CC BY
67
В то же время Т. Бёрцель предлагает разделять сети потрем показателям: количественному, качественному (показатель эффективности) и суггестивному (показатель уровня влияния) [13, С. 357].
Очевидно, что данные типологии и подходы ориентированы, прежде всего, на учет внутренних особенностей функционирования тех или иных политических сетей, их состава и направленности деятельности. Общей чертой всех определений является использование категорий интереса и взаимозависимости между частями сети.
Примечания:
1. GriffithE. TheImpasse ofDemocracy: a Study ofthe Modern Government in Action. - N.Y.: Harrison-Hilton Books Inc., 1939. - 384 p.
2. FreemanJ.L.The Political Process: Executive Bureau-LegislativeCommittee Relations. - N.Y.: Garden City, 1955. - 80 p.
3. See ex. grat.: Rokkan S. Norway: Numerical Democracy and Corporate Pluralism // Publikasjon. - Bergen: Chr. Michelsens institutt, -1966. -№ 227. - P. 69-444.
4. Курочкин А. В. Теория политических сетей: предпосылки становления и место в современной политической науке // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология
и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - Тамбов: Грамота, 2011. - №8 (14): в 4-х ч. Ч. III. - С. 117-120.
5. См. напр.: Кастельс М. Становление общества сетевых структур // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В.Ш. Иноземцева. - М.: Academia, 1999. - 631 с.
6. Rhodes R. Understanding Governance. Policy Network, Governance, Reflexivityand Accountability.- Buckingham, Philadelphia: Open University Press, 1997.- 252 p.
7. Borzel T. Organizing Babylon - On the Different Conceptions of Policy Networks // Public Administration. -1998. - Vol.76. - Issue 2. - P. 253273;
8. Heywood A. Politics. - N.Y.: Palgrave Macmillan, 2007. - 496 p.
9. Peterson J. Policy Networks // IHS Political Science Series. - Vienna: Institute for Advanced Studies, 2003. - № 90. - 29 p.
10. Сморгунов Ш.В. Сетевой подход к политике и управлению // Полис.-2001.- №3.- С. 103-112.
11. Рябцев О.В. Сетевой принцип деятельности организаций закрытого типа в контексте угроз национальной и региональной безопасности России (на примере крымско-татарского национального движения): дис.... канд. полит. наук. - Ростов-на-Дону, 2008. -182 с.
12. Rhodes R., Marsh D. Policy Network in British Government. - Oxford: Clarendon Press, 1992. - 295 p.
13. Borzel T. Rediscovering Policy Networks as a Form of Modern Governance//Journal of European Public Policy. -1998. - Vol.5. (№ 2). - P. 354-359.
О
ГЧ
I-
o
1_
Ы1
□
CO
ГЧ
■ oil
I—
CAUSAL MECHANISMS OF ECOPOLITICAL VIOLENCE Nefedov Sergey Alexandrovich, PhD of Political Science, Assistant Professor,
Chair of Mass Media, North-Caucasus Federal University, Stavropol 71
E-mail: offiziell@yandex.ru
In the article factors, which turn environmental degradation into acts of political violence, are considered. The conclusion is drawn that migration, resource redistribution and weakening of the state institutes act as the main social consequences of environmental degradation. Each of these consequences, in turn, bears in itself a certain conflict potential and can pour out in political violence.
Keywords: political violence; ecopolitical violence; environmental degradation; migration; weakening of the state institutes; resource redistribution.
ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННЫЕ МЕХАНИЗМЫ УДК323.2
ЭКОПОЛИТИЧЕСКОГО НАСИЛИЯ
В настоящей статье рассматриваются факторы, которые пре- © Нефедов С.А., 2013
вращают экологическую деградацию в акты политического насилия. Делается вывод, что миграция, перераспределение ресурсов и ослабление государственных институтов выступают главными социальными последствиями экологической деградации. Каждое из этих последствий, в свою очередь, несет в себе определенный конфликтный потенциал и может вылиться в политическое насилие.
Ключевые слова: политическое насилие; экополитическое насилие; экологическая деградация; миграция; ослабление государственных институтов; перераспределение ресурсов.
В последнее время обостряющиеся экологические проблемы трансформируют политический процесс [19; 20], все чаще способствуют политическому насилию. В такой ситуации возникает закономерный вопрос: как (каким образом) экологическая деградация может оказывать влияние на политическое насилие? В настоящей статье мы попытаемся ответить на этот вопрос, проанализировав механизмы экополитического насилия.
НЕФЕДОВ Сергей Александрович,
кандидат политических наук, доцент, кафедра Средств массовой информации, Северо-Кавказский федеральный университет, Ставрополь offiziell@yan dex.ru
олитологи
72
Экополитическое насилие как новый общественный феномен имеет довольно сложный причинно-следственный механизм. Экологическая деградация связана с политическим насилием не прямым образом, другими словами, дефицит ресурсов не заставляет непосредственно диссидентов выступать, используя насилие, против режима. Экополитическое насилие предполагает действие опосредующих, промежуточных социальных переменных. Демографические, экономические и политические факторы вызывают экологическую деградацию. Со временем, достигнув определенного уровня, последняя начинает оказывать влияние на общественные процессы. Среди этих процессов зарождаются и те, которые с большой долей вероятности, особенно если режиму присущи авторитарные характеристики, трансформируются в акты политического насилия.
Прямым, наиболее очевидным и опасным следствием экологической деградации является сокращение сельскохозяйственного производства или объемов производства продовольствия. Больше всего ограничивает этот рост дефицит воды. 70% всей потребляемой в мире воды приходится на сельское хозяйство (по некоторым данным даже 85%) [1, 101-102; 7, 88; 8, 1007-1025; 9, 1027-1037]. Урожаи с орошаемых земель в среднем в 2-3 раза выше, чем урожаи с земель, питаемых дождем. В настоящее время на орошаемой земле выращивается 40% мирового продовольствия [14,2-3; 4, і]. Дефицит воды негативно сказывается на производстве продовольствия, сокращая площадь орошаемых земель, а также понижая урожайность земель, остающихся в ирригационной системе.
Деградация земли также негативно сказывается на производстве продовольствия. Существует две формы воздействия деградации земли на объемы сельскохозяйственного производства. Во-первых, сокращаются размеры урожаев, а, во-вторых, обычным результатом становится их непостоянство. Воздействие деградации земли на производство продовольствия представляет собой динамичный процесс, который зависит от места и времени своего проявления. Кроме того, воздействие различается в зависимости от типа деградации. Например, эрозия почвы оказывает на сельскохозяйственные урожаи иное воздействие, чем засоление почвы.
Сведениелеса сокращает объемы производства продовольствия тремя способами: ростом масштабности наводнений, заилением ирригационной системы и изменением гидрологического цикла. Вырубка лесов ускоряет возвращение воды к океану, следствием чего становятся катастрофические наводнения, уничтожающие посевы. В 2000 году река Лимпопо в Мозамбике вышла из своих берегов, унося тысячи жизней и разрушая дома и посевы в невиданных
прежде масштабах. К этому времени бассейн реки лишился 99% своих лесных массивов [18, 91]. Недостаток лесов на территориях, прилегающих к реке Инд, приводит к интенсивному вымыванию почв. Два крупных пакистанских ирригационных водохранилища, Мангла и Тар-бела, снабжающихся водами этой реки, утрачивают ежегодно вследствие заиления около 1 % их вместительных возможностей [15,4].
Вырубка лесов меняет гидрологический цикл, уменьшая объемы воды, доступные благодаря воздушному перемещению внутренним районам континента. Такая ситуация характерна, например, для Бразилии. Атлантический воздух, насыщенный влагой, движется в западном направлении через бассейн Амазонки к Андам, перенося влагу вглубь континента. При движении воздух постепенно охлаждается, а находящаяся в нем влага превращается в дождь. Этот дождь проливается на тропические леса. Если они здоровы, то примерно одна четверть пролившейся воды стекает в реки и возвращается к Атлантическому океану. Остальные три четверти испаряются и переносятся дальше на запад - внутрь страны, где процесс повторяется снова. Таков цикл обеспечения влагой тропическихлесов, в результате которого вода переносится к обширным западным территориям в бассейне Амазонки.
Если же тропические леса сожжены или вырублены, то гидрологический цикл коренным образом меняется: три четверти выпавших осадков сразу же возвращается к морю. В результате остается слишком мало воды для переноса ее вглубь континента. Бассейн Амазонки все больше и больше расчищается от леса в лесозаготовительных, скотоводческих и земледельческих целях. Остатки тропического леса оказываются уже не в состоянии передавать воду вглубь континента. Западная часть этого лесного массива начинает засыхать, превращаясь в лесостепь или даже саванну. Таким образом, экономическая активность в восточной части бассейна Амазонки понижает производительность фермерских хозяйств в западных районах Бразилии [16,129-138].
Во второй половине XX века темпы роста сельскохозяйственного производства в мире постоянно сокращались: с 3% в год в 1960-х до 2,3% в 1970-х и 2% в 1980-х. Поскольку эти темпы лишь незначительно опережали темпы прироста населения, то с середины 1970-х годов объемы производства зерна на человека практически не возрастали. В последнее время темпы приобрели отрицательное значение. В 2010/2011 годах производство пшеницы в мире по отношению к 2009/2010 годам сократилось на 5,46%, кормового зерна - на 2,36%, ячменя - на 16,67%, овса - на 14,53%, ржи - на 31,06% [6, 7-12].
Когда правительства оказываются не способными организовать импорт сельскохозяйственных продуктов или предпринять другие меры,
то это приводит к острым продовольственным проблемам и голоду. После резкого своего роста в период с 2006 по 2009 годы, вызванного высокими ценами на продовольствие и глобальным экономическим кризисом, количество страдающих от недоедания людей в 2010 году сократилось. Однако их количество остается недопустимо высоким - выше, чем до последнего кризиса и выше, чем 40 лет назад. Общее количество страдающих от недоедания людей в мире в 2009 году достигало 1023 миллионов человек. В 2010 году оно составляло 925 миллионов человек, сократившись на 9,6% [5, 8].
Продовольственные проблемы отличаются не только высокими абсолютными показателями, но и неравномерностью своего распространения. 98% голодающих людей проживают в развивающихся странах. Две трети голодающих людей живут в семи странах (Бангладеш, Китае, Демократической Республике Конго, Эфиопии, Индии, Индонезии и Пакистане), 40% - исключительно в Китае и Индии. Большая доля голодающих людей проживает в Африке южнее Сахары (около 30%) [5,8-10]. В этих же странах и регионах наблюдается самая высокая степень деградации природных ресурсов.
Продовольственные проблемы и перспектива голода приводят к тому, что одни группы населения уезжают в другие районы или в города, а другие, более влиятельные, пытаются перераспределить оставшиеся ресурсы в свою пользу. При этом под угрозой оказывается и существующий политический режим, поскольку ослабевают или разрушаются государственные институты, которые уже не в состоянии собрать налоги, решить жизненно важные проблемы и сдержать справедливое социальное недовольство. Таким образом, у сокращения сельскохозяйственного производства, вызванного экологической деградацией , может бытьтри потенциальных последствия: миграция, перераспределение ресурсов и ослабление государственных институтов.
Экологическая миграция отличается от других видов миграции. В исследованиях, посвященных мобильности населения в Сахеле, было обнаружено, что миграция в периоды засухи имеет некоторые отличия. Хотя потоки в это время не усиливаются, однако меняется их состав и временные рамки. Среди мигрантов увеличивается число женщин и детей, возрастает доля временных мигрантов - молодых людей, направляющихся на местные рынки труда, чтобы поднять доходы и снизить потребление своих семей [3,539-553; 10,423-460]. Экологическая миграция в большей мере связана с социально-экономическим статусом индивидов и домохозяйств, определяющим степень их незащищенности. Например, в Непале локальное ухудшение состояния окружающей среды заставляет мигрировать только представителей низших каст [13, 14-20]. Более высокий соци-
ально-экономический статус предполагает больше возможностей для предотвращения и преодоления негативных последствий экологической деградации.
Экологическая миграция будет приобретать различные формы в зависимости от места своего возникновения. Каждый регион планеты отличается своими экологическими опасностями, рисками, степенью и характером незащищенности населения. Уровень экономического развития, условия жизни, доходы, институциональные способности и сила государства довольно разнообразны. Региональные отличия задают модели и системы экологической миграции.
Но если одни группы, столкнувшись с экологической деградацией, меняют место жительства, то другие, более влиятельные, пытаются перераспределить оставшиеся ресурсы в свою пользу. Как правило, эти группы имеют тесные связи с режимом или располагают его поддержкой. Режим становится своеобразным защитником или адвокатом перераспределения ресурсов. Прорежимные СМИ пытаются его представить как решение какой-либо общегосударственной, национальной проблемы.
Перераспределение ресурсов, как и миграция, может быть важным фактором политического насилия. Т. Хомер-Диксон рассматривает неравное распределение ресурсов как одну из трех составляющих экологического дефицита, ведущего к насильственному конфликту. По его мнению, нельзя изучать экологическое изменение и рост населения в изоляции от политической экономии ресурсного распределения. Первые два источника будут более разрушительными, если они идут в паре с неравным ресурсным распределением. Уменьшение качества и количества ресурсов сокращает "ресурсный пирог", рост населения заставляет делить этот пирог на маленькие доли, а неравное ресурсное распределение означает, что некоторые группы получают несоразмерно крупные "куски".
Принимая во внимание эту переменную, Т. Хомер-Диксон предлагает две модели взаимодействия источников экологического дефицита: экологическую маргинализацию (ecological marginalization) и захват ресурсов (resource capture). В первом случае - неравный доступ к ресурсам приводит к экологической деградации, во втором - экологическая деградация объясняет несправедливое перераспределение ресурсов. Примерами того, как несправедливое перераспределение ресурсов связывает экологическую деградацию и сокращение сельскохозяйственного производства с политическим насилием, могут служить события в долине реки Сенегал в 1989 году и израильская водная политика [11,5-40].
Экологическая деградация не только приводит к перераспределению дефицитных ресур-
1-Л
О
гч
I-
о
1_
□
со
гч
■ QII
I—
73
олитологи
74
сов и миграции, но и разрушает государственные институты. В условиях прогрессирующей экологической деградации и сокращения сельскохозяйственного производства режиму становится сложнее собирать налоги, поддерживать сою легитимность и сдерживать социальное недовольство. Режим посредством государственных институтов уже не может обеспечивать население жизненно важными товарами и услугами. Ответственность режима и государства сохраняется, однако эти задачи уже не могут быть выполнены по объективным причинам. Население испытывает нехватку продуктов питания не из-за слабой компетентности режима, а из-за физического отсутствия продовольствия. Постепенно необходимость в государственных органах и существующем режиме отпадает, что знаменует начало их разрушения. Диссиденты активизируют свою подрывную деятельность, зачастую прибегая к насилию.
Крайним проявлением упадка государственных институтов является недееспособное государство. Недееспособное государство -это государство, утратившее возможности осуществлять свои базовые функции. В недееспособных государствах отсутствует правовой порядок. Режим утрачивает контроль над частью или всей своей территорией и не может больше гарантировать безопасность своим гражданам. С прекращением действия норм права государство лишается монополии на власть. Как следствие, режим обращаются к ООН за помощью. На территориях, например, Гаити, Судана, Демократической Республики Конго и других недееспособных государств, сегодня размещены миротворческие силы ООН. По понятным причинам иностранные инвесторы не хотят работать с такими странами. Программы гуманитарной и прочей помощи очень ограничены, поскольку жизни исполнителей на местах оказываются под угрозой. В недееспособных государствах крайне плохое состояние экономической инфраструктуры - дорог, энергетических, водных и канализационных систем. Например, отсутствие внимания государства к ирригационным каналам, построенным десятилетия назад, приводит к тому, что они оказываются не пригодными для поставки воды нуждающимся сельским районам.
Недееспособные государства представляют опасность для других стран и для мирового сообщества в целом, поскольку они не могут быть изолированным в географическом отношении феноменом. Проблемы и конфликты, возникающие в них, с легкостью охватывают соседние государства. Так, геноцид в Руанде распространился на Демократическую Республику Конго, где с 1998 по 2007 годы гражданское противостояние унесло жизни более 5 миллионов человек [12, ii-iii]. Насилие в суданском Дарфуре в скором времени захлестнуло и Чад, так как многие люди искали убежища в соседних
государствах. В век возрастающей глобализации функционирование глобального общества зависит от сотрудничества стабильных государств. Когда правительства лишаются способности управлять, они не могут больше собирать налоги и выплачивать свои международные долги. С ослаблением государств контроль над международнымтерроризмом становится менее эффективным. В недееспособных государствах значительно ухудшается система здравоохранения, что затрудняет международный контроль над распространением инфекционных болезней.
Наиболее компетентный перечень недееспособных государств составляют совместно организация Fund for Peace и журнал Foreign Policy. Исследовательская команда анализирует данные из 178 стран и ранжирует их в соответствии с уровнем стабильности и устойчивости перед политическим насилием. Рейтинг строится на основе 12 социальных, экономических и политических показателей, включая рост населения, экономическое неравенство и легитимность правительства. Оценки каждого показателя, которые могут находиться в диапазоне от 1 до 10, объединяются в один общий показатель страны. 120 пунктов означают полную недееспособность государства по каждой единице измерения. В настоящий момент список недееспособных государств возглавляют следующие страны: Сомали, Демократическая Республика Конго, Судан (Южный Судан), Чад, Зимбабве, Афганистан, Гаити, Йемен, Ирак, Центральноафриканская Республика, Кот-д'Ивуар, Гвинея, Пакистан , Нигерия, Гвинея-Биссау, Кения, Эфиопия, Бурунди, Нигер, Уганда [17, 4].
Практически все из 20 стран, занимающих верхние позиции в списке недееспособных государств, исчерпали свой природный капитал и не могут больше самостоятельно поддерживать свое быстрорастущее население. Большинство стран в этом списке теряют верхний слой почвы из-за ветровой эрозии. Продолжающаяся утрата верхнего слоя почвы медленно подрывает плодородие земли. Некоторые страны, включая Афганистан, Ирак, Пакистан, испытывают острый дефицит воды и чрезмерно используют свои водоносные слои. Йемен, занимающий в списке недееспособных государств 8 место, уже несколько лет испытывает дефицит воды. Подземный бассейн, снабжающий столицу страны Сану водой, может полностью истощиться к 2015 году. В основе этой проблемы - быстрорастущее население, беднейшее среди арабских стран, и безработица, уровень которой достигает 35% [2, 89, 91].
Таким образом, можно выделить три причинно-следственных механизма экополитического насилия. Каждый из этих механизмов предполагает наличие промежуточной переменной, которая непосредственно трансформирует сокращение сельскохозяйственного производства в ту или иную форму политического насилия.
Такими переменными выступают ослабление государственных институтов, перераспределение ресурсов и миграция. Особую роль в этом процессе играет природа и деятельность политического режима. Сокращение сельскохозяйственного производства снижает поступления в государственный бюджет и повышает уровень социального недовольства, объясняемого ростом цен на продовольствие и перспективой голода. Справедливое социальное недовольство, сопровождаемое утратой режимом легитимности и подрывом финансовых основ, выливается в акты политического насилия. Влиятельные социальные группы, пользующиеся поддержкой режима, могут попытаться перераспределить дефицитные ресурсы в свою пользу. Влиятельные диссидентские группы, обратившись к массам за помощью, в этом случае зачастую предпринимают ответные попытки восстановить "ресурсную справедливость". Социальные группы, не располагающие политическими ресурсами, стремятся преодолеть нехватку продовольствия сменой места жительства. Мигрировав в города, они не улучшают своих жизненных условий, в частности, и из-за ошибок существующего политического режима. В принимающих городах обостряются многие традиционные проблемы, мигранты, не найдя своего места, обращаются к насильственному протесту и становятся социальной базой радикальных политических сил.
Примечания:
1. Brown L.R. Outgrowing the Earth: The Food Security Challenge in an AgeofFalling WaterTables andRisingTemperatures/L.R. Brown.-London: Earthscan, 2005. - 272 p.
2. Brown L.R. World on the Edge: How to Prevent Environmental and Economic Collapse / L.R. Brown. - New York: W.W. Norton & Company, 2011.- 348 p.
3. Findley S. Does Drought Increase Migration? Study of Migration from Rural Mali during the 1983-1985 Drought / S. Findley// International Migration Review. -1994. -Vol. 28. - № 3.- P. 539-553.
4. Food and Agriculture Organization ofthe United Nations (FAO). Poverty Reduction and Irrigated Agriculture/ Food and Agriculture Organization ofthe United Nations (FAO). - Rome: FAO, 1999. - 22 p.
5. Food and Agriculture Organization ofthe United Nations (FAO). The State of Food Insecurity in the World: Addressing Food Insecurity in Protracted Crises/ Food and AgricultureOrganization ofthe United Nations (FAO). - Rome: FAO, 2010. - 62 p.
6. Foreign Agricultural Service/United States Department of Agriculture (FAS/USDA).World Agricultural Production / Foreign Agricultural Service/ United States Department ofAgriculture(FAS/USDA).-Washington: FAS/ USDA, 2011.- 23 p.
7. Gleick P.H. et al.TheWorld'sWater 2004-2005:The Biennial Report on Freshwater Resources/P.H. Gleicketal.-Washington: Island Press, 2004.
- 362 p.
8. Hanasaki N. et al. An Integrated Model for the Assessment of Global Water Resources - Part 1: Model Description and Input Meteorological Forcing / N. Hanasaki et al. // Hydrology and Earth System Sciences. -2008.-Vol. 12.- № 4.-P.1007-1025.
9. Hanasaki N. et al. An Integrated Model for the Assessment of Global Water Resources- Part 2: Applications and Assessments/ N. Hanasaki et al. // Hydrology and Earth System Sciences. - 2008. - Vol. 12. - № 4. - P. 1027-1037.
10. Henry S., Schoumaker B., Beauchemin C. The Impact of Rainfall on the First Out-Migration: A Multi-Level Event-HistoryAnalysis in Burkina Faso / S. Henry, B. Schoumaker, C. Beauchemin // Population and Environment.
- 2004.-Vol. 25.- № 5. - P. 423-460.
11. Homer-DixonT. Environmental Scarcitiesand ViolentConflict: Evidence from Cases/T. Homer-Dixon // International Security. -1994. -Vol. 19. -№.1.-P.5-40.
12. International Rescue Committee (IRC). Mortality in the Democratic Republic of Congo: An Ongoing Crisis / International Rescue Committee (IRC).-New York: IRC, 2008.-26 p.
13. Massey D., Axinn W., Ghimire D. Environmental Change and OutMigration: Evidence from Nepal / D. Massey, W. Axinn, D. Ghimire. - Ann Arbor: University of Michigan, 2007. - 30 p.
14. Meinzen-Dick R.S., Rosegrant M.W. Overview/ R.S. Meinzen-Dick, M.W. Rosegrant // Overcoming Water Scarcity and Quality Constraints. -Washington: International Food Policy Research Institute, 2001. - P. 2-3.
15. Raza A. Pakistan: Grain and Feed Annual Report 2009 / A. Raza. -Islamabad: USDA Foreign Agricultural Service, 2009. - 9 p.
16. Salati E., Vose, P.B. Amazon Basin: ASystem in Equilibrium / E. Salati, P.B. Vose//Science. -1984. - Vol. 225. - № 4658. - P. 129-138.
17. The Fund for Peace (FFP). Failed States Index 2012 /The Fund for Peace (FFP). - Washington: FFP, 2012. - 48 p.
18. Браун Ш. Экоэкономика: Как создать экономику, оберегающую планету / Ш. Браун. - М.: Весь мир, 2003. - 392 c.
19. Косов Г.В. Экологическая детерминанта политической динамики современного общества / Г.В. Косов. - М.: АНМИ, 2003. - 128 c.
20. Косов Г.В. Экологическая составляющая политического процесса: дис.... д-ра полит. Наук/ Г.В. Косов. - Ставрополь: СГУ, 2005.
- 337 с.
1-Л
О
гч
I-
о
1_
□
со
гч
■ QII
I—
75
ISLAM VERSUS NATIONALISM IN THE MIDDLE EAST IN LATE 1950's: BRITISH POSITION Chernyaev Alexey Evgenievich, Post-graduate Student, Chair of International Relations Chernyaev Stanislav Evgenievich, Post-graduate Student, Chair of Theory of Politics E-mail: a001lex@mail.ru
Nizhny Novgorod State University of N.I. Lobachevsky, Nizhny Novgorod
The article deals with peculiarities of Middle East political situation of late 1950's within the context of secular and religious regimes rivalry in the region and British influence on processes mentioned. Keywords: islam; nationalism; Middle East; Great Britain.
ИСЛАМ ПРОТИВ НАЦИОНАЛИЗМА НА БЛИЖНЕМ УДК94(430).087 ВОСТОКЕ В КОНЦЕ 1950-х гг.: ПОЗИЦИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ
В статье рассматриваются особенности политической ситуации на Ближнем Востоке конца 1950-х гг. в контексте противо-
© Черняев А.Е., 2013 © Черняев С.Е., 2013
