CC BY
63
6.10. ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ЖИЗНИ И ЗДОРОВЬЯ, СОВЕРШАЕМЫЕ ОСУЖДЕННЫМИ В ПЕНИТЕНЦИАРНЫХ УЧРЕЖДЕНИЯХ: ПРАКТИКООРИЕНТИРОВАННАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ И ПОНЯТИЕ
Унтеров Владимир Анатольевич, подполковник внутренней службы. Должность: начальник отдела. Место работы: Самарский юридический институт Федеральной службы исполнения наказаний. Подразделение: организационно-научный и редакционно-издательский отдел. E-mail: unterov@mail.ru
Аннотация: Статья посвящена институту преступлений против жизни и здоровья, совершаемых в пенитенциарных учреждениях. Автор, рассматривая классификацию преступлений против жизни и здоровья, опирается на практический подход, позволяющих отграничить преступления, совершаемые осужденными и совершение которых невозможно или маловероятно. Проанализировав полученные выводы, автор также предлагает понятие преступлений данной группы.
Ключевые слова: преступление, жизнь, здоровье, терминология, понятие, классификация.
CRIMES AGAINST LIFE AND HEALTH, COMMITTED BY CONVICTS IN PENITENTIARY INSTITUTIONS: PRACTICAL-ORIENTED CLASSIFICATION AND CONCEPT
Unterov Vladimir Anatolievich, lieutenant-colonel of internal service. Position: head of department. Place of employment: Samara Law Institute of the Federal Penitentiary Service. Department: organizational and scientific and editorial and publishing department. E-mail: unterov@mail.ru
Annotation: The article is devoted to the institution of crimes against life and health committed in penitentiary institutions. The author, considering the classification of crimes against life and health, relies on a practical approach, which makes it possible to distinguish between crimes committed by convicts and the commission of which is impossible or unlikely. Analyzing the findings, the author also suggests the concept of crimes of this group. Keywords: crime, life, health, terminology, concept, classification.
Сущность и назначение уголовной политики сводится к комплексному воздействию на преступность с целью её профилактики специально-криминологическими методами, борьбе с ней в рамках реализации мер уголовной ответственности и минимизации последствий от преступлений. Это требует всестороннего подхода в рамках которого задействуются нормы различных отраслей права в рамках уголовно-правового цикла [2, с. 106; 11, с. 106]. При этом большое значение имеет эффективность исполнения наказания, как одного из основных инструментов уголовно-исполнительной политики в частности и уголовной политики в целом. Неэффективность пенитенциарной системы ставит под угрозу значимость иных мер уголовного воздействия. Одним из маркеров неэффективности уголовной политики является преступность в исправительных учреждениях, подрывающая саму
идею существования пенитенциарной системы. Именно поэтому большое значение необходимо уделять противодействию пенитенциарной преступности.
Характеризуя общественную опасность пенитенциарной преступности следует обратить внимание на мнение М.Ф. Костюка, который связал её с нарушением законных прав и интересов личности, общества и государства от преступных проявлений, формируемых различными факторами криминогенного характера в местах изоляции от общества, а также осознание гражданами состояния своей защищенности и иных лиц [3, с. 150]. Кроме этого, на наш взгляд, общественная опасность рассматриваемых преступлений связана с тем, что они подрывают нормальную деятельность учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества и препятствуют достижению целей уголовной ответственности: исправлению и воспитанию лиц, содержащихся в данных учреждениях и предупреждению совершению ими правонарушений.
В пенитенциарной криминологии исследуются различные виды пенитенциарной преступности, однако преступность против жизни и здоровья в пенитенциарных учреждениях традиционно заслуживает отдельного внимания.
В российской уголовно-правовой доктрине преступления против жизни и здоровья по характеру причиненного вреда традиционно делятся на три группы: преступления против жизни, преступления против здоровья и преступления, ставящие в опасность жизнь или здоровье [4, с. 69]. В соответствии с данной классификацией, в юридической литературе представлена и терминология преступлений в данных сферах. Однако, она вызывает множество споров, что закономерно отражается и на понимании пенитенциарной преступности против жизни и здоровья [3, с. 21-22]. Этому способствует и тот факт, что не все из указанных преступных деяний могут быть совершены в условиях изоляции на территории пенитенциарного учреждения.
Так, например, крайне маловероятна возможность совершения на территории пенитенциарного учреждения преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ «Убийство матерью новорожденного ребенка», так как осужденные женщины содержатся в специализированных лечебных помещениях, учреждениях или в общегражданских медицинских учреждениях и находятся под постоянным контролем как врачей, так и надзором работников данного учреждения, в частности, отдела безопасности, в обязанность которых входит предотвращение подобных противоправных последствий. По этим же основаниям аналогично можно утверждать и в отношении ст. 123 УК РФ, предусматривающую ответственность за незаконное проведение искусственного прерывания беременности, которая относится ко второй группе преступлений - преступления, ставящие в опасность жизнь и здоровье.
Заражение венерической болезнью или ВИЧ-инфекцией, предусмотренные ст.ст. 121, 122 УК РФ, также не характерны для совершения в местах лишения свободы, в связи с тем, что о наличии у осужденных указанных болезней становится известно как администрации учреждения, так и другим осужденным при поступлении их в пенитенциарные учреждения. Кроме того совершению данных преступлений мешают и установленные режимные требования исправительных учреждений, например, в соответствии со ст. 80 УИК РФ такие осужденные содержатся отдельно, а к работе с таким спецконтингентом допускаются лишь
наиболее опытные работники и прошедшие специальную подготовку.
Также крайне маловероятным видится нам возможность принуждения к изъятию органов и тканей человека для трансплантации, регулируемое ст. 120 УК РФ. Организация совершения данного деяния в местах лишения свободы требует сложнейшей подготовки со стороны его организаторов, привлечения большого количества соучастников, в том числе сотрудников учреждения.
Неоказание помощи больному и оставление в опасности, предусмотренные ст.ст. 124 и 125 УК РФ также видится весьма сомнительными по тем же причинам : сотрудники обязаны в соответствии с законом или со специальными правилами оказывать помощь больному, а также иметь заботу о других лицах, а у осужденных такие обязанности в связи с их специфическим статусом, возникнуть не могут, хотя теоретически данные деяния возможны в пределах исправительного учреждения.
Отметим, что в рамках нашего исследования нами не было выявлено ни одного факта совершения указанных преступлений в исправительных учреждениях, а также в СИЗО или ИВС. Более того, никто из опрошенных нами респондентов из числа сотрудников ФСИН России не сталкивался в своей профессиональной деятельности с фактами совершения на территории пенитенциарных учреждений преступлений, предусмотренных ст. 106 УК РФ и ст. 120-121, 123 -125 УК РФ. Хотя 2 % опрошенных указали, что сталкивались с фактом заражения ВИЧ-инфекцией (ст. 122 УК РФ). Однако в последующем, проведенное интервьюирование данных лиц показало, что факт заражения ВИЧ-инфекцией был связан с действиями по дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества и был направлен в отношении сотрудников УИС. Подобный способ совершения преступления довольно распространен в исправительных учреждениях и СИЗО, где содержащиеся лица, перед режимными мероприятиями прячут в личных вещах лезвия или иглы, рассчитывая, что сотрудники учреждений, при осуществлении обыска поранятся о них. Однако такие преступления следует отнести к группе насильственных пенитенциарных преступлений, поскольку посягательство в них направлено на иные общественные отношения - на порядок управления
Результаты опроса осужденных за совершение преступлений против жизни и здоровья в исправительных учреждениях о распространенности данных преступлений в пенитенциарных учреждениях в принципе повторяют результаты опроса сотрудников ФСИН России. Никто из респондентов не сталкивался с фактами совершения преступлений, предусмотренных ст. 106 УК РФ и ст. 120-125 УК РФ. Обращает на себя внимание, что никто из респондентов не указал и на случаи совершения преступления, предусмотренного ст. 122 УК РФ.
Следует отметить, что факт совершения преступлений, предусмотренных ст. 106 УК РФ и ст. 120-125 УК РФ отрицать полностью нельзя, поскольку каждое преступление представляет из себя уникальное явление, возникающее при определенном сочетании жизненных обстоятельств и внутренних качеств личности преступника [12, с. 109]. При этом нельзя не учитывать и высокую латентность именно насильственной преступности в исправительных учреждениях [6, с. 11; 9, с. 101-105], которая носит, как искусственный, так и
естественный характер. На латентность преступности оказывают влияние законы криминальной субкультуры, выстраивающие механизмы защиты коллектива, выражающиеся, например, в блокировании взаимодействия с государственными органами, порицания сообщений о совершенных преступлениях [13]. Это дает все основания полагать, что опрашиваемые респонденты из числа осужденных не были в полной мере искренне в ответах на поставленные вопросы.
Поэтому, на наш взгляд, всю совокупность пенитенциарных преступлений против жизни и здоровья можно разделить на две группы:
Преступления, часто совершаемые спецконтингентом в пенитенциарных учреждениях, либо имеющих высокую вероятность быть совершенными;
Преступления, совершение которых в пенитенциарном учреждении маловероятно или невозможно.
В число первых входят преступления, которые могут быть разделены на группы, в рамках рассмотренной нами ранее классификации преступлений против жизни и здоровья:
- преступления против жизни: убийство (ст. 105 УК РФ), привилегированные составы убийства (ст.ст. 105, 107,108 УК РФ), причинение смерти по неосторожности в соответствии со ст. 109 УК РФ, причинение смерти по неосторожности при причинении тяжкого вреда здоровью;
- преступления против здоровья: причинение вреда здоровью, предусмотренные ст. ст. 111 - 112, ст. 115 УК РФ; причинение вреда здоровью при привилегированных обстоятельствах (ст.ст.113-114, ст. 118 УК РФ), причинение побоев (ст.116-116.1 УК РФ), истязание (ст. 117 УК РФ);
- преступления, ставящие в опасность жизнь или здоровье: доведение до самоубийства (ст. 110 УК РФ), угроза убийство или причинения тяжкого вреда здоровью ( ст. 119 УК РФ).
Следует отметить, что данная классификация не совпадает с классификацией, принятой в официальной статистике [8], где преступления против жизни и здоровья детально представлены. Если следовать официальной классификации, то пенитенциарная преступность против жизни и здоровья образуется двумя группами преступлений:
- против жизни, куда входят убийство; покушение на убийство ( ч. 3 ст. 30 и ст. 105 УК РФ); убийство в состоянии аффекта; убийств при превышении пределов необходимой обороны; причинений смерти по неосторожности; умышленных причинений тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего (ч.4 ст. 111 УК РФ);
- против жизни, куда входит: умышленное причинение тяжкого вреда здоровью; умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью; причинений тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта; причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны; причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью по неосторожности.
Как мы видим, официальная классификация ФСИН России не совпадает с нашей классификацией. В ней вообще отсутствуют преступления, ставящие в опасность жизнь и здоровье, а также истязания, побои, а также причинение легкого вреда здоровью.
А.М. Никитин в связи с этим совершенно справедливо отметил, что официальная статистика ФСИН России отражает данные только о наиболее опасные и часто совершаемые преступлениях [6, с. 10-12]. Одна-
ко, исследование статистических данных Судебного Департамента при Верховном Суде РФ показывают, в частности, что при отбытии наказания в виде лишения свободы совершаются и истязания, и побои, и причинение легкого вреда здоровью и, даже, заражение венерической болезнью или ВИЧ инфекцией (1 эпизод преступной деятельности в 2015 году) [7, 10]. При этом следует отметить, что эти данные включают и преступления, совершенные в период отсрочки отбывания наказания в виде лишения свободы, поэтому установить при каких обстоятельствах были они совершены (в пенитенциарном учреждении или нет) крайне затруднительно.
В любом случае, полагаем, что приведенная нами классификация подгруппы преступлений против жизни и здоровья, часто совершаемых спецконтингентом в пенитенциарных учреждениях, либо имеющих высокую вероятность быть совершенными, отражает реальное состояние и структуру пенитенциарной преступности. Однако, простой вероятности представляется явно недостаточным. Соотнеся представленные подходы, включающие как теоретическое и статистическое состояние, мы также вынуждены учитывать и реально положение, складывающееся в пенитенциарных учреждениях.
В заключение отметим, что к преступлениям против жизни и здоровья, совершение которых в пенитенциарном учреждении маловероятно или невозможно следует отнести следующие деяния:
- преступления против жизни: убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ), заражение венерической болезнью (ст. 121 УК РФ), заражение ВИЧ-инфекцией ( ст. 122 УК РФ);
- преступления, ставящие в опасность жизнь или здоровье: принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации (ст. 120 УК РФ), незаконное проведение искусственного прерывания беременности (ст. 123 УК РФ), неоказание помощи больному (ст. 124 УК РФ), оставление в опасности (ст. 125 УК РФ).
Рассмотрев перечень преступлений против жизни и здоровья, которые совершаются или могут быть совершены в пенитенциарных учреждениях, мы можем определиться с понятием рассматриваемой преступности.
Однако для этого необходимо разрешить вопрос о пределах данной преступности. Применительно к преступности против жизни и здоровья, остался нерешенным вопрос о природе посягательств на сотрудников пенитенциарных учреждений УИС и лиц из числа вольнонаемного персонала. В случаях, когда речь идет о применении в отношении них насилия в связи с осуществлением ими служебной деятельности, проблем не возникает, поскольку содеянное квалифицируется по ст. 321 УК РФ «Дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества» и преступления входят в группу насильственной пенитенциарной преступности, являющейся родовой группой для пенитенциарной преступности против жизни и здоровья. Сюда же относится и насилие в отношении других лиц, содержащихся в учреждения, обеспечивающих изоляцию от общества, примененное к нему с целью воспрепятствовать исправлению осужденного или из мести за оказанное им содействие администрации учреждения или органа уголовно-исполнительной системы
Проблема возникает при оценке посягательств на жизнь и здоровье сотрудников учреждений УИС и лиц
из числа вольнонаемного персонала, совершенные по личным неприязненным мотивам. Следует отметить, что подобные преступления совершаются нередко. Данные преступления следует квалифицировать как преступления против жизни и здоровья [5, с. 210], однако на наш взгляд, их следует относить все же к другой группе преступности, нежели исследуемая нами пенитенциарная преступность против жизни и здоровья, поскольку полагаем, что последняя своим существованием связана с пенитенциарным конфликтом, который возникает только между лицами, содержащимися в условиях изоляции и детерминируется специфическими факторами, такими как корпоративные правила поведения (криминальная субкультура), высокое психологическое напряжение в связи с замкнутой средой, ограниченным кругом общения, тесной связи с бытовыми условиями и т.п. [1, с. 461]. Полагаем, что личностные конфликты, возникающие между осужденными и сотрудниками УИС или вольнонаемным персоналом имеет несколько иные причины. Потерпевшие от указанных посягательств исключены из той замкнутой среды, в которой находятся осужденные, на них не распространяются корпоративные правила криминальной субкультуры. Лица, содержащиеся в условиях принудительной изоляции в подавляющей большинстве случаев понимают это и осознают дистанцию между собой и лицами из числа сотрудников учреждения или вольнонаемного персонала, поэтому посягательство на них сопряжено с осознанным преодолением этой дистанции и связано либо с местью данным лицам за их служебную деятельность, либо в целях мести или защиты от грубого, выходящего за рамки установленные законном, обращение персонала учреждения.
Наши выводы подтверждают и результаты анализа опроса лиц из числа содержащихся в исправительных учреждениях, 75,5% из которых пояснили, что посягательства на сотрудников учреждений УИС и лиц из числа вольнонаемного персонала совершаются из мести за осуществление служебной деятельности, а 22,6% указали, что это может быть связано с местью за грубое или унижающее поведение потерпевших по отношению к осужденным. Таким образом, полагаем, что пенитенциарную преступность против жизни и здоровья необходимо ограничить деяниями, которые совершаются лицами, содержащимися в условиях изоляции от общества в отношении других таких же лиц.
В связи с изложенным полагает, что, пенитенциарную преступность против жизни и здоровья, необходимо рассматривать как разновидность пенитенциарной преступности, образуемой преступлениями против жизни и здоровья, предусмотренных Главой 16 УК РФ, совершаемыми лицами, содержащимися в условиях изоляции от общества в связи с реализации в отношении них мер уголовной ответственности, в отношении других лиц также содержащимися в условиях изоляции от общества.
Список литературы:
1. Громов В.Г., Минкина Н.И. Медиация в урегулировании конфликтов среди осужденных и предупреждении преступности в исправительных учреждениях // Всероссийский криминологический журнал. 2016. Т. 10, № 3. С. 459-469.
2. Звонов А.В. Система ограничений и лишения, предусмотренных отечественными уголовными наказаниями // Вестник Российской правовой академии. 2017. № 2. С. 29-32.
3. Костюк М.Ф. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с преступностью в исправительных учреждениях: дис. ... докт. юрид. наук. М., 2000. - 463 с.
4. Кругликов Л.Л. О классификации преступлений против здоровья // Вестник Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. Серия Гуманитарные науки. 2008. № 5. С. 66-71.
5. Назаров С.В. Уголовно-правовая ответственность за дезорганизацию деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества: дис. . канд. юрид. наук. М., 2000. - 263 с.
6. Никитин А.М. Пенитенциарное криминальное насилие: современные проблемы профилактики // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2016. N 2. С 10 -12.
7. Отчет о составе осужденных, месте совершения преступления за 12 месяцев 2016 года (Форма 11).
8. Отчет о состоянии преступности среди лиц, содержащихся в учреждениях УИС за декабрь 2016 г. (форма 2-УИС).
9. Расторопов С.В., Звонова А.В. Некоторые особенности способов совершения преступления, предусмотренного ст. 228 УК РФ в местах лишения свободы // Пробелы в российском законодательстве. 2017. № 2. С. 101-105.
10. Сводные статистические сведения о состоянии судимости в России за 2015 год [электронный ресурс] Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации : офиц. сайт. - URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=3418 (Дата обращения 12.10.2016 года).
11. Селина Е.В. Понятие «уголовная политика» и основные направления формирования уголовно-процессуальной политики в современном праве // Современное право. 2015. N 10. С. 105 -109.
12. Шиловский С.В. О месте способа совершения преступления в преступлении и составе преступления // Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. - 2014. - №2. - С. 109-111.
13. Яковлев А.В. Факторы латентности преступлений, совершаемых в учреждениях уголовно-исполнительной системы России // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление, 2007. - N 6 // Доступ из СПС Консультант Плюс.
Рецензия
на статью Унтерова Владимира Анатольевича «Преступления против жизни и здоровья, совершаемые осужденными в пенитенциарных учреждениях: практи-коориентированная классификация и понятие»
Правовая природа преступлений против жизни и здоровья человека далеко не однозначно излагается в современной доктрине уголовного права России, поскольку приходится констатировать их понимание со стороны отечественных ученых в узком, широком и самом широком смысле. Как представляется, в указанном триедином аспекте рассматриваемого правового феномена нет ничего сверхъестественного и противоречивого, поскольку в основе подобного понимания лежат философские категории общего, особенного и отдельного (единичного), призванные отражать различные по своему объему сущности единого социально-правового явления - причинения вреда здоровью человека. В своей статье автор попытался применить именно такой подход, что является весьма достаточным в рамках рассматриваемого вопроса.
В этой связи статья В.А. Унтерова представляется весьма актуальной и своевременной.
Работа написана логически грамотно, понятным стилем изложения.
Вывод: статья В.А. Унтерова «Преступления против жизни и здоровья, совершаемые осужденными в пенитенциарных учреждениях: практикоориентированная классификация и понятие» соответствует требованиям, предъявляемым к подобного рода работам и может быть рекомендована к опубликованию.
Доктор юридических наук, профессор С.В. Расторо-пов
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»;
Оригинальность текста - 73,26%
