CC BY
245
Калинина Т.М.,
канд. юрид. наук, доцент Приволжского филиала
Российской академии правосудия
ПРИНУДИТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА: МЕРЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРИНУЖДЕНИЯ ИЛИ МЕРЫ БЕЗОПАСНОСТИ?
Упоминания о совершении общественно опасного деяния лицом, страдающим психическим расстройством, встречаются в актах XVII в., однако при этом каких-либо норм, регламентирующих их лечение, в них не содержалось. Например, в Новоуказных статьях о татьбах, разбойных и убийственных делах 1669 г. говорилось: «аще бесный убьет, неповинен есть смерти»1.
Как правило, такие лица отправлялись в монастыри2. Впервые это было закреплено Указом Петра I (1722 г.), однако вскоре (1723 г.) был издан новый указ, в соответствии с которым подобная практика запрещалась, а на Главный магистрат возлагалась обязанность учредить специализированные госпитали. После смерти Петра I был принят сенатский указ «Об отсылке беснующихся в Святейший Синод для распределения их по монастырям»3. Екатерина II предписала таких лиц содержать в Суздальском монастыре «с возможною по человечеству умеренностью»4. Таким образом, первое время монастыри фактически исполняли функции изоляции и усмирения психически больных.
Появление специализированных учреждений, вероятно, можно связать с созданием в 1775 г. Приказов общественного призрения, основной задачей которых была организация домов для умалишенных. Устав благочиния, или полицейский, 1782 г. впервые предусмотрел принудительные меры для алкоголиков, предписав обязательное помещение в смирительный дом тех, кто «злообычен в пьянстве, беспрерывно пьян, нежели тверезв»5.
По Указу 1801 г. «О предании суду поврежденных в уме людей, учинивших в сем состоянии смертоубийство» указанные лица без решения суда направлялись для медицинского освидетельствования во врачебные управы, а оттуда — в дома для умалишенных6.
1 Полное собрание законов Российской империи. Т. 1. СПб., 1830. С. 78.
2 См. подробно: Жариков М.Н., Морозов Г.В., Хритинин Д.Ф. Судебная психиатрия. М.,
1999.
3 См.: Там же.
4 См. подробно: Голоднюк М.Н. Развитие российского законодательства о принудительных мерах медицинского характера // Вестник Моск. ун-та. Серия 11. Право. 1998. № 5.
5 Российское законодательство Х—ХХ вв. / под ред. О.И. Чистякова. Т. 5. М., 1986. С. 377.
6 См. об этом подробно: Белогриц-Котляревский Л.С. Учебник русского уголовного права. Общая и Особенная части. Киев, СПб., Харьков, 1904. С. 139.
Свод законов 1832 г. обязывал содержать лиц, совершивших убийство в состоянии «безумия или сумасшествия», отдельно от других душевнобольных в специальных отделениях домов для сумасшедших.
Принудительные меры медицинского характера получили развернутое законодательное закрепление в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., которое выделяло два их вида: отдача на попечение родителей, родственников, опекунов или других лиц с возложением на них обязанности осуществлять надзор за душевнобольными; заключение в дом для умалишенных.
Дальнейшее их развитие связано с принятием Уголовного уложения 1903 г., впервые четко выделившим юридические и медицинские критерии невменяемости как основания применения принудительных мер медицинского характера.
Как видим, рассматриваемые меры имеют достаточно длительную историю, и, пожалуй, на протяжении практически двух веков в литературе идет дискуссия о юридической природе, а следовательно, и понятии принудительных мер медицинского характера. Например, Н.С. Таганцев считал, что государство может и должно принимать меры для ограждения окружающих от посягательств невменяемых. «Там, где причины невменяемости устранимы, конечно, такой мерой должна быть отдача в больницу для душевнобольных; там, где эти состояния оказываются неизлечимыми пороками организма, больные должны быть помещаемы в убежища, достаточно предохраняющие от них общество, или должны быть отдаваемы под надежную частную охрану»1.
Таким образом, автор в зависимости от излечимости психического заболевания выделял медицинские меры и меры, направленные на изоляцию душевнобольных.
В советской литературе предпринимались попытки в определении рассматриваемых мер отразить их правовую природу, содержание и цели применения, а также круг лиц, к которым они могут назначаться. Например, утверждалось, что принудительные меры медицинского характера — это «установленные законом медико-судебные меры, назначаемые судом представляющим опасность по своему психическому состоянию и характеру содеянного невменяемым, а также заболевшим после совершения преступления хронической или временной душевной болезнью вменяемым лицам. Принудительные меры медицинского характера не являются наказанием, они преследуют цели восстановления психического здоровья указанных лиц и предупреждения совершения ими новых общественно опасных деяний, обусловленных рас-
1 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Общая часть. В 2 т. Т. 1. М., 1994. С. 177.
стройством психической деятельности, а в отношении совершивших преступление вменяемых лиц, и предупреждение новых преступлений»1.
Главное в приведенном определении — отражение двойственного характера рассматриваемых мер: медицинского и юридического (судебного). Однако включение в дефиницию целей применения принудительных мер медицинского характера, на наш взгляд, является излишним, они не отражают сущности определяемого явления. Между тем некоторые характерные для них моменты не включены в определение.
Более полное определение данных мер предлагает В.И. Горобцов. Он пишет: «Под принудительными мерами медицинского характера понимается предусмотренная уголовным законодательством разновидность уголовноправового принуждения, применяемая судом к лицам, нарушившим уголовно-правовые запреты в состоянии невменяемости либо в состоянии вменяемости, но заболевшим после их совершения психическим расстройством, делающим невозможным назначение или исполнение наказания, а также совершившим преступления и нуждающимся в лечении от алкоголизма или наркомании, и заключающаяся в принудительной реализации медицинского (лечебного) воздействия и специально-предупредительных мер в целях излечения или улучшения психического состояния этих лиц, предупреждения совершения ими новых общественно опасных деяний, обеспечения безопасности как общества, так и больного, проведения мер социальной реабилитации»2.
На наш взгляд, автор удачно подчеркивает, что медицинские меры в уголовном праве являются одной из мер уголовно-правового характера, имеющей принудительный характер; это утверждение в полной мере согласуется с положениями ч. 2 ст. 2 УК РФ.
В то же время рассматриваемая дефиниция не свободна и от недостатков. В частности, А.Н. Батанов обоснованно обращает внимание на то, что указание на применение принудительных мер «к лицам, нарушившим уголовно-правовые запреты», неточно отражает основания их назначения3. Формальное нарушение требований уголовного закона при отсутствии соответствующей степени общественной опасности не может повлечь применение анализируемых мер. А.И. Чучаев по этому поводу пишет: «Не влекут применения данных мер совершение малозначительного деяния, подпада-
1 Протченко Б.А. Принудительные меры медицинского характера по советскому уголовному праву. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1979. С. 15.
2 Горобцов В.И. Принудительные меры медицинского характера в отношении психически больных по Уголовному кодексу Российской Федерации. Красноярск, 1997. С. 22—23.
3 См.: Батанов А.Н. Правовое регулирование принудительных мер медицинского характера. Ульяновск, 2005. С. 9.
ющего под признаки ч. 2 ст. 14 УК РФ. В ч. 2 ст. 97 УК РФ указывается, что принудительные меры медицинского характера назначаются только в случаях, когда психические расстройства связаны с возможностью причинения этими лицами иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц»1.
Кроме того, определение принудительных мер медицинского характера, предложенное В.И. Горобцовым, на наш взгляд, излишне многословное, как и предыдущее, включает в себя и цели их применения. Следует подчеркнуть, что цели этих мер законодатель закрепляет в отдельной статье УК РФ (ст. 98).
Отмеченные недостатки присущи и дефиниции, сформулированной П.А. Колмаковым, считающим принудительные меры медицинского характера особым видом государственного принуждения, предусмотренного уголовным законодательством, применяемым судом в определенном уголовно-процессуальном порядке к лицам, совершившим общественно опасные деяния в состоянии невменяемости или страдающим психическим расстройством, не исключающим вменяемости, либо делающим невозможным назначение или исполнение наказания, с целью ограждения общества от совершения ими повторных общественно опасных деяний, охраны безопасности личности больного от собственных действий и проведения мер социальной реабилитации2.
Вместе с тем автор обоснованно говорит о совершении лицом общественно опасного деяния, тем самым верно подчеркивает одно из оснований применения принудительных мер медицинского характера.
По нашему мнению, сформулировать научно обоснованное определение данных мер без установления их правовой природы невозможно. Однако надо иметь в виду, что в теории уголовного права по этому поводу отсутствует единое мнение. Так, многие ученые данные меры признают мерами безопасности. Например, Р.И. Михеев, А.В. Беловодский, В.А. Воробей и О.Р. Михеев считают их социально-правовыми и медико-реабилитационными мерами безопасности3.
Аналогичной позиции придерживается Р.А. Сабитов. По его мнению, «принудительные меры медицинского характера — это предусмотренные
1 Уголовное право России. Общая часть / под ред. А.И. Рарога. М., 2007. С. 448; см. также: Чу-чаев А.И. Принудительные меры медицинского и воспитательного характера. Ульяновск, 1995.
2 См.: Колмаков П.А. Сущность, цели и виды принудительных мер медицинского характера. Сыктывкар, 1999. С. 11-12.
3 См.: Михеев Р.И., Беловодский А.В., Воробей В.А., Михеев О.Р. Принудительные меры медицинского характера в уголовном праве — социально-правовые и медико-реабилитационные меры безопасности. Владивосток, 2000. С. 24.
уголовным законом меры безопасности (государственного принуждения), заключающиеся в принудительном лечении невменяемых, совершивших общественно опасные деяния, предусмотренные уголовным законом, а также совершивших преступления вменяемых лиц, страдающих психическими расстройствами и нуждающихся по своему психическому состоянию в таком лечении. По своей юридической природе эти меры уголовным наказанием не являются, но относятся к принудительным мерам общественной безопасности»1.
По нашему мнению, социальное назначение принудительных мер медицинского характера заключается в обеспечении безопасности общества от лиц, неблагополучных в криминальном и психическом отношении. Кстати сказать, именно это определяет специфику оснований и пределов применения данных мер2.
Такая позиция встречает возражения. Например, А.Н. Батанов полагает, что для ее существования нет достаточных оснований. В уголовном законодательстве отсутствует понятие «меры безопасности», его применение в литературе также не стало традиционным3.
М.Н. Голоднюк вообще считает, что применение указанного термина противоречит ч. 2 ст. 2 УК РФ4.
На наш взгляд, доводы противников признания принудительных мер медицинского характера мерами безопасности противоречивы и неубедительны. Во-первых, они признают, что государство обязано ограждать общество и граждан от любых общественно опасных деяний, в том числе совершаемых без вины или ненаказуемых по иным основаниям. В этих целях оно применяет к лицам, страдающим психическими расстройствами, специфические социально-правовые и медико-реабилитационные меры. «Эти меры, разумеется, направлены на обеспечение безопасности общества», — пишет А.Н. Батанов5. Но коль скоро так, то тогда эти меры и есть меры безопасности.
Во-вторых, меры безопасности признаются более широким понятием, чем принудительные меры медицинского характера, включающим в себя весь комплекс уголовно-правовых и административно-правовых мер, направленных на обеспечение безопасности общества от противоправных
1 Постатейный комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. А.И. Чучаева. М., 2005. С. 234.
2 См. подробно: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под ред. А.И. Чучаева. М., 2009. С. 267-269.
3 См.: Батанов А.Н. Указ. соч. С. 10-11.
4 См.: Голоднюк М.Н. Некоторые вопросы применения принудительных мер медицинского характера // Уголовное право. 2001. № 4. С. 21.
5 Батанов А.Н. Указ. соч. С. 11.
посягательств. В этом случае, как представляется, происходит смещение акцента с сущности определяемого понятия к его объему.
В-третьих, меры безопасности признаются близкими к понятию «меры социальной защиты», они применялись в первые десятилетия советской власти, и уже поэтому они не могут выступать в качестве характеристики принудительных мер медицинского характера.
Как верно отмечают Р.И. Михеев, А.В. Беловодский, В.А. Воробей и О.Р. Михеев, «.юридическая природа принудительных мер медицинского характера, применяемых в уголовном и медицинском праве... едина — это меры безопасности. Однако различие состоит в более жестком характере этих мер, предусмотренных в уголовном праве»1.
В литературе неоднозначно воспринимается признание законодателем рассматриваемых мер принудительными. Например, И.С. Ной к решению этого вопроса предлагал подходить дифференцированно, исходя из категории лиц, страдающих психическими расстройствами. Меры, применяемые к алкоголикам и наркоманам, предлагалось считать принудительными, так как они способны осознавать сущность принудительных мер медицинского характера и отвечать за свои действия; меры же в отношении лиц с психическим расстройством — насильственными2.
Еще ранее аналогичным образом предлагал поступать И.Н. Введенский, считавший, что понятие «принудительные меры» может быть применимо только к лицам, понимающим их смысл3.
Для подобного разграничения рассматриваемых мер нет ни фактических, ни юридических оснований. Принуждение носит объективный характер, оно в данном случае выражается в том, что лечение осуществляется независимо от желания больного, осознания им необходимости и целесообразности его производства, содержания мер. Насилие, которое применяется в предусмотренных законом случаях, носит ограниченный характер и служит средством принуждения к выполнению медицинских требований.
Принудительные меры медицинского характера следует отличать от: освидетельствования врачом-психиатром лица, страдающего психическим расстройством, помимо его желания; недобровольной госпитализации по заключению врача-психиатра; обязательного лечения в психиатрическом стационаре по постановлению судьи. Согласно ст. 23, 27-30 Закона РФ от 2 июля 1992 г. № 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан
1 Михеев Р.И., Беловодский А.В., Воробей В.А., Михеев О.Р. Указ. соч. С. 28.
2 См.: Ной И.С. Вопросы теории наказания в советском уголовном праве. Саратов, 1962. С. 136.
3 См. об это подробно: Введенский И.Н. Принудительное лечение душевнобольных и психопатов. Душевнобольные правонарушители и принудительное лечение. М., 1929.
при ее оказании»1 они применяются к лицам, не совершившим общественно опасные деяния, запрещенные уголовным законом, в целях лечения, обеспечения их безопасности и безопасности общества. К числу рассматриваемых мер не относится и госпитализация в соответствии со ст. 435 УПК РФ лица, в отношении которого в порядке, предусмотренной нормами гл. 51 УПК РФ, ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера2.
Малиновский В.В.,
заместитель Генерального прокурора РФ
ПОНЯТИЕ И ВИДЫ ОРГАНИЗАЦИОННОЙ ПРЕСТУПНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ РОССИИ
С самого появления в истории общества деяний, которые впоследствии получили наименование преступных, наряду со случаями единоличного их совершения стали встречаться ситуации, в которых к деянию было прикосновенно еще иное лицо. Формы такой прикосновенности (используя этот термин пока в обыденном, а не уголовно-правовом значении) различались: это могло быть и совместное совершение преступления несколькими лицами, и подстрекательство к совершению преступления, и укрывательство преступления, и создание условий для совершения преступления. Сказанное в равной мере справедливо для поступков, которые хотя и не рассматривались законом как преступные, однако расценивались обществом как аморальные и недопустимые: их совершение также часто сопровождалось деятельностью нескольких лиц, и со временем такая сопутствующая деятельность, ведущая к нежелательному для общества поведению, стала уже сама по себе рассматриваться как преступная.
Иными словами, уже на ранней стадии развития уголовного права законодатель начал угрожать наказанием лицам, деятельность которых была направлена на оказание содействия другим лицам в совершении преступления либо на совместное совершение преступления с ними. Так появился институт соучастия, ставший «обязательной частью современной правовой мысли»3.
1 Ведомости ВС РФ СНД РФ. 1992. № 33. Ст. 1913.
2 См. об этом подробно: Шишков С. Помещение в психиатрический стационар // Законность. 2003. № 11. С. 32-37.
3 Флетчер Дж, Наумов А.В. Основные концепции современного уголовного права. М., 1998. С. 450.
