CC BY
1535
Раздел 1. Методология правоохранительной деятельности
СУМАЧЕВ А.В., доктор юридических наук, профессор, alekssumachev@mail.ru Кафедра уголовного права и уголовного процесса; Югорский государственный университет, 628012, г. Ханты-Мансийск, ул. Чехова, 16/4
SUMACHEV A.V., Doctor of Legal Sciences, professor,
alekssumachev@mail.ru
Chair of criminal law and criminal procedure;
Ugra State University,
Chekhov St. 16/4, Khanty-Mansiysk, 628012, Russian Federation
О ПРИНЦИПАХ УГОЛОВНОГО ПРАВА
Аннотация. Принципы уголовного права определяются как нормативно заданные основные (отправные) начала (идеи), определяющие систему уголовного права и адресованные субъектам охранительных (общерегулятивных) и конкретно-регулятивных (регулятивных) уголовно-правовых отношений. Констатируется, что принципы права (в том числе уголовного), хотя и обладают достаточной степенью стабильности (неизменности), тем не менее могут изменяться в зависимости от того или иного исторического периода развития государственности. Затронут вопрос классификации принципов права, подвергнуто анализу содержание принципов уголовного права, закрепленных в действующем уголовном законе. Выделены и рассмотрены «нетипичные» принципы уголовного права, такие как принцип презумпции виновности, принцип объективного вменения и принцип диспозитивности. Сделан вывод о том, что детальная разработка системы «нетипичных» принципов уголовного права требует самостоятельного исследования.
Ключевые слова: принципы уголовного права; законность; равенство граждан перед законом; принцип вины; справедливость; гуманизм; презумпция виновности; объективное вменение; диспозитивность.
ON THE PRINCIPLES OF CRIMINAL LAW
Annotation. The principles of criminal law are defined as normatively given basic (starting) principles (ideas) that define the system of criminal law and are addressed to the subjects of protective (general regulative) and specifically regulative (regulatory) criminal law relations. It is stated that the principles of law (including criminal law), although having a sufficient degree of stability (immutability), however, can vary depending on a particular historical period of the development of the state. The issue of classifying the principles of law is considered. The content of the principles of criminal law, fixed in the current criminal law,is analyzed. The "atypical" principles of criminal law, such as the principle of presumption of guilt, the principle of objective imputation and the principle of dispositivityare identified and examined. It is concluded that the detailed development of the system of "atypical" principles of criminal law requires separate research.
Keywords: principles of criminal law; legality; equality of citizens before the law; principle of guilt; justice; humanism; presumption of guilt; objective imputation; dispositivity.
Вопрос о принципах уголовного права представляется актуальным по ряду причин. Прежде всего, среди основных положений, определяющих сущность уголовного права, особое место занимает проблема принципов уголовного права. Вообще, под принципами понимают основу, первоначало чего-либо. Ввиду того, что право призвано регулировать поведение людей, правовые принципы определяют основу такого регулирования. В данном смысле само слово «правовые» применительно к принципам имеет ряд значений.
Во-первых, предполагается, что данные начала (идеи) должны быть отражены
в праве (заметим, что не всегда в законодательстве). Во-вторых, правовые принципы определяют систему права, систему отрасли, а порой и систему конкретного правового института. В-третьих, принципы адресованы, с одной стороны, правоприменителю, с другой - правоисполнителю. Из сказанного следует, что принципы уголовного права - это нормативно заданные основные (отправные) начала (идеи), определяющие систему уголовного права и адресованные субъектам охранительных (общерегулятивных) и конкретно-регулятивных (регулятивных) уголовно-правовых отношений.
Следует заметить, что принципы права (в том числе и уголовного права), хотя и обладают в достаточной степени стабильностью (неизменностью), тем не менее «склонны» к изменениям в зависимости от того или иного исторического периода развития государственности. Например, для древнейшего права был абсолютно нехарактерным принцип вины и, следовательно, к «уголовной ответственности» наряду с фактическими виновниками привлекались невменяемые, животные и даже неодушевленные предметы. Для отечественного уголовного права первых лет советской власти в качестве одного из основных начал выступал принцип целесообразности уголовной репрессии, в соответствии с которым уголовной ответственности подлежали не только «юридические» преступники, но и все те лица, чье социальное положение, взгляды, идеи были антагонистичны советскому строю. Принципы современного российского уголовного права основаны на совершенно иной системе ценностей, принятой в большинстве развитых стран мира.
Кроме того, необходимо указать на то, что в теории права (равно как и в отраслевых науках) сложились две основные точки зрения относительно системы правовых принципов - их классификации. Согласно первой из них правовые принципы принято делить на: общеправовые (свойственные всей системе права), межотраслевые (присущие отраслям права единого цикла: криминального, гражданского и т.п.) и отраслевые (характерные для отдельной отрасли). Согласно второй точке зрения деление принципов на: общеправовые, межотраслевые и отраслевые нецелесообразно, поскольку отраслевые принципы «выводятся» из общеправовых, наделяя последние некоторой «отраслевой» спецификой.
Вторая позиция представляется более справедливой по нескольким основаниям. Во-первых, трехзвенная классификация принципов права (общеправовые, межотраслевые, отраслевые) не имеет ярко выраженной практической значимости, а чрезмерная теоретизация научной проблемы не всегда обоснованна. Во-вторых, как справедливо отмечают С.Г. Келина и В.Н. кудрявцев, главное заключается не в том, чтобы найти и выделить принципы,
свойственные только уголовному праву и не повторяющиеся в других отраслях, а в том, чтобы выделить принципы, отражающие подлинную природу уголовного права, определяющие его задачи и функции в государстве [1, с. 63-64]. В-третьих, большинство, как их часто называют, исключительно уголовно-правовых принципов (принцип экономии уголовной репрессии, принцип личной или персональной ответственности, принцип неотвратимости ответственности, принцип индивидуализации ответственности и наказания и др.) являются частным проявлением общеправовых принципов, их составляющей и конкретизирующей характеристикой с позиций уголовного права. Например, принципы экономии уголовной репрессии и индивидуализации ответственности (наказания) являются составляющими более общего принципа - принципа справедливости, определенного в настоящее время в ст. 6 УК РФ: «наказание и иные меры уголовно-правового характера... должны... соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного»; принцип личной, или персональной, ответственности вообще прослеживается во всех принципах, предусмотренных в уголовном законодательстве (указание на лицо, совершившее преступление).
Соответственно, классификация принципов уголовного права на общеправовые, межотраслевые и отраслевые представляется излишней. Здесь следует иметь в виду, что они (принципы уголовного права) являются отражением некоторых общеправовых начал, обладающих (наделенных) конкретно-отраслевой спецификой.
В действующем УК РФ выделяется пять основных начал уголовного права: принцип законности (ст. 3 УК РФ), принцип равенства граждан перед законом (ст. 4 УК РФ), принцип вины (ст. 5 УК РФ), принцип справедливости (ст. 6 УК РФ), принцип гуманизма (ст. 7 УК РФ). Проанализируем содержание каждого из них.
В соответствии с принципом законности преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только УК РФ. И здесь же есть еще одно важное дополнение о том, что применение уголовного
закона по аналогии не допускается. Эти правила конкретизируют положения Конституции Российской Федерации, согласно которым «никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением» (ч. 2 ст. 54 Конституции РФ), а все «Законы подлежат официальному опубликованию. Неопубликованные законы не применяются. Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения» (ч. 3 ст. 15 Конституции РФ).
Исходя из указанных правил, можно констатировать, что принцип законности означает следующее:
1) единственным нормативным актом, содержащим исчерпывающий перечень преступных деяний, является УК РФ;
2) нормы, устанавливающие преступность деяний и введенные в действие посредством принятия новых законов, подлежат обязательному включению в УК РФ;
3) текст уголовного закона должен быть официально опубликован для всеобщего сведения;
4) наказуемость преступных деяний и иные уголовно-правовые последствия их совершения также определяются исключительно в УК РФ;
5) перечень преступлений является исчерпывающим, а применение «схожей» нормы (аналогии) недопустимо.
Принцип равенства граждан перед законом означает, что лица, совершившие преступления, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного или должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Формальным основанием данного правила является конституционное положение, согласно которому «все равны перед законом и судом» (ч. 1 ст. 19 Конституции РФ). Кроме того, ст. 4 УК РФ, устанавливающая возможные основания неравенства граждан в уголовном праве, практически дублирует текст ч. 2 ст. 19 Конституции РФ: «пол, раса, национальность, язык, проис-
хождение, имущественное или должностное положение, место жительства, отношение к религии, убеждения, принадлежность к общественным объединениям, а также другие обстоятельства». Данный факт также подтверждает «преломление» общеправовых принципов в конкретной отрасли российского права (в нашем случае - уголовного).
Из содержания приведенных положений следует, что перечень возможных оснований неравенства достаточно широк, однако не является исчерпывающим, поскольку законодатель использует формулировку «другие обстоятельства». Под «другими обстоятельствами» здесь следует понимать:
1) различные заслуги перед государством: в спорте, в труде, в военных действиях, в области культуры и искусства и т.п.;
2) близкие (родственные) связи с представителями экономической или политической элиты;
3) место постоянного проживания, место учебы либо работы и др.
Следовательно, перечень возможных оснований неравенства является «открытым».
Рассматривая принцип равенства граждан перед законом, нельзя не уделить внимания вопросу об особенностях уголовной ответственности лиц, занятых в сфере правосудия или государственного управления. Известно, что привлечение к уголовной ответственности судей, высших должностных лиц государства или членов федеральных и региональных (субъектов Федерации) органов законодательной власти Российской Федерации, представительных органов муниципальных образований имеет свою специфику (например, получение разрешения вышестоящего суда на уголовное преследование, законодательного органа и т.п.). Возникает вопрос: нет ли здесь противоречия принципу равенства граждан перед законом? На наш взгляд, противоречия нет, так как речь идет о специфике процедуры привлечения к уголовной ответственности, а не об особенностях назначения им наказания или применения иных мер уголовно-правового воздействия. Следовательно, можно утверждать, что вопрос об особенностях уголовной ответственности лиц, занятых в сфере правосудия или государственного
управления, скорее процессуальный, а не уголовно-правовой.
В соответствии с принципом вины лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. В части 2 ст. 5 УК РФ этот принцип более конкретизирован: объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается. Вина как психическое отношение лица к совершаемому им деянию и наступившим последствиям является одним из основных составляющих преступления (состава преступления). Таким образом, без вины нет преступления, а без преступления нет наказания. Если вред причинен невиновно (например, в ситуации субъективного случая (саБиБа), то независимо от качества вреда вредопричинитель уголовной ответственности не подлежит. Следовательно, принцип вины является основополагающим в части формирования оснований уголовной ответственности.
Принцип справедливости в уголовном праве определяется следующим образом: наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, то есть должны соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Предметно-практическая значимость этого принципа проявляется, в частности, в том, что назначение несправедливого наказания (как вследствие чрезмерной мягкости, так и вследствие чрезмерной суровости назначенного наказания) является основанием отмены или изменения приговора суда (п. 4 ч. 1 ст. 369 УПК РФ). Следует заметить, что категория «справедливость», по своей сути, имеет субъективную природу, то есть зависит от субъективных установок конкретного суда (судьи). Однако наряду с этим уголовный закон формализует данное положение, определяя, что при назначении наказания (либо при решении вопроса о применении иных мер уголовно-правового характера) обязательному учету подлежат:
- характер и степень общественной опасности совершенного преступления;
- обстоятельства совершения данного деяния;
- личные (личностные) характеристики виновного.
В свою очередь, характер и степень общественной опасности отражают качественно-количественные свойства преступления: значимость объекта посягательства, размер причиненного ущерба, интенсивность посягательства и т.п.
Обстоятельства совершения преступления могут, например, проявляться в мотивации преступного поведения, целевых установках виновного, в совершении деяния при превышении пределов необходимой обороны или при нарушении условий правомерности иных обстоятельств, исключающих преступность деяния, и т.п.
О личных (личностных) качествах виновного могут свидетельствовать его возраст и пол, семейное положение, служебные характеристики с места работы, учебы, бытовые характеристики соседей, совершение им ранее преступлений и другие данные.
Соответственно, в зависимости от вышеуказанных особенностей преступного деяния и лица, его совершившего, наказание и иные меры уголовно-правового характера могут быть или более строгими или более мягкими, но в конечном итоге - справедливыми.
Наряду с вышеуказанным в ч. 2 ст. 6 УК РФ конкретизируется конституционное положение, согласно которому «Никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление» (ч. 1 ст. 50 Конституции РФ) (никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление). Заметим, что законодательное отражение данного принципа «свело на нет» правила ст. 5 Уголовного кодекса РСФСР 1961 г., в соответствии с которыми граждане СССР и находящиеся на территории РСФСР лица без гражданства, совершившие преступление за рубежом и понесшие там наказание, могли повторно привлекаться к уголовной ответственности по уголовному законодательству РСФСР. На сегодняшний день, несмотря на, казалось бы, мягкое наказание, назначенное и отбытое в иностранном государстве за совершенное там преступление, российские граждане (а равно лица без гражданства, постоянно проживающие на территории
Российской Федерации), вновь к уголовной ответственности, но уже по российскому уголовному закону, не привлекаются. Таким образом, теоретико-прикладное значение принципа справедливости трудно переоценить.
Принцип гуманизма, в свою очередь, определяет две важнейшие задачи уголовного права:
1) обеспечение безопасности законопослушных граждан (уголовное законодательство Российской Федерации обеспечивает безопасность человека - ч. 1 ст. 7 УК РФ);
2) обеспечение безопасности преступника (наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, не могут иметь своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства - ч. 2 ст. 7 УК РФ).
Ярким свидетельством реализации данного принципа выступают, с одной стороны, установление и ужесточение ответственности за посягательства на безопасность личности (за экстремизм и экстремистскую деятельность, за терроризм и террористическую деятельность, а равно за другие общественно опасные посягательства), с другой стороны - смягчение уголовной репрессии, например, в отношении женщин и несовершеннолетних, лиц пожилого возраста и инвалидов. Изменения уголовного закона последних лет подтверждают это. Соответственно, принцип гуманизма проявляется не только в части применения уголовного законодательства, но и на уровне уголовной политики Российского государства в целом.
Таким образом, мы проанализировали систему принципов уголовного права, отраженных (закрепленных) в действующем уголовном законе. Однако, как представляется, современную систему уголовно-правовых принципов нельзя назвать полностью завершенной. В рамках данной системы можно выделить так называемые «нетрадиционные», или «нетипичные», принципы уголовного права. Вопрос в том, есть ли смысл законодательного отражения такого рода принципов, как это сделано, например, в отношении принципов законности, равенства граждан перед законом, вины, справедливости и гуманизма. Хотя вполне допускаем, что дискуссия от-
носительно данной посылки вполне возможна.
Можно выделить следующие «нетипичные» принципы уголовного права: принцип презумпции виновности (не путать с презумпцией невиновности!), принцип объективного вменения и принцип диспозитивности.
По мнению профессора Н.А. Огурцо-ва, деятельность правоохранительных органов основывается именно на так называемом принципе презумпции виновности. Посылка такова: следователь возбуждает уголовное дело потому, что предполагает наличие факта совершения преступления. И если презумпция невиновности относится к правовому статусу лица (невозможность применения к нему уголовно-правовых репрессивных мер при отсутствии обвинительного приговора суда), то идея (презумпция) о виновности конкретного человека (либо о наличии факта совершения конкретного преступления) - своеобразный толчок к уголовно-обвинительной деятельности правоприменительных органов.
Из этого следует, что в основу принципа презумпции виновности заложен ярко выраженный процессуальный характер, так как он определяет деятельность следственных органов. Но все же первооснова (правовая природа) данного принципа проявляется в материальном (объективном) характере уголовного права как такового. Если совершено преступление, то оно является таковым изначально, независимо от того, стало ли о нем известно правоохранительным органам и был ли привлечен виновный к уголовной ответственности за преступное деяние. Сам факт совершения преступления (как основание ретроспективной уголовной ответственности) детерминирует возникновение охранительных уголовно-правовых отношений, реализация которых осуществляется посредством процессуальной деятельности органов расследования. Следовательно, правовая природа принципа презумпции виновности обусловлена объективным (материальным) характером уголовного права и, соответственно, можно утверждать о наличии данного принципа в системе отправных начал (принципов) уголовного права.
Следующий вопрос: характерен ли для уголовного права (как, например, для
гражданского права) принцип объективного вменения? С позиций уголовного закона ответ однозначно отрицательный, ибо это прямо вытекает из положения ч. 2 ст. 5 УК РФ: «Объективное вменение... не допускается».
однако возникает закономерный вопрос о том, охватывает ли легальное определение понятия «объективное вменение» все аспекты данной категории. Здесь можно выразить некоторые сомнения. Как соотносятся категории «объективное вменение» и «косвенный неопределенный умысел»? В большинстве случаев квалификация причинения вреда здоровью в ходе ссоры, переросшей в драку, зависит от фактически наступивших последствий -вида вреда здоровью (виновный при этом может и не предполагать, какой конкретно вред он причиняет потерпевшему (например, не может знать о наличии у женщины беременности, прерывание которой характеризует один из признаков тяжкого вреда здоровью). о чем здесь идет речь? Скорее всего, об объективном вменении. А указания на косвенный неопределенный умысел для данных случаев следует признать лишь как своего рода отговорку, аргументацию принципа вины, определяющего существо уголовной ответственности в целом.
С другой стороны, как можно оценить правило уголовного законодательства, в соответствии с которым «штраф, назначенный несовершеннолетнему осужденному, по решению суда может взыскиваться с его родителей или иных законных представителей с их согласия» (ч. 2 ст. 88 УК РФ). Можно ли признать данное положение УК РФ нарушающим принцип вины, сформулированный, как отмечалось, в ч. 1 ст. 5 УК РФ: «Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина»? Ответ на данный вопрос отрицательный, поскольку согласие родителей (иных законных представителей) заплатить штраф, назначенный их ребенку, не позволяет отнести такие выплаты к уголовной ответственности, так как сущность последней проявляется в принуждении, а «принуждение по согласию» совершенно внутренне противоречиво.
В то же время уплата штрафа вместо несовершеннолетнего осужденного его родителями (иными законными представителями) с их согласия есть не что иное, как форма реализации уголовной ответственности. Таким образом, уплата штрафа родителями (иными законными представителями) представляется разновидностью реализации уголовной ответственности без вины, то есть проявлением принципа объективного вменения.
Здесь возникает резонный вопрос: а может, речь идет о восстановлении принципа целесообразности уголовной репрессии, присущего уголовному праву первых лет советской власти, от которого современное уголовное право обоснованно отказалось? Как видно, вопросов много. Объективное вменение в уголовном праве представляется совершенно неприемлемым, однако реализация именно принципа вины на уровне уголовно-правовой теории, уголовного законодательства и соответствующей правоприменительной практики должна быть более четко определена.
Говоря о принципе диспозитивности вообще, следует заметить, что его традиционно не относят к принципам уголовного права. Согласно Юридическому энциклопедическому словарю диспозитивность (от лат. dispono - располагаю, устраиваю) - один из основных демократических принципов гражданского процессуального права, означающий, что стороны и другие участвующие в деле лица могут свободно распоряжаться своими материальными и процессуальными правами [2, с. 107].
о диспозитивности как принципе уголовного процесса пишут А.С. Александров [3, с. 7] и И.Л. Петрухин [4, с. 24; 5, с. 54].
О диспозитивности как принципе уголовного права до недавнего времени исследователи умалчивали.
Однако уже в первое десятилетие XXI века ученые под влиянием общей демократизации российского общества стали осознавать диспозитивность как правовое явление, которое должно быть присуще национальному уголовному праву и в соответствии с которым частное лицо в сфере уголовно-правового регулирования должно быть признано активным субъектом права. В частности, Б.В. Волженкин
обоснованно утверждает: «важной тенденцией в эволюции отечественного уголовного права на современном этапе является расширение диспозитивных начал, признание потерпевшего от преступления субъектом не только уголовно-процессуального, но и уголовного правоотношения, способным существенно повлиять на его развитие» [6, с. 27-28].
Анализируя вопрос о признании (непризнании) диспозитивности в качестве принципа уголовного права, первоначально обозначим сущность данной категории: диспозитивность в праве - это способность лица своей волей определять собственное поведение, реализовывать свой субъективный интерес. Там, где правовые последствия поставлены законодателем в зависимость от усмотрения частного лица, речь идет о принципе диспозитивности и соответствующем ему методе правового регулирования. Во-первых, если такого рода законодательных предписаний (правовых институтов) в конкретной отрасли права большинство, то есть они являются основными, то эта зависимость определяет сущность самой отрасли и обусловливает ее характеристику и определение как отрасли частного или публичного права.
Во-вторых, следует утверждать, что не бывает (и не может быть) в «чистом» виде отраслей публичного или частного права; бывает большинство публично-правовых или частно-правовых институтов в той или иной отрасли. Противопоставление таких институтов друг другу «невозможно», так как одно, безусловно, исключает другое. Как только ставится вопрос об обязывании, свобода воли аннулируется; если же устанавливается зависимость правовых последствий от воли (усмотрения) лица, то обязывание невозможно. Таким образом, диспозитивность как принцип (общее начало) определяет существо и метод регулирования именно правового института, но не отрасли в целом. Данная посылка подтверждается тем, что большинство ученых, исследуя вопрос о соотношении частного и публичного права, ведут речь в основном не об отрасли права, а об отдельных правах (правомочиях). Так, Г. Ф. Пухта говорит о принадлежности конкретного права; Р. фон Иеринг имеет в виду правовые институты, Е.Н. Трубецкой ведет речь о конкретном правоотношении
в рамках реализации конкретного права и т.п. Следовательно, диспозитивность определяет сущность законодательного решения, предусматривающего и гарантирующего свободу волеизъявления частного лица при решении вопросов о пользовании теми или иными правомочиями в конкретной сфере правового регулирования (принцип права).
С содержательной стороны диспо-зитивность зависит так же от материального или процессуального характера права. Например, в уголовно-процессуальной литературе обоснованно отмечают тот факт, что диспозитивность следует рассматривать в материальном и формальном аспектах. В частности, по мнению Н.Н. Полянского, М.С. Строговича, В.М. Савицкого, А.А. Мельникова и А.С. Александрова, материальная диспозитивность в уголовном процессе - это возможность реализации права на возбуждение уголовного преследования, а формальная - возможность участия в уголовно-процессуальной деятельности в качестве частного обвинителя [7, с. 88; 3, с. 8]. Другие авторы, не выделяя данных видов диспозитивности и рассматривая ее как принцип права, по сути, говорят об одном и том же - о возможности реализации субъективного права по усмотрению самого субъекта. Возможность реализации права предполагает его наличие. Соответственно, в зависимости от того, к какой сфере правового регулирования (материального или процессуального) относится конкретное право, можно говорить о двух названных видах диспо-зитивности: материальной (характерной для материального права) и формальной (типичной для процессуального). Таковы, как представляется, теоретико-методологические основы, характеризующие диспо-зитивность как правовой принцип.
Общетеоретические положения свидетельствуют о возможности «присутствия» в уголовном законодательстве норм или даже правовых институтов, характеризующих проявление диспозитивности в этой отрасли. Еще раз повторим, что теоретически это допустимо. С практических позиций - в части определения действительного отражения принципа диспозитивности в уголовном праве - необходимо выявить те уголовно-правовые нормы (институты), в которых юридически значимые послед-
ствия зависят от воли частного лица. На основании изложенного приходим, казалось бы, к парадоксальному выводу - в уголовном законе содержится ряд таких норм:
- добровольный отказ от преступления (ст. 31 УК РФ);
- нормы, включенные в главу 8 УК РФ «Обстоятельства, исключающие преступность деяния»;
- нормы, связывающие уголовно-правовые последствия деяния с постпреступным поведением виновного либо потерпевшего, и т.п.
Во всех этих случаях, когда частное лицо (как виновный, так и пострадавший) фактически свободно в выборе поведения, законодатель либо использует прямую формулировку - «добровольно» (ст. 31, ч. 1 ст. 75, примечания к ст.ст. 110.2, 126, 127.1, 178, 184, 200.1, 204, 204.1, 204.2, 205.4, 205.5, 206, 208, 210, 222, 222.1, 223, 223.1, 228, 228.3, 275, 282.1, 282.2, 284.1, 291, 291.1, 291.2, 307 УК РФ), либо подразумевает свободу воли (ст.ст. 37, 38, 41, п. «и», «к» ч. 1 ст. 61, ст.ст. 75, 76, примечания к
ст.ст. 122, 201 УК РФ и др.). Даже этот далеко не полный перечень уголовно-правовых норм, определяющих возможность реализации права в зависимости от воли (усмотрения) частного лица, является свидетельством отражения диспозитивных начал в уголовном праве. Следовательно, основным принципом реализации положений, заложенных в указанных уголовно-правовых нормах, является принцип диспозитивности.
Формально данный принцип можно выразить следующим образом: «Уголовное законодательство Российской Федерации в строго определенных случаях гарантирует человеку возможность действовать по своему усмотрению в целях реализации законных субъективных прав и интересов».
В завершение следует еще раз подчеркнуть, что для уголовного права могут быть характерны и иные, «нетипичные» («нетрадиционные») правовые принципы. Детальная разработка системы таковых, на наш взгляд, еще ждет своих исследователей.
Список литературы
1. Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. Принципы советского уголовного права. М.: Наука, 1988. 176 с.
2. Юридический энциклопедический словарь. 2-е изд., доп. М.: Сов. энцикл., 1987. 512 с.
3. Александров А.С. Диспозитивность в уголовном процессе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 1995. 28 с.
4. Петрухин И.Л. Публичность и диспозитивность в уголовном процессе // Рос. юстиция. 1999. N 3. С. 24-25.
5. Петрухин И.Л. Человек и власть (в сфере борьбы с преступностью). М.: Юристъ, 1999. 392 с.
6. Волженкин Б.В. Российское уголовное право: традиции, современность, будущее // Российское уголовное право: традиции, современность, будущее: материалы науч. конф., посвященной памяти профессора М.Д. Шаргородского / под ред. Н.М. Кропачева, Б.В. Волженкина. СПб.: Издат. дом С.-Петерб. гос. ун-та, Изд-во юрид. фак-та С.-Петерб. гос. ун-та, 2005. С. 27-29.
7. Проблемы судебного права / Н.Н. Полянский, М.С. Строгович, В.М. Савицкий, А.А. Мельников. М.: Наука, 1983. 224 с.
