CC BY
9
ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ: ВЗГЛЯД М.А. ЧЕЛЬЦОВА-ЧЕБУТОВА ИЗ СОВЕТСКОГО ПРОШЛОГО 1920-Х ГОДОВ
И.В. Упоров, д-р ист. наук, канд. юрид. наук, профессор Краснодарский университет МВД России (Россия, г. Краснодар)
DOI:10.24412/2500-1000-2021-12-4-194-198
Аннотация. Представлен анализ научного труда отечественного криминалиста М.А. Чельцова-Чебутова «Преступление и наказание в истории и в советском праве», изданного в 1925 г. Выходец из дворянской семьи принял советскую власть после революции 1917 г., работал в судебно-прокурорских учреждениях, стал широко известным в СССР доктором юридическим наук, профессором в сфере уголовного процесса. Данная же малоизвестная работа стоит особняком в перечне его трудов, а об уникальности его взглядов может служить обоснование предложения об упразднении особенной части уголовного закона, так, впрочем, и не состоявшимся.
Ключевые слова: революция, Чельцов-Чебутов, преступление, закон, кодекс, государство, суд.
После октябрьской революции 1917 г. советская власть предприняла огромные усилия для приведения правовой базы нового социалистического государства в соответствие с политико-идеологической платформой, сформированной большевиками во главе В.И. Лениным и нашедшей отражение в программных положениях РСДРП(б)-РКПб)-ВКП(б). С этой целью были мобилизованы десятки российских правоведов, большинство из которых восприняли советское государство как данность и продолжали свою научно-педагогическую деятельность. При этом не всем пришлось сильно терзаться тем, что приходилось после революции менять портреты лидеров государства своих кабинетах, поскольку есть немало отраслей права, где сущность тех иди иных правовых институтов мало зависит от вида политического режима (например, вещное право). Однако для большинства правоведов пришлось все же поменять свои точки зрения по многим позициям согласно большевистским воззрениям, во всяком случае, по основополагающим вопросам, например, о том, что в процессе коммунистического строительства государство и право со временем должны отмереть ввиду минования надобности в таковых.
Одним из таких ученых-правоведов являлся доктор юридических наук, профес-
сор М.А. Чельцов-Чебутов, родившийся в 1890 г. в Тифлисе, в семье русского генерала, мать его была дворянкой. Закончил Тифлисский кадетский корпус и юридический факультет Киевского университета (в 1914 г, с золотой медалью). Работал в Киевской судебной палате, других судебных инстанциях на невысоких должностях (помощник секретаря, секретарь уголовного департамента и др.). В 1919 г. добровольно вступил в ряды РККА, после демобилизации (1920 г.) также занимал некоторые должности в судебных учреждениях, затем стал преподавателем юрфака Киевского института народного хозяйства, и с тех пор до самой смерти (1973 г.) не прекращал научно-педагогической деятельности, в том числе путем совмещения (в период службы в Прокуратуре СССР). Известен своими многочисленными и фундаментальными трудами по советскому уголовному процессу. Как отмечается в литературе, «Михаил Александрович был и остается одним из наиболее ярких представителей, классиком отечественной науки уголовно-процессуального права, по трудам и учебникам которого изучают историю уголовного процесса как в нашей стране, так и за рубежом» [1, с. 23].
Однако при описании заслуг и в списках трудов М.А. Чельцова-Чебутова очень редко указывается его монография, издан-
ная в 1925 г. - «Преступление и наказание в истории и в советском праве» [2]. Эта работа, на наш взгляд, незаслуженно задвинута в тень научного наследия этого выдающегося отечественного правоведа. Рассмотрим ее подробнее.
Прежде всего заметим, что к середине 1920-х гг. после длительных и острых дискуссий был принят сначала УК РСФСР 1922 г., а затем УК РСФСР 1926 г., причем в последнем в еще большей степени возобладала позиция сторонников социологической теории наказания, согласно которой при определении меры уголовно-правового воздействия следует учитывать в первую очередь личность преступника, в том числе его классово-политическую принадлежность. Соответственно термин «наказание» был заменен на «меры социальной защиты», а формулировка санкции имела типичный вид: «не ниже» определенного срока наказания (в рамках верхнего предела, который, например, для лишения свободы составлял 10 лет). Заметим также, что в дальнейшем указанная теория практикой довольно быстро была вытеснена традиционной классической теорией наказания (наказание - по тяжести преступления, а личностные признаки могут лишь несколько скорректировать его).
И вот в такой дискуссионной среди криминалистов обстановке была написана рассматриваемая работа Чельцова-Чебутова (эти дискуссии началом имели еще дореволюционной период). Книга состоит из двух разделов, четко определенных из названия:
1) История преступления и наказания (стр. 3-63) - 7 глав без названий;
2) Советское право (стр. 64-111) - 5 глав также без названий.
Предварительно нужно заметить также, что к тому моменту Чельцов-Чебутов уже являлся советским ученым, воспринявшим революционную риторику, но имевшим свою точку зрения по вопросам преступления и наказания.
Первый раздел освещается с традиционных и доминирующих тогда позиций -наказание как институт принуждения появляется и начинает применяться при созревании общества до уровня государства
в современном его понимании. Поэтому, например, в первобытном обществе «не было возможности щадить лиц, захваченных в плен во время междуплеменных войн: они были бы только бесполезными едоками и потому обыкновенно истреблялись поголовно» [2, с. 5]. Насилие же в самом племени породило институт кровной мести. Традиционных преступлений в виде воровства не было, так как не было еще частной собственности. Появление последней стало приводить к стратификации общества - «богатые приобретают постепенно все больший вес в общественных собраниях, начинают смотреть на должности старейшин как на принадлежащие им по праву» [2, с. 10]. Затем по мере развития земледелия, а позже и скотоводства, общественные отношения усложняются, появляются религиозные атрибуты, органы управления, «образуется неравенство не только между рабами (чужаками) и свободными, но в среде своих - между богатыми и неимущими, - различие чисто классовое. Это сперва экономическое различие вскоре с усложнением общественной жизни становится и политическим» [2, с. 10]. Так было дано начало классовому противостоянию, при этом сформировавшаяся государственная власть была властью одного класса - класса богатых. Постепенно при таких условиях принцип талиона («око за око») заменяется осмысленным применением определенных мер наказания, и тяжкие деяния (преступления) из дела частного превратились в дело публичное, то есть такие деяния теперь стали преследоваться «от имени власти». И речь в первую очередь шла о преступлениях против государства, наказываемое как правило смертной казнью.
Далее в работе рассматриваются особенности феодального права, которое являлось «наиболее ярким примером уголовного права грубого, устрашающего, резко-неравного по отношению к представителям разных классов» [2, с. 18], в рамках которого определялись такие наказания, «как колесование, отсечение руки, отрезание языка, клеймление, кнут, галеры, вечная тюрьма». В период и после буржуазных революций стали формиро-
ваться разные правовые теории. Автор в этом контексте критикует, правда, в мягкой форме, теорию естественного права, полагая, что принцип народовластии, равенства граждан, общественного договора, прирожденности свободной воли - это «наивная точка зрения», которая «строило общество, государство и право на отвлеченных началах», но она, тем не менее, в то время была прогрессивной и даже «революционной», воплощая чаяния растущей буржуазии. Появляются более гуманные законы, отменяются пытки, наказания в целом смягчаются, продвигается принцип равенства перед уголовным законом, «наказание налагается принципиально ради одной лишь формальной цели - защиты правового порядка» [2, с. 32]. Так была сформирована классическая школа (теория) наказания, которая, однако, «оставляет без внимания самую личность преступника и причины, порождающие преступность» [2, с. 33].
Автор приводит статистику преступности в разных странах в XIX в. (тогда, собственно, и появилась такая статистика) в Германии, Италии, Бельгии, Англии, затрагивает и Россию, и отмечает, со ссылкой на работу М.Н. Гернета, на повсеместный рост преступности. Говоря о причинности преступности, автор выделяет и критикует антропологическую теорию (Ломброзо), указывая, что в причинах преступности наибольшее значение имеют экономические и социальные условия жизни людей в конкретных обществах. В этой связи Чельцов-Чебутов обращается к Ф. Энгельсу и характеристике им рабочего класса как важнейшего субъекта сложившихся к тому времени социальных отношений, анализирует особенности возникшей социологической школы (теории) наказания, критикует взгляды автора этой школы Листа, в том числе его тезис «опасного состояния преступника». Чельцов-Чебутов вполне в марксистко-ленинском духе указывает, что провозглашаемое в буржуазных государствах равенство всех (фабрикантов и рабочих) перед уголовным законом во многом опровергается тем, что фабрикант «на законном основании присваивает себе продукт труда» рабочего, но
при этом почему-то «уголовный кодекс молчит» [2, с. 61]. Здесь автор повторяет ставший шаблонным в советском государстве тезис о том, что «капиталистический порядок считает преступлением все, что нарушает интересы господствующих классов, и сам неизбежно вызывает преступления» [2, с. 63], и такое противоречие может быть решено только революционным переустройством общественного строя на началах социализма.
Во втором разделе автор объясняет необходимость «революционного правосознания» в первые годы пролетарской революции в России. И в этом контексте анализируются Руководящие начала по уголовному праву, принятые НКЮ в 1919 г. (и имевшие в целом гуманный подход к преступникам) во взаимосвязи с судебной практикой первых лет функционирования народных судов. Делается, в частности, вывод об «удивительной мягкости приговоров такого боевого по существу органа правосудия, как ревтрибунал» [2, с. 73]. И даже по тем преступлениях, по которым «декретирована была высшая мера наказания», суды, с учетом личности преступника, нередко приговаривали к «условному расстрелу» (пока НКЮ не прекратил такой практики). Чельцов-Чебутов отмечает, что в разных регионах имеет место разная наказательная. практика. Так, в РСФСР решением ВЦИК и СНК в 1920 г. отменили смертную казнь (вскоре восстановленную. - Авт.), а на Украине нет, поскольку, по мнению революционной власти Украины, еще «не ликвидированы условия, угрожающие существованию советской власти» [2, с. 74], и далее ученый цитирует решение ревкома Украины: «Но пусть украинский народ, убедившись на примере Советской России, знает, то террор и все тяжелые репрессии в отношении врагов рабочих и крестьян навязываются нам исключительно свергаемой буржуазией и ее наемниками, и что эти тяжелые меры отменяются, как только укрепление власти рабочих и крестьян считается завершенным» [2, с. 75].
Тем самым, пишет ученый, основная задача наказания в первые годы советской власти заключалась, как было зафиксиро-
вано в Руководящих началах по уголовному праву, в охране «системы общественных отношений, соответствующих интересам трудящихся масс, организовавшихся в господствующий класс в переходной период от социализма к коммунизму период диктатуры пролетариата» [2, с. 76]. Однако так как управление почти всей жизнью в обществе было передано в руки новых кадров советских служащих, то появились и новые преступления (спекуляция, мешочничество, сокрытие имущества от учета, саботаж, взяточничество и др.), и тогда, следовательно, «наряду с охранительной задачей суда особенно выдвинулась и воспитательная задача» [2, с. 77]. В эту задачу должна была входить, среди прочего, необходимость «растолковывать вредоносность и, следовательно, преступность многих деяний, еще недавно разрешавшихся и даже поощрявшихся при буржуазном правопорядке» [2, с. 78]. Вот почему важно, чтобы в судах заседали действительные представители трудящихся - «как проводники идей законодателя», избираемые по классовому принципу, и чтобы судебные процессы были публичными.
Анализируя далее советские уголовные кодексы (и прежде всего УК РСФСР 1922 г.), Чельцов-Чебутов сравнивает их с буржуазными и находит, в частности, что в буржуазных кодексах если в законе нет состава преступления или данное лицо не подлежит наказанию, то «государство не вправе его трогать». У нас же, в советском государстве, по-другому - «всякое опасное для правопорядка деяние преступно», даже не указанное в кодексе, особенная часть которого носит примерный перечень преступлений, ибо «законность в Советской Республике - революционная», при которой «судья в этих случаях приравнивается к законодателю и создает уголовные запреты» [2, с. 85-86]. Поэтому пора освободиться от «гипноза старых формул», отказаться от категории «вина», «виновность» и т.д., ибо подобные буржуазные категории предполагают использование принципа возмездия, то есть, если человек виновен, значит, он действовал согласно принципу свободной воли, а значит он должен понести жестко установ-
ленное для данного деяния наказание; а где же в этом случае личность преступника? - ведь ее тоже нужно учитывать. Советский УК позволяет это делать. Формулируется вывод о том, что в советском уголовном праве «духу возмездия нет места».
В завершающей части Чельцов-Чебутов высказывает свое мнение о том, как нужно развивать дальше институт наказания. Общий вектор определяется меняющимися условиями, связанные со строительством нового общества, которое управляется самими трудящимися, соответственно, нужно постепенно снижать репрессивную составляющую, чаще применять условное осуждение, переводить ряд деяний в административную юрисдикцию, и прежде всего в отношении правонарушителей -выходцев из рабочих семей.
Общая формула для применения мер социальной зашиты следующая: «действие преступно поскольку и насколько оно опасно для правопорядка» [2, с. 102]. Но при этом важно более точно уточнить понятие «опасности», определить условия, при которых суд может признать лицо опасным, определить отдельные типы опасных преступников (упорные рецидивисты, алкоголики, дефективные и другие). Ученый считает, в советском государстве уже «близок час отказа от универсального «лишения свободы», которым так увлекался XIX век, и переработки соответствующих статей УК» [2, с. 105]. А в будущем, «несомненно ... в области преступления точные характеристики отдельных его видов мало-по-малу отомрут, уступив свое место развитию общей части, где будут указанные различные типы преступников с указанием масштаба их опасности» [2, с. 109]. Должна измениться и система уголовно-правового воздействия на преступников - вместо «однообразного в конечном итоге режима места лишения свободы» должно применяться «индивидуализированное медико-педагогическое воздействие приютов, санаториев, морально-ортопедических институтов» [2, с. 110].
Еще раз подчеркнем, что Чельцов-Чебутов писал эту работу в середине 1920-х гг., когда идеи мировой революции и по-
строения коммунизма для многих граждан нового советского государства были вдохновляющими. Ученые, вероятно, также попали под очарование этих идей, недооценив реального положения в жизни людей и полагая, в частности, что трудящиеся, взяв в руки власть, в своем «трудовом государстве» не будут совершать преступлений. Отсюда, видимо, и указанные предложения Чельцова-Чебутова, которые сейчас, задним числом, можно расценивать как сказочные, ибо действительно оказалась далекой от ожидаемой. Думается, что и сам Чельцов-Чебутов не более чем через 10 лет (середина 1930-х гг.), а может и
люционность своих ранних, в чем-то романтически-несбыточных уголовно-правовых идей. Во всяком случае, в дальнейшем, уже в сфере уголовного процесса, он исходил из жесткой необходимости особенной части уголовного закона, упразднить которую он предполагал в рассмотренной работе, и о чем, наверное, не любил вспоминать. Но, как бы ни было, данная работа Чельцова-Чебутова показывает очень интересный взгляд на извечную проблему преступления и наказания, и бесспорно, этот труд следует отнести к классике отечественного уголовного права постреволюционного советского периода.
раньше, понял, что явно переоценил рево-
Библиографический список
1. Профессора кафедры уголовного процесса университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) // Судебная власть и уголовный процесс. - 2017. - №1. - С. 22-35.
2. Чельцов-Чебутов М.А. Преступление и наказание в истории и в советском праве. -Харьков: НКЮ УССР, 1925. - 111 с.
CRIME AND PUNISHMENT: VIEW M.A. CHELTSOVA-CHEBUTOVA FROM THE
SOVIET PAST 1920S
I.V. Uporov, Doctor of Historical Sciences, Candidate of Law Sciences, Professor Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia (Russia, Krasnodar)
Abstract. The article presents the analysis of the scientific work of the Russian crime lord M.A. Cheltsev-Chebutov "Crime and Punishment in History and in Soviet Law ", published in 1925. A native of a noble family took Soviet power after the 1917 revolution, worked in judicial and prosecutorial institutions, became a widely known doctor in the USSR legal sciences, professor in the field of criminal procedure. This little-known work stands out in the list of his works, and the uniqueness of his views can serve as a justification for the proposal to abolish the general part of the criminal law, which, however, did not take place.
Keywords: revolution, Cheltsov-Chebutov, crime, punishment, law, code, state, court.
