CC BY
50
УДК 2-725 А 405
DOI: 10.17748/2075-9908-2015-7-6/1 -00-00
АКОЕВА Наталья Борисовна
доктор исторических наук, профессор кафедры истории,
культурологи и музееведения Краснодарского
государственного института культуры
г. Краснодар, Россия
akoeva_nata@mail.ru
ПРИХОДСКОЕ ДУХОВЕНСТВО КУБАНИ В ПЕРИОД СПАДА ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ (ПО МАТЕРИАЛАМ «СТАВРОПОЛЬСКИХ ЕПАРХИАЛЬНЫХ ВЕДОМОСТЕЙ»)
В статье исследуется вопрос о роли приходского духовенства, которое своей деятельностью, поведением, моральным обликом формировало общественные представления о русской церкви в целом. Отмечается, что в условиях первой русской революции положение приходских священников как духовных пастырей было достаточно сложным. Им надо было читать проповеди, говорить со своими прихожанами, но они не знали, какую оценку давать происходящим событиям. И многотысячное духовенство в массе своей молчало о революционерах, так как большинство само не понимало, что происходит в стране. Однако часть священников, понимая всю сложность ситуации, пытались предложить пути решения проблемы нравственного воспитания прихожан и противодействия революционной пропаганде. По их мнению, следовало: расширить масштабы традиционной устной проповеди; обсуждать с прихожанами основные события, происходящие в стране; совершенствовать свое образование; издавать газеты и т.п. Но, в целом, РПЦ не смогла стать политическим просветителем своих прихожан.
Ключевые слова: модернизация, культура, повседневность, уровень жизни, жалование, народное образование, интеллигенция, просвещение.
Natalya B. AKOEVA Doctor of Historical Sciences, Professor of Department of History, Cultural and Museum Studies of Krasnodar
State Institute of Culture Krasnodar, Russia akoeva_nata@mail.ru
PARISH CLERGY OF KUBAN DURING RECESSION OF THE FIRST RUSSIAN REVOLUTION (ON MATERIALS OF THE STAVROPOL DIOCESAN SHEETS)
In article the question of a role of parish clergy which the activity, behavior, moral shape formed public ideas of the Russian church in general is investigated. It is noted that in conditions of the first Russian revolution position of parsons as spiritual pastors, was rather difficult. They should have read sermons, to speak with the parishioners, but they didn't know what assessment to give to the taking place events. And the many thousands clergy on the whole was silent about revolutionaries since the majority itself didn't understand what occurs in the country. However, a part of priests, understanding all complexity of a situation, tried to offer solutions of a problem of moral education of parishioners and counteraction to revolutionary promotion. In their opinion, it was necessary to expand scales of the traditional oral sermon; to discuss the main events which are taking place in the country with parishioners; to improve the education; to issue newspapers, etc. But in general, the ROC couldn't become the political educator of the parishioners.
Keywords: modernization, culture, daily occurrence, standard of living, salary, national education, intellectuals, education
Социальная структура общества в Российской империи была четко юридически оформлена. Закон определил главные сословия - дворяне, духовенство, городские обыватели и сельские обыватели. Вплоть до 1917 г. Свод законов не подвергался серьезным переработкам.
Дети священнослужителей автоматически зачислялись в духовное сословие, но остававшиеся при отцах до 15-летнего возраста без соответствующего обучения или изгнанные из духовных училищ за непонятливость и леность исключались из духовного звания и должны были приписаться к какой-либо общине податного сословия, мещанской или крестьянской, или записаться в купцы. Принадлежность к духовному сословию сохранялась при достижении совершеннолетия только при поступлении на церковно-служительскую должность [1].
Приходское духовенство своей деятельностью, поведением, моральным обликом формировало общественные представления о русской церкви в целом. Поэтому очень важен был моральный облик священнослужителей, уровень их образования, желание совершенствоваться на своем поприще - ведь все это влияло на характер и качество богослужебной, миссионерской и учительской деятельности.
К сожалению, надо признать, что этот уровень был недостаточно высоким. Многие современники отмечали, что в значительном числе духовенство было малообразованно, даже в церковно-богословском отношении, было скудно обеспечено в материальном плане. По данным И.В. Преображенского, несмотря на прирост населения и массовое строительство новых храмов, за период с 1867 по 1891 г. число обучающихся в духовных учебных заведениях сократилось с 53,5 тыс. до 49,9 тыс. человек, особенно большое падение наблюдалось в духовных училищах [2].
Происходившие в России модернизационные процессы затронули все сферы жизни общества, коснувшись и церкви. С конца XIX в. в социальном сословии духовенства стали отчетливо проявляться признаки системного кризиса. В обществе нарастали процессы секуляризации духовной жизни, прежде всего у образованной части населения. Распространяется атеизм, с одной стороны, как составляющая марксистского мировоззрения, с другой - как нигилистиче-
ская мода и реакция общества на кризис православной церкви. Положение усугубилось в годы первой русской революции 1905-1907 гг.
В первые месяцы многие официальные церковные издания печатали проповеди, поучения против «крамолы», которые показали догматизм в политических вопросах, нежелание видеть назревшие социальные проблемы. В целом, церковь поддерживала царскую власть. 14 января 1905 г. в послании Св. синода «По поводу беспорядков рабочих» содержался прямой призыв к повиновению власти. А вот в посланиях 22 и 25 октября 1905 г. пастве предлагали «действовать в духе христианского всенародного братолюбия». Здесь, к сожалению, не содержалось никаких оценок революционному движению, не было предупреждения пастве не вступать в противоправительственные союзы и организации. Поэтому положение приходских священников как духовных пастырей было достаточно сложным. Им надо было читать проповеди, говорить со своими прихожанами, но они не знали, какую оценку давать происходящим событиям. И многотысячное духовенство в массе своей молчало о революционерах, так как большинство само не понимало, что происходит в стране.
Со второй половины 1906 г. вместе со спадом революции и процессом общего поправения общества произошла и некоторая политическая переориентация официальной общецерковной политики, определяемой Св. синодом: от «неопределенно-аполитичной» до ориентированной охранительно-монархически [3, с. 30-38].
Революционные события коснулись и Кубани, поэтому и кубанские священники оказались на распутье. Надо признать, что «Епархиальные ведомости» очень скупы на колоритные подробности того или иного события в жизни церкви и прихожан. Однако некоторые сведения о том, что волновало кубанских священнослужителей в этот период, можно почерпнуть.
Хотелось бы остановиться на ситуации 1908 г., когда революционное движение было подавлено и перед церковью остро стоял вопрос о взаимоотношениях с населением страны и методах влияния на прихожан в новых исторических условиях.
Отправной точкой спора на страницах «Ставропольских епархиальных ведомостей» (СЕВ) послужила речь депутата Государственной думы октябриста Челышева, напечатанная в «Русском слове» (№ 274 за 1907 г.).
Челышев обвинял духовенство, в частности законоучителей, что они не занимаются паствой, плохо изучают с детьми Закон Божий, имеют низкий уровень образования.
В ответ на эти обвинения в СЕВ в № 1 за 1908 г. была напечатана статья законоучителя, протоиерея Петра Руткевича, который резко осудил речь Челышева. Руткевич считает, что причинами низкого уровня религиозности населения являются внешние влияния: на улицах, в трамвае появляются кощунственные листки против церкви, народная интеллигенция настроена враждебно, некоторые учителя стоят на позициях атеизма [4, с. 40-50]. В апреле Руткевич выступил с еще одной статьей, где отмечал безбожие и неверие в народе, упадок нравственности. В качестве причин называл «пошлые рассказы и романы» Куприна, Андреева, Арцыбашева и др., которые знакомят нашу молодежь с «проблемами пола», «окуная их в омут цинизма, пошлости и разврата».
Автор обращался к родителям, воспитателям юношества с призывом не допустить растления молодежи. Однако Руткевич не выступал с какими-либо предложениями о восстановлении нравственности, не говорил о роли священников в этом деле [5, с. 508-512].
Ряд священников, прочитав эти заметки, живо откликнулись, предлагая пути выхода из кризиса религиозного образования и воспитания, обострившегося в годы революции 1905-1907 гг.
Священник Александр Перевозовский считал, что можно организовать пастырские курсы, на которые, однако, поехать смогут не все. Поэтому наиболее эффективной мерой, по мнению автора, должно стать издание ежедневной церковно-общественной газеты. Епархия издает СЕВ, но они поступают только в приходы для духовенства, а не населению. К сожалению, «опасаясь глумлений со стороны редактора и сотрудников», не все священники могут передать свои статьи в светские издания. Своя же газета даст возможность «смывать ту грязь, которой враги... так нахально забрасывают духовенство» [6, с. 127-136].
Так священники расписывались в собственном бессилии, боясь публиковаться в светских изданиях, потому что в своей массе они оказались не готовы к открытой полемической борьбе и в ряде случаев «обнаруживали свою несостоятельность публично».
Священник Тихон Фоменко считал, что духовенству обязательно нужны курсы, так как оно должно разбираться в современной политической ситуации, знакомиться с современными политическими учениями, с основами общественных наук, чтобы помогать пастве ориентироваться в социальных вопросах. Отец Тихон предлагал создать проповеднические курсы, объясняя это необходимостью «приучить пастырей к устной церковной проповеди» [7, с. 151-166]. Тем самым автор отмечает одну из главных болезней многих священников - неумение вести устные беседы со своими прихожанами.
Разрушительное влияние светской печати на народ отмечает священник Иоанн Сальский. Среди такой литературы он называет «безбожные произведения Ренана, Штрауса и др.», считает, что достижения современной науки подрывают религиозные устои. Однако духовенство из своих учебных заведений выходит с «жалким умственным багажом» и не может противостоять современным политическим и научным веяниям. Отец Иоанн указывает, что жизнь сельского священника «засасывает своими мелочными повседневными интересами», не дает ему ни средств, ни возможностей для самообразования в богословии, философии и других науках. Поэтому он предлагает организовать курсы с целью знакомства священников с новыми открытиями в науках [8, с. 210-218].
Все авторы отмечали, что во время революции усилилось падение религиозных нравов. Подобная ситуация была и в других российских приходах. Священник Воронежской епархии Павел Попов в своей статье «Вопросы времени» предлагал: чтобы как-то усмирить народное движение, духовенство должно уметь противодействовать революционной пропаганде, а для этого священник должен уметь хорошо общаться со своей паствой, выступать с яркими проповедями, заботясь о религиозно-нравственном состоянии паствы, а не о личных материальных интересах [9].
Священник Василий Судницын считает необходимым, чтобы каждый причт разработал одну из значимых богословских и социальных тем и обменялся такими «рефератами» с другими священниками. Но самое главное, к чему призывает сельский священник своих собратьев, -«одухотворить проповедь, сделать ее живой беседой». Отец Василий, очевидно, не чувствует себя уверенно, не знает, как реагировать на политические события в стране, как разговаривать с паствой о революции. Поэтому, обращаясь к другим священникам, он предлагает установить коллективный взгляд, чтобы затем «выработанные идеи проводить в народ» [10, с. 251-254].
Некоторые священники указывают на внутренние причины, ослабляющие доверие паствы: священники ругаются друг с другом, употребляют спиртные напитки. Представителей духовенства часто видят в электробиографе Рубежанского в Екатеринодаре на представлении пошлых и циничных картин парижской жизни, на цирковых и опереточных представлениях. Сняв рясу, некоторые священники восседают в парках за столиками с шашлыками, пивом, иногда уже «навеселе» [11].
Таким образом, недостойное поведение части духовенства, потеря духовной связи со своей паствой, неспособность осуществлять нравственное воспитание прихожан способствовали росту популярности сектантских и старообрядческих учений, создавали почву для социалистической пропаганды.
Корыстолюбие, жестокость, грязная, порочная жизнь некоторых священников отталкивали верующих. В 1905-1907 гг. народ выгонял многих священников из приходов, сжигал их усадьбы, угрожая смертью. В это время закончилось прежнее «тихое житие и безмолвное ожидание распоряжений» от начальствующих. В итоге, отмечает священник Тимофей Демьянов, «дождались до 17 октября и всего прочего с припевом "долой попа, долой и церковь"». Чтобы исправить ситуацию, он предлагает создать небольшие кружки из трех-четырех священников-соседей, чтобы они издавали листки с проповедями и распространяли в своих приходах. Как и другие священники, автор чувствует свою слабость в научной теоретической подготовке и готов поехать на курсы для обучения [12, с. 543-553].
Дискуссии на страницах «Епархиальных ведомостей» «разбудили» многих священников, дали им возможность задуматься о своей деятельности, увидеть недочеты в пастырском служении.
В этом контексте интересна заметка св. Алексея Мелиоранского. Он считает, что из братской кассы необходимо выдавать денежные пособия не только вдовам и девицам-просфорням или заштатным священникам, но и тем священнослужителям, которые обучаются в высших учебных заведениях. В современных условиях обучение священника является не только его личным делом, «это общее кровное дело, к которому нужно относиться сочувственно» [13, с. 1561-1566].
Таким образом, священники, участники дискуссии, отмечали падение роли религии, увеличение религиозной индифферентности. Причинами этого назывались внешние условия: активизация антирелигиозных элементов; низкий уровень материального обеспечения священнослужителей; правовое положение духовенства, часто приводившее к противостоянию диаконов и псаломщиков с одной стороны, священников - с другой. Выделяют и внутренние причины падения веры у прихожан. Прежде всего, это нравственные недуги самого духовенства, отсутствие «живого слова» в проповедях [14, с. 807-812].
Пути решения проблемы нравственного воспитания прихожан и противодействия революционной пропаганде предлагались самые разнообразные: расширение масштабов традиционной устной проповеди; обсуждение с прихожанами основных событий, происходящих в
стране; обучение на курсах; издание газет, дешевой «народной» литературы, листков и брошюр; встречи пастырей друг с другом для обсуждения насущных вопросов.
Важно, что большинство авторов считают необходимым начать настоящее пастырское служение, самим избавиться от пороков, стать «образцами для своих пасомых не только верою, но и жизнью и чистотою» (Павел. Тим. 4.12).
Надо заметить, что в России этого периода грамотная, яркая, эмоциональная речь священника могла заменить народу газету, удержать прихожан от неверных поступков, успокоить общественное мнение. Однако большинство приходских священников остались пассивными, оказались неподготовленными к происходящему, не понимали сути событий. Основная масса духовенства оставалась на позициях традиционализма, не желая меняться в меняющемся мире российской цивилизации.
Церковь намертво была связана с институтом самодержавия, и эта связь для нее была губительна, так как общество не могло более существовать в тесных рамках государственной системы. Понижению социального статуса духовенства способствовало усиление позиций либерального общества, отнимавшего у духовенства право быть духовным ориентиром народа [15].
В условиях традиционной модели РПЦ оставалась одним из социокультурных условий стабильности, поэтому в сложных условиях революции не могла справиться с миссией политического просветителя. Это касалось и кубанских пастырей.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Андреева Л.А., Элбакян Е.С. Отношение к духовенству сословий и социальных групп российской империи (начало XX в.) [Электронный ресурс] - http://ecsocman.hse.ru/data/2012/03/02/1269107142/Andreeva.pdf.
2. Преображенский И.В. Отечественная Церковь по статистическим данным с 1840-41 по 1890-91. - СПб., 1897. - С. 168. [Электронный ресурс] - http://books.e-heritage.ru/book/10076246.
3. Бабкин М.А. События первой российской революции и Святейший Синод Русской Православной Церкви (1905-1906 гг.) // Уральский исторический вестник. - Екатеринбург. - 2008. - № 4(21).
4. Руткевич П. В защиту духовенства и его законоучительской деятельности // Ставропольские епархиальные ведомости (СЕВ). - 1908. - № 1.
5. Руткевич П. Торжество разврата // СЕВ. - 1908. - № 15.
6. Перевозовский А. Пастырские курсы или ежедневная церковно-общественная газета? // СЕВ. - 1908. - № 3.
7. Фоменко Т. Что нужнее? (К вопросу о пастырских курсах) // СЕВ. - 1908. - № 4.
8. Сальский И. Отклик на зов // СЕВ. - 1908. - № 6.
9. Самойлов Д.А. Воронежская епархия Русской Православной Церкви в годы первой русской революции (по материалам «Воронежских епархиальных ведомостей») [Электронный ресурс] - http://ist-konkurs.ru/raboty/2014/1701-voronezhskaya-eparkhiya
10. Судницын В. Злоба времени и его болезни // СЕВ. - 1908. - № 6. - С. 219-223; - № 7.
11. Открытое письмо духовенству Ставропольской епархии // СЕВ. - 1908. - № 10. - С. 356-358; Наши неотложные нужды // Там же. - № 13. - С. 441-448.
12. Демьянов Т. По поводу проекта св. о. И. Сальского // СЕВ. - 1908. - № 16.
13. Мелиоранский А. Нечто по поводу о братской кассе // СЕВ. - 1908. - № 48.
14. Алексеев Т. Пастырские недуги и их лечение // СЕВ. - 1908. - № 25.
15. Иерей Виктор Лисюнин. Общественно-политическая функция духовенства Тамбовской епархии во время революции 1905 г. // Православная история и традиционная культура Тамбовского края: Материалы межрегион. науч.-практ. конф. 22-23 марта 2006 г. / Науч. ред. Л.Ю. Евтихиева. - Тамбов, 2007.
REFERENCES
1. Andreyeva L.A., Elbakyan E S. Otnosheniye to clergy of estates and social groups of the Russian Empire (the beginning of the 20th century). [Otnoschenie k duhovenstvu sosloviy i socialnix grup rossiyskoy imperii (nacalo XX v.)]. Available at: http://ecsocman.hse.ru/data/2012/03/02/1269107142/Andreeva.pdf (in Russ.)
2. Preobrazhensky I V. Domestic Church according to statistical data with 1840-41 on 1890-91. [Otecestvennaay Cerkov po statisticeskim dannim s 1840-41 po 1890-91]. SPb., 1897. P. 168. Available at: http://books.e-heritage.ru/book/10076246. (in Russ.)
3. Babkin M A. Events of the first Russian revolution and the most sacred synod of Russian Orthodox Church (19051906). [Sobitiay pervoy possiyskoy revoluycii i svayteyschii sinod russkoy pravoslavnoy cerkvi (1905-1906)]. Ural historical bulletin. Yekaterinburg, 2008. No. 4(21). (in Russ.)
4. Rutkevich P. In protection of clergy and its zakonouchitelsky activit. [V saschitu duxovenstva I ego sakonoucitelskoy deaytelnosti]. Stavropol diocesan sheets (SDS). 1908. No. 1. (in Russ.)
5. Rutkevich P. Debauchery celebration. [Torschestvo rasvrata]. Ibid. 1908. No. 15. (in Russ.)
6. Perevozovsky A. Vicarial courses or daily church and public newspaper? [Pastirskie kursi ili eschednevnaay cerkovno-obschestvennaay gazeta?]. Ibid. 1908. No. 3. (in Russ.)
7. Fomenko T. What it is more necessary? (To a question of vicarial courses). [Cto nuschnee?]. Ibid. 1908. No. 4. (in Russ.)
10.
11.
12.
13.
14.
15.
Salsk I. Otklik on call. [Otklik na zov]. Ibid. 1908. No. 6. (in Russ.)
Samoylov D A. The Voronezh diocese of Russian Orthodox Church in days of the first Russian revolution (on materials of "The Voronezh diocesan sheets"). [Voroneschskaay eparxiay Russkoy Pravoslavnoy Cerkvi v goli pervoy russkoy revoluycii]. Available at: http://ist-konkurs.ru/raboty/2014/1701-voronezhskaya-eparkhiya (in Russ.) Sudnitsyn V. Rage of time and its disease. [Zloba vremeni i ego bolezni]. SDS. 1908. No. 6. Pp. 219-223; No. 7. (in Russ.)
Open letter to clergy of the Stavropol dioces. [Otkritoe pismo duxovenstvu Stabropolskoy eparxii] // Ibid. 1908. No. 10. Pp. 356-358; Our urgent needs. Ibid. No. 13. Pp. 441-448. (in Russ.)
Demyanov T. Concerning the project of the St. lake. I. Salsky. [Po povodu proekta sv. I. Salskogo]. In the same place. 1908. No. 16. (in Russ.)
Melioransky A. Something apropos about brotherly cash desk. [Necto po povodu o bratskoy kasse]. In the same place. 1908. No. 48. (in Russ.)
Alekseev T. Vicarial illnesses and their treatment. [Pastirskie nedugi i ix lecenie]. In the same place. 1908. No. 25. (in Russ.)
Priest Victor Lisyunin. Social and political function of clergy of the Tambov diocese during the revolution of 1905. [Obschestbenno-politiceskaay funkciay duxovenstva Tambovskoy eparxii vj vremay revoluycii 1905 g.]. Orthodox history and traditional culture of the Tambov region: Materials of an interregional scientific and practical conference on March 22-23, 2006. Nauch. edition of L. Yu. Evtikhiyev. Tambov, 2007. (in Russ.)
Информация об авторе
Information about the author
Акоева Наталья Борисовна, доктор исторических наук, профессор кафедры истории, культурологи и музееведения Краснодарского государственного института культуры, Краснодар, Россия akoeva_nata@mail.ru
Natalya B. Akoeva, Doctor of Historical Sciences, Professor of Department of History, Cultural and Museum Studies of Krasnodar State Institute of Culture, Krasnodar, Russia akoeva_nata@mail.ru
Получена: 15.08.2016
Received: 15.08.2016
Для цитирования статьи: Акоева Н. Б. Приходское духовенство Кубани в период спада Первой Русской Революции (по материалам Ставропольских епархиальных ведомостей). Историческая и социально-образовательная мысль. 2016. Том. 8. № 5. Часть 1. с.00-00.
doi: 10.17748/2075-9908-2015-7-6/2-00-00.
For article citation: Akoeva N.B. Prihodskoe duhovenstvo Kubani v period spada Pervoj Russkoj Revoljucii (po materialam Stavropol'skih eparhial'nyh vedomostej). [Parish clergy of Kuban during recession of the First Russian Revolution (on materials of the Stavropol diocesan sheets)]. Istoricheskaya i sotsial'no-obrazovatelnaya mys'l = Historical and Social Educational Ideas. 2016. Vol . 8. no. 5. Part. 1. Pp. 00-00.
doi: 10.17748/2075-9908-2015-7-6/2-00-00. (in Russian)
