CC BY
641
ТРУДОВОЕ И СОЦИАЛЬНОЕ ПРАВО
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2008. № 4 (17). С. 130-134.
© Г.В. Назаренко, 2008 УДК 340.131:342.2
ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ МЕР МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА
Г.В. НАЗАРЕНКО
Посвящена правовой природе принудительных мер медицинского характера. Показано, что принудительные меры медицинского характера - один из видов психиатрической помощи и по своей правовой природе являются мерами социальной безопасности.
Большинство исследователей признает сложность правовой природы принудительных мер медицинского характера и дискус-сионность соответствующей проблемы [1]. При этом вопрос о том, что представляет собой «правовая природа» как общее понятие об объекте исследования не ставится [2]. В общей теории права и в научных исследованиях общетеоретических и методологических проблем права термин «юридическая (правовая) природа» даже не включен в тезаурус и предметный указатель науки [3].
Многие авторы, не вникая в сущность проблемы, пытаются решить вопрос о правовой (юридической) природе принудительных мер медицинского характера путём рассмотрения общих и отличительных черт указанных мер и наказания [4].
Сторонники системно-структурного
подхода к исследованию уголовно-правовых институтов считают, что различие между принудительными мерами медицинского характера и наказанием следует проводить по основаниям их применения, содержанию различных по своей природе мер государственного принуждения, целям применения и юридическим последствиям [5]. Достаточно отчетливо этот подход представлен в учебниках и учебных пособиях по уголовному праву, обобщающих имеющиеся наработки.
Некоторые авторы для выявления правовой природы принудительных мер меди-
цинского характера обращаются к сравнению этих мер с принудительными мерами воспитательного воздействия в плане их различия. При этом Э.Т. Шакаров проводит различие между абсолютно разными по правовой природе принудительными мерами только по лицам, отмечая, что «первые применяются в отношении невменяемых и душевнобольных, вторые - в отношении совершивших преступления несовершеннолетних» [6].
Такой подход ограничен и непродуктивен, так как правовую природу уголовноправовых институтов невозможно определить по признакам лиц, которые подвергаются принудительному воздействию. Во многих случаях один и тот же контингент, включая психически больных и несовершеннолетних, может быть подвергнут различным мерам государственного принуждения.
В философском контексте природа явлений «выступает как общее понятие об объекте, задающее принципиальную схему понимания и объяснения того или иного конкретного предмета изучения» [7]. В аспекте, интересующем правоведов, правовая природа того или иного социально-правового явления заключается в его сущности, сущностно-содержательной стороне, дающей ясное представление об этом явлении и его правовой значимости.
Сущность принудительных мер медицинского характера по общепринятому мне-
нию состоит в том, чтобы обеспечить безопасность психически больных и защитить от них общество. Данная точка зрения нашла отражение в большинстве современных учебников по уголовному праву [8]. Однако сущность правовых мер заключается не в обеспечении прав и законных интересов, присущих многим направлениям юридической деятельности, а в тех правоограничени-ях, которые сопряжены с реализацией соответствующих мер.
С. В. Полубинская считает, что принудительные меры медицинского характера по своей правовой природе как самостоятельный институт современного уголовного права являются иными мерами уголовно-правового характера [9]. Близкую позицию занимает Б.А. Спасенников. В качестве единственного аргумента автор ссылается на уголовно-правовой характер правоотношений, возникающих по поводу этих мер [10].
В отличие от указанных авторов С.В. Бородин не отождествляет принудительные меры медицинского характера с иными мерами уголовно-правового характера. Он подчеркивает, что в новом Уголовном кодексе уголовная ответственность сопрягается не только с конкретными видами установленных в Уголовном кодексе наказаний, но и иными мерами уголовно-правового характера, возлагаемыми на лиц, виновных в совершении преступления. К числу таких мер он относит принудительные меры воспитательного воздействия, применяемые к несовершеннолетним, совершившим преступления, и направление несовершеннолетних в специальные воспитательные или лечебновоспитательные учреждения, не являющиеся ни наказанием, ни принудительной мерой воспитательного воздействия [11].
Законодатель использует термин «иные меры уголовно-правового характера» в трех статьях: ст. 102 «Задачи Уголовного кодекса Российской Федерации», ст. 6 «Принцип
справедливости», ст. 7 «Принцип гуманизма». В данных статьях наряду с иными мерами уголовно-правового характера фигурирует наказание. В ст. 2 УК РФ законодатель указывает, что для осуществления задач Уголовного кодекса РФ закон устанавливает «виды наказаний и иные меры уголовноправового характера за совершение преступ-
лений». В ст. 6-7 УК РФ, декларирующих принципы уголовного законодательства, говорится о том, что «наказание и иные меры уголовно-правового характера применяются к лицу, совершившему преступление». Таким образом, в этих статьях обозначены «иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление», а не «иные меры уголовно-правового характера», применяемые безотносительно к совершенному деянию и лицу, его совершившему.
Недостаток работ, которые относят принудительные меры медицинского характера к иным мерам уголовно-правового характера, заключается в их отождествлении, поскольку законодатель под иными мерами уголовноправового характера в соответствии со ст. 3 УК РФ имеет в виду уголовно-правовые последствия, стоящие в одном ряду с преступностью деяния и его наказуемостью. По смыслу закона принудительные меры медицинского характера не являются иными мерами уголовно-правового характера, так как меры медицинского характера не могут стоять в одном ряду с мерами репрессивного характера и выступать в качестве уголовноправовых последствий деяния, преступность и наказуемость которого признается законом.
Принудительные меры медицинского характера не отвечают требованиям ст. 7 УК РФ, так как для их применения, в отличие от иных мер уголовно-правового характера, не требуется соответствия характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного.
Ряд авторов характеризует принудительные меры медицинского характера как меры государственного принуждения, которые применяются к психически больным лицам, совершившим общественно опасные деяния либо преступления [12].
Однако отнесение принудительных мер медицинского характера к мерам государственного принуждения не ведет к понимаю их сущности, а значит - и к выявлению правовой природы таких мер. Принуждение, как и убеждение, - это всего лишь методы реализации правовых предписаний, но не критерии, характеризующие их правовую природу и дающие возможность определить сущность
правовых явлений. Это означает, что попытки выявить сущность принудительных мер медицинского характера, опираясь на такой формальный признак, как принуждение, не дают результата: в лучшем случае можно констатировать правовую принадлежность таких мер, но не их правовую природу.
На наш взгляд, по своей правовой природе принудительные меры медицинского характера являются социально-правовыми мерами безопасности, сущность которых заключается в принудительном лечении психически больных, совершивших общественно опасные или уголовно-противоправные деяния и представляющих по своему психическому состоянию опасность. Данная точка зрения предложена в ряде наших работ [13] и получила поддержку в академическом курсе уголовного права.
Авторы названного курса соглашаются с тем, что термин «меры безопасности» в наибольшей степени отражает правовую природу принудительных мер, и приходят к выводу, что принудительные меры медицинского характера «можно определить как вид мер безопасности, предусмотренных законом и применяемых к лицам, совершившим уголовного наказуемое общественно опасное деяние или преступление и страдающих психическими расстройствами..., которые обусловливают опасность таких лиц для себя или окружающих» [14].
Понятие «меры безопасности» хорошо известно специалистам по уголовному праву зарубежных государств. Эти меры предусмотрены законодательными актами Англии, США, Франции, ФРГ, Японии, Испании, Италии; разработаны теоретически и достаточно широко применяются на практике к лицам, которые с точки зрения уголовного закона могут быть признаны общественно опасными в силу совершения ими деяний, предусмотренных законом в качестве уголовных правонарушений, и при наличии вероятности совершения ими новых деяний.
В литературе по уголовному праву зарубежных государств отмечается явное сходство принудительных мер безопасности, применяемых в зарубежных государствах к психически больным лицам, с принудительными мерами медицинского характера, предусмотренными УК РФ, за исключением
превентивных мер, которые применяются за рубежом к лицам, не совершившим деяний, предусмотренных уголовным законом [15].
Противники отнесения принудительных мер медицинского характера к мерам безопасности аргументируют свою позицию тем, что «в действующем УК РФ отсутствует понятие «меры безопасности», иначе говоря «меры безопасности» не уголовно-правовое понятие. Применение такого понятия противоречит ч. 2 ст. 2 УК РФ, где в качестве средств осуществления задач Уголовного кодекса РФ наряду с наказанием называются «иные меры уголовно-правового характера» [16]. В качестве другого аргумента приводится неверное представление о том, что меры безопасности широко использовались в истории нашего законодательства (УК РСФСР 1922 г., УК РСФСР 1926 г.) под названием «меры социальной защиты». Третий аргумент заключается в том, что «меры безопасности» - категория более широкая, чем принудительные меры медицинского характера, так как включает в себя не только принудительное, но и недобровольное лечение [17].
Следует отметить, что отсутствие того или иного понятия в национальном уголовном кодексе не доказывает, что понятие, обозначающее уголовно-правовую категорию, не является уголовно-правовым, например, в УК РСФСР 1926 г. отсутствует уголовноправовое понятие «невменяемость», а в УК РСФСР 1960 г. не используется такое понятие, как «вменяемость». Равным образом, использование в действующем УК РФ ряда некатегориальных понятий не делает их уголовно-правовыми. Таковы, например, «автомобиль и иные транспортные средства» (ст. 166 УК РФ), «земля» (ст. 170 УК РФ) и многие другие понятия.
Очевидно, что использование в научном обороте понятий-категорий, которые отсутствуют в тексте закона, является вполне закономерным явлением, поскольку уголовное право (в своей научной ипостаси) не должно и не может заниматься апологетикой действующего уголовного законодательства и ограничиваться только комментированием уголовно-правовых норм. Развитие науки неизбежно сопровождается изменением понятийного аппарата и введением в научный лекси-
кон новых понятий, имеющих для конкретной отраслевой науки категориальное значение.
Соглашаясь с тем, что «меры безопасности» - категория более широкая, чем принудительные меры медицинского характера, мы не считаем этот аргумент контрдоводом, доказывающим, что принудительные меры медицинского характера не являются мерами безопасности. На наш взгляд, как недобровольные, так и принудительные меры медицинского характера, применяемые к психически больным лицам, представляющим опасность по своему психическому состоянию, являются по своей правовой природе мерами безопасности в силу прямого указания Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании».
Статья 13 настоящего закона предусматривает, что принудительные меры медицинского характера применяются судом в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния по основаниям, установленным Уголовным кодексом РФ и Уголовнопроцессуальным кодексом РФ, т. е. в случаях, когда такие лица представляют опасность по своему психическому состоянию для себя и для других лиц.
Статья 29 того же закона в качестве основания для госпитализации в психиатрический стационар в недобровольном порядке указывает обстоятельства, которые свидетельствуют о наличии опасности психически больного лица как для самого себя (угрожающей его жизни или здоровью), так и опасности для окружающих лиц.
Комментаторы указанного закона подчеркивают, что критерий непосредственной опасности для себя или окружающих лиц вполне применим к категориям лиц с тяжёлыми психическими расстройствами, которые обусловливают: 1) опасность для себя; 2) опасность для окружающих; 3) опасность для себя и окружающих одновременно. Оценка лиц с выраженными психическими расстройствами как опасных связана с возможностью реализации их бредовых замыслов, агрессивных тенденций и с растормо-женностью влечений [18].
Таким образом, как в случае применения принудительных мер медицинского характера, так и в случае недобровольной госпитализации, основанием применения мер
безопасности является опасность психически больного лица. Различие состоит в том, что в первом случае мера безопасности применяется в судебном порядке, а во втором случае этот порядок можно определить как административный. Соответственно отличаются и категории лиц, к которым могут быть применены принудительные или недобровольные меры медицинского характера: принудительные меры предусмотрены в отношении психически больных, совершивших общественно опасные деяния либо преступления, недобровольные меры применяются в отношении психически больных лиц, которые не совершали таких деяний.
Многосторонний подход к принудительным мерами медицинского характера показывает, что эти меры могут рассматриваться в качестве мер государственного принуждения, поскольку назначаются судом. Их применение к лицам, совершившим общественно опасное деяние или преступление, не зависит от желания лиц, представляющих опасность, и в этом качестве меры медицинского характера являются принудительными. По общей социальной направленности, определяющей правовую природу принудительных мер медицинского характера, их следует рассматривать в качестве мер безопасности, реализация которых способствует обеспечению безопасности психически больных и окружающих лиц [19]. Подобная трактовка принудительных мер медицинского характера заслуживает поддержки и дальнейшей разработки и, на наш взгляд, является перспективным направлением исследования принудительных мер в компаративистском аспекте.
1. Горобцов В.И. Юридическая природа принудительных мер медицинского характера // Уголовно-правовые средства борьбы с преступностью. - Омск, 1983. - С. 36; Михеев Р.И., Беловодский И.В., Воробей В.А., Михеев О.Р. Принудительные меры медицинского характера в уголовном праве - социальноправовые и медико-реабилитационные меры безопасности. - Владивосток, 2000. - С. 2429; Уголовное право. Части Общая и Особенная: курс лекций / под ред. А.И. Рарога. - М., 2005. - С. 186-187.
2. Общая теория государства и права: академический курс: в 3 т. / отв. ред. М.Н. Марченко.
- М., 2001. - Т. 1. - С. 531-532; Т. 2. - С. 517-
518; Т. 3. - С. 514-515, 518; Проблемы теории государства и права. - СПб., 2003. -С. 574-575.
3. Общая теория государства и права: академический курс: в 3 т. / отв. ред. М.Н. Марченко.
- М., 2001. - Т. 1. - С. 531-532; Т. 2. - С. 517518; Т. 3. - С. 514-515, 518; Проблемы теории государства и права. - СПб., 2003. -С. 574-575.
4. Иногамова-Хегай Л.В., Корнеева А.В. Уголовное право. Общая часть. - М., 2004. -С. 183; Арендаренко А.В., Ляпунов Ю.И. Принудительные меры медицинского характера // Комментарий к Уголовному кодексу РФ (постатейный) / под ред. Н.Г. Кадникова. - М., 2005. - С. 257.
5. Вицин С.Е. Принудительные меры медицинского характера: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 1970; Улицкий С. Проблемы принудительных мер медицинского характера. -Владивосток, 1973.
6. Шакаров Э.Т. Принудительные меры медицинского характера по делам о невменяемых: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Ташкент, 1989. - С. 13.
7. Философский энциклопедический словарь. -М., 1983. - С. 529; Философская энциклопедия: в 5 т. - Т. 3 / гл. ред. Ф.В. Константинов.
- М., 1984. - С. 252-253.
8. См., например: Уголовное право. Общая часть / под общ. ред. В.С. Комиссарова,
А.Н. Павлухина. - СПб., 2003. - С. 229-235; Уголовное право России: практический курс / под ред. Р.А. Адельханяна. - М., 2004. -С. 228-230.
9. Учебно-практический комментарий к Уголовному кодексу РФ / под общ. ред. Э.А. Жа-линского. - М., 2005. - С. 268.
10. Спасенников Б.А. Принудительные меры медицинского характера. - СПб., 2003. - С. 47.
11. Бородин С.В. Уголовный закон // Новое уголовное право России. Общая часть: учебное пособие. - М., 1995. - С. 17.
12. Тихомирова Л.В., Тихомиров М.Ю. Юридическая энциклопедия. - М., 1998. - С. 361; Уголовное право РФ. Общая часть: учебное пособие / науч. ред. А.Н. Тер-Акопов. - М., 2001. -С. 160; Сверчков В.В. Уголовное право. Общая часть: курс лекций. - М., 2004. - С. 273.
13. Назаренко Г.В. Уголовное право. Часть Общая: учебно-методическое пособие. - Орел, 1985. - С. 15; Он же. Принудительные меры медицинского характера: институт уголовного права. - Орел, 1995. - С. 9-11.
14. Курс российского уголовного права / под ред.
B.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. - М., 2001. -
C. 729.
15. Уголовное право зарубежных государств / под ред. И.Д. Козочкина. - М., 2001. -С. 560-561; Малиновский А.А. Сравнительное правоведение в сфере уголовного права. - М., 2002. - С. 271-284.
16. Спасенников Б.А. Принудительные меры медицинского характера. - СПб., 2003. - С. 36.
17. Спасенников Б.А. Указ. соч. - С. 36.
18. Законодательство Российской Федерации в области психиатрии: комментарий / под ред. Т.Б. Дмитриевой. - М., 2002. - С. 186-188.
19. Уголовное право России. Часть Общая: учебник / под ред. Л.Л. Кругликова. - М., 1999. -С. 536-637.
