«Политический театр» как фактор формирования общественных ценностей Текст научной статьи по специальности «СМИ (медиа) и массовые коммуникации»

формирования контента, плюсы и минусы принятого в редакции способа.

Принято считать, что формирование контента делового издания происходит по единой схеме. Это прописывание тематического плана на несколько номером вперед. Плюс планирование каждого номера путем сбора редакционной коллегии вот тут бы теории, которую, к сожалению, не отыскала.

На основе полученных данных можно сделать вывод, что челябинские СМИ не используют какую-то одну стандартную форму создания тематического плана издания. Ряд изданий существуют как региональная поддержка основной редакции и занимаются только подготовкой местных новостей и интервью. Некоторые изобретают собственные способы формирования контента. Это опытные пути, которые удовлетворяют формату деловых изданий в их сегодняшнем виде. По нашему мнению, для более эффективной работы редакции, создания качественного конкурентоспособного продукта в области СМИ необходима тщательная разработка методики формирования контента. Она должна включать в себя приемы менеджмента редакционного коллектива, отвечать стандартам маркетинга редакции и самое главное реализовывать творческое ядро и потенциал редакции.

Сафонов А. В.

«ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕАТР» КАК ФАКТОР ФОРМИРОВАНИЯ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЦЕННОСТЕЙ

Термин «политический театр» имеет несколько значений. Мы остановимся на двух, наиболее распространенных. Во-первых, политический театр - это, собственно, театр, труппа которого своими постановками формирует у зрителя определенную систему общественных ценностей. Такой театр, например, появился в Германии в начале 20 века, культивируя ценности революционной демократии. В идеологизированной Советской России, особенно первых десятилетий ее существования подавляющее большинство постановок было направлено на утверждение ценностей нового государства. В последующие десятилетия театр Юрия Любимова олицетворял некую политическую оппозицию сущес-

твующему строю. «При Сталине в прямом смысле политического театра не было и не могло быть, - отмечает в интервью радио «Свобода» театровед и литературовед Анатолий Смелянский, - Если посчитать, что политический театр — это официозный театр, когда каждый спектакль ставится в расчете на сталинскую ложу, ударная мизансцена делается в расчете на ложу, в которой он может в любой момент появиться ... это, конечно, политический театр. Но это квазиполитический, как бы политический театр, то есть официозный театр. Когда мы говорим «политический театр», в общем смысле имеется в виду театр, который позволяет себе выражать некоторые, не артикулированные политические интересы той страны, в которой театр существует (www.taganka. theatr.ru). По словам автора интервью Виталия Портникова, «театр на Таганке все-таки прежде всего театр, а потом уже политический. А возможно, и в принципе это был театральный коллектив, который использовал политику для удачной конкуренции с другими удачливыми театральными коллективами тех лет, когда российскую общественность мог интересовать только театр», (www.taganka.theatr.ru). То есть, в первом значении этот термин подразумевает театр, который вносит в свои постановки элементы (сюжеты, проблематику), отражающие текущую политическую жизнь.

Второе значение термина «политический театр» - переносное и употребляется зачастую с оттенком неприятия происходящего в реальной политической жизни. С точки зрения как обывателей, так и политиков оно характеризует неестественность, лицемерие, позерство представителей политического истеблишмента. В лучшем случае - это популизм, шумиха в ущерб реальным интересам страны.

Близкая к этому значению трактовка термина дана в статье «Политический театр современной России» доцента кафедры русского языка филологического факультета МГУ О. Н. Григорьевой. «Наличие вполне определенной зрительской аудитории - важнейшая общая черта театра и политического шоу. По отношению к политической жизни в целом все эти сравнения звучат чисто метафорически, однако некоторые политические акции, ограниченные в пространстве, собирающие реальную аудиторию и од-

новременно транслируемые по телевидению, приобретают черты театрализованных шоу. И тогда театральность этих шоу перестает быть метафорической. Среди этих театрализованных шоу - всевозможные митинги и съезды. Очевидна театрализованная природа всех предвыборных шоу. Предвыборные «постановки» делаются по самому настоящему сценарию, в них участвует множество профессиональных актеров, редакторов, суфлеров, рабочих сцены, костюмеров и декораторов. Аудитории этих театрализованных шоу огромны. Иногда это телезрители всего мира» (О.Н. Григорьева, «Политический театр современной России (взгляд филолога) / Интернет-журнал «Полемика», №9, 2001г. www.irex.ru).

В данной публикации мы пытаемся соотнести оба значения термина, по возможности объединив их. Задача, на наш взгляд, выполнимая, с учетом того, что в эпоху презентаций, полит- и РЯ-тсхнологий. которую мы переживаем, роль постановки любого публичного акта значима как никогда. Чем совершеннее постановка, тем успешнее публичный акт. Грань между театром в прямом значении слова и жизнью на публике стирается. Следовательно, значение понятия «политический театр» из переносного трансформируется в прямое. Политика - тот же театр. Отличие лишь в том, что действующее лицо и исполнитель носят одно имя. Таким образом, применение известной шекспировской формулы про театр и жизнь в современности доведено до совершенства. Потому что аудитория современных «актеров», благодаря масс-медиа, несопоставимо шире.

Театр исторически является средством формирования определенных ценностей: общественных, нравственных, духовных и т.д. Соответственно и политический театр, который во взаимодействии с аудиторией опирается на те же аристотелевские принципы, вольно или невольно создает ценностный багаж общества. То есть, формирует представление о хорошем и плохом. Из чего составляется багаж ценностей современных россиян, культивируемых политической элитой, роли в этой культивации отечественных СМИ и последствиях этой роли мы попытаемся разобраться.

Для начала рассмотрим технологию применения основных принципов античной трагедии в политических РЯ-просктах.

Цель театральной постановки - достижение катарсиса. Катарсис в трактовке Л.С.Выготского - «реакция, заключающая в себе аффект, развивающийся в двух противоположных направлениях, который в завершительной точке, как бы в коротком замыкании, находит свое уничтожение, вызывающее у реципиента эстетическое удовольствие» (Л. С. Выготский «Психология искусства», Санкт-Петербург, «Азбука», 2000г).

Составляющие катарсиса по Выготскому:

- наличие эстетического

- предпосылки для противоположно направленных аффектов (два полюса напряжения)

- удовольствие

Источник катартической реакции по Выготскому - аффективное противоречие. Есть некие общие элементы структуры произведений и механизмы достижения катартической реакции. В их основе - законы построения античной трагедии, выведенные Аристотелем. Каждый из этих элементов в современности претерпел определенную трансформацию. Герой современной «трагедии» (в кавычках, потому что это понятие употребляем с долей условности) обладает не столько в высшей степени положительными качествами, сколько просто качествами, присущими определенному кругу людей и признающимися этим кругом вполне приемлемыми или положительными. Чем шире этот круг, тем на большее число людей будет оказано катартическое воздействие, тем более успешным (рейтинговым) будет то, или иное произведение (РЯ-проскт). Понятие рока в современности нередко заменяется на фактор неблагоприятных обстоятельств - объективных, или субъективных, или, еще чаще - образом врага. Источник аффективного противоречия на фабульном уровне - столкновение героя с неблагоприятными обстоятельствами. На формальном и формально-содержательном уровнях - нюансы построения политической презентации, сценой для которой служит медиа-среда.

Журналистика как и любое творчество - отражение жизни социума. Однако она в наибольшей степени социально ориентирована, так как напрямую зависит от общества. Соответственно, природа используемых в расчете на конкретную целевую аудиторию аффективных противоречий во многом зависит от особеннос-

тей устройства общества, частью которого аудитория является. Можно предположить, что механизм катартического воздействия на аудиторию авторитарного (традиционного) общества отличается от механизма воздействия на общество демократическое. Этот тезис необходим нам для того, чтобы взглянуть на кризисные явления современных отечественных качественных СМИ с позиции теории аффективных противоречий.

В демократическом обществе (с периферийностью иерархических мировоззренческих моделей) в период от выборов до выборов глава государства не герой, а всего лишь менеджер, наемный работник. Элементы его героизации прослеживаются лишь в предвыборных кампаниях, когда максимально персонифицируется образ конкурента (носителя противоположно направленной взглядам лидера идеи) и для сохранения власти требуется мобилизация под своим «знаменем» большинства представителей нации. Неслучайно предвыборная речь зачастую более пафосная, нежели рядовое выступление в парламенте и апеллирует в основном к иррациональному началу, а не к логике. В данном случае лидер, как и классический герой, является не просто человеком (таким же, как все, клерком), а, своего рода, «сверхчеловеком» -олицетворением некой идеи, более высокой, чем удовлетворение утилитарных человеческих потребностей. Любая подобного рода идея требует от общества инвестиций без перспективы дивидендов, бескорыстия, «чистоты помыслов» даже в том случае, если в основе своей она не чиста. Такого «очищения» общественных настроений не добиться без театральности, выстроенной по всем сценическим канонам, главный из которых наличие положительного героя (переизбирающийся на новый срок глава государства), эстетично подражающего «правильным» действиям электората и борющегося с «негативом» своего оппонента.

Подчеркнем: в стабильном демократическом обществе политические круги являются источником общенационального «чистого удовольствия» лишь в предвыборный период, когда подавляющее большинство СМИ становятся сценической площадкой для демонстрации качественно режиссированного действа. Важный момент: в режиссуре участвуют минимум две труппы, конкурирующие между собой. При тоталитарном или авторитар-

ном политическом режиме режиссер один. Он же, как правило, главный герой. Предсказуемые, зафиксированные в нормативах механизмы его смены либо вообще отсутствуют, либо забываются. Соответственно острая потребность обращаться к чувствам своей нации у элиты возникает не раз в четыре года, а существует перманентно, так как с течением времени требуется все больше сил для удержания власти. В информационную эпоху удерживать власть исключительно за счет лояльности ближайшего окружения и сильных представителей на местах проблематично. Следовательно, технологии, побуждающие нацию любить своего лидера «чисто и бескорыстно», востребованы гораздо чаще, чем в демократических режимах. Однако это не приводит к быстрому износу авторитарной идеологической машины. Потому что «ка-тартический» потенциал у авторитаризма намного выше, нежели у толерантного пацифистско-либерального общества.

Напомним, критики теории катарсиса в постмодернистской культуре указывают на невозможность катартической реакции в современности по нескольким причинам. Во-первых, отсутствие героического, которое убили ирония и рационализм. Во-вторых, разрушение иерархических систем: в искусстве любой артефакт становится художественным феноменом, в толерантном социуме мнение необразованного маргинала не менее значимо, чем высказывание просвещенного мыслителя. Отсутствие иерархии избавляет от обширного поля конфликтов - источников аффективных противоречий. В-третьих, в современности человек не дистанцирован от действа, как в античном театре, а является его участником. Следовательно, трагедия обожжет болью без терапевтического эффекта и приведет к антикатарсису.

Все эти оценки в той или иной мере применимы к открытому обществу с развитыми демократическими институтами. Во-первых, кандидаты в главы государств здесь если и становятся героями, то на мгновение - в день оглашения результатов выборов. С развязкой предвыборной драмы исчезает и героический ореол, так как главное действующее лицо сразу же попадает под жесткий контроль весьма ироничной оппозиции. Во-вторых, общепризнанная условность иерархических моделей лишает удовольствия от удовлетворения собственных амбиций, преодоле-

ния важного жизненного этапа, так как эта важность очень относительна. Как в офисе, исповедующем принципы командной работы, где мнение несогласного с тобой рядового коллеги будет отравлять радость от поощрения начальника. Потому что начальник - это всего лишь первый среди равных. В таких условиях, чтобы не впасть в депрессию, необходимо применить душевные, интеллектуальные усилия. В-третьих, через демократические институты человек реально участвует в происходящем, следовательно, несет ответственность за то, что происходит. Потому при гибели соотечественника, особенно близкого человека в какой-нибудь «миротворческой» операции даже самым изощренным героико-патриотическим пафосом не заглушается вопрос: «А стоило ли?» В итоге при неизбежной в демократической медиа-культуре трансляции трагедии на публику налицо смерть, боль, но нет «очищения через сопереживание». Потому что смерть не воспринимается как нечто отстраненное и как воля высших сил.

Неудивительно, что даже самые развитые демократии в разные периоды своей истории в большей или меньшей степени тяготеют к авторитаризму. Авторитаризм характеризуется социальной монолитностью, культивированием ценностей, общепринятых норм поведения, мировосприятия и т.д., адекватность которых подавляющим большинством членов социума не подвергается сомнению. Авторитаризм иерархичен, значимость каждой ступени иерархии незыблема. Продвигаясь на новую ступень, человек получает дополнительный кусочек реальной власти и престижа, которые не подвергаются ревизии общественного мнения, соответственно, абсолютны по отношению к нижестоящим. Сержант российской армии круче президента Франции, так как власть последнего куда более ограничена.

При авторитарном устройстве каждое звено властной вертикали испытывает на себе две главные угрозы: бунт низов (с целью захвата власти) и немилость вышестоящего. Прелесть этих угроз в том, что их всего две, они очевидны и постоянны. Ежеминутное их преодоление - неиссякаемый источник удовольствия. В этих условиях улыбка начальника - не просто одобрение, а знак сохранения твоей собственной власти над другими. С другой стороны, его критика - риск потери этой власти. Аффективное противоре-

чие пряника и кнута создают такое напряжение с последующей разрядкой, с которыми вряд ли могут сравниться мелодрамки неи-ерархичных моделей. Это наркотик, от которого очень тяжело отказаться в пользу каких-то странных, «умозрительных и чуждых» ценностей, в незыблемости коих, кажется, сомневаются даже их проповедники. «Бьет - значит, любит» - модель «социального катарсиса» по-русски, особый путь к наслаждению и очищению.

С точки зрения народа-мазохиста главным садистом является пацифист-либерал. На наш взгляд, дело здесь не только в менталь-ности. Идеи пацифизма, толерантности по природе своей менее презентабельны, чем силы и агрессии. Источником наслаждения является аффективное противоречие, то есть, конфликт. Идея толерантности - в устранении социальных конфликтов, следовательно, в многократном усложнении пути к удовольствию. Она становится востребованной лишь тогда, когда вопреки своей природе становится источником конфликта с правящими, но переживающими кризис системами. В любом случае, у пацифиста гораздо меньший катар-тический потенциал, чем у силовика. Последний ориентирован на победу, позитив. Носитель пацифистских взглядов - на жертвенность. Горькая ирония в том, что сопоставимого с силовиком влияния пацифист достигнет лишь в том случае, если будет убит (распят), а его похороны (Вознесение) войдут в историю. Однако даже в этом случае в сознании большинства остается образ, а не учение. Доказательство тому - скаутские военизированные лагеря не просто благословленные, а руководимые православными священниками.

Наслаждение образом силы в современном социуме не утилитарно, иррационально, сродни эстетическому. Образ сильного лидера, сильного (большого) государства плохо соотносится с естественными, природными потребностями человека в безопасности своего очага, пище и продолжении рода. Очевидно, что империя силы постоянно требует новых ресурсов на свое содержание, источником их пополнения являются ее же граждане. Между тем, судя по социологическим опросам, именно сила является сегодня наиболее востребованной обществом категорией. Элита использует эту потребность для укрепления своей власти и, вольно или невольно, культивирует мотив силы как одной из ключевых государственных ценностей.

Подчеркнем: особенность авторитарного общества в том, что его элита вынуждена прибегать к театральности не только в период выборов, но постоянно. Причем, составляющие такой драматической постановки намного ближе к античной эстетике, нежели РЯ-проскты демократических обществ. Наш герой - в высшей степени положительный - не подвержен влиянию компромата и ироничному восприятию своей фигуры кем бы то ни было, чего никогда не удается кандидатам в лидеры и лидерам демократических держав. Трагические коллизии, с которыми он сталкивается, трагичны без какой-либо натяжки. Они приходят извне (так как публичных внутренних конкурентов-врагов у героя нет) и напоминают действия рока. Внешний враг не персонифицирован, но его присутствие очевидно. Это позволяет имитировать захватывающую борьбу на радость зрителям (избирателям), не ставя публично перед собой конкретных целей и, соответственно, не отчитываясь о результатах. Избиратель, действительно, зритель. Он не принимает решения, не участвует в большой Трагедии, он сопереживает. Конечно, в реальности решения, принятые кем-то сильным, нередко оборачиваются трагедией «маленького» человека. Но «преимущество» авторитарной постановки в том, что трагедия обычного человека либо соотносится с драмой государства и главного государственника без ущерба для героического ореола последних, либо зачастую не соотносится вообще. В сознании обывателя его частная беда столь же не связана с общенациональной, как сегодняшний пожар в его доме не связан с тем, который показывали два дня назад по телевизору. Налицо «целительная» дистанция. Созерцание трагедии с последующим терапевтическим эффектом. Жажда победы над врагом, несмотря на то, что неясно, кто именно враг, зачем его надо побеждать, какой ценой и что считать фактом победы над ним. Как следствие, реакция людей на российско-грузинский конфликт. Основной пафос - применить силу. Чем более захватывающе и катартичнее выглядит большая трагедия, чем меньше стоит (во всех смыслах) жизнь обычного человека. Кстати, о том, находятся ли в зоне конфликта солдаты срочной службы, постановщики трагедии в первые ее дни предпочитали отмалчиваться, дабы не «обжигать», не разрушать терапию. Судя по интерактивам, мало кто из «зри-

те лей» на это обратил внимание. Кроме, разумеется, тех, чьи дети служат в армии.

В «катартическом» обеспечении нашей внешней политики последних месяцев прослеживается еще одна ценностная тенденция. Мы защищаем от государства-агрессора маленькие республики, территорию которых правитель, почти официально признаваемый нами сейчас если не национальным героем, то, по крайней мере, эффективным руководителем, произвольно передал этому государству. Показателен отрывок из интервью историка Александра Филиппова журналисту Леониду Парфенову: «_ История - это ... еще и одна из форм самосознания общества. Если воспользоваться метафорой «общество = личность», то история - это память. В структуре общественного самосознания история играет ту же роль, что в структуре личности принадлежит памяти.

_ И как свидетельство этой памяти вы приводите данные опроса: 47 % считают, что Сталин оказал скорее положительное воздействие.

_ Да.» («Русский пе\¥еек», №52 2007г).

Таким образом, мы признаем за собой право сверхдержавы во имя своих интересов произвольно распоряжаться судьбой тех, кто приставкой «сверх» не обладает. Впрочем, это характерно не только для сугубо авторитарных обществ.

Очевидно, ежедневный политический театр оказывается эффективнее специальных предвыборных постановок. Парадокс: судя по социологическим опросам, альтернативы у авторитарной правящей элиты нет, но выборы нельзя провести без административного ресурса. Значит, помимо ценности силы через театрализацию действительности успешно утвердился принцип главенства произвола личности над зафиксированными в законе демократическими институтами, то есть, фактически, над законом.

В условиях «политического театра» СМИ отводится роль сцены для постановки пьесы, культивирующей определенный набор ценностей. Заданная ценностная направленность разрушает медиа-среду как независимый социальный институт. Все это обусловливает кризис журналистики факта. Факт в этих условиях ценен не сам по себе, а как иллюстрация определенной идейной концепции. Главное требование к факту - не достоверность,

а правдоподобность. В конечном итоге это подрывает доверие к журналистике как информационному ресурсу оставляя для нее, в лучшем случае, роль дискуссионной площадки, в худшем - пропагандиста и агитатора.

Список литературы

1. Аристотель Об искусстве поэзии / Аристотель. - М, 1957.

2. Выготский, Л. С.Психологияискусства/Л. С. Выготский. - СПб, 2000.

3. Григорьева, О. Н. Политический театр современной России (взгляд филолога) / О. Н. Григорьева // Полемика [Электронный ресурс]. - 2001. - № 9. - Режим доступа : www. irex.ru.

4. Кривцун, О. А. Эстетика / О. А. Кривцун. - М., 2001.

Томилова Е.

ЭВОЛЮЦИЯ КОНЦЕПЦИИ КОРПОРАТИВНОГО ИЗДАНИЯ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ (НА ПРИМЕРЕ ГАЗЕТЫ ЧелГУ «УНИВЕРСИТЕТСКАЯ НАБЕРЕЖНАЯ»)

В переходный период, 1990-е годы, корпоративные СМИ переживают кризис. Они ищут пути выхода из него, пытаются приспособиться к новым условиям, в результате чего концептуально видоизменяются. Здесь следует сказать, что включает в себя понятие «концепция». Профессор МГУ С. М. Гуревич пишет: «Под концепцией понимается выражение замысла учредителя газеты, идеи, которую он стремится реализовать, принимая решение об основании нового издания» [1].

Можно проследить большое количество изменений, но мы остановимся на трех основных составляющих: экономической, идеологической и социальной.

СМИ, в том числе и корпоративные, занимали центральное место в системе пропаганды социалистического образа жизни. В переходный период коммунистическая идеология перестает дов-