CC BY
108
УДК 323.2
Нефедов Сергей Александрович
кандидат политических наук, доцент кафедры средств массовой информации Северо-Кавказского федерального университета editor@hist-edu.ru
ЭКОПОЛИТИЧЕСКОЕ НАСИЛИЕ КАК ФЕНОМЕН СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ
В статье рассматривается один из видов политического насилия, обусловленный экологической деградацией. Автор анализирует основные составляющие концепции экополитического насилия: показывает технологию построения определения, исследует условия его актуализации, формы проявления, каузальный механизм и возможные сценарии развития событий, приводящих к нему.
Ключевые слова: экополитика, экополитическое насилие, экологическая деградация, продовольственная безопасность, политические сценарии.
Nefedov Sergei Aleksandrovich
PhD in Political Science, Associate Professor of the Department of Mass Media, North Caucasus Federal University editor@hist-edu.ru
ECO-POLITICAL VIOLENCE AS THE PHENOMENON OF CONTEMPORARY POLITICAL LIFE
The article considers one of the types of political violence caused by environmental degradation. The author analyzes the main components of the concept of eco-political violence in the following way: shows the technology of the definition creation, investigates the conditions of its actualization, manifestation forms, causal mechanisms and possible scenarios of further developments leading to it.
Key words: eco-policy, eco-political violence, environmental degradation, food security, political scenarios.
В ситуации трансформации политической жизни появляются новые феномены, требующие иных подходов к их исследованию, которые бы позволили выявить их подлинную природу и показать потенциальные социально-политические последствия. К группе новых феноменов современной политической жизни относится и экополитическое насилие. Деградация окружающей среды становится одним из факторов насилия вообще и политического насилия в частности. Развертывание политической реальности в близлежащей и среднесрочной перспективах с большой долей вероятности может быть связано с ростом насилия, вызванного или усугубленного экологическими проблемами [1, с. 181-208]. Цель нашего исследования состояла в том, чтобы концептуализировать экополитическое насилие как новый феномен политической жизни, как новую разновидность политического насилия.
Экополитическое насилие - это насилие, обусловленное экологическими проблемами. Исходя из этого определения, термин «экополитическое насилие» включает в себя две составляющие: экологическую и политическую.
Причиной экополитического насилия выступают не любые экологические проблемы, а лишь проблемы в форме экологической деградации. Под экологической деградацией мы понимаем вызванную человеческой деятельностью утрату способности возобновляемых ресурсов к восстановлению. Антропогенная деятельность приводит к дестабилизации экосистемного равновесия. Под воздействием дестабилизации экосистема вынуждена изменяться, чтобы достигнуть новой точки равновесия [2, с. 45]. Изменения в экосистеме приводят к ряду негативных для человека и общества последствий, прежде всего к утрате возобновляемыми природными ресурсами своих полезных свойств - происходит их количественное (истощение) и/или качественное (загрязнение) ухудшение.
Понятие «экологическая деградация» позволяет показать особенности экополитического насилия, его отличие от традиционной борьбы за ресурсы. Экополитическое насилие связано с проблемами возобновляемых ресурсов. Исчерпание невозобновляемых ресурсов, в отличие от деградации возобновляемых ресурсов, никак не сказывается на экосистемном равновесии. Например, даже полное исчерпание нефтяных запасов не приведет к дестабилизации экосистемы. К ней может привести только чрезмерное сжигание нефтепродуктов или крупная авария, произошедшая в процессе их производства либо транспортировки. Причиной экополитического насилия является не просто дефицит того или иного ресурса, а только дефицит, обусловленный человеческой деятельностью. Такой дефицит появляется, когда человек потребляет больше, чем может восстановить экосистема.
Экополитическое насилие есть некая разновидность насилия политического. Как правило, в основе борьбы за власть лежат экономические ресурсы или сама власть. Продолжающаяся экологическая деградация порождает ситуацию, когда спорным предметом оказываются стано-
вящиеся более дефицитными возобновляемые ресурсы. Суть экополитического насилия состоит в том, что члены определенного политического сообщества, недовольные экологической деградацией, обращаются к насилию для борьбы с членами этого же политического сообщества, осуществляющих или поддерживающих политику разрушения окружающей среды. С одной стороны, экологическая деградация стимулирует обратиться к насилию правящую группу, которая через государственные силы безопасности может попытаться остановить экологически вредную активность. С другой стороны, экологическая деградация может подталкивать к насилию и отдельные группы населения, недовольные экологически вредной политикой государства, а также оппозицию, готовую воспользоваться этим недовольством в своих целях. Таким образом, экополитическое насилие связано с деятельностью правящих групп и подконтрольных им государственных структур, а также деятельностью недовольных экологической деградацией граждан и оппозиционных лидеров, которых вместе, прибегая к терминологии Т. Гарра, можно назвать диссидентами [3, с. 304-347].
Согласно С. Каливасу, насилие может быть применено для уничтожения или для подчинения [4, с. 29-31]. Государство может вести политику, направленную на подчинение или полное уничтожению определенной группы, претендующей или угрожающей своей деятельностью тем или иным экологическим ресурсам. Насилие диссидентов может быть направлено как на корректировку политического курса, так и на смену существующего режима. Следовательно, мы можем говорить об экологически мотивированных государственном терроре и геноциде, об экологически мотивированных беспорядках и более организованных проявлениях экополитического насилия.
Спусковым механизмом, или триггером экополитического насилия выступает экологическая деградация. Именно она порождает факторы и процессы, которые впоследствии приводят к определенным проявлениям экополитического насилия. В настоящее время наибольшим конфликтным потенциалом обладают следующие экологические проблемы: потепление климата, истощение озонового слоя, деградация лесных, земельных и водных ресурсов, а также уменьшение запасов рыбы. Некоторые из них значительно острее других и уже вызывают серьезные политические эффекты. Например, деградация земельных и водных ресурсов. Кроме того, по поводу очевидности некоторых проблем в среде ученых и специалистов нет единого мнения. Например, потепление климата вызывает значительно больше споров, чем проблема сведения лесов [5, с. 84]. Все это позволяет сделать вывод, что в ближайшей перспективе наиболее вероятным триггером экополитического насилия будет деградация лесных, земельных и водных ресурсов.
Экополитическое насилие зарождается в условиях появления новых типов политических режимов. Инверсия политических режимов предполагает трансформацию традиционных режимов в режимы нового типа (квазидемократические, квазиавторитарные, квазитоталитарные), которые инкорпорируют черты и параметры разнообразных режимов. Подобные режимы получают широкое распространение в современном мире, приобретая черты универсального феномена.
При инверсионных режимах разнообразное насилие, в том числе и экополитическое, становится неотъемлемым элементом политической жизни. Диссиденты лишаются многих альтернативных насилию способов устранения причин своего недовольства. Правящая группа, благодаря эффективным легитимизирующим процедурам, защищены от политических и правовых последствий применения насилия, от ответственности за свои решения.
Новые типы режимов напоминают не экодиктатуры, о которых писали некоторые авторы, в частности Й. Йокисало [6, с. 160-169], а скорее диктатуры с антиэкологическим уклоном. На концептуальном, программном уровне заметен рост значимости экологических проблем, однако на практике власть часто игнорирует экологические проблемы. В условиях инверсии политических режимов не только власть, но и граждане мало обеспокоены экологией. Им не свойственно чувство экологической ответственности, они в большинстве своем заняты проблемами иного характера: отсутствием политических свобод, социальной несправедливостью, недостаточным уровнем материального благополучия.
Новые типы режимов опираются на эксплуатацию природных ресурсов, которая позволяет сохранять правящей группе политико-экономический статус-кво. Лидеры, установившие такие режимы, рассматривают разработку и продажу ресурсов как наиболее простой способ финансирования государственных структур и личного обогащения. Когда режим начинает эксплуатировать ресурсы, часто нарушаются интересы групп, проживающих в районах, привлекающих внимание правительства. Проблемы этих групп обостряются, и режим получает дополнитель-
ных противников, готовых при определенных условиях обратиться к насилию.
Игнорирование вопросов защиты окружающей среды и интенсивная эксплуатация ресурсов, свойственные новым типам режимов, приводят к тому, что экологические проблемы «просачиваются» через сложившиеся политические границы, со временем охватывая не только территорию государства, где они зародились, но и близлежащие страны. Кроме того, экологические проблемы запускают ряд дестабилизирующих социальных процессов, которые тоже могут перекинутся через национальные границы. Таким образом, новые типы режимов усложняют экологическую ситуацию в регионе, повышая вероятность дестабилизации сложившихся политических отношений. У правительств соседних государств появляется дополнительный стимул для поддержки (в виде убежища, финансирования, обучения тактике борьбы, материальнотехнического снабжения и предоставления военных формирований) групп диссидентов в соседних государствах, выступающих против экологически враждебного режима.
Экологическая деградация, развивающаяся в условиях инверсии политического режима, приводит к элиминации продовольственной безопасности - сокращает сельскохозяйственное производство, увеличивает дефицит продовольствия и цены на продукты питания. Прежде всего, сельскохозяйственное производство ограничивается дефицитом воды. В процессе производства продовольствия вода играет такую же роль, как и питательные вещества. Урожаи с орошаемых земель в среднем в 2-3 раза выше, чем с земель, питаемых дождевыми осадками. В настоящее время на орошаемой земле выращивается 40% мирового продовольствия [7, с. 23; 8, с. I]. Деградации земли сокращает, с одной стороны, объемы урожаев, а с другой, площадь пахотных земель. Деградация лесных ресурсов негативно сказывается на сельскохозяйственном производстве через рост масштабности наводнений, заиление ирригационной системы и изменение гидрологического цикла.
Деградация водных, земельных и лесных ресурсов порождает ситуацию, когда определенные социальные группы лишаются доступа к продовольствию в необходимых объемах. Когда правительства оказываются не способными организовать импорт сельскохозяйственных продуктов или предпринять другие меры, то это приводит к острым продовольственным проблемам и голоду, элиминации продовольственной безопасности. Бедные группы населения тратят более половины своих доходов на продукты питания и, следовательно, находятся в сильной зависимости от цен на продовольствие, которые растут вследствие сокращения производства.
Чтобы трансформироваться в акты насилия, экологическая деградация и порожденные ей социальные проблемы должны быть политизированы. Основными участниками процесса экологической политизации могут выступать отдельные индивиды и группы интересов, социальные движения и политические партии. Скорее всего, для «морального» обоснования своих политических устремлений они обратятся к отдельным экофашистским или экоанархистским идеям. Именно экофашизм и экоанархизм предоставляют сегодня наиболее прочный идеологический фундамент для экополитического насилия.
Экофашизм - это разновидность фашизма, модернизированная экологией. Экофашизм интерпретирует экологические проблемы через призму национализма. Синтез экологии и национализма позволяет привлекать людей, не считающих себя фашистами, и одновременно служит эффективной идеологической опорой для радикальных неофашистов. Среди концептуальных основ экофашизма можно выделить экорасизм, отказ от безграничного экономического роста и экодиктатуру. Экофашизм прибегает к экологическому обоснованию враждебности к иностранцам и мигрантам. Основополагающий тезис экорасизма сводится к тому, что защищать природу способен только человек со «здоровой» национальной идентичностью. Иностранца со слабо выраженной национальной идентичностью, не имеющего связи с родиной, защита природы не интересует. Согласно экофашистской идеологии, безостановочный экономический рост в ограниченном мире невозможен. Все страны мира не могут достигнуть уровня жизни сравнимого с уровнем жизни развитых западных государств. Избежать экологической катастрофы поможет лишь «консервация» существующего экономического разрыва между глобальным Севером и глобальным Югом. Экологический кризис, по мнению экофашистов, делает очевидным слабость и недееспособность либерально-демократического государства. Ни парламентаризм, ни многопартийная система, ни государство благосостояния не в состоянии справится с экологическими проблемами. Единственным выходом может быть только ликвидация демократии и установление экодиктатуры [6, с. 160-169].
Экоанархизм, или «зеленый» анархизм - это идейное направление в анархизме, делающее акцент на экологических проблемах. Критика «зеленых» анархистов сосредоточена на от-
ношениях доминирования/подчинения и на всем том, что можно назвать одним словом «цивилизация» - государстве, капитализме, индустриализме, глобализации. Как считают сторонники экоанархизма, институты цивилизации по самой своей сути деструктивны и неразрывно связаны с эксплуатацией по отношению к человеку и окружающей среде и поэтому не могут быть усовершенствованы никакими реформаторскими усилиями. Переход от общества собирателей и охотников к агрокультурному обществу привел к целому ряду негативных последствий: социальной иерархии, разрушению окружающей среды, ухудшению здоровья человека, неравенству полов и росту насилия [9, с. 204-218].
Экополитическое насилие представляет собой одну из разновидностей политического насилия, поэтому формы экополитического насилия будут в целом идентичны формам политического насилия. Экополитическое насилие в современной политической жизни проявляется в спонтанной (в форме беспорядков) и организованной форме (в форме попыток государственного переворота и в форме гражданских войн). Эти формы проявления отличаются не только по организационному критерию (наличие или отсутствие подготовительной работы), но и по масштабу (степень участия населения в насилии), интенсивности (разрушительность насилия), продолжительности (время, в течение которого применяется насилие) и охвату (территория, где происходит насилие).
Предпосылки экополитического насилия могут комбинироваться различным образом. Отталкиваясь от этого утверждения, можно выделить сценарные варианты прямого (непосредственного) действия и сценарные варианты непрямого (опосредованного) действия.
Элиминация продовольственной безопасности, обусловленная экологической деградацией, может непосредственно, без переменных политико-организационного характера, трансформироваться в акты насилия. Сокращение сельскохозяйственного производства и рост цен на продукты питания могут заставить людей спонтанно, без организационной координации выйти на улицы и выразить свое недовольство режимом, применяя насилие. Часто такое явление называется продовольственными бунтами. В этом случае экополитическое насилие проявляется в форме беспорядков. Участие в этих сценариях организованных политических акторов минимальное или вообще отсутствует. Такой «простой» вариант сценария можно назвать сценарием прямого (непосредственного) действия.
Элиминация продовольственной безопасности может приводить к насилию и более сложными способами. Сценарии отличные от сценариев прямого действия могут быть названы сценариями непрямого (опосредованного) действия. При такой комбинации элиминация продовольственной безопасности сперва порождает ряд социальных следствий, которые, в свою очередь, и вызывают насилие. В сценариях непрямого действия в игру вступает политическая составляющая в виде более или менее организованных политических акторов, использующих недовольство этими следствиями для оправдания своих претензий на власть, для легитимизации своей насильственной борьбы против существующего режима.
При сценариях непрямого действия появляются дополнительные предпосылки и факторы - определенные социальные следствия элиминации продовольственной безопасности. Считаем, что главными следствиями элиминации продовольственной безопасности выступают миграция, перераспределение дефицитных экологических ресурсов и ослабление государственных институтов.
Элиминация продовольственной безопасности приводит к тому, что одни группы населения уезжают в другие районы или в города, а другие, более влиятельные, пытаются перераспределить оставшиеся ресурсы в свою пользу. Под угрозой оказывается и существующий политический режим, поскольку ослабевают или разрушаются государственные институты. Государство оказывается не в состоянии собрать налоги, решить жизненно важные проблемы и сдержать социальное недовольство.
Элиминация продовольственной безопасности снижает поступления в государственный бюджет и повышает уровень социального недовольства, объясняемого ростом цен на продовольствие и перспективой голода. Социальное недовольство, сопровождаемое утратой режимом легитимности и подрывом финансовых основ, выливается в акты насилия. Влиятельные социальные группы, пользующиеся поддержкой режима, могут попытаться перераспределить дефицитные ресурсы в свою пользу. Влиятельные диссидентские группы, обратившись к массам за помощью, в этом случае зачастую предпринимают ответные попытки восстановить «ресурсную справедливость». Социальные группы, не располагающие политическими ресурсами, стремятся преодолеть нехватку продовольствия сменой места жительства. Мигрировав в города, они не улучшают своих жизненных условий. В принимающих городах обостряются многие
традиционные проблемы, мигранты, не найдя своего места, обращаются к насильственному протесту и становятся социальной базой радикальных политических сил.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Косов Г.В., Харламова Ю.А., Нефедов С.А. Экополитология: Политология в контексте экологических проблем. М., 2006.
2. Смит Р.Л. Концепция экосистемы // Наш дом планета Земля: Полемические очерки об экологии человека / под. ред. Р.Л. Смита. М., 1982.
3. Гарр Т.Р. Почему люди бунтуют. СПб., 2005.
4. Kalyvas S.N. The Logic of Violence in Civil War. Cambridge, 2006.
5. Homer-Dixon T. On The Threshold: Environmental Changes as Causes of Acute Conflict // International Security. 1991. № 2. Vol. 16.
6. Йокисало Й. Концептуальные основы немецкого «экоправого» радикализма // Полис. 2002. № 1.
7. Meinzen-Dick R.S., Rosegrant M. W. Overview // Overcoming Water Scarcity and Quality Constraints. Washington, 2001.
8. Food and Agriculture Organization of the United Nations (FAO). Poverty Reduction and Irrigated Agriculture. Rome, 1999.
9. Нефедов С.А. Насилие и ненасилие в современном экополитическом процессе. Ставрополь, 2012.
