CC BY
91
3. Клочкова А., Шаронова А. Трудоустройство выпускников // Новая адвокатская газета. 2015. № 24.
4. Онушкин В. Г. Образование взрослых: Междисциплинарный словарь терминологии. СПб.; Воронеж, 1995.
5. Осипов В. Г. Социально-философский анализ современной концепции непрерывного образования. Ереван, 1989.
6. Черникова Ю. А. Непрерывное образование как социокультурный феномен (Текст): Автореф. дис. ...канд. философ. наук. Волгоград, 2012.
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2016. № 4
ТРИБУНА МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ
М. О. Окунева, аспирантка кафедры истории государства и права
юридического факультета МГУ*
ВЛИЯНИЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ школы
УГОЛОВНОГО ПРАВА НА КОДИФИКАЦИЮ
СОВЕТСКОГО УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
(1917-1922 ГГ.)
Статья посвящена проблемам разработки Общей части уголовного права в первые годы существования Советского государства. Автор обосновывает вывод о том, что значительное влияние на положения первых кодифицированных актов, содержавших нормы Общей части уголовного права, оказали идеи социологического направления в уголовном праве.
Ключевые слова: история права, советское уголовное право, социологическое направление уголовного права.
The article deals with problems of development of the General part of criminal law in the early years of the Soviet state. We prove that the ideas of the sociological school in criminal law had a significant impact on the provisions of the first codified acts of criminal legislation.
Keywords: history of law, Soviet criminal law, sociological school of criminal
Первым проектом кодифицированного акта, в котором нашли отражение положения Общей части уголовного права, стал проект советского уголовного уложения23, разработанный Наркоматом юстиции (НКЮ) РСФСР, в который до июня 1918 г. входили представители партии эсеров. Структура и состав Наркомата в этот период неоднократно менялись24. Возглавлял НКЮ И. З. Штейнберг, в состав коллегии Наркомата входили В. А. Алгасов, М. Ю. Козловский, П. А. Красиков, П. И. Стучка и А. А. Шрейдер25, также в документах
* m_o_okuneva@mail.ru
23 ГАРФ. Ф. А-353. Оп. 2. Д. 164. Л. 1-188.
24 Там же. Оп. 1. Д. 4. Л. 1, 8, 10, 12-13, 80-82.
25 См.: Грачева Ю. В., Маликов С. В., Чучаев А. И. Советское уголовное уложение (научный комментарий, текст, сравнительные таблицы) / Под ред. А. И. Чучаева. М., 2015. С. 14.
упоминаются М. М. Сиверс1 и Тераевич2. Четвертое (по уголовному праву) отделение II отдела законодательных предположений и кодификации Наркомата возглавлял Д. А. Черепанов3.
Решение создать «полный свод законов русской революции» было принято еще в декабре 1917 г.4 Уже в январе 1918 г. был опубликован план Свода законов русской революции5. В первую очередь должны были быть «кодифицированы законы, изданные Временным Рабочим и Крестьянским Правительством»6. Уголовные законы должны были составить пятую часть свода. К апрелю 1918 г. проект уголовного уложения был уже подготовлен7.
Как признавали сами авторы проекта, в его основу было положено Уголовное уложение 1903 г.8 Из 380 статей проекта9 со статьями Уголовного уложения 1903 г. совпадают редакции 18710, в том числе полностью совпадает определение преступления.
А. А. Шрейдером была написана объяснительная записка к проекту11. Примечательно, что текст записки во многом противоречит тексту самого Советского уголовного уложения, провозглашая гораздо более значительные изменения, чем те, что реально были внесены в Уголовное уложение 1903 г. Так, несмотря на провозглашаемую объяснительной запиской «коренную ломку понятий о преступлении и наказании»12, в проекте, как уже отмечалось, определение преступления полностью совпадает с таковым по Уложению 1903 г. Хотя в объяснительной записке отражены представления социологической школы права об общественной опасности личности и о наказании как о самозащите общества13, в текст проекта Уложения эти положения внесены не были. Проект не был принят.
1 ГАРФ. Ф. А-353. Оп. 1. Д. 4. Л. 1.
2 Там же. Л. 8, 13.
3 Там же. Л. 82; подробнее также см.: Грачева Ю. В., Маликов С. В., Чучаев А. И. Указ. соч. С. 15-16.
4 ГАРФ. Ф. А-353. Оп. 1. Д. 4. Л. 82.
5 Шрейдер А. От Народного Комиссариата Юстиции // Правда. 1918. № 225. С. 2.
6 Там же.
7 Новое уголовное уложение // Известия ВЦИК. 1918. № 73. С. 5
8 ГАРФ. Ф. А-353. Оп. 2. Д. 164. Л. 34; Новое уголовное уложение. С. 5.
9 ГАРФ. Ф. А-353. Оп. 2. Д. 164. Л. 29-188.
10 См.: Грачева Ю. В., Маликов С. В., Чучаев А. И. Указ. соч. С. 241-247.
11 ГАРФ. Ф. А-353. Оп. 2. Д. 164. Л. 34-40.
12 Там же. Л. 34.
13 Там же. Л. 36-37: «Всякий совершивший преступное деяние может и должен быть рассматриваем лишь с точки зрения его опасности для общества». «Наказание — есть акт законной самозащиты общества от покушений на его существование, право и спокойствие. Уголовный закон должен нормировать эту оборону, эту самозащиту государства. Репрессия против нарушителей прав общества должна быть лишь защитой, т. е. отражением грозящего обществу зла. Она ни в коем случае не должна переходить в отмщение — это основа понятия об обороне»; «Нужно лишь обезвредить преступника,
После ухода левых эсеров из Наркомата юстиции разработкой Общей части уголовного права занимались уже юристы-большевики. Идеи социологического направления во многом повлияли и на их взгляды, причем реализованы в законодательстве они были гораздо более полно и последовательно, чем в проекте Советского уголовного уложения.
В этот период теоретической разработкой проблем уголовного права занимались М. Ю. Козловский, Д. И. Курский, П. И. Стучка, Я. Н. Берман и Л. А. Саврасов. На страницах журнала «Пролетарская революция и право», издававшегося Наркоматом юстиции с 1918 г., ими были опубликованы статьи, в которых обсуждались важнейшие положения советского уголовного права. Уже в первом номере была опубликована статья М. Ю. Козловского «Пролетарская революция и уголовное право»14, в которой были высказаны многие идеи, в дальнейшем нашедшие свое отражение в уголовном законодательстве.
Мечислав Юльевич Козловский — личность, чьи взгляды заслуживают отдельного рассмотрения в рамках настоящей статьи. Выпускник юридического факультета Московского университета, подпольщик с дореволюционным стажем, сотрудничавший с Ф. Э. Дзержинским в организации социал-демократического движения Польши и Литвы, он был практикующим адвокатом15, участвовал в политических процессах16. Уголовное право в период обучения М. Ю. Козловского в Московском университете преподавал М. В. Духовской — один из основоположников социологического направления в уголовном праве России.
Идеи социологической школы оказали большое влияние на взгляды самого М. Ю. Козловского. «В первую голову наша карательная политика, — писал он, — порвет совершенно с принципами возмездия, хотя бы потому, что наш взгляд на преступника исключает наличность у него "свободной" воли, или просто "воли". Для нас, детерминистов в этом вопросе, аксиомой является положение, что преступник — продукт социальной среды и что все его действия, все его побуждения от его и нашей "воли" не зависят. Нелепо поэто-
изолировав его, не дать ему возможность и впредь приводить в исполнение свои преступные замыслы».
14 Козловский М. Ю. Пролетарская революция и уголовное право // Пролетарская революция и право. 1918. № 1. С. 21-28.
15 Список присяжных поверенных округа Санкт-Петербургской судебной палаты и их помощников к 31 января 1914 г. Спб., 1914. С. 105.
16 Подробнее о М. Ю. Козловском см.: Стучка П. М. Ю. Козловский (Из революционных воспоминаний) // Правда. 1927. 6 марта (№ 54); Иванов В. У истоков советского уголовного законодательства // Сов. юстиция. 1967. № 3. С. 11-13; Герцензон А. А. Уголовное право и социология (проблемы социологии уголовного права и уголовной политики). М., 1970. С. 235-242.
му воздавать ему "должное" за то, в чем он неповинен. Мучительство и жестокость наказания должны быть отброшены. Ничтожными нам представляются возможные достижения в направлении исправления преступника. Благоприобретенное им от среды — всегда заранее данное, которое будет предопределять равнодействующую движущих сил его переживаний. <...> Единственной целью налагаемой кары должна быть — в соответствии с нашим взглядом на причины преступности — самозащита или охрана условий общежития от посягательств, и в этих видах власти придется действовать решительными хирургическими мерами, мерами террора и изоляции»17.
В 1918 г. к идее создания уголовного кодекса М. Ю. Козловский относился отрицательно, полагая, что «нашу работу в области карательной будет направлять не буржуазная лицемерная, индивидуальная гуманность, а классовый интерес — непреклонного подавления посягательств паразитирующего меньшинства на условия общежития, соответствующие интересам трудящихся масс населения. Конкретизировать эту работу, установить наперед детальный план мер борьбы с преступлением, сводить их в кодекс сейчас — значило бы измышлять более или менее остроумную утопическую систему. <...> Задача власти в этой правовой области сводится главным образом к руководству, к инструктированию масс»18.
Л. А. Саврасов, начальник карательного отдела НКЮ19, также считал, что источником преступности является социальное неравен-ство20, однако с ликвидацией этой причины преступность, по его мнению, немедленно не исчезнет: «Нам придется долгое время иметь дело с преступниками»21. Деля преступников на две категории, он считал, что наиболее опасных (восстающих с оружием в руках против власти народа, нарушающих революционный порядок, вооруженных бандитов) следует карать, вводя пусть даже архаический принцип кары — возмездие22 (что близко приведенному выше взгляду М. Ю. Козловского на необходимость решительных мер террора и изоляции23).
17 Козловский М. Ю. Указ. соч. С. 27.
18 Там же.
19 Шишов О. Ф. Становление и развитие уголовного права в СССР. Проблемы общей части (1917-1936): Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1985. С. 247-251.
20 Среди представителей социологической школы еще в дореволюционный период этого мнения держались, например, А. А. Пионтковский (ст.), Э. Я. Немировский, А. А. Жижиленко (см.: Пионтковский А. А. Проект закона об условном осуждении // Журнал Министерства Юстиции. 1904. № 10. С. 19-59; Немировский Э. Я. Вопрос о привычных и профессиональных преступниках в науке уголовного права и в нашем новом уголовном уложении // Там же. № 7. С. 1-46; № 8. С. 73-136; Жижиленко А. А. Понятие наказания // Право. Еженедельная юридическая газета. 1915. № 19. Стб. 1369-1377).
21 Саврасов Л. А. Преступление и наказание в текущий переходный период // Пролетарская революция и право. 1918. № 5. С. 23.
22 Там же. С. 26.
23 Козловский М. Ю. Указ. соч. С. 27.
С Л. А. Саврасовым полемизировал Я. Н. Берман, считавший, что «всякий преступник являлся продуктом определенных социальных условий, что преступление совершали не вследствие прирожденных преступных наклонностей, а вследствие складывающихся условий социального бытия»24. Задачей государственной власти может быть только исправление преступника. Полемизируя же с М. Ю. Козловским по вопросу о кодификации уголовного права, Я. Н. Берман писал, что необходима кодификация мер общей уголовной репрессии, общей карательной политики. «Кодекс мыслится только как инструкция, только как общее руководство, как система общих положений, устанавливающих только общие, согласующиеся с социалистическим и революционным правосознанием нормы»25. Основой классификации преступлений по их тяжести в новом уголовном кодексе, по мысли Я. Н. Бермана, должна была стать опасность преступника (а не преступления). Как и М. Ю. Козловский, Я. Н. Берман отрицал свободу воли преступника, полагая его продуктом социальной среды. Однако социализм не искоренит преступления полностью, «так как социализм не принесет полного нравственного возрождения человека»26.
Отвечая Я. Н. Берману, Л. А. Саврасов подчеркивал, что хотя теоретически неисправимых преступников нет, «мы действуем во времени и в пространстве, сил у нас недостаток, и нам в пору лишь справиться с теми случайными и молодыми преступниками, которых мы можем и потому обязаны вылечить»27.
Нарком юстиции Д. И. Курский в статье «Новое уголовное право»28 подчеркивал, что указания декретов на меры наказания при свободе народных судов в определении меры наказания имеют значение только руководящих, но не обязательных норм. «Перед наукой современного уголовного права, — писал он, — лежит поэтому трудная, но исключительно интересная задача: наметить общие основы
24 Берман Я. «Наказание или исправление?» (По поводу статьи Л. А. Саврасова «Преступление и наказание в текущий переходный период») // Пролетарская революция и право. 1918. № 8-10. С. 46-51. Из дореволюционных ученых такой же взгляд высказывали, в частности, И. Я. Фойницкий, М. В. Духовской, П. П. Пусторослев (см., напр.: Духовской М. В. Задачи науки уголовного права: Вступительная лекция, читанная 3-го октября 1872 года и. д. доцента. Ярославль, 1872. С. 26-31; Фойницкий И. Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. Спб., 1889. С. 42-43; Пусторослев П. П. Наказание за уголовное правонарушение // Журнал Министерства Юстиции. 1915. № 6. С. 130-132).
25 Берман Я. К вопросу об Уголовном кодексе социалистического государства // Пролетарская революция и право. 1919. № 2-4. С. 39.
26 Там же.
27 Саврасов Л. А. К вопросу о наказании (по поводу ст. Як. Бермана в № 8-10 «Прол. рев. и право») // Пролетарская революция и право. 1919. № 2-4. С. 79.
28 Курский Д. И. Новое уголовное право // Там же. С. 23-30.
нового уголовного права, фиксировать внимание народного суда на этих основах, не нарушая свободы правотворчества самого суда»29.
Приведенные выше взгляды деятелей советской юстиции, вполне соответствующие по духу взглядам признанных еще в дореволюционной России представителей социологической школы (так, мнение об общественном строе как главнейшей причине преступности высказывал еще М. В. Духовской30, а И. Я. Фойницкий считал причиной преступления, кроме социальной среды, «личное состояние преступника», с которым и следует бороться мерами уголовного пра-ва31), определили дальнейшее развитие советского уголовного права. Окончательный отказ от идей социологического направления в уголовном праве произошел только в начале 1930-х гг.
После ухода эсеров из Наркомата юстиции в июне 1918 г. уже 7 октября 1918 г. Коллегией НКЮ было принято решение «выработать общий перечень преступлений по роду их и перечень наказаний»32. Общую часть этого перечня разрабатывал М. Ю. Козловский33.
В апреле 1919 г. Д. И. Курский в докладе Коллегии о разработке «Наказа народным судьям по применению уголовных норм» признавал необходимым «создать срочным порядком Наказ Народным Судам по применению уголовных норм, в котором Народным Судам были бы даны общие руководящие указания по вопросу о применении репрессии в настоящий переходный момент, а также по вопросу об определении преступности деяний»34. М. Ю. Козловскому предложили «обратить особое внимание на необходимость отметить два основных момента уголовной репрессии в Социалистической Республике, а именно: в отношении наиболее опасных для Советского строя преступлений (политическая репрессия) и в отношении общеуголовных дел, отнесенных главным образом к ведению Народных Судов (уголовная репрессия)»35.
В начале июля 1919 г., выступая на съезде областных и губернских комиссаров юстиции, Д. И. Курский говорил: «Пришлось провести целый ряд работ в области материального уголовного права. Если раньше вопрос решался просто — применяйте старые уголовные законы, если они не противоречат революционному правосознанию, то теперь сама жизнь поставила перед нами задачу нормировать ряд явлений в области уголовной, точно определить те из них, кото-
29 Там же. С. 30.
30 Духовской М. В. Указ. соч. С. 13-14.
31 Фойницкий И. Я. Указ. соч. С. 42-43.
32 ГАРФ. Ф. А-353. Оп. 2. Д. 3. Л. 125.
33 Там же. Л. 162.
34 Там же. Л. 191.
35 Там же.
рые грозят свести на нет колоссальный сдвиг, произведенный пролетарской революцией. <...> Приступлено вообще к систематизации уголовного права Социалистической Республики. В области материального права центральному комиссариату юстиции стало ясно, что нужно создать нормы для новых судов, они должны быть абсолютно свободны в области назначения наказания или помилования, но нужны нормы, которыми суд мог бы руководствоваться»36.
По докладу М. Ю. Козловского проект был принят37 и 12 декабря 1919 г. постановлением НКЮ была введена в действие инструкция НКЮ — Руководящие начала по уголовному праву РСФСР (далее — Руководящие начала)38. Как видно из архивных материалов, автором Руководящих начал был М. Ю. Козловский39. Многие положения его программной статьи «Пролетарская революция и уголовное право» и Руководящих начал совпадают практически полностью.
Так, в статье М. Ю. Козловский писал: «Переходный строй от капитализма к социализму <. > творит в процессе социалистической революции особое, невиданное нигде право, право не в подлинном его смысле (системы угнетения большинства меньшинством), а право пролетарское, которое все же право, в смысле средства подавления сопротивления меньшинства трудящимися классами. (В эту эпоху право — не кодекс, не писаный свод законов; без всяких законов, без особых правил вооруженный народ борется со своими классовыми противниками)»40.
В преамбуле Руководящих начал повторяется практически дословно: «Без особых правил, без кодексов вооруженный народ справлялся и справляется со своими угнетателями». Со ст. 10 Руководящих начал совпадает приведенное выше высказанное М. Ю. Козловским положение о целях наказания41.
Несмотря на принятие Руководящих начал, от идеи разработки советского уголовного кодекса не отказались. Уже в марте 1920 г. начались работы над его проектом. Предложение о разработке кодифицированного уголовно-правового акта внесли М. Ю. Козловский и Л. А. Саврасов, причем М. Ю. Козловскому было поручено «внести на обсуждение Коллегии в двухнедельный срок проект плана уголовного Кодекса, использовав также имеющиеся материалы НКЮ»42. В июне вопрос о кодексе «материального уголовного права»
36 Съезд комиссаров юстиции // Известия ВЦИК. 17 июля 1919. № 148. С. 5.
37 ГАРФ. Ф. А-353. Оп. 3. Д. 4. Л. 84.
38 СУ РСФСР. 1919. № 66. Ст. 590..
39 ГАРФ. Ф. А-353. Оп. 2. Д. 4. Л. 215; Стучка П. Указ. соч.; Иванов В. Указ. соч.
С.12.
40 Козловский М. Ю. Указ. соч. С. 24.
41 Там же. С. 27.
42 ГАРФ. Ф. А-353. Оп. 3. Д. 4. Л. 94.
обсудили на съезде представителей губернских отделов юстиции и народных судов43. 18 сентября 1920 г. Коллегия НКЮ заслушала доклад М. Ю. Козловского по Общей части проекта и внесла изменения, сформулировав понятия преступления и наказания44. К ноябрю 1920 г. разработкой проекта Общей части занимался уже Д. И. Кур-ский45. В июле 1921 г. проект Уголовного кодекса был передан для дачи заключения по второму и следующим разделам Судебно-кара-тельной секции Института Советского права46.
Одновременно другой проект Уголовного кодекса был разработан и опубликован комиссией Общеконсультационного отдела Наркомата юстиции. В Общей части данного проекта47 идеи социологической школы выражены еще более ярко, чем в Руководящих началах. Так, в проекте отсутствует даже определение преступления. Вместо этого в ст. 2 раздела «Понятие преступности и наказуемости» указывается: «Лицо, опасное для существующего порядка общественных отношений (курсив мой. — М.О.) подлежит наказанию по настоящему кодексу»48. Согласно ст. 6 раздела «Задачи наказания», «необходимость наказания отпадает с устранением опасности для общества со стороныправонарушителя (курсив мой. — М.О.), будет ли это вызвано изменением уклада общественных отношений, истечением времени или фактическим изменением настроения правонарушителя»49. Статья 13 раздела «Влияние степени опасности на наказуемость» Проекта, в отличие от ст. 11 Руководящих начал, указывает только на опасность преступника (а не преступника и его деяния) для общежития50. Статья 14 раздела «Влияние свойств личности» определяет, что «при определении мер наказания судья должен принять во внимание особенности личности правонарушителя в связи с обстановкой деяния; судья выясняет миросозерцание личности правонарушителя в связи с его социальным положением, оценивает степень проявленного им неуважения к интересам общества, устанавливает, направлено ли деяние на нарушение благ общественных, личных или имущественных, выясняет духовное развитие правонарушителя, степень проявленной им жестокости, коварства и, наконец, обращает внимание на отношение правонарушителя к совершенному им деянию»51. В поясни-
43 Там же. Л. 97.
44 Там же. Оп. 4. Д. 2. Л. 61.
45 Там же. Л. 82, 86, 88.
46 Там же. Д. 1. Л. 100.
47 Проект Уголовного Кодекса для Р.С.Ф.С.Р. // Пролетарская революция и пра-во.1920. № 1.
48 Там же. С. 44.
49 Там же.
50 Там же. С. 45.
51 Там же.
тельной записке к проекту52 подчеркивается ненужность деления преступлений на виды по тяжести, лестницы наказаний, положений о стадиях совершения преступления и о соучастии, формального учета количества совершенных правонарушений, «оттенков умышленности и неосторожности»53. Все это перевешивается анализом свойств преступного состояния деятеля. Пределы наказания предполагаются настолько широкими, чтобы дать судье возможность избрать такую форму воздействия на нарушителя, которая приспособит его для жизни в новом обществе. Таким образом, в Особенной части кодекса не предполагалось давать «определенных карательных ставок для отдельных деяний»54. Проект принят не был, однако он показывает, насколько сильно было влияние идей социологической школы права.
Как известно, был принят проект, подготовленный под руководством Д. И. Курского, и с 1 июня 1922 г. Уголовный кодекс был введен в действие55. В нем отразились многие положения социологической школы уголовного права. Так, ст. 7 Кодекса определяет общественную опасность лица, которая обнаруживается совершением общественно вредных действий (т. е. преступлений) или угрожающей правопорядку деятельностью. Кодекс вводит термин «меры социальной защиты», причем наказание считается одной из этих мер (ст. 5 Кодекса). Цели наказания и иных мер социальной защиты — общая и специальная превенция, «приспособление нарушителя к условиям общежития» (ст. 8). Цель — не покарать нарушителя, а защитить Советское государство. Подчеркивался, как и в Руководящих началах, оборонительный характер наказания (ст. 26 Кодекса). Назначение наказания производится судом в соответствии с социалистическим правосознанием с соблюдением Руководящих начал и Уголовного кодекса.
Статья 10 допускала применение аналогии «в случае отсутствия прямых указаний Кодекса на отдельные виды преступлений». Применение уголовного закона по аналогии изначально рассматривалось как исключение из общего правила56.
Правила назначения наказания по Кодексу в целом соответствуют Руководящим началам (ср. ст. 24-26 Кодекса и ст. 10-12 Руководящих начал). Суд был обязан выяснить личность преступника не только на основании обстоятельств совершенного им преступления, но и на основании его образа жизни и прошлого (ст. 24 Кодекса). Большая часть учитываемых обстоятельств характеризует опасное со-
52 Там же. С. 42-43.
53 Там же. С. 42.
54 Там же.
55 СУ РСФСР. 1922. № 15. Ст. 153.
56 Циркуляр Наркомата юстиции №48 от 8 июня 1922 г. // Еженедельник советской юстиции. 1922. № 21-22. С. 29-30.
стояние личности (ст. 25 Кодекса). Так, в частности, суд должен был выяснить, совершено ли преступление в состоянии голода и нужды или нет; совершено ли преступление из низменных, корыстных побуждений или без таковых; совершено ли преступление с полным сознанием причиняемого вреда или по невежеству и несознательности; совершено ли преступление профессиональным преступником или рецидивистом, или оно совершено в первый раз; обнаружено ли совершающим преступление заранее обдуманное намерение, жестокость, хитрость, или преступление совершено в состоянии запальчивости, по неосторожности, легкомыслию или под влиянием угроз и принуждения другого лица.
Важное положение, отражающее идеи социологической школы права, содержится в ст. 49 Кодекса: «Лица, признанные судом по своей преступной деятельности или по связи с преступной средой данной местности социально опасными, могут быть лишены по приговору суда права пребывания в определенных местностях на срок не свыше трех лет». Другими словами, допускается применение мер репрессии на основании одного лишь опасного состояния личности, а не совершения преступления. Однако для этого необходимо было установить связь с преступной средой или прежнюю преступную деятельность.
* * *
В литературе высказано мнение, что положения социологической школы права советскому законодательству были чужды и влияния на него не оказали57. Такое мнение представляется неверным. Как следует из вышеизложенного, идеи социологической школы оказали значительное влияние как на взгляды деятелей советской юстиции, так и на положения Общей части советского уголовного законодательства. Это влияние проявилось, в частности, в положениях Руководящих начал о целях наказания, правилах назначения наказания (где внимание уделялось в большей степени свойствам деятеля, нежели деяния), в воспринявших те же идеи положениях Уголовного кодекса 1922 г. о наказании, а также в нормах Уголовного кодекса 1922 г. о возможности применения мер социальной защиты на основании одного лишь опасного состояния личности.
Список литературы
1. Герцензон А. А. Уголовное право и социология (проблемы социологии уголовного права и уголовной политики). М., 1970.
57 Швеков Г.В. Первый советский Уголовный кодекс. М., 1970. С. 132, 136, 173.
2. Грачева Ю. В., Маликов С. В., Чучаев А. И. Советское уголовное уложение (научный комментарий, текст, сравнительные таблицы) / Под ред. А. И. Чучае-ва. М., 2015.
3. Исаев М. М. Общая часть уголовного права РСФСР. Л., 1925.
4. Шишов О. Ф. Становление и развитие уголовного права в СССР. Проблемы Общей части (1917-1936): Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1985.
