Принудительные работы за побег - не та альтернатива Текст научной статьи по специальности «Право»

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

УДК 340

Дворянсков И. В.

доктор юридических наук, доцент, главный научный сотрудник,

Научно-исследовательский институт ФСИН России, 119991, Россия, г. Москва, ГСП-1, ул. Житная, 14, e-mail: [email protected]

Ivan V. Dvoryanskov

Doctor of Law, Associate Professor, chief researcher,

The PKU research Institute of the Federal penitentiary service of Russia,

Zhitnaya str., 14, GSP-1, Moscow, Russia, 119991, e-mail: [email protected]

Исиченко А. П.

заслуженный юрист РФ, старший научный сотрудник, Научно-исследовательский институт ФСИН России, 119991, Россия, г. Москва, ГСП-1, ул. Житная, 14, e-mail: [email protected]

Anatoly P. Isichenko

honored lawyer of the Russian Federation, senior researcher, The PKU research Institute of the Federal penitentiary service of Russia

Zhitnaya str., 14, GSP-1, Moscow, Russia, 119991, e-mail: [email protected]

ПРИНУДИТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ ЗА ПОБЕГ - НЕ ТА АЛЬТЕРНАТИВА

Аннотация. В статье проводится сопоставительный анализ побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи и принудительных работ как альтернативного лишению свободы наказания за побег, предусмотренного Уголовным кодексом РФ.

Анализ динамики побегов и их структуры в пенитенциарной преступности позволяет авторам сделать вывод об издержках чрезмерной мягкости наказания за преступления против правосудия: несмотря на то что абсолютные и относительные показатели побегов в последние годы постепенно снижаются, они остаются одним самых распространенных видов преступлений в учреждениях уголовно-исполнительной системы. При этом основная масса побегов фиксируется в колониях-поселениях, близких по статусу к законодательной модели исправительных центров, предназначенных для отбывания принудительных работ. Как показывает практика, доля побегов, совершаемых осужденными-«поселенцами», в общем количестве регистрируемых в УИС побегов на протяжении последних лет (2006-2016) колеблется в пределах от 80 до 90 %.

Обосновывается вывод о несоответствии наказания в виде принудительных работ степени тяжести побега как преступления против правосудия, вносится предложение об исключении принудительных работ из санкций ст. 313 УК РФ.

Ключевые слова: побег; простой, квалифицированный, особо квалифицированный составы побега; лишение свободы; принудительные работы; колония-поселение; исправительный центр.

Summary. The article provides a comparative analysis of the escape from the place of imprisonment, from arrest or from custody and forced labor as an alternative to imprisonment for escape, provided by the Criminal code of the Russian Federation.

The analysis of the dynamics of escapes and their structure in prison crime allows the authors to draw a conclusion about the costs of excessive leniency of punishment for crimes against justice: despite the fact that the absolute and relative rates of escapes in recent years have gradually decreased, they remain one of the most common types of crimes in the institutions of the penal system. At the same time, the bulk of the escapes is recorded in the colonies-settlements that are close in status to the legislative model of correctional centers intended for serving forced labor. As practice shows, the percentage of escapes committed by convicted "settlers" in the total number of recorded in the penal system shoots in recent years (2006-2016) ranges from 80 to 90 %.

The conclusion about the discrepancy of the punishment in the form offorced labor of the degree of tension of escape as a crime against justice is substantiated, a proposal is made to exclude forced labor from the sanctions of article 313 of the criminal code.

Keywords: escape; simple, qualified, especially qualified compositions of escape; imprisonment; forced labor; prison; detention center.

COMPULSORY LABOR FOR THE ESCAPE -IS NOT WHAT IT SHOULD BE AS THE ALTERNATIVE

© 2018 Дворянсков И. В., Исиченко А. П.

ВЕСТНИК СЮИ

Побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, уголовная ответственность за совершение которого установлена УК РФ, является преступлением против правосудия, препятствующим исполнению приговора или меры процессуального принуждения, нарушающим деятельность учреждений уголовно-исполнительной системы и органов предварительного расследования. Совершая побег, лицо, отбывающее наказание или находящееся в предварительном заключении, сознательно игнорирует законное решение судебной власти и тем самым наносит вред общественным отношениям в сфере уголовной юстиции. О высокой степени общественной опасности побегов свидетельствует их отнесение законодателем к преступлениям с формальным составом, наказуемым уже в силу самого факта их совершения безотносительно к последствиям и предполагающим применение к виновным лицам сурового наказания.

Ст. 313 УК РФ содержит три части, предусматривающие дифференцированные меры наказания за простой (ч. 1), квалифицированный (ч. 2) и особо квалифицированный (ч. 3) составы побега. В каждой из частей этой статьи уголовного закона предусмотрено наказание в виде лишения свободы. Максимальное наказание за совершение побега составляет соответственно четыре года, пять и восемь лет лишения свободы, то есть простой и квалифицированный составы побега законом отнесены к преступлениям средней тяжести, а особо квалифицированный состав - к тяжким преступлениям.

Изначально каждая из частей ст. 313 УК РФ содержала безальтернативную меру наказания в виде лишения свободы. Федеральным законом от 07.12.2011 № 420-ФЗ во все ее части введены принудительные работы в виде альтернативного наказания. При этом фактически нивелирована разница в степени общественной опасности разных составов побега и размерах наказания за их совершение, что особенно наглядно отражено в санкции ч. 3 ст. 313 УК РФ: максимальное наказание за особо квалифицированный состав побега в виде лишения свободы составляет восемь лет, а в виде принудительных работ согласно закону (ч. 4 ст. 531 УК РФ) не может превышать пяти лет.

Кроме того, из содержания основного (простого) состава рассматриваемого преступления следует, что побег может быть совершен только из мест лишения свободы или предварительного заключения соответственно осужденным, отбывающим наказание, или подозреваемым, обвиняемым, содержащимся под стражей. В результате возникает парадоксальная ситуация, при которой совершение побега из мест изоляции от общества влечет наказание, не связанное с такой изоляцией, и применяемое согласно законодательной формуле «как альтернатива лишению свободы» (ч. 1 ст. 531 УК РФ). Вследствие этого назначение наказания в виде принудительных работ за побег может быть воспринято виновным не как гуманный жест государства, а как свидетельство его слабости, неспособности жестко пресекать посягательства на авторитет судебной власти.

Об издержках чрезмерной мягкости наказания за преступления против правосудия можно судить по динамике побегов и их структуре в пенитенциарной преступности. Хотя абсолютные и относительные показатели побегов в последние годы постепенно снижаются, они остаются одним самых распространенных видов преступлений в учреждениях уголовно-исполнительной системы. При этом основная масса побегов фиксируется в колониях-поселениях, близких по статусу к законодательной модели исправительных центров, предназначенных для отбывания принудительных работ. Как показывает практика, доля побегов, совершаемых осужденными-«поселенцами», в общем количестве регистрируемых в УИС побегов на протяжении последних лет (2006-2016) колеблется в пределах от 80 до 90 %.

Между тем порядок назначения, а также условия отбывания лишения свободы в колониях-поселениях и принудительных работ в исправительных центрах во многом схожи. В частности, к месту отбывания наказания осужденные по общему правилу следуют самостоятельно (ч. 1 ст. 602, ч. 2 ст. 751 УИК РФ). Осужденные к принудительным работам, как и к лишению свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении, находятся не под охраной, а под надзором и живут в общежитиях (ч. 2 ст. 604, ч. 1 ст. 129 УИК РФ), а при определенных условиях по разрешению администрации учреждения УИС им может быть предоставлено право проживания со своими семьями за пределами территории центра на арендованной или собственной жилой площади (ч. 6 ст. 604, п. «б» ч. 1 ст. 129 УИК РФ). Осужденные-«поселенцы» с разрешения администрации могут передвигаться без надзора вне колонии-поселения в пределах муниципального образования, на территории которого расположена эта колония, если это необходимо по характеру выполняемой ими работы либо в связи с обучением (п. «а» ч. 1 ст. 129 УИК РФ). Осужденным к принудительным работам предоставляется возможность краткосрочного выезда за пределы исправительного центра в границах соответствующего муниципального образования для решения неотложных социально-

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

бытовых и иных вопросов (ч. 3 ст. 604 УИК РФ). Обеим категориям осужденных в порядке поощрения предоставляются краткосрочные выезды за пределы учреждения УИС в границах муниципальных образований в выходные и праздничные дни (п. «в» 6013, ч. 2 ст. 113 УИК РФ), а работающим - при соблюдении установленных требований - также длительные выезды за пределы учреждений на время ежегодного оплачиваемого отпуска (ч. 7 ст. 604, п. «б» ч. 2 ст. 97, ч. 4 ст. 104 УИК РФ).

Несложно предвидеть, что при схожести порядка и условий отбывания наказания в исправительных центрах и колониях-поселениях у осужденных к принудительным работам соблазн совершения побега будет столь же велик, как и у осужденных-«поселенцев». В связи с этим введение Федеральным законом от 07.12.2011 № 420-ФЗ в ст. 313 УК РФ принудительных работ в качестве альтернативного наказания представляется теоретически необоснованным и практически неприемлемым.

Суммируя вышеизложенное, можно констатировать следующее.

Во-первых, побег как преступление, посягающее на интересы правосудия и, в частности, отвергающее законные решения судебной власти, по своей сути требует сурового и безальтернативного наказания в виде лишения свободы, что и было предусмотрено в первоначальной редакции ст. 313 Уголовного кодекса РФ.

Во-вторых, как длящееся преступление побег нередко бывает сопряжен с другими правонарушениями, в том числе тяжкими и даже особо тяжкими преступлениями, которые не всегда выявляются или раскрываются, то есть остаются полностью или частично латентными. Применение принудительных работ в таких случаях будет не только не соответствовать характеру и степени тяжести деяний виновных, но и укреплять их веру в безнаказанность. Несоразмерность принудительных работ степени тяжести преступления особенно четко просматривается при анализе особо квалифицированного состава побега, потенциальная общественная опасность которого намного выше зафиксированной в законе (ч. 3 ст. 313 УК РФ), поскольку применение насилия, опасного для жизни или здоровья, а также оружия или предметов, используемых в качестве оружия, чревато опасностью летального исхода.

В-третьих, определение максимальных размеров наказания во всех частях ст. 313 УК РФ представляется не соответствующим критериям, выработанным теорией и практикой законотворческой деятельности. Так, разница между максимальным размером наказания в частях первой и второй анализируемой статьи составляет всего один год, при этом принудительные работы приравниваются к лишению свободы: оба вида наказания ограничены одним и тем же максимальным сроком (четырьмя и пятью годами соответственно), что стирает разницу в их карательном воздействии на осужденных. Еще более рельефно это выглядит в ч. 3 ст. 313 УК РФ при сопоставлении максимальных размеров наказания (пять лет принудительных работ и восемь лет лишения свободы).

В-четвертых, обращает на себя внимание фактическое отождествление таких квалифицирующих признаков ч. 2 ст. 313 УК РФ, как совершение побега группой лиц по предварительному сговору и организованной группой. В теории уголовного права эти признаки по степени общественной опасности рассматриваются как отличные по сути и предполагающие разную меру ужесточения наказания; при этом разница в сроках наказания по сравнению с основным составом в среднем должна составлять два года и пять лет лишения свободы соответственно. В анализируемой статье УК РФ это соотношение не учтено.

В-пятых, в ч. 3 ст. 313 УК РФ оставлены без внимания возможные особо тяжкие последствия применения насилия, опасного для жизни и здоровья, а также оружия или предметов, используемых в качестве оружия (смерть, причинение тяжкого вреда здоровью). Это могло бы стать основанием для законодательного закрепления еще одного особо квалифицированного состава побега, учитывающего повышенную степень тяжести преступления с такими последствиями, и избавило бы правоприменителей от необходимости дополнительной квалификации действий обвиняемых и назначения наказания по совокупности преступлений.

Все вышеизложенное дает основание заключить, что принудительные работы как альтернативная мера наказания за побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи не соответствуют характеру и степени общественной опасности побега как преступления против правосудия и должны быть исключены из санкций ст. 313 УК РФ.

ВЕСТНИК СЮИ

Библиографический список

1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

2. Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации от 08.01.1997 № 1-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1997. № 2. Ст. 198.

References

1. Ugolovnyj kodeks Rossijskoj Federacii ot 13.06.1996 № 63-FZ [Criminal code of the Russian Federation]. Sobranie zakonodatel'stva RF [Collected legislation of the Russian Federation], 1996, no. 25, st. 2954 [in Russian].

2. Ugolovno-ispolnitel'nyj kodeks Rossijskoj Federacii ot 08.01.1997 № 1-FZ [Criminal Executive code of the Russian Federation]. Sobranie zakonodatel'stva RF [Collected legislation of the Russian Federation], 1997, no. 2, st. 198 [in Russian].