свое уничтожение». Эта точка - есть точка эстетического удовольствия. Значит, в основе понятия катарсиса - эстетическое удовольствие. Признание критиками анализируемых нами постмодернистских произведений - один из критериев способности этих произведений вызвать удовольствие у наиболее эстетически ориентированного круга читателей. Прием интертекста, активно используемый постмодернистской литературой - есть ни что иное, как источник противоположно направленных аффектов, являющихся основой катартической реакции по Выготскому. К тому же (Грязева-Добшинская): для того, чтобы достичь состояния катарсиса читатель постмодернистского текста должен сам проявить интеллектуальные усилия. По мнению С.И. Сметаниной, постмодернизм - возможность победы интеллекта над абсурдностью окружающего мира. Преодоление абсурда через интеллект. Преодоление - также источник катарсиса. Жиль Липовецки указывает на природную противоречивость характеристик постмодернистской культуры. Эти противоречивые характеристики, так или иначе вступая во взаимоотношения между собой, на наш взгляд, вызывают аффективное противоречие.
Таким образом, катарсис оказывается неотъемлемой частью современной культуры - культуры постмодернизма.
Safonov Andrey Vladimirovich - senior teacher of the department of journalism, Chelyabinsk State University
Nature of purifying reaction in the literature of postmodernism and modern literature
The author of the article analyses the modern state of ideas about catharsis in esthetic and psychological theories and investigates the problem of essence of catharsis reaction in conditions of postmodern cultural paradigm.
Сафонов Андрей Владимирович - старший преподаватель кафедры теории массовых коммуникаций челябинского государственного университета.
