CC BY
32справедливости, который гласит, что «наказание и иные меры уголовно-правового характера, подлежащие применению к лицу, совершившему преступление, должны быть
справедливыми, т.е. соответствовать тяжести преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного», следует объективно и всесторонне оценить существующий подход к установлению пределов наказания в виде лишения свободы за преступления против конституционных прав и свобод человека, в том числе с учетом положительного опыта, используемого в зарубежных странах, а также в смежных нормах отечественного уголовного права.
Однако сказанное не должно восприниматься так, что все санкции
норм главы 19 УК РФ нуждаются в их доработке, напротив, некоторые из них являются социально обоснованными и вполне удовлетворяют потребностям правоприменителя в назначении справедливого наказания за
посягательства на те общественные отношения, которые включены в объект уголовно-правовой охраны. Например, наказание за нарушение принципа равноправия в сравнении с зарубежными нормами не вызывают каких-либо возражений, т.к. приведенные данные свидетельствуют, что российский законодатель в целом оценивает общественную опасность этого деяния, аналогично зарубежным уголовно-правовым доктринам.
Наказание за нарушение принципа равноправия (л/с)
Таблица 4
Ст. 136 УК РФ Ст. 143 УК Армении Ст. 150 УК Латвии Ст. 142 УК Грузии Ст. 190 УК Белоруссии Ст. 172 УК Болгарии Ст. 225.1 УК Франции
до 2 лет л/с до 2 лет л/с до 2 лет л/с до 2 лет л/с до 2 лет л/с до 3 лет л/с до 2 лет тюрьмы
Кроме того, отметим, что аналогичное наказание до двух лет лишения свободы было отражено в ст. 134 УК РСФСР, устанавливавшей ответственность за нарушение равноправия женщин, а также сегодня предусмотрено в смежной норме, закрепленной в ст. 282 УК РФ,
З.В. Баишева
направленной на недопущение возбуждения ненависти или вражды, либо унижение достоинства человека по каким-либо дискриминирующим признакам (напр., по полу, национальности, отношению к религии и др.).
ПРЕЦЕДЕНТНОСТЬ В СУДЕБНОЙ РЕЧИ
Начало изучения прецедентности в речи было положено в психолингвистике и теории коммуникации и связано с проведением ассоциативных экспериментов1. В дальнейшем прецедентность и текстовые реминисценции изучались как языковые явления2. Широко известны
1 Супрун А.Е., Клименко А.П., Титова Л.Н. Текстовые реминисценции в ассоциативном эксперименте // Материалы V Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации (Ленинград, 27-30 мая 1975). Ч.1. - М., 1975; Караулов Ю.Н. Текстовые преобразования в ассоциативных экспериментах // Языковая система и ее функционирование. - М., 1988; Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. - М.: Лабиринт, 1997.
2Караулов Ю.Н. Роль прецедентных текстов в структуре и функционировании языковой лично-
исследования Ю.Н. Караулова роли прецедентных текстов в структуре и функ-
сти // Научные традиции и новые направления в преподавании русского языка и литературы. - М., 1986. - С. 98-107; Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М., 1987; Супрун А.Е. Текстовые реминисценции как языковое явление // Вопросы языкознания. - 1995. - №6. - С. 17-29; Костомаров В.Г., Бурвикова Н.Д. Современный русский язык и культурная память // Этнокультурная специфика речевой деятельности: Сб. обзоров / РАН ИНИОН. Центр гуманит. науч.-информ. исслед., Отд. языкознания; Редкол.: Трошина Н.Н. (отв. ред.) и др. - М., 2000. - С.23-36; Слышкин Г.Г. Лингвокультурные концепты прецедентных текстов: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Волгоград, 1999 и др.
ционировании языковой личности1. Новое направление в исследовании прецедентное™ в речи, а именно изучение особенностей включения прецедентных текстов в структуру и семантику текстов разных жанров, по нашему мнению, обозначено в работе О.В. Лисоченко2. Наше обращение к названной теме обусловлено неразработанностью вопроса в юридической риторике.
Прецедент (лат. ргаесеёеш (ргаесеёеп-йб) идущий впереди, предшествующий) -«случай, имевший ранее место и служащий примером или оправданием для последующих случаев подобного рода»3. Явления прецедентности в речи обнаруживаются там, где говорящий или пишущий обращается к фактам, которые могут восприниматься как прецеденты, или использует прецедентные тексты. Следует различать прецедентность правовую и явления языковой прецедентности. Под правовой прецедентностью в обвинительной и защитительной речи мы имеем в виду ссылки на прецеденты, когда оратор, чтобы подчеркнуть правильность своей аргументации, ссылается на факт, аналогичный данному. В юридической науке судебный прецедент означает «вынесенное судом по конкретному делу решение, обоснование которого становится правилом, обязательным для всех судов той же или низшей инстанции при разбирательстве аналогичного дела»4. В странах, принадлежащих к англо-американской правовой системе (Великобритания, США, Канада, Австралия и др.), как известно, судебный прецедент признается источником права. В ряде стран романо-германской
1Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М., 1987.
2 Лисоченко О.В. Риторика для журналистов: прецедентность в языке и в речи: Учебное пособие для студентов вузов. - Ростов-на-Дону: «Феникс», 2007.
3 Словарь иностранных слов / Под ред. И.В. Ле-хина, С.М. Локшиной, Ф.Н. Петрова (гл. редактор) и Л.С. Шаумяна. - М.: Изд-во «Советская энциклопедия», 1964. - С.518.
4 Юридический энциклопедический словарь /
Под общ. ред. В.Е. Крутских. - М.: ИНФРА-М, 2001. - С.324.
правовой системы (напр., во Франции, Германии, Бельгии) судебный прецедент, не являясь источником права, все же очень значим для вопросов применения права, восполнения пробелов в законе, признания обычая; на его основе дополняется действующее законодательство, толкуется закон. Российское законодательство не признавало и не признает судебный прецедент самостоятельным источником права5. Именно поэтому в юридической риторике ссылка судебного оратора на прецедент является элементом лишь риторической аргументации, которая призвана усиливать, дополнять и развивать логические аргументы, делать их более понятными и воспринимаемыми слушателем, оказывая воздействие прежде всего на чувства и эмоции человека.
Важно отметить, что ссылка на прецедент является сильным аргументом для юристов и весьма активно используется в юриспруденции. Однако для слушателей, не имеющих юридического образования, этот аргумент оказывается не столь убедительным, так как неизвестное не убеждает. В подтверждение сказанного приведем данные нашего исследования судебных выступлений основателя русской школы судебного красноречия А.Ф. Кони, вошедших в его восьмитомное собрание сочинений. В трех кассационных заключениях обер-прокурора А.Ф. Кони, адресатом которых являются профессиональные юристы, нами зафиксировано 39 ссылок на прецедент. Для главного адресата обвинительных речей - присяжных заседателей - этот аргумент оказывается не столь убедительным: на 16 выступлений обвинителя А.Ф. Кони приходится всего 14 таких ссылок.
По мнению юристов-практиков, в современном российском судопроизводстве все чаще фиксируются случаи обращения судей к судебным прецедентам как к руководству при вынесении решения по конкретному делу. По-видимому, это связано с отмечаемым многими специали-
5 Юридический энциклопедический словарь. - С.324.
стами некоторым несовершенством современного российского законодательства, а судебному оратору, продумывая систему аргументации в обвинительной или защитительной речи, следует учитывать эти особенности нашего времени.
Под языковой прецедентностью имеется в виду использование в судебной речи прецедентных текстов или текстовых реминисценций. Под прецедентным текстом (далее по тексту - ПТ), вслед за Ю.Н. Карауловым, мы понимаем «тексты, (1) значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, (2) имеющие сверхличностный характер, то есть хорошо известные и широкому окружению данной личности, включая ее предшественников и современников, и, наконец, такие, (3) обращение к которым возобновляется неоднократно в дискурсе данной языковой лич-ности»1. К числу ПТ принадлежат произведения художественной литературы, научные, политические, публицистические, библейские тексты, а также виды устной народной словесности (притча, анекдот, сказка, пословицы, поговорки и т.п.), это могут быть строчки из песен, популярных кинофильмов, известных современникам, рекламные тексты и т.д. Иными словами, ПТ - это текст, существующий как таковой в литературной и/или иной действительности и включенный как хранящийся в памяти говорящего или пишущего в производимый им текст2.
По нашим наблюдениям, в судебной речи чаще используются не ПТ, а текстовые реминисценции, создаваемые на их базе. Реминисценция (лат. reminiscen-tia) определяется как: «1) смутное воспоминание; явление, наводящее на сопоставление с чем-либо, отголосок; 2) отзвук чужого произведения в поэзии, музыке и пр.»3. Текстовыми реминисцен-
1 Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Наука, 1987. - С.216.
2 Лисоченко О.В. Риторика для журналистов: прецедентность в языке и в речи. - С.23.
3 Словарь иностранных слов. - М.: Изд-во «Со-
ветская энциклопедия», 1964. - С.557.
циями (далее по тексту - ТР) называют «вкрапления из предшествующих текстов», осознанные или неосознанные различного рода «отсылки к более или менее известным ранее произведенным текстам в составе более позднего текста»4.
Включаемые в речь ПТ или ТР берут на себя функцию выражения определенного содержания или некоего смысла речи. Но это содержание или некий смысл выражаются при этом не прямо, а иносказательно, косвенно и становятся предметом восприятия слушателем в результате его логического вывода. Поэтому использование прецедентности в речи говорящим рассчитано на слушателя, который понимает, в чем дело, т.е. как минимум обладает знанием данного ПТ как такового: его источника, смысловой нагрузки, которую несет текст, ставший прецедентным в контексте источника, и т.д. С другой стороны, для того чтобы свободно включать в речь ПТ или созданные на их основе ТР, говорящий должен хранить в своей памяти определенный объем таких текстов и обладать творческой способностью включать их в творимую им речь. Использование в речи ПТ (частотность обращения к ним, умение употреблять их адекватно своим коммуникативным целям, количество и жанровая отнесенность прецедентных текстов) является важнейшим показателем уровня развития личности.
ПТ - часть фоновых знаний, необходимых индивиду для успешного общения в рамках определенной культуры, это культурный фонд нации. Следовательно, обладание знанием прецедентных текстов и способностью как включать их в собственную речь, так и понимать смысл их включения в речь других говорящих свидетельствует о приобщении к культуре народа -носителя языка, тогда как незнание ПТ «есть предпосылка отторженности от соответствующей культуры»5.
4 Супрун А.Е. Текстовые реминисценции как языковое явление // Вопросы языкознания. -1995. - №6. - С. 17.
5 Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. С.216.
Использование ПТ или ТР в судебной речи вполне оправданно: нередко долгие рассуждения оратора не приводят ни к чему, кроме утомления слушателей и самого выступающего, в то время как желаемый результат может быть легко достигнут при помощи образной картины, приведенного к месту мудрого изречения или меткого, понятного всем сравнения.
Наши наблюдения над судебными речами известнейших русских ораторов-юристов второй половины XIX века говорят о том, что наиболее испытанным и действенным ораторским приемом в системе судебного красноречия того времени стало прямое и косвенное цитирование Библии.
Просьба о прощении, призыв, обращенный к присяжным, поступать согласно Божьим законам, преклонение перед которыми было сильно в религиозном русском обществе, указание на основные устои христианства, которым необходимо следовать при вынесении вердикта, - все это простые и эффективные способы яркой и страстной защиты раскаявшихся подсудимых. В противоположность адвокатам талантливые прокуроры использовали в речах выдержки из Библии с иными целями: они напоминали об основных устоях христианства, его нравственных заповедях с тем, чтобы указать на недостойные поступки обвиняемого, на несоответствие его поведения требованиям христианской морали. Этот риторический прием очень помогал обвинению, так как в глазах верующих людей нарушение Господних заповедей страшнее, чем несоблюдение законов, писанных людьми. Например: «А для госпожи Булах деньги - все: божество и сила. Ведь и здесь, на суде, и всем поведением своим не дает ли она знать, что, в противоположность библейскому Иову, она не блага и сокровища отдает, чтобы соблюсти душу, но, наоборот, она лучше себя отдаст на распятие, но зато скрывает то, что ей всего дороже, - на-
грабленное богатство...» (из речи Ф.Н. Плевако по делу Булах).
Иллюстрируя свои слова подтверждающими цитатами из Библии, мастера судебного красноречия доводили до понимания слушателей важные мысли, убеждали их в верности своего взгляда на дело, своей позиции. Кроме того, библейские выражения обладают такими семантико-стилистическими качествами, как экспрессия торжественности, патетичность, архаичность, книжность, благодаря чему они занимают в судебных речах важное место в качестве необходимого условия «создания обличительно-патетического слога»1.
Для опытного обвинителя (защитника) помимо воздействия на чувства слушателей в ходе судебной полемики важно задействовать и их воображение, чтобы рассуждения оратора не исчезли из памяти аудитории, как только она прослушала выступление. На слушателей производит впечатление красочная и образная речь, а Библия - богатый источник сюжетов для создания живых картин, которые надолго остаются в памяти: «Потом мы встречаем его на театре войны. Про дом свой он знал так, как евреи знали, живя в Египте, про обетованную страну, - что там есть что-то кипящее млеком и медом. На самом же деле этой страны он не знал, он только мечтал о ней. Лукашевич почувствовал, что здесь не тот дом, о котором он мечтал: в нем пахнет чем-то чужим; вместо меду - он встречает горечь, вместо обетованной страны он попадает в египетское рабство» (из речи Ф.Н. Плевако по делу Лукашевича).
Судебные ораторы часто употребляют фразеологизмы библейского происхождения (отпустить с миром, отойти в вечность, отдать себя на распятие, краеугольный камень, камень преткновения, земля обетованная и др.), а также библейские цитаты, ставшие крылатыми выражениями (лучше жернов на шею и в
1 Ефимов А.И. Язык сатиры Салтыкова-Щедрина. М.: Изд-во МГУ, 1953. С. 296.
воду; соблазнить одного из малых сих и др.). Использование всех видов библеиз-мов способствует решению задач судебного оратора, определенных еще Цицероном: «доказать правду того, что мы поддерживаем, зародить благосклонность слушателей и вызвать у них чувства, полезные для нашего дела» 1.
Современная аудитория, по сравнению с русским обществом XIX века, не столь религиозна, поэтому нецелесообразно частое обращение к библеизмам в судебных (и других публичных) речах. Однако богатейший опыт употребления цитат из Святого писания в качестве ПТ, накопленный русскими судебными ораторами, может и должен быть использован (после переработки с учетом сегодняшних реалий) для введения в современную судебную речь ПТ и созданных на их базе ТР иного содержания.
Для придания информационно насыщенной судебной речи образности и эмоциональности, а также подтверждения своих слов авторитетом народной мудрости известные ораторы-юристы нередко использовали пословицы и поговорки. Уместное употребление запоминающегося выражения гораздо эффективнее долгих рассуждений на ту же тему. Например: «Сушкины для себя никакой пользы из банка не извлекли. И вдруг, за прикрытие - спрашивается: чего же?! - они одолжают ревизорам безвозвратно целых полмиллиона! Ради чего же нужна им милость этих жадных ревизоров?! Вот уж поистине выходит, как говорят хохлы: «прости мене, моя мила, що ты мене била!» (из речи С.А. Андреевского по делу Сушкиных).
Народные афоризмы включаются в судебную речь разными способами. Пословица может быть сознательно отграничена оратором от собственных слов при помощи типизированных лексических средств, содержащих ссылку на ее источник (пословица говорит, по пословице, известна пословица, пословица гла-
1 Античные риторики. М.: Изд-во МГУ, 1978. С.197.
сит и др.). В других случаях грань между пословицей и мыслью оратора сознательно стирается, говорящий как бы присваивает народную мудрость, делая её неотъемлемой частью своего рассуждения: «Наученные первым страшным уроком, мы должны «то же слово, да инако молвить» (из речи С.А. Андреевского по делу Мироновича). Возможно также изменение синтаксической структуры пословицы: «Богатство и счастье исчезли перед тюрьмой да сумой, от которых, по словам русского народа, никогда и никуда не уйдешь»» (из речи В.М. Пржевальского). Сами по себе обладающие способностью оживить речь и обогатить её дополнительной аргументацией пословицы и поговорки обретают ещё большую выразительность, когда присваиваются говорящим, сливаются с его речью и видоизменяются применительно к конкретной ситуации.
Подавляющее большинство пословиц, употреблявшихся в суде, - констатирующие (Чужая душа - потемки; Милые бранятся - только тешатся; Дыму без огня не бывает и др.). Преобладание констатирующих пословиц над предписывающими и оценивающими объясняется тем, что основное назначение судебной речи не прямая характеристика людей и их деяний, способная вызвать несогласие у аудитории, а предоставление слушателям материала для их собственной оценки фактов, чтобы «не вызвать их недоверия и не разойтись с ними в толковании дела» 2.
Таким образом, появление в речах ораторов-юристов XIX века ПТ и ТР обусловлено стремлением воздействовать на слушателя, потребностью в дополнительной аргументации, необходимостью разъяснить какое-либо положение. С теми же целями (апеллятивной, разъяснительной, эмоционального воздействия на аудиторию) явления языковой прецедентности могут использоваться и в современных судебных выступлениях. Употребление в ораторской речи ПТ свидетельствует о хорошем знании говорящим русской и мировой культуры, устанавливает его принадлежность к данной эпохе и ее культуре, а также яв-
2 Сергеич П. Искусство речи на суде. - Тула: Автограф, 2000. - С. 122.
