CC BY
44
3. Кубрякова, Е.С. Краткий словарь когнитивных терминов / Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Ю.Г. Панкрац, Л.Г. Лузина. М.: Изд-во МГУ, 1996. 245 с.
4. Мищенко, С.В. Метафоризация мифологизированного времени в различных линг-вокультурах: автореф. дис. ... канд. филол. наук / С.В. Мищенко. Тверь, 2005. 15 с.
5. Швец, Н.О. Роль языка в структурировании знания: автореф. дис. ... канд. филол. наук / Н.О. Швец. Тверь, 2005. 19 с.
6. Deignan, A. Conceptual Metaphor Theory [Electronic resource] / A. Deignan. Режим доступа: http://creet.open.ac.uk/projects/metaphor-analysis/theories.cfm?paper=cmt.
7. Engberg-Pedersen, E. Space and time /
E. Engberg-Pedersen // Cognitive Semantics: Meaning and cognition / J. Allwood, P. Gдrden-fors, (Eds.). Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins Pub. Co., 1999. P.131 - 152.
8. Evans, V. The structure of time: Language, meaning, and temporal cognition / V. Evans. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins Pub. Co., 2004. 286 p.
9. Gibson, J. The ecological approach to visual perception / J. Gibson. Boston: Houghton Mifflin, 1979. 332 p.
10. Grady, J. Foundations of meaning: Primary metaphors and primary scenes / J. Grady. Doctoral dissertation, U.C. Berkeley, 1997.
11. Lakoff, G. Philosophy in the flesh: The embodied mind and its challenge to western thought / G. Lakoff, M. Johnson. N. Y.: Basic Books, 1999. 624 p.
12. Manjali, F.D. On the spatial basis of conceptual metaphors [Electronic resource] /
F.D. Manjali // Texto. 1996. December. Режим
доступа: http: //www.revue-texto.net/Inedits/
Manjali_Metaphor.html.
13. Radden, G. The metaphor «Time as Space» across languages / G. Radden // bbersetzen, Interkulturelle Kommunikation, Spracherwerb und Sprach-vermittlung - das Leben mit mehreren Sprachen. Festschrift fbr Juliane House zum 60. Geburtstag, Zeitschrift fbr Interkulturellen Fremdsprachenunterricht [Online] / N. Baumgarten, C. B^tger, M. Motz & J. Probst, (Eds.). Mei, 2003. Jahrgang 8. № 2/3. S.226 - 239. Verfbgbar: http://www.ualberta.ca/~german/ejour-nal/ Radden.pdf.
14. Talmy, L. Fictive motion in language and "ception" / L. Talmy // Language and space / P. Bloom, M. Peterson, L. Nadel & M. Garrett, (Eds.). Cambridge, MA: MIT Press, 1996. P. 211 - 276.
А.И. МИЛОСТИВАЯ ( Ставрополь)
ПРИЛОЖЕНИЕ СИСТЕМНОСИНЕРГЕТИЧЕСКИХ КОНЦЕПЦИЙ К ИССЛЕДОВАНИЮ ТЕКСТА
Представлена попытка анализа возможностей экстраполяции системно-синергетической теории аутопойэзиса У. Матураны и Н. Лумана в область исследования когнитивнокоммуникативных параметров текстов различных типов.
Принцип антропоцентризма, определяющий стиль мышления в гуманитарных науках последних лет, отводит особую роль когнитивно -коммуникативным аспектам вербального межличностного взаимодействия. При этом довольно часто в фокус исследовательских интересов попадает текст. Интерпретация сущности текстовой коммуникации как интеракции системы и среды, основанной на принципе самоорганизации, позволяет рассматривать данный феномен в синергетическом ракурсе.
Наиболее интересной работой в лингвистическом русле, связанной с подобной проблематикой, является, с нашей точки зрения, монография Н.Л. Мышкиной «Внутренняя жизнь текста: механизмы, формы, характеристики», где текст предстает как самоорганизующаяся система со своей особой «внутренней жизнью», при изучении которой возможно «абстрагироваться как от человека, создающего текст, так и от человека, воспринимающего текст» [7: 13]. Подобная синергетическая интерпретация текстового феномена подвергалась в лингвистической литературе справедливой критике: «Если мы хотим понять и познать природу языка, то мы не должны выпускать из виду двух людей: говорящего и слушающего. Иными словами, для того, чтобы “проникнуть” в текст (его “внутреннюю жизнь”), мы должны встать либо на позицию автора, производящего этот текст, либо на позицию читателя, который этот текст воспринимает» [2: 131].
Действительно, коммуникативные отношения в диаде «автор - читатель» релевантны для понимания сущности текста, но и в рассуждениях Н.Л. Мышкиной существует рациональное зерно: «внутрен-
© Милостивая А.И., 2008
няя жизнь» текста являет собой особый мир, обладающий специфическим пространственно-временным континуумом и особыми энергетическими характеристиками, взаимодействующими с миром интеракции «автор - читатель». Критика концепции энергетически замкнутого текстового пространства не должна вести, на наш взгляд, к отказу от идеи истолкования текстовой коммуникативной деятельности в рамках подхода, рассматривающего текстовый феномен как самоорганизующуюся целостность различных полипроцессуаль-ных параллельных или последовательных коммуникативных форм.
Теоретической базой описания текста как особой формы вербальной коммуникации могут послужить современные системно-синергетические теории. На релевантность идей чилийского биолога У. Ма-тураны с позиции лингвиста, особенно работающего в рамках когнитивной парадигмы, указывает А.В. Кравченко: «Биологическая концепция познания и языка устраняет кажущееся методологическое противоречие между подходом к языку как к деятельности и как к продукту, т. к. язык развивается по принципу автопойетиче-ской системы» [1: 168]. Включение трудов известного немецкого социолога Н. Лума-на в фокус нашего исследовательского интереса связано с тем, что в них делается попытка развития системно-синергетического подхода к описанию когниции, языка и аутопойэзиса, предложенного в работах У. Матураны.
Целью данной статьи является изучение возможностей приложения вышеназванных системно-синергетических концепций к описанию специфики вербальной коммуникации вообще и текста как ее особой полипроцессуальной формы в частности. В связи с тем, что предметом размышления в данной статье выступают преимущественно коммуникация, когниция и язык, имеет смысл остановиться на рассуждениях У. Матураны и Н. Лумана относительно статуса этих феноменов. Коммуникация, по У. Матуране, представляет собой особый вид воздействий, которые живые системы оказывают друг на друга. Другим способом координативного поведения является интеракция, т. е. взаимодействие по принципу стимул / реакция. Напротив, коммуникация имеет рекурсивный характер и представляет собой ори-
ентирующее поведение одной системы относительно другой [11: 27]. Согласно концепции У. Матураны, коммуникация является основой лингвистического регулирования поведения. При этом наблюдаются определенные различия между действиями вступающих в коммуникативные отношения организмов. Один из них, выполняющий функцию их инициатора, ориентирует действия своего партнера; его поведение носит денотативный характер: «оно указывает на такую черту окружающей среды, с которой второй организм сталкивается в своей нише» [9: 28]. Напротив, для второго организма ориентирующее поведение инициатора действия является коннотативным, предполагающим взаимодействие в собственной когнитивной области.
Приведенные рассуждения связаны в работе У. Матураны с критикой денотативной теории языка, который предстает как символическая система, предназначенная для передачи информации. Он считает, что «язык коннотативен, а не денотативен», т. к. его функция «состоит в том, чтобы ориентировать ориентируемого в его собственной когнитивной области, а не в том, чтобы указывать ему на независимые от него сущности» (Там же: 30 - 31). Применительно к интерпретации текста, особенно художественного, релевантна локализация денотативной функции сообщения в когнитивной области наблюдателя: «Исход взаимодействия детерминирован в когнитивной области ориентируемого независимо от того, какой смысл имеет это сообщение в когнитивной области ориентирующего, постольку денотативная функция сообщения принадлежит лишь когнитивной области наблюдателя и никак не определяет действительной эффективности коммуникативного взаимодействия» (Там же: 32). Таким образом, реципиент (читатель, интерпретатор текста) сам создает информацию при помощи редуцирования неопределенности путем взаимодействий в собственной когнитивной области. Описанная ментальная процедура способна, как представляется, объяснить факт вариативности возможных интерпретаций литературного произведения при сохранении семантического (денотативного) инварианта описанной в тексте действительности в каждой из них. Вот как описывает подобный про-
цесс Ю.М. Лотман: «... вместо точного соответствия тексту Т 1 в этом случае сопоставлено некоторое пространство. Любой из заполняющих его текстов Т1 Т2 Т3... Тп будет возможной интерпретацией исходного текста. Вместо точного соответствия - одна из возможных интерпретаций, вместо симметричного преобразования -асимметричное, вместо тождества элементов, составляющих Т1 и Т2, - условная их эквивалентность» [3: 15].
В фокус исследовательского интереса
Н. Лумана процесс коммуникации попадает в связи с его способностью к экспликации статуса общества как особой системы: «В качестве базового процесса в социальных системах, продуцирующего те элементы, из которых состоят эти системы, может выступать только коммуникация» [8: 192]. При этом в данной теории ключевую роль играет процесс аутопойэ-зиса, который вслед за У. Матураной понимается как самопроизводство автономной системы из компонентов, порождаемых самой системой [10: 36]. Понятие коммуникации позволяет Н. Луману рассматривать общество как аутопойэтиче-скую систему: «Лишь с помощью понятия коммуникации социальную систему можно мыслить как аутопойэтическую систему, которая состоит из элементов, а именно: из коммуникаций, производящих и воспроизводящих себя посредством сети именно этих элементов, посредством сети коммуникаций» [5]. В свою очередь, сама коммуникация также аутопойэтична: «Система коммуникации является полностью закрытой системой, которая сама производит компоненты, из которых она состоит» [6].
Развивая мысль У. Матураны о том, что аутопойэтическая система либо находится в постоянном структурном сопряжении со своей средой, либо дезинтегрируется, Н. Луман допускает возможность истолкования среды функционирования определенной системы в качестве самостоятельной системы и вводит понятие ин-терпенетрации (Interpenetration), используемое для объяснения связи между отдельными аутопойэтическими системами [8: 296]. Таким образом, общество в системной теории Н. Лумана предстает, с одной стороны, как сеть автономных ауто-пойэтических систем, самоорганизующихся и находящихся в отношениях интерпе-
нетрации, а с другой стороны, оно может быть охарактеризовано как эмерджентное образование [5]. В обозначенном ракурсе может быть исследован и текст, являющийся комплексной самоорганизующейся единицей коммуникативного процесса, прагматический потенциал которого превышает сумму персуазивных эффектов конституирующих его пропозиций - речевых актов.
Принцип кольцевого построения детерминирует отсутствие целенаправленности в системе: «Само собой разумеется, что внутри систем коммуникации могут возникать эпизоды, ориентированные на цель, поскольку функционирует аутопойэзис ... Любому иному пониманию пришлось бы доказывать, почему система продолжает существовать после достижения своих целей» [6]. То же самое можно сказать и о тексте. Если рассматривать в качестве коммуникативного эпизода, функционирующего в его рамках, речевой акт в классической остиновской трактовке, то целевой установкой, определяющей стабильность, автономность и когерентность текстуальной самоорганизующейся системы, выступит интенция. Таким образом, ин-тенциональность является необходимым условием коммуникативного действия, в том числе и в художественном пространстве. Но данное действие являет собой лишь эпизод художественной коммуникации, которая комплексна и полипроцессуальна.
Сказанное позволяет заключить, что в пространстве художественной коммуникации функционируют, как минимум, четыре аттрактора-интенции: одна - в коммуникативной диаде «автор - читатель»; вторая - в сфере взаимоотношений между персонажами; третья - при взаимодействии автора и художественного персонажа (и/ или нарратора); четвертая - в ходе коммуникативного акта между художественным персонажем и читателем. При этом интенция персонажа в некоторой степени, в зависимости от жанра, детерминирована авторской интенцией, что не лишает ее самостоятельного статуса, самоорганизу-ющего пространство интеракции литературных героев. Следовательно, полиакто-речевой характер текстового коммуникативного действия затрудняет определение иерархии интенций в его рамках.
Особый интерес в ходе изучения коммуникативного действия вообще и вер-
бального текста как особой его формы, в частности, представляют эпистемологические рассуждения в рассматриваемых концепциях. Их основой является противопоставление аутопойэтической системы и наблюдателя -исследователя, находящего -ся вне рамок соответствующей системы. А.В. Кравченко справедливо отмечает в этой связи, что при подобной интерпретации когнитивных процессов «происходит поворот на 180° в определении субъективной точки отсчета в языке, которой до сих пор принято считать говорящего. Говорящий приобретает статус вторичного фактора, отдавая право первенства наблюдателю» [1: 169].
Исследователь-лингвист, находясь (в большинстве случаев) вне рамок области своего наблюдения, понимает себя самого как субъекта когнитивной деятельности, носящей коммуникативный характер, что связано с фактом, что «коммуникация обнаруживает свое побудительное основание в незнании» [4: 39]. Следовательно, есть основание говорить о когнитивной значимости коммуникативных процессов при условии их понимания как аутопойэзиса, который «представляет собой некий инвариантный принцип для определенной системы, причем как для объясняемой, так и для объясняющей» (Там же: 69). Это позволяет отказаться от дифференциации субъекта и объекта познания и тем самым проводить исследование в рамках постне-классической эпистемологии.
Учитывая приведенные выше соображения, возможно осуществить моделирование взаимоотношений между текстом как автономным коммуникативным событием, пространством коммуникативной интеракции автора текста и читателя, а также исследователем, находящимся в позиции наблюдателя по отношению к текстовому коммуникативному событию, но способным при определенных обстоятельствах оказаться в роли читателя и тем самым переместиться в сферу коммуникативного действия, производимого в диаде «автор текста - читатель». Произведенная дифференциация позиций акторов коммуникативного действия позволяет описать континуум коммуникации, возникающий при восприятии и воздействии текста с двух противоположных позиций, на которые может встать лингвист-исследователь: исследователь-участник наблюда-
емого коммуникативного процесса (в случае с изучением художественного текста -читатель) и исследователь-наблюдатель коммуникативного процесса (данная позиция актуальна, прежде всего, в рамках прагмалингвистического анализа обиходного дискурса и политической коммуникации с четкой спецификацией адресности персуазивного воздействия). В последнем случае, как представляется, описанное выше дистанцирование позиций адресата и исследователя персуазивного воздействия способно освободить исследование от психологизма, неизбежно появляющегося в случае отождествления двух упомянутых перспектив его интерпретации.
Возможности экстраполяции описанного подхода в область изучения художественного текста, напротив, ограничены, т. к. данный тип текста ориентирован на широкую читательскую аудиторию, а следовательно, исключение из нее исследователя было бы противоестественным. Однако диалог с читателем исследуемого художественного произведения до знакомства с ним лингвиста-интерпретатора способен дать определенную эпистемологически ценную информацию о прагматическом потенциале исследуемого явления, освободив трактовку писательской и персонажной интенций от субъективных рецептивных предрассудков, связанных с личностными особенностями (возрастными, культурными, социальными) конкретного исследователя.
Итак, экстраполяция системно-синергетических идей У. Матураны и Н. Лума-на в область исследования когнитивнокоммуникативных параметров текстов различных типов позволяет описать данные явления как совокупности самоорганизующихся полиакторечевых коммуникативных областей, построенных по принципу аутопойэзиса.
Литература
1. Кравченко, А.В. Знак, значение, знание. Очерк когнитивной философии языка / А.В. Кравченко. Иркутск: Иркут. обл. тип., 2001. 261 с.
2. Левицкий, Ю.А. Лингвистика текста / Ю.А. Левицкий. М.: Высш. шк., 2006. 207 с.
3. Лотман, Ю.М. Три функции текста / Ю.М. Лотман // Внутри мыслящих миров. Человек - текст - семиосфера - история. М.: Яз. рус. культуры, 1996. С. 11 - 22.
4. Луман, Н. Общество как социальная система / Н. Луман. М.: Логос, 2004. 232 с.
5. Луман, Н. Понятие общества [Электронный ресурс] / Н. Луман. Режим доступа: www.iph.ras.ru.
6. Луман, Н. Что такое коммуникация? [Электронный ресурс] / Н. Луман. Режим доступа: www.soc.pu.ru.
7. Мышкина, Н.Л. Внутренняя жизнь текста: механизмы, формы, характеристики / Н.Л. Мышкина. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1998. 152 с.
8. Luhmann, N. Soziale Systeme. GrundriB einer allgemeinen Theorie / N. Luhmann. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 2004. 675 s.
9. Maturana, ^R. Biology of Cognition / Н^. Maturana // Autopoiesis and Cognition: The Realization of the Living. Dordecht, 1980. P. 5 - 58.
10. Maturana, ^R. Biology of Language: The Epistemology оf Reality / ^R. Maturana // Psychology and Biology of Language and Thought. N. Y., 1978. P. 27 - 63.
11. Maturana, H.R. The Biological Foundation of Self-Consciousness and the Physical Domain of Existence / ^R. Maturana // Beobachter: Konvergenz der Erkenntnistheorien. Мьп-chen, 1990. S. 47 - 117.
Н.Г. СОЛОДОВНИКОВА (Волгоград)
СРЕДСТВА НАРУШЕНИЯ ЭКОЛОГИЧНОСТИ ПРЕДВЫБОРНОГО ГАЗЕТНОГО КОММУНИКАТИВНОГО ПРОСТРАНСТВА
Рассматривается проблема экологичности креолизованных текстов предвыборной газетной коммуникации как тенденция к использованию ее участниками вербальных и иконических средств диффамации в сравнении с соответствующими средствами апологизации.
Целью данного исследования является выявление и описание нарушений экологичности креолизованных газетных текстов в предвыборной коммуникации ее участниками. Под экологичностью предвыборной газетной коммуникации мы понимаем такое использование ее участ-
никами вербальных и иконических средств в креолизованных текстах, которое отвечает коммуникативному кодексу этичности, т. е. правилам коммуникативного поведения [3: 329 - 338].
Семиотика позволяет считать текстом всякую знаковую структуру, передающую определенное целостное значение [2], а следовательно, с этой точки зрения текстом является исследуемая нами предвыборная кампания. На данном этапе исследования для нас представлял интерес только газетный участок этого текста.
Как известно, если в тексте задействованы коды разных семиотических систем, то он является креолизованным [1]. Применительно к письменной коммуникации, к креолизованным текстам относятся такие, доминанту поля невербальных средств которых образуют иконические (изобразительные) средства. Как уже упоминалось ранее, нас интересуют только креолизо-ванные предвыборные газетные тексты.
Многие иконические средства способны иногда употребляться изолированно, но всё же более типичным и лингвистически ценным является использование их вместе с вербальными средствами, в результате чего и получается полнокровный письменный креолизованный текст [5; 4]. Добавление изображения накладывает ограничения на восприятие текста, ведет к перестройке смыслового кода реципиента в сторону сужения его концептуального поля, при этом возможности интерпретации текста уменьшаются.
На наш взгляд, именно воздействующим потенциалом креолизованных текстов (сужение концептуального поля избирателя) можно объяснить широкое использование иконических средств в газетном пространстве кампании, а также преобладание креолизованных текстов над гомогенными вербальными.
20 мая 2007 г. в Волгограде завершилась предвыборная кампания - борьба за должность главы администрации города.
Мы проанализировали 77 имевшихся в нашем распоряжении номеров газет 8 претендентов на искомую должность главы администрации Волгограда, но основной корпус примеров был составлен по текстам 55 номеров 4 основных претендентов - Р. Гребенникова («Первая газе-
© Солодовникова Н.Г., 2008
