CC BY
21Г.Н. ШУМКИН
G.N. SHUMKIN
«ПРИГОТОВЛЯТЬ ОРУДИЯ, ДАННЫЕ В НАРЯД,
ТЕМ ЖЕ СПОСОБОМ, КАК И ПРОБНУЮ ПУШКУ, ОНА ПОЛОЖИТЕЛЬНО
НЕ В СОСТОЯНИИ»
Вклад Князе-Михайловской сталепушечной фабрики в перевооружение русской армии и флота в 1860-х гг.
«IT IS ABSOLUTELY INCAPABLE ТО PRODUCE THE ORDERED GUNS IN THE SAME WAY AS THE TEST ONES»
Contribution of Knyaze-Mikhaylovsky steel-gun plant to rearmament of Russian
Army and Navy in 1860s
Сведения об авторе. Шумкин Георгий Николаевич — старший научный сотрудник Института истории и археологии Уральского отделения Российской академии наук, кандидат исторических наук (г. Екатеринбург. E-mail: shumk@mail.ru).
Аннотация. В статье проанализированы развитие Князе-Михайловской фабрики и её вклад в перевооружение артиллерии русской армии и флота в 1860-х гг.
Ключевые слова: Россия; XIX век; артиллерия; стальные орудия; горные заводы; Князе-Михайловская фабрика; перевооружение.
Information about author. Georgy Shumkin - Senior Researcher of the Institute of History and Archeology, Ural Branch of the Russian Academy of Sciences, Cand. Sc. (Hist.) (city of Yekaterinburg, E-mail: shumk@mail.ru).
Summary. The article analyses the development of the Knyaze-Mikhailovsky plant and its contribution into the rearmament of the Russian army and navy artillery in the 1860s.
Keywords: Russia; XIX century; artillery; steel guns; mountain plants; Knyaze-Mikhailovsky plant; rearmament.
Златоустовская Князе-Михайловская сталепушечная фабрика была одним из самых славных производств в истории русской металлургии и военной промышленности. Это было первое отечественное сталелитейное предприятие, изготовившее стальную пушку, не уступавшую лучшим мировым образцам. Однако фабрика, построенная специально для производства артиллерийского вооружения, оснащённая самым совершенным иностранным оборудованием, не смогла наладить массового выпуска орудий. И в 1868 году производство артиллерийского вооружения в Златоусте было остановлено. В результате армия и флот были вынуждены обратиться с заказами на стальные орудия к немецким заводчикам.
ПОСЛЕДНИЕ десятилетия сложилась устойчивая традиция в изложении истории фабрики. Кратко эту летопись можно представить следующим образом: в 1857 году П.М. Обухов создал новый способ производства литой стали; в 1859 году построена сталелитейная фабрика; в 1860 году на ней отлита первая стальная пушка, блестяще выдержавшая испытание в 4 ООО выстрелов; эта пушка на Всемирной выставке в Лондоне в 1862 году получила золотую медаль, а фабрика приступила к валовому производству стальных орудий; но в 1868 году изготовление орудий в
Златоусте было остановлено из-за трудностей с перевозкой тяжеловесных пушек1.
При знакомстве с этой версией истории фабрики возникает несколько вопросов. Во-первых, как развивалось производство? Вместо анализа того, как оно эволюционировало, исследователи, как правило, ограничиваются пересказом работы А.П. Кавадерова2, подробно описывающей оборудование и технологические приёмы фабрики на 1867 год, т.е. на то время, когда решался вопрос прекращения производства. Во-вторых, какой вклад внесла фабрика в перевооружение армии и
флота? 1860-е годы были временем кардинальных изменений в вооружении: гладкоствольные ружья и орудия заменялись нарезными, деревянный парусный флот — паровым броненосным. Фабрика, построенная специально для производства вооружения, должна была принять участие в этих процессах. В-третьих, действительно ли орудийное производство остановили только из-за проблем с перевозкой пушек крупных калибров? В исследованиях XIX— середины XX века обращается внимание на то, что в 1864 году качество отливок упало3. Может быть, этот фактор сыграл свою роль в прекращении произ-
водства? А если действительно оно было остановлено только из-за проблем с перевозкой крупнокалиберных орудий, то почему не организовали на фабрике выпуск орудий малых калибров?
Князе-Михайловская фабрика возникла как импортозамещающее предприятие. В 1847 году вестфальский металлург и предприниматель А. Крупп изготовил первую в мире пушку из литой стали. В 1851 году прусские артиллеристы провели испытание стальной пушки и получили замечательный результат — она оказалась прочнее и дешевле медных орудий. Но устойчивый интерес к орудиям Круппа сложился только во время Крымской войны, когда недостатки имевшихся гладкоствольных артиллерийских систем (прежде всего малая дистанция и низкая точность стрельбы) проявились со всей очевидностью и возникла необходимость перехода к нарезным орудиям. Литая сталь являлась наиболее подходящим металлом для изготовления нарезного оружия. Она обладала вязкостью (сопротивление действию пороховых газов); твёрдостью (сопротивление ударам снаряда о стенки орудия); эластичностью (сочетание вязкости и твёрдости); устойчивостью к химическому воздействию газов, к высоким температурам; а также была сравнительно недорогой4.
А. Крупп начал получать заказы на орудия от европейских правительств. Не стала исключением и Россия. В 1855 году ему заказали два гладкоствольных орудия — 12-фунтовую облегчённую пушку и 60-фунтовую пушку с чугунным кожухом. В 1857—1858 гг. пушки были испытаны и показали превосходный результат: первая выдержала 4000 выстрелов, вторая — 1000 (для сравнения: чугунное орудие считалось годным, если выдерживало 55 выстрелов усиленными зарядами или 500 обыкновенными). В военном ведомстве начали обсуждать перспективы организации в России производства стальных орудий по технологии Круппа5, но генерал-фельдцейхместер великий князь Михаил Николаевич поддержал альтернативный проект.
Директор Златоустовской оружейной фабрики М.П. Обухов, которому было поручено организовать производство кирас, выдерживавших попадание винтовочной пули, разработал свой метод из-
готовления литой стали. Он заключался в сплавлении в тигле магнитного железняка, сырцовой стали (уклада) и чугуна (у Круппа основным компонентом шихты являлась пудлинговая сталь). В 1855—1857 гг. была проведена серия сравнительных испытаний кирас и ружейных стволов, изготовленных из стали Круппа и Обухова. В ходе этих опытов обуховская сталь чаще оказывалась прочнее крупповской, а если и уступала ей, то несущественно6. Основной недостаток обуховской стали заключался в её крупнозернистом сложении, что считалось признаком недостаточно высокой вязкости и упругости; но при тщательной проковке «зерно» уменьшалось и свойства металла заметно улучшались7. Главное преимущество стали Обухова состояло в том, что, будучи изготовленной в России, она могла «быть приобретаема независимо от политических событий»8.
В 1857—1858 гг. М.П. Обухов изготовил два 10-фунтовых горных единорога, что свидетельствовало о возможности производства «по крайней мере 12-фн облегчённых пушек... подобных изготовляемым за границею»9. Обухов предложил построить в Златоусте сталелитейную фабрику с ежегодной производительностью до пятисот 4-фунтовых пушек10. Изначально фабрику планировалось оснастить 54 печами с 108 горнами, двумя паровыми молотами мощностью
в 750 пудов и 200 пудов, двумя воздуходувными машинами11. Строительство фабрики началось в июне 1858 года. 8 ноября 1859 года состоялось её открытие. В честь генерал-фельдцейхместера великого князя Михаила Николаевича фабрика получила название Князе-Михайловской.
В начале 1860 года на фабрике изготовили четыре отливки, из которых на Петербургском арсенале были выделаны три 4-фунтовые нарезные пушки (две бельгийской системы и одна французской) и 12-фунтовая облегчённая пушка12 (фабрика изготовляла орудия в черновой отделке — т.н. болванки, чистовую отделку производил Петербургский арсенал). На испытании 12-фунтовая пушка выдержала 4015 выстрелов, т.е. она повторила рекорд пушки Круппа. В Военном министерстве полагали, что «с артиллерийско-технической стороны... вопрос об орудиях излитой стали Обухова можно считать решённым», а «г. Обухов, по всей вероятности, будет приготовлять такие же превосходные орудия, как Крупп»13. Результаты испытания были столь впечатляющими, а уверенность в том, что «вопрос об изготовлении на будущее время для артиллерии орудий из литой стали... может быть окончательно решён», настолько сильной, что генерал-фельдцейхместер распорядился прекратить опыты с чугунными пушками, включая весьма
12-фунтовая пушка, отлитая на Князе-Михайловской фабрике, выдержавшая 4015 выстрелов
перспективную технологию скрепления чугунных орудий стальными кольцами14.
У России появился шанс получить самую совершенную артиллерию в мире, поэтому на развитие фабрики государство ресурсов не жалело. 30 декабря 1860 года, когда ещё только начались испытания первых пушек, министр финансов A.M. Княжевич представил Александру II доклад, в котором сообщил, что Князе-Ми-хайловская фабрика могла бы ежегодно выпускать до 500 отливок, но этому препятствуют низкая производительность Петербургского арсенала, способного выточить и высверлить только 100 4-фунтовых пушек, и слабая мощность поковочного оборудования самой фабрики. Чтобы довести производительность до данного уровня, надо приобрести четыре паровых молота, три паровые машины Вольфа с котлами, несколько станков и построить новые здания; всего на 400 тыс. рублей. Царь одобрил этот проект. Бельгийскому заводу Кокерилль (крупнейшему машиностроительному предприятию мира) было заказано оборудование на 1 750 000 франков15. Однако ещё до того, как это оборудование прибыло на Урал, выяснилось, что имевшихся на фабрике 96 двухместных горнов (т.е. рассчитанных на два тигля) для выполнения возложенных на фабрику нарядов недостаточно. В 1862 году были построены ещё 16 четырёхместных горнов. К1863
году достройка фабрики и её дооборудование были завершены, но в 1864 году существенно поменялся её коллектив, следствием чего стал новый этап модернизации.
М.П. Обухов, который ещё в 1861 году заявлял, что Златоуст — это неподходящее место для развития сталепушечного производства, в 1863 году уехал в Петербург, чтобы возглавить новый сталелитейный завод, названный в честь него Обуховским. Возможности для развития сталепушечного производства в Златоусте были объективно ограниченны. Во-первых, Князе-Михайловскую фабрику разместили на двух небольших площадках по берегам р. Ай, между горой Косотур и Злато-устовской оружейной фабрикой. Во-вторых, Златоуст испытывал острый дефицит энергоресурсов. В-третьих, доставка оборудования в расположенный в долине между горными хребтами Златоуст и отгрузка из него готовой продукции по мелководной и извилистой р. Ай были весьма непростыми задачами. Поэтому в 1863 году директор Горного департамента В.К. Рашет выбрал площадку для нового сталелитейного предприятия на берегу р. Камы, к северу от г. Перми, на месте закрытого Мотовилихинского медеплавильного завода. Руководителем этого завода, получившего название Пермского сталепушечного (а неофициально продолжавшего име-
новаться Мотовилихинским), был назначен Н.В. Воронцов — бывший помощник и правая рука Обухова. С собой П.М. Обухов и Н.В. Воронцов постарались забрать из Златоуста лучших специалистов сталепушечного производства.
Руководителем Златоустов-ской фабрики был назначен А.Х. Деви. Сделав ставку на снижение себестоимости и на рост производительности, он начал новый этап модернизации фабрики. В 1864—1865 гг. двухместные сталеплавильные горны были перестроены в более экономичные трёхместные, заказаны новые сверлильные и строгальные станки и мощнейший 1000-пудо-вый молот Нейлора (всего на 210 тыс. рублей)16. В 1866 году из-за низкого качества изготовлявшихся орудий валовое производство на фабрике было остановлено и, как следствие, прекратилось усиление её мощностей.
Таким образом, в течение своей недолгой истории фабрика непрерывно достраивалась и перестраивалась. Её оснастили самым совершенным иностранным оборудованием, среди которого были два мощных паровых молота — 550-пудовый Конди и 1000-пудо-вый Нейлора (первый, правда, был серьёзно повреждён, а второй так и не был собран), первые в Злато-устовском округе паровые машины и первые паровые воздуходувки. В 1859—1865 гг. стоимость строений и имущества Оружейной и Князе-Михайловской фабрик (в организационном плане Князе-Ми-хайловская фабрика подчинялась Оружейной) выросла почти в 3 раза — с 345,7 до 921,8 тыс. рублей и составила почти 40 проц. стоимости имущества всего Златоустовского горного округа17. По сведениям Н.В. Калакуцкого, к концу 1867 года капитал Князе-Михайловской фабрики в изделиях, припасах, материалах и инструментах достиг «колоссальной цифры» — 1,5 млн рублей18.
Каждый раз, обращаясь к императору с очередным проектом, министры финансов мотивировали это необходимостью усилить производственные мощности фабрики. Какой же была реальная производительность фабрики, что она изготовила?
Литература даёт противоречивые сведения о продукции, изготовленной Князе-Михайловской
фабрикой. Наиболее распространены данные о 367 орудиях. Это число, по-видимому, возникло в результате сложения данных Л.Г. Бескровного о 220 стволах, отлитых в 1861—1864 гг., и 147 орудиях, изготовленных в 1865—1867 гг.19 Е.Ю. Рукосуев приводит более значительные цифры — 540 стальных отливок и 226 готовых орудий20. По сведениям Н.В. Калакуцкого, опиравшегося на материалы делопроизводственной документации фабрики, в 1860—1866 гг. были изготовлены 557 стальных отливок, из них 93 были отправлены Артиллерийскому департаменту Морского министерства, а 376 поступили в обработку; были изготовлены 134 орудия, поступивших в артиллерийскую приёмку, 133 орудия отправлены речными караванами к местам назначения: 66 4-фунтовых пушек, 14 6-фунтовых, семь 8-фунтовых, 41 12-фунтовая, одна 24-фунтовая пушка и четыре 1-пудовые мортиры21.
Противоречия в сведениях о количестве выпущенной продукции обусловлены спецификой источни-ковой базы. В частности, одно и то же изделие — орудие в черновой обработке (а именно их и производила фабрика — чистовая отделка производилась в Петербурге) — могло быть записано и как орудие, и как «болванка». Но даже если установить точное число изготовленных орудий и стальных отливок, то оно мало что может сказать об эффективности работы фабрики, поскольку эффективность определяется прежде всего соотношением выполненных и невыполненных заказов.
Не дожидаясь завершения опытов, Артиллерийский департамент Военного министерства заказал фабрике четыре 1-пудовые горные мортиры князя Н.В. Гагарина для Кавказской армии; 6-фунтовую казнозарядную пушку с замком системы Варендорфа22 и 26 пушек «по вновь проектированным чертежам»: восемь 4-фунтовых, восемь 8-фунтовых и десять 12-фунтовых. В ноябре 1860 года был получен наряд от флота на три пушки — 5-дюймовую и 6-дюймовую системы Варендорфа и 5-дюймовую системы П.М. Обухова23. Эти орудия предназначались для опытов: с их помощью армия и флот должны были определиться с типами артиллерийских систем, которые должны поступить на вооружение.
1-пудовые горные мортиры были отправлены из Златоуста весной 1861 года; в ноябре 1861 года — «в глухом виде» 5-дюймовая пушка Варендорфа для флота; весенним караваном 1862 года — четыре 12-фунтовые пушки «нового чертежа», дополнительным караваном — оставшиеся шесть 12-фунтовых пушек, восемь 8-фунтовых, восемь 4-фунтовых и 6-фунтовых пушек прусской системы24. Уже в этих партиях выявился серьёзный брак: «в дульной части при высверливании орудий оказывались трещины вдоль оси орудия, а металл местами крошился и вываливался кусками». Негодными оказались одна мортира, две 12-фунтовые пушки и 5-дюймовая пушка25. Причины брака определились быстро — это слабая проковка отливок (как уже говорилось, тщательная проковка была необходима для уплотнения слитка) и несоблюдение технологии при производстве стали. Ещё рельефнее проблемы качества литья и проковки слитка проявились в ходе выполнения следующего заказа — на пушки «дальнего бросания».
С конца 1850-х и на протяжении 1860-х годов наиболее острой проблемой обороноспособности России являлась защита морских рубежей от броненосцев, интенсивное строительство которых развернулось в Англии и Франции. На вооружении флота и береговой обороны стояли гладкостенные чугунные орудия, снаряды которых железную броню не пробивали. Фактически столица Российской империи, прикрывавшаяся с моря цепью фортов и батарей Кронштадта, и всё Черноморское побережье (по
Парижскому договору России было запрещено иметь военный флот на Чёрном море) оставались не за-щищёнными от внезапной атаки вражеского броненосного флота. В 1861 году в Военном и Морском министерствах спроектировали орудия, снаряды которых должны были пробить броню. В конце 1861 года фабрика получила наряд на 160 12-фунтовых и 150 24-фунтовых стальных пушек «дальнего бросания» для береговой артиллерии26 и на «возможно большее число» 5-дюймовых и 6-дюймовых пушек для флота27.
В начале 1862 года производственные мощности фабрики не были рассчитаны на выпуск крупнокалиберных орудий. Если слиток для 12-фунтовой пушки «дальнего бросания» ещё можно было изготовить (для отливки 24-фунтовой пушки не хватало горнов), то проковка являлась невыполнимой задачей. В январе-апреле 1862 года на фабрике были предприняты попытки изготовить девять 6-дюймовых морских пушек и девять 12-фунтовых пушек «дальнего бросания», но из-за слабости паровых молотов они не увенчались успехом. К концу 1862 года производственные мощности были усилены: количество горнов увеличилось с 96 до 112, установлены новая паровая воздуходувка, станки для сверления и обточки орудий и новый 550-пудовый паровой молот Конди. Однако во время пробного пуска молота были повреждены цилиндр и одна из его станин, вследствие чего изготовление крупнокалиберных 24-фунтовых и 6-дюймовых орудий оставалось
Пушки перед зданием Златоустовского арсенала
Общий вид Златоустовского завода
Начало XX в.
Фото С.М. Прокудина-Горского
для фабрики неразрешимой задачей. Но и 12-фунтовые пушки производились с огромным трудом. «Особенные трудности» представляла проковка средней, цапфенной, части орудия. Цапфы отделывались ручными молотами на якорном горне. В результате получались орудия настолько низкого качества, что они, по мнению артиллерийского приёмщика Н.В. Калакуцкого, «только и годны на службу вместо якоря; их надо бросать в море»28. Для решения этой проблемы предпринимались различные меры: летом 1862 года артиллерийское ведомство заказало фабрике опытную 24-фунтовую пушку с чугунной оболочкой, снабжённой цапфами; осенью 1863 года по инициативе Обухова была приготовлена 12-фунтовая пушка с накладными цапфами, однако в артиллерии к накладным цапфам отнеслись с настороженностью (в скором времени почти все орудия будут изготовляться с цапфенными кольцами).
Летом 1862 года Военное министерство, осознав, что Князе-Ми-хайловская фабрика ещё не скоро сможет выпускать орудия надлежащего качества (полагали,что это может занять не менее 6 лет, «как это было потребно и для фабрики Круппа»)29, заказало А. Круппу опытные 3-пудовую гладкую и 9-дюймовую нарезную пушки. Сотрудничество с вестфальским промышленником дало хорошие результаты: был выработан тип казнозарядного орудия, принятый русской артиллерией (клиновой затвор Круппа с обтюрирующими кольцами Бродвеля); на вооружение армии и флота стали поступать надёжные стальные пушки
— к концу 1860-х годов почти все стальные орудия, состоявшие на вооружении армии и флота России, были изготовлены Круппом.
Что касается пушек «дальнего бросания», то из заказа на 150 24-фунтовых и 160 12-фунтовых пушек в 1862—1864 гг. Князе-Михайловская фабрика изготовила и отправила в Петербург 78 12-фунтовых и пять 24-фунтовых пушек. Из них 6412-фунтовые и все 24-фунтовые были переданы морской артиллерии (по-видимому, в компенсацию за 5-дюймовые и 6-дюймовые орудия, к производству которых фабрика так и не приступила).
Поскольку фабрика оказалась не в состоянии изготовлять 24-фунтовые и 6-дюймовые пушки, в начале 1863 года Военное министерство решило приспособить незадействованные производственные мощности под выпуск 4-фунтовых пушек для полевой артиллерии — ими планировалось заменить 4-фунтовые медные пушки30. Наряд на 4-фунтовые дульнозарядные пушки был единственным, который фабрика перевыполнила. Рассчитывая на новые наряды, фабрика изготовила к каравану 1864 года не 24, а 38 пушек. Однако артиллерия перешла к казнозарядным орудиям. Из 14 лишних пушек пять были забракованы, две приняли в артиллерию.
18 сентября 1864 года наряды на дульнозарядные орудия были отменены. Австро-прусско-датская война 1864 года показала, что казнозарядные орудия так же надёжны, как и заряжавшиеся с дула, но точнее в стрельбе и удобнее при перезаряжании31. В 1864 году Главное артиллерийское управление (ГАУ) заказало Князе-Михайловской фабрике и Пермскому сталепушечному заводу казнозарядные 4-фунтовые полевые и 12-фунтовые и 6-дюймовые крепостные пушки «в том числе, в каком будут в состоянии приготовлять»32. Однако фабрике пришлось выпускать их в новых, худших условиях. Во-первых, с уходом Обухова и Воронцова обновился её коллектив. Во-вторых, фабрика лишилась монопольного положения, она стала конкурировать с новыми Обуховским сталелитейным и Пермским сталепушечным заводами. В-третьих, изменились условия приёмки орудий.
Изначально продукция фабрики принималась артиллерийской приёмкой только по внешнему осмотру. Более того, М.П. Обухов, ссылаясь на взятую в 1859 году 10-летнюю привилегию, не допускал приёмщиков к важнейшим производственным операциям, в частности, он засекретил состав шихты. Только в сентябре 1863 года генерал О.П. Резвой «по взаимному соглашению с полковником Обуховым» составил «Правила для руководства артиллерийскому офицеру, которому в Князе-Михайловской фабрике поручен приём стальных орудий и наблюдение за их приготовлением»33. Благодаря этим правилам приёмщики получили возможность наблюдать за всеми технологическими операциями и собирать образцы металла. Но новых правил оказалось недостаточно. В начале 1864 года на испытании одна дульнозарядная 4-фунтовая пушка разорвалась на первом же выстреле. С этого времени стальные 4-фунтовые пушки принимались в артиллерию по тем же правилам, по каким осуществлялась приёмка 4-фунтовых медных пушек: орудия отливались из испытанной и утверждённой шихты; при наличии раковин и трещин — браковались; все орудия подвергались общей пробе (5 усиленных выстрелов), а слабейшее орудие из партии в 20 штук подвергалось контрольной пробе продолжительной стрельбой в 1000 выстрелов; если оно не выдерживало пробы, то браковалась вся партия34.
В 1864—1865 гг. выпуск орудий достиг максимальных показателей — теперь фабрике надо было доказывать свою состоятельность в конкурентной борьбе успешным выполнением нарядов; но при этом резко обострилась проблема брака. По свидетельству приёмщика Н.В. Калакуцкого, «из каждых 6 орудий... одно разрывалось на первых выстрелах, а из каждых 2-х или 3-х одно разрывалось при продолжительной стрельбе; словом, большая часть орудий была негодна в дело»35. Впрочем, у основного конкурента — Пермского сталепушечного завода — дела шли столь же плохо. В декабре 1864 года Артиллерийский комитет подготовил для Златоустовской фабрики и Пермского завода программу опытов, «имеющих целью разрешить наиболее важные вопросы, относящиеся до изготов-
Г.Н. ШУМКИН. «Приготовлять орудия, данные в наряд, тем же способом...» •
а
ления стальных орудий»; прежде всего, определиться с «наилучшим составом шихты»36. В 1865 году эти опыты были проведены, шихта подобрана и возобновилось производство орудий «в наряд». В сентябре 1865 года товарищ генерал-фельдцейхместера A.A. Баранцов, посетив лично Пермский сталепушечный завод и Князе-Ми-хайловскую фабрику, убедился «в успешном ходе работ». В следующем, 1866 году Военное министерство рассчитывало получить от Пермского завода, «а может быть, и от Князе-Михайловской фабрики» до 300 стальных 4-фунтовых пушек, «крайне необходимых для вооружения полевой артиллерии». Но вновь начались разрывы орудий. Поскольку одна пушка успешно проходила испытания, а другая, изготовленная, казалось бы, в точно таких же условиях, разрывалась на первыхже выстрелах «без видимых причин», «Комитет по изготовлению артиллерийских орудий для крепостей и флота» констатировал, что «техническая сторона стале-пушечного дела» «совершенно не известна» (или, как отметил А.Х. Деви, «есть terra incognita для Горного и Артиллерийского ведомств»). 10 марта 1866 года комитет признал «неблагонадёжными» все орудия, изготовленные к этому времени в Златоусте и Мо-товилихе. Относительно златоу-стовских пушек было предписано следующее: 1) «неопробованные орудия считать решительно негодными и не подвергать пробе, потому что... орудия принадлежат к старым системам, кои не могут быть употреблены вдело»; 2) «те орудия, которые были опробованы в Златоусте и выдержали общую пробу, усиленную по предложению Инспектора артиллерийских приёмок генерала Одинца, и контрольную пробу, сохранить до тех пор, пока не будет найдена такая проба, по которой можно судить о годности каждого орудия отдельно, не подвергая его продолжительной стрельбе»37.
Валовое производство на Князе-Михайловской фабрике было остановлено. К этому времени на ней изготовили 81 4-фунтовую казно-зарядную пушку, из них 24 пушки прошли приёмку и были доставлены к местам назначения; также были доставлены к местам назначения 13 12-фунтовых пушек. На 11 марта 1861 года на фабрике «в
пушках и болванках состояли» 65 4-фунтовых, 60 12-фунтовых и 7 24-фунтовых пушек38.
Итак, за пять лет фабрика смогла выполнить первые наряды на опытные орудия, а также наряд на 25 дульнозарядных 4-фунтовых пушек. Важнейшие заказы на 12-фунтовые и 24-фунтовые пушки «дальнего бросания», 5-дюймовые и 6-дюймовые морские пушки и на 4-фунтовые, 12-фунтовые и 6-дюймовые казнозарядные пушки, от которых зависела боеспособность артиллерии, были провалены. Именно поэтому армия и флот были вынуждены обратиться с заказами на стальные орудия к немецким заводчикам Круппу и Бергеру, вернуться к вооружению артиллерии медными и чугунными орудиями, а также поддержать в качестве проектов по замещению иностранных производителей Обуховский и Пермский заводы. Отношение власти к Князе-Михайловской фабрике выразил племянник царя герцог Николай Максимилианович Лейхтенбергский, в 1866 году посетивший уральские заводы: «Хотя эта фабрика и снабжена хорошими машинами, но по своему неудачно выбранному положению никогда не может конкурировать с Пермскою фабрикою, и произведения её всегда будут обходиться дороже произведений последней». Оставалось только ждать, когда Пермский завод решит проблему качества продукции, чтобы окончательно остановить в Златоусте орудийное производство ради «большего единства в действиях» и «уничтожения антагонизма... который не может не мешать успешному ходу дела»39.
Факторы «неуспешности» фабрики были определены ещё в 1861—1862 гг. и с тех пор оставались неизменны: маломощность поковочного оборудования, проблема с обработкой цапфенной части ствола и, главное, несоблюдение технологий. Весьма вольное отношение к технологии сложилось на фабрике с самого начала. Обухов не переставал экспериментировать с шихтой, режимом отливки, механической обработкой слитка, даже когда фабрика изготовляла орудия в наряд, что в корне противоречило ключевому принципу военного производства — неукоснительно следовать той технологии, при которой был получен образец, успешно прошедший испытание. В
результате получались «разнокачественные» орудия. Артиллерийское начальство, находившееся первое время под впечатлением от испытания 12-фунтовой опытной пушки, запрещало приёмщикам «всяких излишних требований по предмету наблюдения за делом помянутых орудий»40. Функции приёмщика сводились лишь к внешнему осмотру и обмеру орудия. А если он не соглашался принять орудие, то горные инженеры отправляли слиток к месту назначения «за собственным браком». И даже при этом, как отмечал приёмщик A.C. Лавров, «на артиллерийского приёмщика смотрят как на личность вредную, которая при начале дела может, по мнению фабрики, лишь уронить её репутацию, а потому фабрика и старается всеми мерами отстранить его от наблюдения». А основания избегать излишнего контроля со стороны приёмки были весьма веские. Интересы артиллерийского и горного ведомств явно не совпадали. Первое желало в кратчайшие сроки получить качественное вооружение, второе — показать в отчётности хозяйственную эффективность предприятия и добиться экономии средств. A.C. Лавров так описывал стиль управления на фабрике: «Начинается валовая работа, фабрика вскоре видит, что приготовлять орудия, данные в наряд, тем же способом, как и пробную пушку, она положительно не в состоянии, способ этот слишком дорог, да и в важных материалах чувствуется недостаток; между тем орудия обещаны к сроку; начинается стремление удешевить металл; стремление это ещё больше усиливает весьма понятное желание себя обеспечить в материальном отношении — половина удешевления металла составляет законную собственность служащих на фабрике лиц горного ведомства (курсив мой. — Прим. авт.)»41.
Как выше отмечалось, изначально шихта составлялась из сырцовой стали (уклада), чугуна и магнитного железняка. После триумфального испытания 12-фунтовой пушки П.М. Обухов заменил сравнительно дорогую сырцовую сталь на железо, что, как полагали приёмщики, и привело к снижению качества продукции. А.Х. Деви перестал класть в тигель магнитный железняк, т.е. сталь начали изготовлять только из чугуна и железа.
Когда в 1866 году фабрике запретили изготовлять орудия в наряд и предписали решить проблему качества продукции, местное начальство попыталось вернуться к первоначальной технологии Обухова, но было поздно — производство уклада к этому времени находилось уже в упадке. Пришлось обращаться к наработкам А. Круппа — в шихту начали добавлять пудлинговую сталь; её производство было налажено на Саткин-ском заводе42. Таким образом, на фабрике четырежды кардинально менялась технология производства тигельной стали. Если же учесть иные аспекты выплавки металла (соотношение компонентов шихты, режим плавки, состав тигля, скорость заливки опоки, форма опоки, методы уплотнения отливки в опоке и т.д.), то придётся признать, что изменения в технологии шли непрерывно.
По сути, основной вклад Князе-Михайловской фабрики в перевооружение армии и флота стальными орудиями заключался в том, что она послужила экспериментальной площадкой, на которой отрабатывались производственные технологии. И в связи с этим очень значимым оказался последний период существования Князе-Михайловской фабрики — 1866—1868 гг., когда к опытам были допущены артиллерийские приёмщики Н.В. Калакуцкий и A.C. Лавров. Они провели всесторонние исследования процессов производства и получили ряд важнейших результатов. Из них наиболее известны открытие A.C. Лавровым ликвации стали (неоднородности химического состава различных частей слитка, возникающей в процессе его остывания) и исследования Н.В. Калакуцким влияния нагревания и проковки на кристаллическую структуру стали43. В ходе этих опытов Н.В. Калакуцкий предложил оригинальный способ определения качества слитка. По его мнению, традиционные испытания контрольного орудия большим числом выстрелов бессмысленны — «пробные орудия не поступают на службу и не есть действительные представители остальных». Он предложил отливать орудие с запасом металла в казённой части, с т.н. хвостом. «Хвост» был нужен, во-первых, для установки орудия в сверлильном станке, а во-вторых — для пороховой пробы. Если канал просверливать длиннее, а «хвост»
не отрезать, то получается дульно-зарядное орудие. При пороховой пробе испытанию подвергается только «хвост», который затем отрезается44. Этот метод был успешно применён Н.В. Воронцовым на Пермском сталепушечном заводе. В 1868 году здесь была изготовлена 8-дюймовая пушка, успешно выдержавшая испытания. В результате чего на Пермском заводе возобновилось валовое производство орудий, а на Князе-Михайловской фабрике опыты с изготовлением пушек были прекращены. Поковочное и металлорежущее оборудование было перевезено на Пермский сталепушечный завод и Александровский завод Олонецкого горного округа45.
Итак, обращение к источникам за ответами на вопросы, поставленные в начале статьи, показывает, что история фабрики была более драматичной, чем описывается в литературе.
Первое. На протяжении своей недолгой истории фабрика находилась в постоянном развитии: производственные мощности непрерывно усиливались, а технологии изготовления стали быстро менялись. Государство не жалело средств на развитие фабрики: к моменту остановки орудийного производства её капитал оценивался в 1,5 млн рублей.
Второе. Эти огромные расходы должны были окупиться стальными орудиями, которые по своим техническим характеристикам должны были превосходить зарубежные аналоги. Но из-за неотработанности технологий, слабости оборудования (прежде всего поковочного), противоречий чиновников горного и артиллерийского ведомств фабрика не справилась с возложенными на неё задачами. Вследствие чего Военному и Морскому министерствам пришлось обратиться с заказами на стальные орудия к Круппу, поддержать альтернативные Князе-Михайловской фабрике проекты — Обуховский и Пермский заводы, вернуться к изготовлению орудий из меди и чугуна.
Третье. Производство орудий «в наряд» было прекращено не в 1868, а в 1866 году. Причиной его остановки послужили не сложности с перевозкой крупнокалиберных орудий (пушки «дальнего бросания», наряд на которые фабрика получила ещё в 1861 г., как раз таковыми и являлись), а из-за целого
комплекса неразрешённых организационных и технологических проблем. К концу 1860-х годов на вооружении русской армии и флота не стояло ни одного орудия, изготовленного в Златоусте.
Тем не менее Князе-Михайлов-ская фабрика внесла свой вклад в перевооружение армии. Излитой «обуховской» стали начали изготовлять холодное оружие и стволы для винтовок. В 1860-е годы ружейные стволы изготовлялись из железа Ижевского завода, стали немецкого фабриканта Бергера и стали Князе-Михайловской фабрики. В сравнении с ижевскими железными златоустовские стволы почти не имели брака (в железных стволах он достигал 50 проц.) и не «расстреливались» (т.е. металл не выгорал, стволы были практически вечными), в сравнении со стволами Бергера — не зависели от перипетий внешней политики46. В 1860-е годы Златоуст выполнял небольшие заказы на стальные полосы, «глухие» болванки, «черновые» ствольные трубки (было поставлено более 40 тыс. ствольных трубок). Златоустовская сталь была идеальным материалом для производства стволов. Но Златоуст так и не стал центром производства металла для стрелкового оружия. Если бы это произошло, то, во-первых, была бы возрождена уничтоженная во время Крымской войны система, в которой горные заводы были монопольными поставщиками ствольного металла. Гарантии того, что, став монополистом, Златоуст не пойдёт по пути удешевления производства и снижения качества продукции, никто дать не мог. Во-вторых, разместив крупные заказы на ствольную сталь в Златоусте, военные чиновники должны были прекратить недавно начатые работы по организации производства ствольного железа в Ижевске и признать, что их проект потерпел фиаско47. Небольшие заказы на холодное оружие и металл для винтовок не могли загрузить производственных мощностей объединённых Оружейной и Князе-Михайловской фабрик. До начала 1880-х годов оружейное производство в Златоусте находилось в состоянии кризиса.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Алексеев В.В., Гаврилов Д.В. Металлургия Урала с древнейших вре-
мён до наших дней. М., 2008. С. 419, 420; Бескровный Л. Г. Русская армия и флот в XIX в. М., 1973. С. 349, 350; Гаврилов Д.В. Роль Златоустовской Князе-Михайловской фабрики в возникновении и утверждении ста-лепушечного производства в России // Первые Бушуевские чтения. Златоуст, 2003. С. 72—76; Куликовских С.Н. Златоустовские стальные пушки // Воен.-истор. журнал. 2010. № 7. С. 58-60; Рукосуев Е.Ю. Производство артиллерийских орудий в Златоустовском горном округе в середине XIX века // Вторые Бушуевские чтения. Златоуст, 2004. С. 72-76.
2 Кавадеров А. Князе-Михайловская сталепушечная фабрика в г. Златоусте // Горный журнал (ГЖ). 1868. Т. I. Горное и заводское дело. С. 1—53, 151-218,311-361.
3 Калакуцкий Н. Материалы для изучения сталелитейного дела в России //Артиллерийский журнал (АЖ). 1869. № 9. Отдел неофиц. С. 277; Черняк А.Я. Возникновение в России сталепушеч-ного производства и перевооружение артиллерии стальными орудиями. Ав-тореф.... канд. ист. наук. М., 1955. С. 8.
4 Шрамченко Н., Энгелъгардт А. Литьё медных орудий в России //АЖ. 1859. № 2. Отдел учёный и технический. С.127.
5 Отчёт о занятиях Артиллерийского отделения Военно-учёного комитета. //АЖ. 1857. № 1. Отдел офиц. С. 13.
6 Кавадеров А. Указ. соч. С. 2; Литая сталь г. Обухова // ГЖ. 1861. № 3. С. 360, 361; Перечень занятий в заседаниях Артиллерийского отделения Военно-учёного комитета // АЖ. 1857. № 3. Отдел офиц. С. 50; Родкевич С. Ответ на «Замечания по поводу описания выделки литой стали г. Обухова» // АЖ. 1858. № 2. Смесь. С. 119—121.
7 Русилович Г. О литой стали, приготовляемой на Урале //АЖ. 1858. № 5. Отдел учёный и технический. С. 83.
8 Перечень занятий Комитета об улучшении штуцеров и ружей // АЖ. 1857. № 1. Отдел офиц. С. 69-71.
9 Русилович Г. Указ. соч. С. 92.
10 Обзор действий министерства финансов по горной и соляной части за время управления бывшего министра //ГЖ. 1862. № 12. С. 520.
11 Отчёт за трёхлетнее управление артиллериею Его Императорским Высочеством генерал-фельдцейхместером с 25-го января 1856 по 25 января 1859 года//АЖ. 1860. № 2. Отдел офиц. С. 71.
12 По действовавшим правилам перед началом валового производства орудий заводы должны были изготовить 12-фунтовую облегчённую пушку,
которая подвергалась испытанию на прочность.
13 Стальные орудия подполковника Обухова//АЖ. 1861. № 7. Отдел учёный и технический. С. 489.
14 Перечень занятий в заседаниях Временного артиллерийского комитета //АЖ. 1861. № 4. Отдел офиц. С. 94.
15 Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 40. Оп. 2. Д. 38. Л. 140, 141; Д. 46. Л. 8; Д. 58. Л. 71-73 об.
16 Там же. Д. 58. Л. 144-146.
17 Там же. Ф. 37. Оп. 35. Д. 22. Л. 361; Д. 41. Л. 256.
18 Калакуцкий Н. Указ. соч. // АЖ. 1869. № 9. Отдел неофиц. С. 290.
19 Бескровный Л.Г. Указ соч. С. 350.
20 Рукосуев Е.Ю. Указ. соч. С. 75.
21 Калакуцкий Н. Указ. соч. // АЖ. 1869. № 9. Отдел неофиц. С. 304, 305.
22 Варендорф Мартин — шведский барон, владелец Окерского чугуноплавильного завода, в 1850-х гг. изобрёл надёжный механизм запирания орудия клином; чугунные 30-фунтовые казнозарядные орудия Варендорфа были приняты на вооружение русской артиллерии.
23 Государственный архив Свердловской области (ГА СО). Ф. 39. Оп. 1. Д. 43. Л. 29, 29 об.
24 Архив г. Златоуста. Ф. И-19. Оп. 1. Д. 2253. Л. 15, 15 об.
25 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 506. Оп. 1. Д. 11. Л. 4 об.; Киреев П. Заметка по поводу статьи артиллерийского журнала «О новых способах приготовления литой стали» // ГЖ. 1862. № 3. С. 599, 600.
26 По 20 медных пушек «дальнего бросания» было заказано Петербургскому и Брянскому арсеналам, но в июне выяснилось, что медные пушки «дальнего бросания» бесполезны — при выстреле канал ствола расширялся, а олово в стенках и в нарезах так выгорало, что «препятствовало даже свободному досыланию снаряда». См.: ГА СО. Ф. 39. Оп. 1. Д. 43. Л. 101, 101 об.; Перечень занятий в заседаниях Временного артиллерийского комитета //АЖ. 1862. № 11. Отдел офиц. С. 333;
27 Архив г. Златоуста. Ф. И-19. Оп. 1. Д. 2253. Л. 15, 15 об.; Перечень занятий в заседаниях Временного артиллерийского комитета //АЖ. 1862. № 3. Отдел офиц. С. 99, 100; Всеподданнейший отчёт о действиях Военного министерства за 1861 г. СПб., 1863. С. 180.
28 Калакуцкий Н. Указ. соч. // АЖ. 1869. №1. Отдел неофиц. С. 90.
29 Перечень занятий в заседаниях Временного артиллерийского комитета //АЖ. 1862. №11. Отдел офиц. С. 338.
30 Полное собрание законов Российской Империи (ПСЗ РИ) II. № 39149.
31 Прусская система нарезных орудий на войне //АЖ. 1864. № 5. Смесь. С. 367.
32 Отчёт ГАУ // Всеподданнейший отчёт о действиях Военного министерства за 1864 г. СПб., 1866. С. 45.
33 ГА СО. Ф. 39. Оп. 1. Д. 43. Л. 53, 222-227.
34 РГВИА. Ф. 506. Оп. 1. Д. 11. Л. 5 об.; Кавадеров А. Указ. соч. // ГЖ.
1868. № 2. Горное и заводское дело. С. 331; Перечень занятий в заседаниях Артиллерийского комитета ГАУ // АЖ. 1864. № 7. Отдел офиц. С. 346-348.
35 Калакуцкий Н. Указ. соч. // АЖ.
1869. № 9. Отдел неофиц. С. 278.
36 Перечень занятий в заседаниях Артиллерийского комитета ГАУ // АЖ. 1865. № 4. Отдел офиц. С. 191-193.
37 РГВИА. Ф. 506. Оп. 1. Д. 11. Л. 2 об., 3,7, 7 об., 8.
38 Перечень занятий в заседаниях Артиллерийского комитета ГАУ // АЖ. 1866. № 7. Отдел офиц. С. 296; Относительно приготовления стальных орудий на Пермской и Златоустовской фабриках // АЖ. 1866. № 8. Отдел неофиц. С. 395.
39 РГИА. Ф. 40. Оп. 2. Д. 62. Л. 148, 148 об.
40 ГА СО. Ф. 39. Оп. 1. Д. 43. Л. 42.
41 Там же. Л. 254, 255.
42 Калакуцкий Н. Указ. соч. // АЖ. 1869. №1. Отдел неофиц. С. 69, 70.
43 Лавров А. О приготовлении стальных орудий//АЖ. 1866. № 11, 12. Отдел неофиц. С. 505-529, 555-577; См. также: Сорокин Ю.Н. Выдающийся русский металлург A.C. Лавров // Труды по истории техники. Вып. IV. М., 1954. С. 110-123; Фёдоров A.C. Творцы науки о металле. М., 1980; Русские учёные-металловеды. М., 1951; Черняк А.Я., Нахимов Д.М. Русский учёный-металловед Н.В. Калакуцкий. М., 1951.
44 Калакуцкий Н. Проба стальных орудий //АЖ. 1866. № 1. Отдел неофициальный. С. 33—60.
45 ГА СО. Ф. 43. Оп.1. Д. 547. Л. 18; Падучее П. Первые стальные пушки // Исторический вестник. 1894. Т. LVI. С.183.
46 Архив Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи. Ф. 14. Оп. 42. Д. 358. Л. 86, 86 об., 106, 107.
47 Шумкин Г.Н. Проблема снабжения металлом для стволов оружейных заводов России в XIX — начале XX веков // Война и оружие. Новые исследования и материалы. Труды 7 международной научно-практической конференции. 18-20 мая 2016 г. Ч. V. СПб., 2016. С.390. ■
