CC BY
78
Применение последствий недействительности сделки: проблемы теории и практики
Application of the consequences of the invalidity of the transaction: problems of theory and
practice
Братчикова С.В.
студентка юридического института, ФГБОУ ФО «Вятский государственный университет»
e-mail: stud144842@vyatsu.ru Россия, Киров
Bratchikova S.V.
student of the Law Institute FSBEHE «Vyatka State University» e-mail: stud144842@vyatsu.ru Russia, Kirov
Козионов Д.С.
студент юридического института, ФГБОУ ФО «Вятский государственный университет»
e-mail: stud145491@vyatsu.ru Россия, Киров
Kozionov D.S.
student of the Law Institute FSBE HE «Vyatka State University» e-mail: stud145491@vyatsu.ru Russia, Kirov
Половников Е.А.
студент юридического института, ФГБОУ ФО «Вятский государственный университет»
e-mail: stud145505@vyatsu.ru Россия, Киров
Polovnikov E.A.
student of the Law Institute FSBE HE «Vyatka State University» e-mail: stud145505@vyatsu.ru Russia, Kirov
Аннотация.
Гражданско-правовой институт реституции выступает, преследующий целью восстановление нарушенных прав и защиту интересов субъектов частно-правового оборота, несмотря на его длительное развитие, тем не менее имеет ряд проблемных аспектов. С учетом значимости данного института, которая обусловлена в том числе необходимостью обеспечения стабильности гражданского оборота, представляется актуальным анализ его проблемных аспектов как теоретического, так и практического характера, в целях устранения правовой неопределенности и пробелов, которые на практике разрешаются применением базовых принципов гражданского права. В статье представлено исследование актуальных вопросов последствий недействительности сделок, в частности, вопросов правовой природы института реституции, синаллагматического характера двусторонней реституции и проблемы возврата, полученного по сделке.
Annotation.
The civil law institute of restitution acts with the aim of restoring violated rights and protecting the interests of subjects of private legal turnover, despite its long development, nevertheless has a number of problematic aspects. Taking into account the importance of this institution, which is due, among other things, to the need to ensure the stability of civil turnover, it seems relevant to analyze its problematic aspects, both theoretical and practical, in order to eliminate legal uncertainty and gaps, which in practice are resolved by the application of basic principles of civil law. The article presents a study of topical issues of the consequences of the invalidity of transactions, in particular, the issues of the legal nature of the institute of restitution, the synallagmatic nature of bilateral restitution and the problem of the return received under the transaction.
Ключевые слова: недействительность сделки, реституция, неосновательное обогащение, ничтожность, оспоримость.
Key words: invalidity of the transaction, restitution, unjustified enrichment, nullity, disputability.
Согласно статье 167 ГК РФ сделка, признанная недействительной, не влечет юридических последствий. Но поскольку сделка может быть исполнена, то возникает вопрос о дальнейшей судьбе переданного (полученного) имущества по сделке [1, С. 307]. Тогда применяются последствия их недействительности. В ГК основным последствием является реституция, которая означает, что стороны, совершившие сделку, обязаны вернуть друг другу все полученное по ней, то есть вернуть первоначальное положение. Соответственно, распоряжаться иным образом таким имуществом стороны не могут.
Реституция обеспечивает возврат имущества, переданного по недействительной сделке. Исходя из легального определения, можно утверждать, что реституция носит двусторонний характер, который обязывает обе стороны выполнить определенные действия. Существует и так называемая односторонняя реституция, которая означает, что исполнение по недействительной сделке получает только одна сторона, действовавшая добросовестно, а другое имущество взыскивается в доход государства. Этот вид последствий носил императивный характер, но 2013 году были внесены изменения в статьи 169 и 179 ГК РФ, что повлекло изъятие таких последствий из ГК, однако, они могут применяться в случаях, предусмотренных специальным законом.
В настоящем законодательстве фигурирует двусторонняя реституция, которая таковой не называется. В связи с этим возникает вопрос о том, насколько действующие положения о ней эффективны и соответствуют требованиям экономического оборота. Само слово «реституция» имеет латинское происхождение - Restitutio in integrum (дословно - восстановление в первоначальное положение). В римском праве основным и достаточным основанием для признания сделки не состоявшейся являлись так называемые несправедливые последствия, которые наносили серьезный имущественный ущерб хотя бы одной из сторон [2, С. 93]. Это могло произойти по различным причинам: неопытность сторон, совершение ошибки при заключении сделки, намерение причинить контрагенту тот или иной вред и т. Д. Впоследствии выносилось решение о том, что стороны обязаны вернуть все, что было получено по сделке или, если невозможно вернуть полученное в натуре, возместить стоимость полученного [3, С. 5303]. Стоит отметить что в сегодняшней правовой действительности правовая природа института реституции все еще является предметом дискуссии. Существуют различные позиции по этому вопросу. Т.И. Илларионова, например, придерживается советской модели и утверждает, что реституция носит исключительно публичный характер [4, С. 76]. К.И. Скловский, напротив, говорит о сочетании публичных и частных интересов и отстаивает частные интересы в реституции, но при этом подчеркивает необходимость соблюдения определенных публичных интересов [5, С. 113].
Рассуждая о правовой природе института реституции, нельзя забывать и о статье 169 Гражданского кодекса, которая предусматривает возможность взыскания в пользу государства при условии, что декларация была сделана с целью, противоречащей нормам права или морали. В связи с этим А.М. Джанаева отмечает, что Гражданский кодекс Российской Федерации нуждается в дальнейшем уточнении в части дополнения положений о реституции, предусмотренных Концепцией развития Гражданского кодекса Российской Федерации, а именно изменений, направленных на отмену публичного характера реституции. Таким образом, в действующем гражданско-правовом законодательстве все еще сохраняются отголоски публичного характера реституции, который был отражен в советской правовой теории[6, С. 209].
В защиту смешанной правовой природы реституции следует отметить, что защита исключительно частных интересов приводит к увеличению возможности недобросовестности, то есть злоупотребления правом,
что противоречит статьям 1 и 10 Гражданского кодекса Российской Федерации. Сугубо публичный характер института реституции противоречит смыслу и идеям, экономическим основам конституционного строя Российской Федерации (рыночная экономика, свобода транспорта и т.д.), вызывает стагнацию гражданского транспорта и возникновение сомнений и опасений в становлении гражданско-правовых отношений. Сочетание этих подходов приведет к динамичному развитию гражданского транспорта, соответствию национальной экономической системе и защите транспорта от злоупотребления правом, что очень важно в настоящее время. Смешанный подход к пониманию правовой природы реституции отражен не только в положении пункта 4 статьи 166 Гражданского кодекса, но и в современной судебной практике.
Так в пункте 79 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 года № 25 предусматривает, что «в соответствии со статьей 56 ГПК РФ и статьей 65 АПК РФ при решении судом по собственной инициативе вопроса о последствиях недействительности ничтожной сделки он обязан поставить этот вопрос перед сторонами» [7]. Применяя данное положение, суд должен обосновать свое решение ссылкой на применимое право. Из вышеуказанных положений Пленума Верховного Суда РФ следует, что суд вправе, но не обязан, принять решение по собственной инициативе о применении последствий недействительности ничтожной сделки при определенных условиях, а именно при наличии нарушения публичных интересов. Рассматривая данную конструкцию с процессуальной точки зрения, следует отметить, что, если сторона, оспаривающая сделку, не укажет в своем заявлении о необходимости применения последствий недействительности сделки, суд будет рассматривать заявление только в отношении заявленных требований. При признании недействительности сделки суд применяет последствия недействительности только в том случае, если это указано в заявлении в качестве самостоятельного требования, за исключением пункта 4 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации. Пункт 4 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации. Данная позиция находит отражение и в практике арбитражных судов. Например, в деле о банкротстве ООО «Ритейл Центр» кредиторы, оспаривавшие деятельность должника, указали только требование об отмене деятельности должника, что и было отражено в решении суда. Суд не применил последствия отмены сделки в виде реституции, поскольку кредиторы не заявляли такого требования[8]. В другом деле при рассмотрении иска об отмене мирового соглашения и применении последствий отмены сделки арбитражный суд рассмотрел и оценил эти два иска, поскольку они были предъявлены одной и той же стороной. Таким образом, следует отметить, что смена парадигмы в категориальном понимании института реституции началась с внесением изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации. Реформа правовой природы института реституции привела к изменениям в правоприменении процессуального законодательства, что ознаменовало появление самостоятельных исков, направленных на признание сделки недействительной и применение последствий ее недействительности.
В настоящее время вопрос о соотношении виндикации и реституции является актуальным. В судебной практике неоднократно возникал неразрешенный конфликт между этими двумя способами защиты материальных прав, а именно: возврат имущества, незаконно удерживаемого чужим лицом, и применение последствий недействительной сделки. Некоторые ученые считают, что не следует путать реституцию с взысканием и различать эти два понятия по признаку необходимости доказывания права собственности, поскольку реституция возвращает имущество сторонам недействительной сделки «только потому, что они ранее передали его, а не потому, что имеют на него какое-либо право» [9, С. 110]. По его мнению, реституция также имеет свои особенности, такие как ее взаимный характер и наличие в ней определенных элементов обязательства, а также ее вещный характер, согласно которому она считается возвращенной только на основании владения до
недействительной сделки, независимо от законности и добросовестности этого владения. Тогда возникает вопрос, может ли истец предъявить иск о реституции или о восстановлении владения.
В литературе существует три позиции по этому вопросу. Первая позиция основана на том, что реституция является самостоятельным гражданским иском, который может быть заменен виндикационным иском. Первая позиция основана на том, что реституция является самостоятельным гражданско-правовым средством защиты, которое может быть заменено иском о восстановлении утраченного времени. При этом следует отметить, что гражданское законодательство не ограничивает собственника в выборе средств защиты оспариваемого права и не ставит использование общих средств защиты гражданских прав в зависимость от возможности использования специальных средств материальной защиты. В.В. Витрянский признает наличие конкуренции между иском о взыскании и иском о реституции. Вторая позиция заключается в том, что реституция не является самостоятельным способом защиты прав. Сторонники этой точки зрения считают, что при предъявлении иска о реституции автоматически применяются нормы, регулирующие порядок взыскания или неосновательного обогащения. Третья позиция заключается в том, что иск о реституции является самостоятельным иском, поэтому нельзя путать реституцию и взыскание как самостоятельные способы защиты гражданских прав, каждый из которых применяется в строго определенных ситуациях. С. К. Толстой пишет по этому поводу: «К сожалению, судебная практика последних лет, допускающая смешение элементарных понятий, в частности, свободную замену договорного иска иском о реституции, переход от иска о реституции к иску о признании недействительности юридической сделки и т.д., не смогла предотвратить эту путаницу. Такой подход не является научным и может привести лишь к негативным последствиям в долгосрочной перспективе. Высокие суды выражают аналогичную точку зрения при разъяснении закона в обзорах судебной практики. При недействительной сделке реституция применяется в отношении другой стороны сделки, тогда как иск - в отношении третьего лица, не связанного с собственником родственными (обычно обязательственными) правоотношениями. Реституция не исключает иск (и наоборот), тем более что у них разные объекты. Даже если собственник истребует что-то у контрагента по сделке, он действует не как собственник (субъект абсолютного права), а как контрагент (кредитор, т.е. субъект относительного права, обычно договорного) [10]. Согласно устоявшейся судебной практике, собственник имеет право обратиться в суд в соответствии со статьей 302 Гражданского кодекса, чтобы добиться возврата имущества, незаконно удерживаемого лицом, которое его приобрело. Таким образом, каждый, кто считает, что его субъективные права нарушены, должен выбрать тот или иной способ защиты своих прав [11, С. 54].
Так же исходя из легального определения понятия, возникает вопрос об отнесении института реституции к обязательствам. В этом вопросе большинство ученых относят реституционные правоотношения к обязательственным, поскольку эти отношения возникают не вследствие совершения самой недействительной сделки, а благодаря произведенным по ней предоставлениям, что порождает определенные права и обязанности сторон [12, С. 116]. При обращении к ГК РФ, а именно к п. 3 ст. 307.1, это становится очевидным, т.к. «общие положения об обязательствах применяются к требованиям, связанным с применением последствий недействительности сделок». Помимо этого, исполнение обязательств может быть обеспечено любыми способами, установленными законом для тех случаев, когда сделка не была бы признана недействительной. По основанию возникновения реституционные обязательства являются внедоговорными, а по выполняемой функции - охранительными. Поэтому следует разграничивать реституционные обязательства от неосновательного обогащения и виндикации.
Неосновательное обогащение или кондикция согласно статье 1102 ГК РФ означает, что при определенных условиях приобретатель обязан вернуть имущество другой стороне, то есть в этих
правоотношениях так же, как и в реституционных, участвует две стороны, а по содержанию они схожи. Тем не менее, между ними есть существенная разница. Во-первых, в случаях с реституцией, стороны возвращают все полученное по сделке друг другу (речь идёт о двусторонней реституции: каждый контрагент восстанавливает своё первоначальное имущественное положение); при неосновательном же обогащении одна сторона является потерпевшей, а другая - приобретателем, который в силу статьи 1102 ГК РФ должен вернуть то имущество, которое он получил или сберег, не имея на то правовых оснований и причиняя тем самым ущерб контрагенту. Во-вторых, общим основанием для возникновения обязательственных отношений является именно неосновательное обогащение, когда приобретатель становится должником, обязанным совершить конкретное действие в пользу контрагента, а потерпевшая сторона становится кредитором, который в установленном законом порядке управомочен истребовать имущество. Реституционные обязательства как отдельный институт могут возникнуть только при условии признания состоявшейся сделки недействительной.
Для наглядности вышесказанных утверждений обратимся к судебной практике. Выборгским районным судом было взыскано неосновательное обогащение с гражданки Антоновой Л.А. в пользу государственного казенного учреждения, предоставляющего социальную помощь в виде денежных выплат. Истец указал, что с 2009 года ответчик имел право пользоваться льготами по оплате жилья и коммунальных услуг, но в 2017 году был снят с учета и, соответственно, это право утратил, не сообщив об этих обстоятельствах в ГКУ. Таким образом, социальные льготы предоставлялись без правовых на то оснований, и образовалась переплата, которую истец требовал вернуть. На стороне ответчика появилось неосновательное обогащение, и суд принял решение взыскать определенную денежную сумму в пользу истца и удовлетворить его требования в полном объеме. В данном деле суд в обоснование решения обратился к статье 1102 ГК РФ. Однако, суды, рассматривая аналогичные дела о неосновательном обогащении, ссылаются на статью 1109 ГК РФ, в которой содержатся исключения из общего правила, то есть, суд не всегда удовлетворяет требования взыскания имущества из неосновательного обогащения.
Что касается решений судов о реституции, такие требования удовлетворяются в большинстве случаев, если имеются все правовые основания. Обратимся к решению Верховного Суда РФ. Истец - участник ООО обратился с просьбой признать заключенный с Умербековой Д. У. договор купли-продажи недвижимости недействительным и применить последствия недействительности сделки. Как было выяснено, сделка состоялась, стороны соблюли все условия договора. Однако суд признал этот договор недействительным, т. К. данная сделка считалась крупной для ООО и были нарушены нормы специального законодательства, а именно, не было получено одобрения на сделку в соответствии с ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью». Как следствие, применению подлежит двусторонняя реституция: продавец восстанавливает право собственности на имущество, а покупателю возвращены денежные средства.
Таких примеров в судебной практике множество: после признания сделки недействительной суд применяет реституцию. Отсюда возникают вопросы: если у сторон возникают взаимообусловленные обязательства, то в какой именно момент они должны их исполнить? Есть ли гарантии у стороны, которая добросовестно вернула полученное, рассчитывать на возвращение своего имущества? Нередко встречаются ситуации, когда одна сторона, например, вернула денежные средства и рассчитывает получить обратно автомобиль, переданный по недействительной сделке, который уже находится в собственности третьего лица. Тогда возникает проблема в определении, какая сторона должна первой исполнить реституционное обязательство, хотя это в некоторой степени противоречит принципу диспозитивности в гражданском праве. Некоторые суды, решая эту проблему, пытались самостоятельно установить очередность исполнения обязательств, однако, Верховный Суд указал на незаконность таких действий, т.к. в ГК или ГПК не содержится
таких правил, которые бы устанавливали очередность исполнения или наделяли бы суды такими полномочиями. Значит, нужно руководствоваться только установленными законом правилами, например, использовать ст. 395 ГК РФ в случае, когда на невозвращенные денежные средства можно начислять проценты [13, С 468]. Таким образом, стороны, у которых возникают реституционные обязательства, должны действовать добросовестно и возвращать полученное (переданное) по сделке, либо же в случае невозможности исполнить в натуре возвращать денежные средства на основании решения суда. Также стороны не имеют гарантий, что получат переданное по сделке, им остается рассчитывать на применение к недобросовестному контрагенту положений об ответственности за неисполнение обязательства. В настоящей редакции ГК недостаточно полно и понятно раскрыты вопросы об одновременности исполнения реституционных обязательств, о случаях неисполнения одной стороной обязательства, поэтому требуют внесения соответствующих дополнений.
Обобщая все выводы, можно утверждать, что институт реституции, закрепленный в ГК РФ как последствие недействительности сделок, имеет важное значение в теории и широко применяется на практике. Также стоит отметить что данный институт должен носить публично-частный характер. Проводя сравнительный анализ со схожим институтом неосновательного обогащения, нельзя умалять значения реституции и ее доступности для любого субъекта. Цель реституции - оградить общество от незаконных сделок, поддерживать правопорядок и не допускать нарушения регламентированных законом прав и интересов субъектов гражданского права. Но остается очевидным, что ГК содержит пробелы в данном вопросе, что говорит о необходимости внесения уточнений и дополнений, поэтому перед судами стоит сложная задача - применять нормы ГК о последствиях недействительности сделок, руководствуясь принципами равенства участников правоотношений, разумности и справедливости, и удовлетворять интересы участников гражданского оборота.
Список используемой литературы:
1. Задорин С. В., Фольгерова Ю.Н. Правовая природа недействительной сделки // Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики : Материалы XIV Международной научно-практической конференции. В 4-х томах, Тольятти, 20-21 апреля 2017 года. Том 2. Тольятти: Волжский университет имени В.Н. Татищева (институт), 2017. С. 306-309.
2. Фольгерова Ю. Н. Преемственность в праве и рецепция: к вопросу соотношения // Общество и право. 2007. № 1(15). С. 91-94.
3. Татаринова Е. П. Институт недействительности сделок в системе обязательственных прав женщин в российском законодательстве XVII-XIX века // Общество, наука, инновации (НПК-2016) : Сборник статей 2-е издание, исправленное и дополненное, Киров, 18-29 апреля 2016 года / Вятский государственный университет. Киров: Вятский государственный университет, 2016. С. 5302-5308.
4. Илларионова Т. И. Механизм действия гражданско-правовых охранительных мер. Свердловск, 1980.
76 с.
5. Скловский К. И. Некоторые проблемы реституции // Вестник ВАС РФ. 2002. № 8. С. 108-122.
6. Джанаева А. М. Понятие реституции: сравнительно-правовой анализ института в российской и англоамериканской системах права : дис. ...канд. юрид. наук. М., 2015. 209 с.
7. О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 // Рос.газета. № 140. 2015.
8. Определение Арбитражного суда Новосибирской области от 05.02.2021 по делу № А45-21270/2018 // СПС «КонсультантПлюс».
9. Хатунцев О.А. Конкуренция способов защиты вещных прав // Власть закона, 2015. № 3. С. 106-116.
10. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2003 г. № 6-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева» // Собрание законодательства Российской Федерации, 2003. № 17. Ст. 1657.
11. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств» // Российская газета. № 70.04.04.2016.
12. Крюкова А.И., Сущенко М.С., Татаринова Е.П. Патентование «модных» промышленных образцов как панацея от инновационных рисков // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. 2019. Т. 1. № 2. С. 114-121.
13. Миннуллина К. А. Институты обязательственного права и императивные принципы законодательства о банкротстве в контексте интересов конкурсных кредиторов // Современные проблемы государства и права: Сборник материалов Международной научно-практической конференции, посвященной 65-летию Сибирского университета потребительской кооперации (СибУПК), Новосибирск, 10 декабря 2020 года / Под редакцией Р.А. Прощалыгина. Новосибирск: Сибирский университет потребительской кооперации. 2020. С. 465-469.
