CC BY
306
ПРИНЦИП ОБЪЕКТИВНОГО ВМЕНЕНИЯ В ОТЕЧЕСТВЕННОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ
Епифанова Е.В. Недилько Ю.В.
4.2. ПРИНЦИП ОБЪЕКТИВНОГО ВМЕНЕНИЯ В ОТЕЧЕСТВЕННОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ: ЭВОЛЮЦИЯ ТОЛКОВАНИЯ
Епифанова Елена Владимировна, канд. юрид. наук. Должность: доцент. Место работы: Кубанский государственный университет. Подразделение: кафедра теории и истории государства и права. E-mail: epifanova_elen@mail.ru
Недилько Юлия Викторовна, канд. юрид. наук. Должность: доцент. Место работы: Кубанский госагроуни-верситет им. И. Т. Трубилина. Подразделение: кафедра теории и истории государства и права. E-mail: jvna@fist.ru
Аннотация
Цели: Целью написания статьи явилась потребность, возникшая в ходе исследования существующего ныне уголовно-правового понятия «объективное вменение», а именно его содержания. Познание современного содержания стало возможным посредством историко-теоретических исследований. Статья посвящена вопросу эволюции толкования принципа объективного вменения в российском уголовном праве.
Методы: Использование исторического и сравнительного методов позволило проанализировать нормативные акты, действовавшие в России в различные периоды развития государства. Проводится анализ понятия - объективное вменение.
Выводы: В статье приводится новый ракурс исследования традиционно используемого понятия «объективное вменение». Устанавливаются особенности толкования закрепленного в законодательстве принципа объективного вменения в различных нормативных актах, действовавших в различные временные периоды развития Российского государства.
Значение: Положения научного исследования, приведенные в статье, могут быть использованы в преподавании в высших учебных заведениях курсов Теория государства и права, Уголовное право, История государства и права России, они интересны для лиц, осуществляющих законотворческую деятельность. Положения статьи позволят создавать качественное современное уголовное законодательство.
Ключевые слова: объективное вменение, буквальное толкование, уголовно-правовые нормы, уголовная ответственность, норма права.
PRINCIPLE OBJECTIV IMPUTATION IN THE DOMESTIC CRIMINAL LAW: EVOLUTION OF INTERPRETATION
Еpifanova Elena Vladimirovna, PhD at law. Position: associate professor. Place of employment: Kuban State University. Department: theory and history of state and law chair. E-mail: epifanova_elen@mail.ru
Nedilko Julia Viktorovna, PhD at law. Position: associate professor. Place of employment: Kuban State Agmuniversity named after Ivan T. Trubilin. Department: theory and history of state and law chair. E-mail: jvna@list.ru
Annotation
Objectives: The aim of writing this article was the need, which arose in the study of the existing current criminal law the concept of "objective imputation", namely its content. Knowledge of modern content is made possible by the historical and theoretical research. The article focuses
on the evolution of the interpretation of the principle of objective imputation in the Russian criminal law.
Methods: Using a historical and comparative methods has allowed to analyze the regulations in force in Russia in different periods of development of the state. The analysis of the concept - an objective imputation.
Conclusions: The article presents a new research perspective traditionally used the concept of "objective imputation." Are set forth in particular the interpretation of the law principle objective imputation in the various regulations in force in the different time periods in the development of the Russian state.
Meaning: Provision of scientific research in the article, can be used in teaching in higher education courses of Theory of State and Law, Criminal Law, History of State and Law of Russia, they are interesting for the persons carrying out legislative activity. The provisions of Article allow to create quality modern criminal law. Keywords: objective imputation, a literal interpretation of criminal law, criminal responsibility, the rule of law.
Под объективным вменением ст. 5 УК РФ понимает уголовную ответственность за невиновное причинение вреда, которая, в соответствии с той же статьей, не допускается [1]. Таким образом, как следует из буквального толкования данной нормы (которое является обязательным при толковании уголовно-правовых норм), речь идет о совершении лицом такого деяния, негативных последствий которого оно не могло и не должно было предвидеть при всей своей внимательности и осмотрительности.
Несколько другое определение объективного вменения содержит Большая советская энциклопедия, авторы которой под объективным вменением понимают привлечение к уголовной ответственности за причинение общественно опасного вреда при отсутствии вины [3].
Резюмируя вышеназванные определения, можно сделать вывод, что в обоих случаях речь идет о привлечении к уголовной ответственности лица, которое своими действиями или бездействиями «спровоцировало» наступление вредных последствий, но при этом отсутствует его вина как обязательный признак состава преступления.
Однако, анализируя предшествующий опыт законотворчества, толкования и применения права, можно отметить, что толкование объективного вменения несколько отличалось от того, которое следует из буквальной интерпретации современной уголовно-правовой нормы. Исторические памятники показывают, что под объективным вменением понималось привлечение к уголовной ответственности лица, которое вообще непричастно к совершению преступления, а несет ответственность за своих родственников, близких, общинников и т.д.
И современное, и историческое понимание принципа объективного вменения имеет одну общую черту - отсутствие вины привлекаемого к уголовной ответственности субъекта. Разница лишь в том, что современное законодательство расценивает действия, повлекшие вред, который невозможно было предвидеть, как невиновные, а исторические памятники вообще возлагают ответственность на одного субъекта за совершение деяния другим лицом.
Действительно, именно в такой интерпретации принцип объективного вменения существовал и реально закреплялся в уголовно - правовых актах рабовла-
дельческого, феодального и буржуазного периодов развития как зарубежного, так и российского права.
Так, он был закреплен рядом статей Русской Правды - древнейшего источника отечественного права. Институт «дикой виры», существовавший в Древней Руси и закрепленный в ст. 4 - 6 Русской Правды пространной редакции [8, с. 87-89], является ничем иным, как формой реализации принципа объективного вменения в древнерусском законодательстве: предусматривалась выплата виры (штрафа за убийство) всей общиной, членом которой был убийца. При этом закон предусматривал такую ответственность общины даже в отсутствии убийцы: «Которая ли вервь начнеть плати-ти дикую виру, колико леть заплатить ту виру, зане же безъ головника имь платити». Таким образом, общинники, невиновные в совершении преступления, несли за его совершение коллективную ответственность, участвуя в уплате «дикой виры».
Также о объективном вменении говорит ст. 65 Русской Правды, предусматривающая ответственность господина за своего холопа, ударившего свободного человека, ст. ст. 117 и 119, где имущественную ответственность по долгам холопа, осуществляющего торговую деятельность или приобретшего имение, также нес господин [3, с. 26]. При этом подчеркнем, что речь шла не о субсидиарной ответственности господина в случае несостоятельности холопа, а именно ответственности за другое лицо.
Рассматриваемый принцип проявляется и в закреплении такой меры наказания, как поток и разграбление: в этом случае ответственность вместе с преступниками за убийство в разбое (ст. 7), конокрадство (ст. 35) и поджог (ст. 83) несли их ни в чем не повинные жены и дети. В современных научных исследованиях отмечается, что некоторые виды доказательств (испытание железом, водой, «поле» - судебный поединок) также свидетельствуют об объективном вменении, но применялись они только тогда, когда решить дело иным путем было нельзя [5, с. 11]. Считаем необходимым согласиться с этим мнением, поскольку при привлечении лица к уголовной ответственности основываясь на таких способах получения доказательств нельзя испытывать уверенности в наличии у них вины.
Однако, признавая существование объективного вменения, следует отметить, что уже древнерусский законодатель пытался ограничить его применение. Так, ст. 4 Русской Правды пространной редакции устанавливала право, согласно которой имущественная ответственность перед семьей убитого не распространялась на членов общины, здесь убийца должен был отвечать сам: «...Будеть ли головникъ ихъ въ верви, то зань к нимь прикладываеть, того же деля имъ пома-гати головнику, любо си дикую виру; но оплати имъ во обчи 40 гривень, а головничьство самому головнику; а въ 40 гривень ему заплатити ис дружины свою часть.». Кроме этого, ст. 6 Русской Правды устраняла ответственность общины посредством уплаты «дикой виры» в том случае, если убийца не принимал участия в ее платежах: «Аже кто не вложиться в дикую виру, тому людье не помогають, но самъ платить».
Тенденция к ограничению применения института объективного вменения прослеживается в Псковской судной грамоте, которая напрямую ставит вопрос об ответственности правонарушителя от наличия вины. Так, ст. 3 Псковской судно грамоты запрещает осуждать человека без установления его вины, а ст. 98 запрещала привлекать к ответственности истца и пристава, приехавших для ареста правонарушителя или
для розыска по делам о воровстве, если их приезд спровоцировал выкидыш у испугавшейся жены обвиняемого [4, с. 34]. Исходя из анализа этих статей, считаем необходимым сделать вывод о том, что трактовка принципа объективного вменения в Псковской судной грамоте аналогична с буквальной интерпретацией ст. 5 современного Уголовного закона.
Тем не менее, еще сохранялись такие виды доказательств, при помощи которых всегда существовал риск привлечения к ответственности невиновных в совершении преступления (напр., ст. 20 - судебный поединок).
Это же утверждение касается Судебников 1497 и 1550 гг., а также Соборного уложения 1649 года. В данных правовых памятниках также признаются доказательствами показания, полученные под пыткой. Однако известно, что в ряде случаев не исключена и ложность показаний, даваемых пытуемым, стремившимся любой ценой прекратить свои мучения.
Нормы, основывающие доказательственную базу на пытке и позволяющие существовать принципу объективного вменения в уголовном праве, находят свое отражение и в российском законодательстве периода абсолютной монархии. Так, Краткое изображение процессов или судебных тяжеб 1715 года посвящает «распросу с пристрастием» и пытке целую главу [4, с. 165 - 166].
Норма материального права, основанная на принципе объективного вменения, содержалась в ст. 512 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года: за присвоение и растрату «приходо-расходчиками» денежных средств, выделенных на жалование чиновникам и на канцелярские расходы, ответственности подвергались и те чиновники, которые избирали правонарушителей на должность [9, с. 701]. Здесь же буквальное толкование нормы отличается от современного, поскольку анализ смысла ст. 512 позволяет сделать вывод о том, что главная причина ответственности вышеуказанных лиц - не причастность к совершению преступного деяния (присвоения или растраты), а их близкие связи с преступниками, виновными в финансовых махинациях, настолько близкие, что позволяли рекомендовать последних на должность, предполагавшую осуществление финансовых обязанностей от имени государства.
В советский период принцип объективного вменения не исчез из российских нормативно-правовых актов, закреплявших положения уголовного права. УК РСФСР 1922 г. с точки зрения закрепления принципа объективного вменения был лояльнее предшествующего законодательства. И все же в полном объеме объективное вменение не исключалось из уголовного кодекса, так, например, в нем содержались положения, предусматривавшие возможность применения аналогии (ст. 10 УК РСФСР) и применения «мер социальной защиты» не только за совершение преступления, но за «связь с преступной средой» (ст. 49 УК РСФСР) к «общественно-опасным элементам», к тому же содержание отдельных норм Особенной части УК РСФСР создавали реальные возможности для применения на практике принципа объективного вменения [6, с. 14]. В Уголовном кодексе РСФСР 1926 г. недостатки УК 1922 года были сохранены, например, возможность применения аналогии предусматривалась ст. 16 УК РСФСР.
Полагаем, что наличие принципа аналогия и расширительного толкования норм права в российском уголовном законодательстве советского периода созда-
ПРИНЦИП ОБЪЕКТИВНОГО ВМЕНЕНИЯ В ОТЕЧЕСТВЕННОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ
Епифанова Е.В. Недилько Ю.В.
вало почву для реального существования принципа объективного вменения, выражающегося в привлечении к ответственности субъекта при отсутствии вины при одновременной невозможности привлечения к ней по различным причинам самого преступника. Так, ст. 581в прямо предусматривала наказание для совершеннолетних членов семьи изменника Родины (военнослужащего, совершившего побег за границу), проживавших вместе с ним или находившихся на его иждивении, что говорит о реализации уголовным законодательством принципа объективного вменения [7] в форме наложения мер уголовной ответственности на лиц, не являющихся субъектами преступлений.
С понятием аналогии в праве тесно связано понятие расширительного толкования, которое представляет собой такое несоответствие текстуального выражения нормы права ее смыслу, когда действительное содержание нормы оказывается шире ее буквальной формулы [14, с. 388, 393 - 394]. Подобная трактовка уголовно-правовых норм господствовала, например, в период сталинских репрессий, что выражалось в привлечении к уголовной ответственности заведомо невиновных субъектов.
В данном случае, исходя из анализа источников права, можно предположить, что законодатель посредством закрепления принципа объективного вменения в подобной трактовке считал необходимым установить наказание для всех лиц, которые даже косвенным образом могли повлиять на формирование правосознания субъекта преступления. Хотя это утверждение сомнительно для родственников и иждивенцев виновного, которые, в силу своего малолетнего возраста или недееспособности, не могли повлиять на процесс становления личности преступника.
Отказ от применения принципа объективного вменения можно наблюдать только в УК РСФСР 1961 г. В нем, в частности, закреплялось, что лицо отвечало лишь за виновно совершенное им преступление. Таким образом, приоритетным признаком преступления являлся признак виновности. Во всех современных учебниках по уголовному праву России в соответствии с ч. 2 ст. 5 УК РФ подчеркивается, что «объективное вменение, т.е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается» [11, с. 104]. Об этом писала, например, Н.Ф. Кузнецова, считала, что объективное вменение, то есть «вменение в ответственность невиновно причиненного вреда, как бы тяжел он ни был, не допускается» [12, с. 62; 11, с. 91].
Однако, несмотря на то, что современное российское законодательство и научная общественность высказались прямо и категорично, вопрос о существовании принципа объективного вменения до настоящего времени признается актуальным и значимым. Ныне многие авторы указывают на реальную необходимость борьбы с объективным вменением, существующим в правоприменительной практике, и предлагают реальные меры для решения этого вопроса.
Например, В.И. Колосов и Е.О. Маляева считают, что объективному вменению может препятствовать введение различного понимания терминов вина и виновность. Так, например, термин «вина» следует понимать как материально-правовое основание уголовной ответственности, а термин «виновность» необходимо воспринимать как уголовно-процессуальное понятие, отражающее субъективное мнение (знание) суда об объективно существующей вине, предотвращающей ответственность при недостаточности доказательст-
венных материалов» [5, с. 53]. Таким образом, складывается впечатление, что российское уголовное право, с одной стороны закрепляет принцип виновной ответственности, а с другой стороны создает возможность объективного вменения, допуская существенный процент оценочных элементов.
С этой мыслью авторов очень трудно спорить, ибо объективное вменение - это пережиток классовости уголовного права, оно проистекает из желания любой ценой посредством норм уголовного права устрашить и подчинить правящей элите население государства. Однако в цивилизованном обществе такой подход недопустим.
Несмотря на то, что российское законодательство принципиально отвергает объективное вменение, по мнению Р.Р. Галиакбарова, «на 100% исключить объективное вменение не удается. По мнению ученого наиболее часто на практике объективное вменение проявляется при совершении неосторожных преступлений (в том числе, автотранспортных), преступлений с двойной формой вины, а иногда и при совершении умышленных преступлений» [4, с. 96]. В данных случаях, как следует полагать, речь идет о причастности лица к последствиям, а не о привлечении, как в историческом прошлом, ненадлежащего субъекта к уголовной ответственности. В этом проявляется новый подход к толкованию на современном этапе принципа объективного вменения.
Ныне современный законодатель предпринимает попытки преодоления объективного вменения, используя различные законотворческие приемы и опыт накопленный российскими и зарубежными учеными в области уголовного права, например, «разграничение преступлений как по признакам деяния, так и по вине; уточнению умысла с указанием на цели и мотивы преступного поведения; включению в нормы о приготовлении к преступлению, покушении, соучастии указания на умышленность этих видов преступной деятельности; конструированию составов неосторожных преступлений с четкой обрисовкой последствий и т. д.» [4, с. 96].
В целом же следует согласиться с утверждением, что государство на законодательном уровне закрепило неприятие принципа объективного вменения, оно пытается преодолеть сложившуюся реальную картину наличия принципа объективного вменения в сфере правоприменения, однако, приходится констатировать тот факт, что все предпринимаемые меры не способствуют получению желаемого результата на практике.
М.В. Бавсун полагает, что реальное существование объективного вменения противоречит принципу виновной ответственности (ст. 5 УК). Он считает, что реальное существование объективного вменения объясняется несоответствием отдельных положений УК РФ правоприменительной практике, а также тем, что она преимущественно формируется на основе целесообразности, а не принципа законности. Но целесообразность существует вне закона, она вытекает из условий существующей реальной действительности» [2, с. 1213].
Автор доказал в своей работе, что ныне законодатель не обладает реальной возможностью разрешить все вопросы уголовно-правового характера, используя только субъективное вменение, например, когда к уголовной ответственности привлекаются лица в состоянии аффекта, сильного алкогольного или наркотического опьянения, а также лица, которые на момент со-
вершения деяния не знали о наличии уголовно-правового запрета [2, с. 12-13].
Полагаем возможным высказать следующее мнение. Различия в интерпретации принципа объективного вменения, показанные нами в рамка данной работы, позволяют говорить об эволюции этого понятия, его внутреннего содержания и толкования. Если ранее под ним понималось привлечение к ответственности ненадлежащего субъекта (т.е. лица, не имеющего отношения к преступлению) наряду с преступником или без него, то сейчас объективное вменение толкуется как привлечение к ответственности за невиновное причинение вреда лица, деяние которого повлекло неблагоприятные последствия, которых оно, при проявлении должной осмотрительности и внимательности к своим поступкам, не могло и не должно было предвидеть.
Однако эволюция, связанная с интерпретацией принципа объективного вменения, хотя и в большей степени свидетельствует о защите невиновных в преступлении лиц от привлечения к уголовной ответственности, все еще не исключает этого полностью. То, от чего пытались уйти в период социализма (классовый характер преступления, объективное вменение, аналогия в праве), казалось бы, уже вот-вот будет достигнуто, однако прошли реформы, а ученые и практики снова и снова сталкиваются с проявлениями этих явлений.
Возможно, тому виной консервативное сознание, сформированное в прежние годы, а для новых социально-экономических отношений, особенно в переходный период, - это жизненная необходимость.
Список литературы:
1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-Ф3 (ред. от 19.12.2016)// http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699 /
2. Бавсун М.В. Целесообразность в уголовном праве: Автореф. дис. ... канд. юр. наук. Омск, 2002.
3. Большая советская энциклопедия // http://bse.sci-lib.com/
4. Галиакбаров Р.Р. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. Саратов, 1997. С. 96.
5. Колосова В.И., Маляева Е.О. Изменение и совершенствование норм о преступлении в российском уголовном законодательстве // Вестник Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. Проблемы теории и истории российского государства и права. 1996.
6. Намнясева В.В. Уголовно-правовые гарантии от объективного вменения: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Волгоград, 1996.
7. Особенная часть УК РСФСР 1926 г.// http://www.memorial.krsk.ru/Articles/KP/1 /05.htm
8. Пространная редакция Русской Правды. (По Троицкому списку второй половины XV в.) // Тихомиров М.Н. Пособие для изучения Русской Правды. М., 1953. С. 87 - 89.
9. ПСЗ. Т. 20 (1945). Ч. 1. Ст. 19283.
10. Рассказов Л.П. Теория государства и права: Учебник. М. 2013.
11. Российское уголовное право. Общая часть / Под ред. В.С. Комисарова. СПб., 2005.
12. Российское уголовное право: В 2 т. Т.1: Общая часть: Учебник / Г.Н. Борзенков и др.; Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, В.С. Комисарова, А.И. Рарога. М., 2006.
13. Титов Ю.П. Хрестоматия по истории государства и права России: Учебное пособие. М., 2001. С. 26.
14. Уголовное право России. Общая часть: Учебник для вузов / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М., 2005.
Рецензия
на статью «Принцип объективного вменения в отечественном уголовном праве: эволюция толкования»
к.ю.н., доц. Е.В. Епифановой, к.ю.н., доц. Недилько Ю.В. Кубанский государственный аграрный университет им. И. Т. Трубилина юридический факультет
Статья посвящена весьма актуальной теме, поскольку принцип объективного вменения, отвергнутый российским законодателем как негативный еще во второй половине ХХ века, по мнению отдельных ученых, продолжает реализовываться в современной правоприменительной практике. Интересным представляется вопрос трансформации содержания самого принципа объективного вменения на протяжении истории российского уголовного права и его толкования. Изложенное подчеркивает настоятельную необходимость дальнейшего научного рассмотрения всего комплекса вопросов, связанных с пониманием, толкованием принципа объективного вменения и его преодолением в правоприменительной практике.
На сегодняшний день в теории государства и права, а также в российской уголовно-правовой науке подобных самостоятельных исследований не проводилось, хотя, разумеется, отдельные аспекты были предметом рассмотрения в кандидатских, докторских диссертациях и иных разработках. Сказанное в полной мере демонстрирует значимость и научную новизну работы Епифановой Е.В. и Недилько Ю.В..
Считаю, что цели, которые были поставлены авторами (анализ эволюции толкования объективного вменения в истории уголовного права на примере конкретных нормативных актов), ими успешно достигнуты.
Не вызывает сомнений объект и предмет, методология и методика, нормативная и теоретическая базы исследования.
Авторам удалось показать проблемы и пути их преодоления. Е.В. Епифанова и Недилько Ю.В. предлагают решение отдельных проблем, которые требуют научного осмысления и, могут оживить научную дискуссию.
Работа имеет практическую значимость. Выводы проведенного исследования могут быть использованы в курсе преподавания теории государства и права, истории государства и права России, уголовного права в юридических учебных заведениях, при совершенствовании уголовного законодательства.
Исследования авторов отличаются новизной.
Структура работы логична. Давая общую положительную оценку, вместе с тем следует отметить, что в работе имеются спорные положения, которые сами носят дискуссионный характер и не влияют на общую положительную оценку исследования.
Статья Е.В. Епифановой и Недилько Ю.В. рекомендуется к печати.
Рецензент: заместитель декана юридического факультета ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный университет» по научной работе, д.ю.н., профессор Е.Б.Лупарев.
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»;
Итоговая оценка оригинальности - 66,18%
