CC BY
42
Пачулия Нестор Анзорович
Применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, как признак объективной стороны состава преступления, предусмотренного статьей 213 Уголовного кодекса Российской Федерации
В статье осуществлен анализ основного состава ст. 213 УК РФ «Хулиганство» с позиции обоснованности применяемой в диспозиции указанной нормы терминологии, касающейся применения оружия или предметов, используемых в качестве оружия, как обязательного признака объективной стороны преступления. Высказывается авторская точка зрения относительно путей устранения проблем, связанных с его квалификацией.
Ключевые слова: хулиганство, объективная сторона преступления, применение и использование оружия, проблемы квалификации.
The use of weapons or items used as weapons, as a sign of the objective side of the offense under Article 213 of the Criminal Code of the Russian Federation
The article analyses the basic composition of article 213 of the Criminal Code of the Russian Federation «hooliganism» from the point of view of the validity of the terminology used in the use of the said norm concerning the use of weapons or objects used as weapons as a mandatory sign of the objective side of the crime. The author 's view is expressed on ways to eliminate problems related to his qualification.
Key words: hooliganism, objective side of the crime, use and use of weapons, problems of qualification.
Охрана общественного порядка и обеспечение общественной безопасности продолжают оставаться приоритетными направлениями деятельности правоохранительной системы России. Стремительное развитие современного общества, трансформация существующих в нем отношений вызывают к жизни новые угрозы. В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, в частности, к новым угрозам отнесена такая форма противоправной деятельности, как использование информационных, коммуникационных и высоких технологий в преступных целях [1]. Вместе с тем не теряют своей актуальности уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с преступлениями против общественного порядка. Достаточно отметить, что содержание ст. 213 УК РФ, устанавливающей уголовную ответственность за хулиганство, с 2013 г. редактировалось четыре раза. Однако целый ряд вопросов, которые неоднозначно трактовались как уголовно-правовой теорией, так и правопри-
менительной практикой, и в связи с этим требовали соответствующих пояснений Пленума Верховного Суда РФ [2], как представляется, не получил окончательного решения.
Действующая редакция указанной выше статьи в качестве криминализирующих деяние признаков основного состава устанавливает альтернативу между способом совершения преступления (п. «а») и его мотивом (п. «б»). Обратимся к первому пункту и рассмотрим его с точки зрения адекватности применения соответствующей терминологии при построении конструкции конкретного состава преступления. В соответствии с ним хулиганством признается грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Подобная конструкция не является исключением в уголовном законе. В частности, преступления против собственности, к которым относится и разбой, могут быть совершены «...с применением оружия или предметов,
35
используемых в качестве оружия» [3]. Формулировка практически идентична, однако если в первом случае она выступает криминализирующим признаком, т. е. относящим деяние к преступным, то в разбойном нападении является квалифицирующим и существенно повышает степень общественной опасности преступного поведения.
В правовом государстве оружие традиционно признается предметом повышенной опасности, требующим жесткого регулирования правил обращения с ним. Значимость таких вопросов подчеркивается в международных нормативных источниках, как правило, имеющих рекомендательный характер (например, в Основных принципах применения силы и огнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка [4]). В России основным нормативным актом в рассматриваемой сфере является Федеральный закон от 13 декабря 1996 г. № 150-ФЗ «Об оружии» (далее - Закон «Об оружии) [5].
На наш взгляд, важным условием использования базовой терминологии в указанном выше законе и других нормативных правовых актах выступает сохранение их смыслового содержания. В УК РФ отмечается, что «понимание оружия и предметов, используемых в качестве оружия, должно быть единым для любого состава преступления и уголовно-правового явления, т. е. не должно быть различного понимания оружия в зависимости от того, по какой статье УК РФ квалифицируются действия виновного. В противном случае будет нарушен принцип единообразия применения законодательства» [3].
В полной мере это относится и к анализируемой нами норме. В соответствии с Законом «Об оружии» оружием признаются устройства и предметы, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели, подачи сигналов (ст. 1). Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении сформулировал ряд положений, разъясняющих содержание уголовного закона, с целью обеспечения единообразия судебной практики при квалификации хулиганских действий [2]. В указанном документе отражается общее понимание предназначения рассматриваемых предметов - поражение живой или иной цели (п. 3). При этом свойства таких предметов, используемых в качестве оружия, определены, на наш взгляд, более конкретно - возможность причинения ими вреда здоровью человека. Таким образом, смысловая нагрузка термина «оружие» практи-
чески совпадает в базовом и уголовном законодательстве.
В рамках исследования особенностей конструкции состава преступления, предусмотренного п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ, представляется необходимым проанализировать термины «применение» и «использование», характеризующие обязательный признак его объективной стороны и непосредственно относящиеся к действиям, которые преступник производит с оружием или иными предметами, используемыми в качестве оружия. Несмотря на видимую близость содержания данных понятий, в отдельных нормативных источниках они четко разграничены. Например, ст. 13, 14 Устава внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации [6] устанавливают, что военнослужащие имеют право применять оружие для защиты своих жизни, здоровья, других военнослужащих и гражданских лиц, а также собственности в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости. В Уставе указаны конкретные ситуации: отражение вооруженного или группового нападения на охраняемые объекты; пресечение попыток завладеть вооружением и военной техникой; задержание лица, совершившего противоправные действия, и т. д. Как видим, здесь применяются уголовно-правовые понятия «необходимая оборона» и «крайняя необходимость», что свидетельствует о неразрывной органической взаимосвязи между нормами различных источников, определяющими правомерность рассматриваемых действий. Лица, находящиеся на воинской службе, имеют право использовать оружие для подачи сигнала тревоги или вызова помощи, а также защиты от животного, угрожающего жизни или здоровью людей.
Исходя из вышеизложенного следует констатировать, что в общем понимании применение оружия предполагает совершение с ним действий, направленных на достижение цели, для которой этот предмет прямо предназначен: механического (чаще всего) или иного воздействия на человеческий организм, позволяющего нейтрализовать активное волевое поведение индивида путем причинения ему смерти либо вреда здоровью. Как правило, применение оружия признается правомерным в случае осуществления необходимой обороны. Под использованием же оружия понимается совершение с ним действий, для которых данный предмет прямо не предназначен, например, разрушение препятствия,
36
создающего опасность для людей (крайняя необходимость).
Отметим, что в перечисленных выше примерах речь идет только о правомерном обращении с оружием как средством повышенной общественной опасности. В ходе анализа статей уголовного закона, предусматривающих ответственность за убийство или умышленное причинение вреда здоровью, обнаруживается неоднозначный, на наш взгляд, подход законодателя к вопросу о криминализации обращения с оружием. Так, в ст. 105 УК РФ, закрепляющей ответственность за умышленное причинение смерти другому лицу, указание на особенности совершения данного преступления с применением оружия отсутствует. По общему принципу данный предмет выступает здесь орудием совершения преступления. Что же касается особенностей квалификации умышленного причинения вреда здоровью, то относительно недавно в уголовный закон России внесены существенные изменения, которые, по мнению большинства юристов, обусловлены ухудшением криминогенной ситуации в сфере оборота оружия на территории нашего государства. Так, в п. «з» ч. 2 ст. 111, п. «з» ч. 2 ст. 112 и п. «в» ч. 2 ст. 115 УК РФ введен такой квалифицирующий признак, как причинение тяжкого, средней тяжести или легкого вреда здоровью «с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия» [7].
В то же время законодательная новация, закрепившая в качестве квалифицирующего признак, не упоминавшийся ранее, обусловливает необходимость его разъяснения в рамках судебной практики. Более того, требуются специфические правила квалификации содеянного в зависимости от наличия спорных вопросов, возникающих из-за того, что в иных составах преступлений данный признак также упоминается.
Проанализировав точки зрения различных специалистов, приходим к выводу, что в рассматриваемом случае правоприменитель должен руководствоваться Законом «Об оружии», в соответствии с которым под оружием следует понимать, вне зависимости от объективно складывающейся ситуации использования специальной терминологии, «устройства и предметы как отечественного, так и иностранного производства, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели» [5]. На наш взгляд, не вызывает никаких затруднений толкование термина «предметы, ис-
пользуемые в качестве оружия» при совершении преступления: это любые материальные объекты, которыми, исходя из их свойств, можно причинить вред здоровью человека [8]. И здесь, полагаем, нет оснований сомневаться в соответствии существующей терминологии содержанию уголовно наказуемого деяния: преступник действительно использует оружие по прямому назначению. Однако криминологическая обоснованность рассмотренной редакции законодательства вызывает некоторые вопросы. По нашему глубокому убеждению, в этом аспекте определяющую роль сыграли тенденциозные процессы в национальной уголовной политике, а не насущные социальные потребности. В любом случае ужесточение уголовной ответственности за криминальное использование оружия даст значительно меньший эффект, чем адекватные меры по упорядочению его оборота в государстве и обществе.
Но вернемся к основной проблеме нашего исследования - оценке использования рассматриваемой терминологии в ст. 213 УК РФ и ее судебному толкованию. В соответствии с п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. № 45 под применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, следует понимать умышленные действия, направленные на использование лицом указанных предметов как для физического, так и для психического воздействия на потерпевшего, а также иные действия, свидетельствующие о намерении применить насилие посредством этого оружия или предметов, используемых в качестве оружия [2]. Таким образом, судебная власть по своему усмотрению изменяет содержание термина «применение оружия», вкладывая в него иной смысл, нежели тот, который закреплен в других нормах уголовного закона и нормативных правовых актах, устанавливающих правила безопасного обращения с оружием. Обоснованность данной позиции вызывает сомнение, т. к. возможно возникновение целого ряда ситуаций, в которых существует опасность ошибочной квалификации содеянного как по объективным, так и субъективным признакам.
В первую очередь критической оценке подвергается вынужденная необходимость правоприменителя в каждом конкретном случае прибегать к тщательному анализу ситуации совершения преступления по хулиганским мотивам с целью выяснения истинных намерений преступника при обращении его с объектами
37
материального мира, которые рассматриваются в настоящей статье. Еще раз обратим внимание на то, что речь в данном случае идет не о соблюдении основополагающего принципа квалификации преступления, а о вынужденном разбирательстве в обстоятельствах, определяющих истинный смысл тех или иных действий субъекта в случае совершения им уголовно наказуемого деяния, в которые законодатель вкладывает иной смысл, нежели предусмотренный в других нормативных источниках. Возможно, данная проблема покажется многим специалистам в области квалификации преступлений не столь важной, однако напомним, что речь идет об установлении следующих обстоятельств: имеет ли место хулиганство, сопряженное с манипуляцией оружием, убийство либо покушение на убийство из хулиганских побуждений или иные деяния, предусмотренные уголовным законом. И причиной тому является специфическое толкование указанных нами терминов.
Анализ признаков состава преступления, предусмотренного ст. 213 УК РФ, позволяет сделать вывод о том, что данное деяние не содержит такого признака объективной стороны преступления, как применение насилия, выражающегося в причинении вреда здоровью человека различной степени тяжести. Вместе с тем в указанном выше постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 45 отмечается, что преступник использует оружие с целью физического или психического воздействия на граждан. Многие исследователи обращают внимание на то, что рассматриваемые действия совершаются против воли окружающих, т. е., по сути, являются насильственными и могут повлечь за собой последствия, не охватываемые диспозицией статьи и образующие другие преступления, совершенные из хулиганских побуждений.
В научных публикациях, посвященных данной проблеме, содержится общий подход к оценке понятий «использование оружия» и «применение оружия»: первое является более обширным по отношению ко второму. Другими словами, первое включает в себя второе. Мотивы и условия применения или использования оружия разграничены по степени опасности и сложившейся обстановке. К сожалению, подобная практика порождает множество мнений относительно правильности их употребления.
Несомненно, в юридической практике встречаются термины, близкие по значению.
Данное обстоятельство, как отмечалось, может служить основанием для критики наших утверждений, однако сфера применения рассматриваемых категорий исключительно важна для обеспечения правосудия. При подробном и поэтапном ознакомлении с их толкованием становится очевидно, что эти термины четко разграничены, имеют исключительный для себя смысл и применяются в различных ситуациях. В связи с этим, для того чтобы понять, когда уместно употреблять словосочетания «использовать оружие» и «применить оружие», необходимо проанализировать их определения и сферу применения.
Схожесть применения и использования заключается в том, что одно невозможно без другого. Для того чтобы применить оружие, т. е. выстрелить, его нужно использовать - принести с собой, достать, прицелиться и т. д. Использовать - значит взаимодействовать с оружием вплоть до момента его применения. В то же время понятие «применять» имеет достаточно узкие границы понимания. Именно в этом заключается главное различие рассматриваемых терминов.
Сравнительный анализ уголовного законодательства России с соответствующими правовыми актами Армении, Беларуси, Казахстана, Киргизстана, Таджикистана, Узбекистана и др. позволяет сделать вывод о том, что многие их положения схожи. На наш взгляд, это связано с историей совместного существования названных стран в рамках одного государства. Что же касается интересующего нас состава преступления, то здесь подобная унификация отсутствует [9, с. 76]. В качестве примера приведем действующую редакцию Уголовного кодекса Республики Таджикистан (далее - УК РТ). Очевидно, что статья, которая устанавливает уголовную ответственность за хулиганство, во многом повторяет норму, предусмотренную ст. 213 УК РФ. Но в части упоминания оружия и предметов, используемых в качестве оружия, основной состав этого преступления не содержит российской терминологии. Она используется в качестве особо квалифицирующего признака в п. «а» ч. 3 ст. 237 УК РТ. Ученые-юристы, рассматривающие проблемы правоприменения в Таджикистане, выявляют аналогичные затруднения в оценке данной терминологии. Например, в обзорах судебной практики указывается на то, что при совершении почти трети всех случаев хулиганства использовались
38
различные бытовые предметы: ножи, ножницы, ржавая металлическая кочерга, твердый тупой предмет. Однако квалификация деяния по п. «а» ч. 3 ст. 237 УК РТ была осуществлена только в одном случае . На наш взгляд , это свидетельствует о том, что на практике достаточно часто возникают проблемы, связанные с установлением признаков состава преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 237 УК РТ. Поддержки заслуживает предложение юристов-практиков о том, что законодателю Республики Таджикистан не следует торопиться с внесением таких же существенных изменений в уголовный закон своей страны, как это было сделано в России [10, с. 72].
Подводя итог рассмотрению проблем терминологии, используемой в ст. 213 УК РФ, выскажем свою точку зрения относительно их решения. По нашему мнению, диспозиция указанной статьи может быть изложена следующим образом:
«Хулиганство, то есть грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное:
а) при помощи оружия или предметов, его заменяющих...».
Подобная конструкция, как представляется, прежде всего позволит исключить возможность квалификации по данной статье деяния, в процессе которого преступник осознанно и намеренно применяет оружие по прямому назначению - для поражения других людей, причинения им смерти или вреда здоровью различной степени тяжести. Избранный нами нейтральный термин, надеемся, поможет не допустить ошибочной квалификации деяния, которое представляет собой умышленное причинение смерти из хулиганских побуждений, особенно при наличии ситуативных факторов, когда, например, смерть причиняется при помощи охотничьего ружья не посредством производства выстрела, а путем нанесения ударов по голове потерпевшего прикладом.
1. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации: указ Президента РФ от 31 дек. 2015 г. № 683. URL: Г1йр://сопзиНап1 ru>document/cons_doc_LAW_191669/ (дата обращения: 26.04.2019).
2. О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. № 45 // Бюл. Верховного Суда РФ. 2008. № 1.
3. Уголовный кодекс Российской Федерации (с изм. и доп., вступ. в силу с 1 июля 2019 г.). URL: http://consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_10699 (дата обращения: 14.05.2019).
4. Основные принципы применения силы и огнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка. Приняты VII Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Гавана, 1990 г.). URL: https://law. wikireading.ru (дата обращения: 11.06.2019).
5. Об оружии: федер. закон от 13 дек. 1996 г. № 150-ФЗ (ред. от 03.08.2018) (с изм. и доп., вступ. в силу с 16.01.2019). URL: http:// consultant.ru (дата обращения 11.06.2019).
6. Устав внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации: указ Президента РФ от 10 ноября 2007 г. № 1495 (ред. от 21.02.2019). URL: http://consultant.ru/cons (дата обращения: 18.04.2019).
1. National security strategy of the Russian Federation: decree of the President of the Russian Federation d.d. Dec. 31, 2015 № 683. URL: http:// consultant.rucons_doc_LAW_191669/ (date of access: 26.04.2019).
2. About judicial practice in criminal cases of hooliganism and other crimes committed from hooligan motives: resolution of the Plenum of the Supreme Court d.d. Nov. 15, 2007 № 45 //Bull. of the Supreme Court. 2008. № 1.
3. Criminal Code of the Russian Federation (with change. and extra, Intro. in force July 1, 2019). URL: http://consultant.ru/document/cons (date of access: 14.05.2019).
4. Basic principles on the use of force and firearms by law enforcement officials. Adopted by the VII UN Congress on the prevention of crime and the treatment of offenders (Havana, 1990). URL: https:// law.wikireading.ru (date of access: 11.06.2019).
5. On weapons: fed. law d.d. Dec. 13, 1996 № 150-FL (ed. from 03.08.2018) (rev. and extra, Intro. in force 16.01.2019). URL: http://consultant. ru (date of access: 11.06.2019).
6. Charter of the internal service of the Armed Forces of the Russian Federation: decree of the President of the Russian Federation d.d. Nov. 10, 2007 № 1495 (as amended on 21.02.2019). URL: http://consultant.ru/cons/ (date of access: 18.04.2019).
7. About modification of separate legal acts of the Russian Federation in connection with
39
7. О внесении изменений в отдельные законода -тельные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием законодательства об обороте оружия: федер. закон от 21 июля 2014 г. № 227-ФЗ. URL: http://consultant.ru/ (дата обращения: 22.01.2019).
8. Абубакиров Ф.М. Квалификация причинения вреда здоровью с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия // Отрасли права. Аналитический портал. URL: http://xn—7sbbaj7auwnffhk.xn--p1ai/ article/20682 (дата обращения: 22.01.2019).
9. Точка А. В. Преступления против общественного порядка: криминализация, систематизация и уголовно-правовое содержание: дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2014.
10. Сафронова О. П. Применение оружия и предметов, используемых в качестве оружия, как особо квалифицирующий признак хулиганства // Научные записки молодых исследователей. 2016. № 3.
improvement of the legislation on arms turnover: fed. law d.d. July 21, 2014 № 227-FL. URL: http:// consultant.ru/ (date of access: 22.01.2019).
8. Abubakirov F.M. Qualification of causing harm to health with the use of weapons or objects used as weapons // Area of law. Analytical portal. URL: http://xn—7sbbaj7auwnffhk.xn--p1ai/article/20682 (date of access: 22.01.2019).
9. Tochka A.V. Crimes against public order: criminalization, systematization and criminal law content: diss. ... Candidate of Law. Krasnodar, 2014.
10. Safronova O.P. Use of weapons and objects used as weapons, as a particularly aggravating feature of bullying // Scientific notes of young researchers. 2016. № 3.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Пачулия Нестор Анзорович, адъюнкт кафедры уголовного права и криминологии Краснодарского университета МВД России; e-mail: nestor_pa4uliya@mai.ru
INFORMATION ABOUT AUTHOR
N.A. Pachuliya, Adjunct of the Chair of Criminal Law and Criminology of the Krsnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: nestor_pa4uliya@mai.ru
40
