CC BY
252
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
■н о см
00
5 О
пз ш о
о m
о ш сп о
www.hjournal.ru DOI: 10.17835/2078-5429.2017.8.1.006-025
ПРЕРЫВИСТЫЙ ТРЕНД РАЗВИТИЯ СТРУКТУРАЛИЗМА: АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ТРАДИЦИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
(Р. ПРЕБИШ, Ю. ЯРЕМЕНКО, Г. МЕНШ И ДРУГИЕ)*
ОРЕХОВСКИЙ ПЕТР АЛЕКСАНДРОВИЧ,
доктор экономических наук, профессор, главный научный сотрудник Института экономики РАН, профессор Финансового университета при Правительстве РФ, г. Москва,
e-mail: orekhovskypa@mail.ru
Основными факторами экономического роста в мейнстриме являются капитал и труд, а темпы роста определяются нормой сбережений. Альтернативная традиция акцентирует внимание на структурных сдвигах, которые происходят в экономической системе. Именно структурная перестройка и является главным фактором развития.
Данная работа представляет собой краткий очерк становления структуралистской теории экономического роста. Выделяются элементы структурализма в концепции расширенного воспроизводства Маркса, теории сравнительных издержек Рикардо, модели Р. Солоу. Приводится характеристика концепции неэквивалентного обмена в международной торговле, связанная с гипотезой Пребиша - Зингера, описывающей формирование глобальной системы «центр - периферия». Вводится разграничение между структуралистскими и неоклассическими теориями экономического роста, связанное с дискуссиями в СССР о роли «экстенсивных» и «интенсивных» факторов роста.
Подробно рассматривается модель «многоуровневой экономики» Ю. Яременко в сравнении с «Экономикой дефицита» Я. Корнаи. Неоднородность технологической структуры
о
х
О
т присутствует и в рыночной, капиталистической экономике, что демонстрируется концепцией
? «технологического пата» Г. Менша.
По мере увеличения влияния международных экономических связей на экономическое развитие
роль структурного анализа будет увеличиваться. Необходимость выделения отраслей с
¡^ возрастающей и убывающей отдачей, а также формирования соответствующей
с
15 о о с
структурной политики обосновывает в своей работе Э. Райнерт. Его концепция органично дополняет взгляды Ю. Яременко и Г. Менша на экономическое развитие.
Ключевые слова: структурный анализ; экономический рост; статика и динамика; технологический пат; убывающая и возрастающая отдача.
ш * Данная работа представляет собой сокращённую версию доклада, прочитанного на семинаре направления
0 «Теоретическая экономика» в Институте экономики РАН 27 октября 2016 г. Препринт доклада П. А. Ореховского
_1 «Прерывистый тренд развития структурализма: альтернативная традиция экономического анализа» доступен в архиве
^ на портале ИЭ РАН. (http://inecon.org/docs/2016/Orekhovsky_paper_20161027.pdf).
С£ -
О © Ореховский П. А., 2017
THE DISCONTINUOUS DEVELOPMENT
TREND OF STRUCTURALISM: ALTERNATIVE
TRADITION OF ECONOMIC ANALYSIS
(R. PREBISCH, Y. YAREMENKO, G. MENSCH, AND
OTHERS)
PETR A. OREKHOVSKY,
Institute of Economics of the Russian Academy of Sciences, Financial University under the Government of the Russian Federation, Moscow,
e-mail: orekhovskypa@mail.ru
уровень переработки ресурсов. Неомальтузианское объяснение частично входит в современный мейнстрим, где дефицит ресурсов по отношению к потребностям в них является главной предпосылкой ценообразования. Но всё же основными факторами
The main factors of economic growth in the mainstream of the economic theory are capital and labor, and the rates of growth are determined by the rate of savings. Alternative tradition of the economic analyses does accent on the structural changes that are taking place in the economic system. This restructuring is the main factor of development.
This paper is a brief outline of the formation and evolution of the structuralist theory of economic
growth. Elements of structuralism are standing yet in the concept of expanded reproduction of Marx, ^
theory of comparative costs Ricardo, the model Solow. The characteristic of the concept of unequal
exchange in international trade associated with the hypothesis Prebisch - Singer, describes the т-н
formation of a global system of «center - periphery». ^
We introduce a distinction between the structuralist and neo-classical theories of economic growth oo
associated with the discussions in the Soviet Union on the role of «extensive» and «intensive» growth о
factors. Considered in detail the model of «multi-level economy» Yuri Yaremenko as compared to the Ф
«economy of shortage» J. Kornai. The heterogeneity of the technological structure is present both in
Soviet economy, as in the market, capitalist economy. The last situation was demonstrated by the ^
concept of «technological stalemate» G. Mensch. о
As the impact of international economic relations on the economic development of the role of °
m
structural analysis will increase. The need for industries with increasing and diminishing returns, as к
well as the establishment of appropriate structural policies in their work justifies E. Reinert. His Hj
[Q
concept complements views Y. Yaremenko and G. Mensch on economic development. о
Keywords: structural analysis; economic growth; statics and dynamics; technological stalemate; <
decreasing and increasing returns. tu
15
JEL: B41, F41, Oil, O40. &
a О
S z
Постановка проблемы, границы описания 2
Со времён А. Смита экономистов волнует вопрос — какие факторы являются < главными в процессе экономического роста? Бытовавшее в XIX в. представление о ^ политэкономии как о «мрачной науке» основывалось на том, что экономический рост ¡=JJ рано или поздно закончится из-за дефицита ресурсов по отношению к растущему о населению. Т. Мальтус и современные неомальтузианцы в качестве главных Щ факторов роста рассматривают население, природные ресурсы, их качество g (плодородие), окружающую среду, так или иначе фиксируя технологический о
о _j
<
z СП 3
о
о
роста в мейнстриме являются нормы сбережений и инвестиций. В краткосрочном периоде они могут различаться, в долгосрочном — совпадают; чем больше сберегает та или иная страна, тем выше будут темпы экономического роста.
К норме сбережений «привязываются» институты. Совокупность институтов, которая побуждает экономических акторов сберегать и инвестировать, является «хорошей», эффективной и способствует увеличению богатства. Напротив, те институты, которые стимулируют текущее потребление, не дают уверенности в будущем, снижают норму сбережений, замедляют экономический рост, ведут к бедности и потому являются «плохими», неэффективными.
Чтобы добиться экономического роста, нужно увеличить норму сбережений, а чтобы сделать это, нужно повысить эффективность институтов. Такая логика ведёт экономистов к выводу о необходимости реформ. Последние могут быть «частными», затрагивающими те или иные сферы экономики и общественной жизни, или «радикальными», революционными. Кроме того, реформы могут опираться на спонтанное саморегулирование — в этом варианте используются определения «рыночные», «либеральные», реже — «монетаристские», или на государственное регулирование — тогда их определяют как «кейнсианские» или «дирижистские». В этом отношении, как указывал Д. Норт, все экономисты являются сторонниками тех или иных идеологий1.
На практике «плохие» институты часто сочетаются с высокими темпами роста, а «хорошие» — с низкими. Кроме того, среди экономистов нет устойчивого ° консенсуса в отношении того, какие институты относить к хорошим, какие — к ■н плохим. Последнее, в частности, связано не только с идеологическими
2 предубеждениями, но и с общей эволюцией национальных экономик — то, что вчера оо способствовало экономическому росту, ныне начинает его тормозить. Как правильно
указывает Д. Родрик, всё зависит от контекста (Родрик, 2016. С. 24; Яоёпк, 2015). Даже высокая норма сбережений не всегда оценивается однозначно положительно, как фактор, способствующий росту: после периода индустриализации она должна снизиться, а рост — замедлиться относительно предыдущего периода, стать более гармоничным, сбалансированным. В противном случае может наступить структурный кризис.
Таким образом, экономики с разным уровнем дохода на душу населения обуславливают и наличие разного контекста, в зависимости от которого необходимо применять и разные модели роста. Это означает, что главными становятся структурные факторы — в противном случае можно было бы ограничиться одной моделью и комплексом универсальных рекомендаций. Важность структурных ^ факторов никем не оспаривается, и в то же время эти факторы редко выделяют в явном виде. Структуралистов невозможно определить как отдельную школу или даже направление — среди них есть исследователи, придерживающиеся самых разных идеологических позиций. Но в таком случае существует ли некая особая, (свободная от идеологии», структуралистская теория экономического роста?
Данная работа не претендует на сколько-нибудь исчерпывающий обзор о вариантов структурного анализа. Перед нами стояла иная задача — выделить Ь собственно структуралистские концепции, которые до сих пор относились (и
3 относятся) к другим экономическим школам. Поэтому более важными, чем ш принадлежность тех или иных взглядов к классике и неоклассике, кейнсианству, ^ либерализму, марксизму, институционализму, для нас было выделение ^ статического и динамического подхода, однородности и неоднородности о используемых производственных функций, структурных, а не порождаемых о денежно-кредитной политикой, дефицитов и избытков товаров и ресурсов, ш
1±- -
^ 1 «Под идеологией я понимаю субъективное восприятие (модели, теории), которым располагают все люди для того,
< чтобы объяснять окружающий мир. Будь то на микроуровне индивидуальных взаимоотношений или на макроуровне
^ организованных идеологий, дающих целостное объяснение прошлого и настоящего, таких, как коммунизм или
3 религии, — в любом случае теории, создаваемые отдельными людьми, окрашены нормативными представлениями о
О том, как должен быть организован мир» (Норт, 1997. С. 41).
Ф с^
15 о О с^ с О
т
убывающей и возрастающей отдачи. Структурализм не представляет собой некой единой методологии, время от времени к нему обращались экономисты, принадлежащие разным школам. Их модели начинали активно использоваться, но потом по ряду причин предавались забвению, поэтому тренд развития структурного анализа не только извилист, но и прерывист.
1. Классика и неоклассика: посылка однородной связи между издержками, полезностью и ценами. Элементы структурализма: нарушения однородности на макроуровне. Противоречия между микро- и макроэкономикой. Остаток Солоу и неоднородность связи между фондовооружённостью и производительностью. Общая характеристика структуралистского подхода к экономическому росту В классической политэкономии элементы структурного подхода встречаются достаточно часто. Уже упоминавшееся выше мальтузианство рассматривает экономический рост через призму нарушения и восстановления некой «нормальной» структуры, характеризующейся пропорциями между населением, занятостью и производством продуктов потребления. Структурный анализ неявно применяется и К. Марксом — его всеобщий закон капиталистического накопления «работает» только в условиях постоянной структурной перестройки экономики. Если использовать его же формулы расширенного воспроизводства, то легко заметить, что, если трудосберегающий научно-технический прогресс и соответствующий рост
■н
фондовооружённости затрагивают только новые рабочие места, то никакого °
сокращения занятости нет, «закон всеобщего капиталистического накопления» не действует:
Производство в базисном году:
о с
00
С10 + Vl0 + Ш10 = №1°; §
С20 + V20 + Ш20 = №2°; [VI + Ш1 > С2]2 9
Производство и инвестиции в текущем году: ^
(С10 + VI0 + Ш10) + (ДС11 + Avl1 + АШ11) = №11; I
(с20 + V20 + Ш20) + (АС21 + AV21 + АШ21) = №21 §
т
Поскольку Avl и Av2 — положительные величины, постольку никакого
сокращения занятости и образования «резервной армии труда» вместе с I
«абсолютным обнищанием» рабочих не происходит. Для того, чтобы таковое имело т
место, необходимо, чтобы новые «средства производства» замещали старые и имел ^
место общий существенный рост фондовооружённости, опережающий рост капитала. ^ Другими словами, должно наблюдаться:
ф с^
15 о о с^ с
о т
(с1 / V1) : (с0 / V0) > (с1 + V1) : (с0 + V0).
В этом случае будет иметь место рост безработицы: V1 < V0. Но это и означает неявное требование постоянной структурной перестройки экономики. По Марксу, впрочем, также как и по Мальтусу, такая перестройка ведёт к кризисам; важное отличие в том, что у Мальтуса при этом наблюдается абсолютный дефицит товаров и ресурсов, у Маркса — относительный избыток (кризисы перепроизводства). Но и в том, и в другом случае выход из кризиса предполагает установление жизнеспособных пропорций экономической системы.
С другой стороны, если органическое строение капитала (которое можно рассматривать как аналог фондовооружённости, если абстрагироваться от о оборотного капитала) остаётся постоянным, то ВВП в марксовой модели о
ш
2 В соответствии с принятыми в марксистской школе обозначениями нижние индексы обозначают 1 - производство средств производства (суммарно 2 - производство предметов потребления (суммарно м2), с - постоянный капитал О
(основные и оборотные средства без учёта расчётов с работниками), V - переменный капитал (зарплата), т - ^
прибавочная стоимость. В случае v1+m1 = с2 имеет место простое воспроизводство (экономика находится в 2
стационарном состоянии), в случае v1+m1>c2 происходит расширенное производство (экономика растёт). Инвестиции, за счёт которых происходит рост, равны (^х+тх) - (с2)= Асх + Дс2. Верхние индексы - 0 - базовый год, 1 - текущий год О
соответственно. ~'
О £ 3
о ш СП
о
воспроизводства будет расти с одним и тем же постоянным темпом (норма прибавочной стоимости здесь также принимается постоянной), и нет никаких условий для возникновения структурных кризисов. Легко заметить, что в этом случае уравнения данной модели становятся однородными, и экономический рост осуществляется за счёт увеличения массы прибавочной стоимости и, соответственно, инвестиций.
Посылка однородности вводится у классиков, если пользоваться
современным языком, «на микроуровне»: чем выше издержки на производство
продукции, тем дороже она стоит. В свою очередь, причины кризисов лежат «на
макроуровне» — именно там возникают диспропорции между численностью
населения и объёмом производства потребительских товаров (Мальтус) или
платёжеспособным спросом на потребительские товары и объёмом их производства
(Маркс). В последнем случае недостаток спроса приводит к снижению цен и
последующей — по цепочке — переоценке доходности (и, соответственно, стоимости)
капитала. Изменяется вся система цен, все стоимостные пропорции. В период
кризиса прежняя однородность связи между затратами и ценами нарушается,
причём нарушение происходит на макроуровне — мало того, что спрос оказывается
существенно ниже предложения, но вдобавок и структура спроса сильно расходится
со структурой предложения. Это противоречие между микро- и макроэкономикой, в
общем-то, является характерным для всей истории экономической мысли,
!н пытавшейся создать модели экономических циклов и кризисов. Поэтому какие-то о ^
см элементы структурализма можно найти у всех исследователей, занимавшихся ■н разработкой «больших теорий».
2 В свою очередь, однородность производственных функций является оо важнейшим свойством и неоклассических моделей. Обычно при этом обращают
0 внимание, что это свойство позволяет учитывать эффект от масштаба, однако ещё Ф важнее то, что предполагается наличие функциональной связи между ценой и
качеством товаров и ресурсов — более производительное оборудование и технологии ^ стоят дороже, менее производительное — дешевле. Эта гипотеза редко присутствует | в моделях в явном виде, поскольку считается самоочевидной. При прочих равных ° условиях рыночный механизм обеспечивает более высокие цены в отношении более ° качественных товаров и производительных факторов производства. Об этом не сс стоило бы и говорить, если не учитывать, что в долгосрочном периоде такое
1 допущение, как правило, нарушается. В случае фондосберегающего научно-§ технического прогресса новое оборудование, заменяющее старые машины, является ^ более дешёвым и экономичным в расчёте на единицу продукции (полезного ^ эффекта). В отношении конечного потребления — многие виды «нормальных благ» о. превращаются в «вебленовские товары», в отношении которых традиционная £ зависимость между ценой и спросом перестаёт действовать.
с! Тем не менее в краткосрочном периоде посылка однородности сохраняет свою
о реалистичность. Модель общего равновесия Вальраса — Маршалла реализуется в " рамках экономической статики, где все основные параметры экономической о системы являются заданными. Отсюда легко перейти к проблеме наиболее ^ эффективного распределения ограниченных ресурсов, которая в 20-е — 30-е годы прошлого века заместила собой предмет изучения экономической теории: «Экономическая наука — это наука, изучающая человеческое поведение с точки зрения соотношения между целями и ограниченными средствами, которые могут иметь различное употребление» (Роббинс, 2012. С. 96). Причём структурные ^ факторы не элиминируются, напротив, они оказываются в центре анализа. В связи о со степенью монополизации рынка возникают разные структуры, которые приводят ш к тем или иным отклонениям от равновесия в случае чистой конкуренции.
о <
о ш СП
о
Математическая запись условия однородности функции выглядит следующим образом:
У = / (а * х) = аЛ * / (х),
где Л - показатель степени однородности; а - константа.
В случае производственной функции У — доход (выпуск), х — затраты ресурсов. При росте затрат выпуск увеличивается, при этом в случае постоянной «отдачи от масштаба» Л=1 выпуск растёт прямо пропорционально затратам, в случае падающей отдачи Л<1 затраты растут быстрее, чем выпуск, (причём может быть и Л<0), в случае возрастающей отдачи Л>1 — затраты растут медленнее, чем выпуск. Однородная функциональная зависимость между издержками и доходом не допускает варианта, когда издержки (х) снижаются, а доход (У) тем не менее растёт; невозможна и ситуация, когда издержки (х) увеличиваются, а доход (У) снижается. Но именно это и наблюдается во время структурных кризисов.
Одна из основных неоклассических моделей экономического роста в длительном периоде, модель Р. Солоу, основана на гипотезе об однородности зависимости между капиталовооружённостью и производительностью. Сравнивая эмпирические данные о приросте производительности и капиталовооружённости с теоретическими значениями, Р. Солоу выделил «остаток», который вносил дополнительный вклад в рост производительности. Формализовано остаток Солоу
■н
можно представить следующим образом: см
АА/А = АУ/У - а АК/К - (1-а) АЬ/Ь,
о с
00
где АУ/У - темп прироста производительности (ВВП на душу населения); АК/К - темп прироста затрат капитала (и соответственно — вклад капитала в прирост
ВВП); > АЬ/Ь - темп прироста затрат труда (и соответственно — вклад труда в прирост ВВП);
а - коэффициент эластичности отдачи капитала. Функция Солоу однородна в ^
первой степени (предполагается постоянная отдача производственных ресурсов, ^
поэтому сумма эластичностей капитала и труда равна единице); о
АА/А — темп прироста совокупной производительности труда и капитала о
(неидентифицируемые факторы, «остаток Солоу»). £
Как показали расчёты, вклад «остатка Солоу» в экономический рост |
практически во все рассматриваемые периоды превышал 50% (в отдельные периоды ш
это значение оказывалось и выше 70%). Отсюда следует, что решающий вклад в о.
экономический рост вносят структурные факторы. Исходя из этого результата, ^ можно легко критиковать неоклассические теории, основанные на норме
сбережений и соответствующих приростах использования труда и капитала, как 2
неадекватные реальности. о
а О
т
Впрочем, эта критика, применявшаяся многими структуралистами, не совсем по адресу. Естественно, что статические модели, использующие посылку
однородности и обычно посвящённые проблеме распределения ресурсов и поиску ^
равновесия, не могут (да и не должны) объяснять экономический рост. Поэтому в р:
учебниках по макроэкономике, в разделах, посвящённых экономическому росту, о ^ подобной критике обычно даже не упоминается. По иронии судьбы, пафос работ
самого Р. Солоу, посвящённых критике постоянства долей капитала и дохода в ^
неоклассической схеме распределения национального дохода, что отражается в у
посылке однородности модели Кобба-Дугласа (Бо1о№, 1958), оказался о
проигнорирован большинством экономистов, а собственная модель Р. Солоу ныне о
используется для демонстрации достижения неоклассического равновесия в ш
долгосрочном периоде. Предполагается, что в точке, где предельная норма отдачи о
капитала сравняется с нормой выбытия, будет достигаться максимум потребления; ^
дальнейший экономический рост будет подрываться опережающим износом ^
капитала, так что инвестиции станут невыгодны обществу. В этой ситуации ^
■н о см
00 О
о
х
О
т
го ш
о ^
< ф
с^
15 о О с^ с
о т
экономический рост будет достигаться только за счёт роста населения и занятости, в то время как увеличение дохода на душу населения будет оставаться постоянным, экономика достигнет предела использования имеющихся ресурсов — труда и капитала. И эта удивительная интеллектуальная конструкция присутствует в большинстве современных учебников по макроэкономике3.
Тем не менее выделение остатка Солоу стимулировало работы, посвящённые моделированию закономерностей научно-технического прогресса. При этом исследователи «остатка Солоу» стали пытаться применять другой математический аппарат, отвергающий посылку однородности. Как уже говорилось, реализация фондосберегающего научно-технического прогресса, когда «машины заменяются машинами», нарушает привычную функциональную связь между издержками и ценами: более производительные машины стоят дешевле — либо в расчёте на единицу производимой продукции, либо, что происходит несколько реже, в абсолютном выражении. В результате, вопреки основным гипотезам моделей Кобба-Дугласа и Солоу, рост производительности достигается не только при росте, но и при снижении фондовооружённости.
Р. Нельсон и С. Уинтер моделировали научно-технический прогресс как «случайный поиск», который осуществляется фирмами (Нельсон и Уинтер, 2000). Такой поиск представляет собой марковскую цепь случайных событий. Фирма осуществляет выбор новых технологий в «пространстве коэффициентов капитала и труда». Это похоже на случайные блуждания, «мутации», при которых эффективные решения сохраняются, а неэффективные отбрасываются (фирма возвращается в исходную «технологическую точку»). Если интерпретировать полученные Нельсоном и Уинтером траектории роста отдельных фирм в рамках структурных изменений национальной экономики, то можно получить следующий график:
о ш СП
о
о о ш
о <
Рис. 1. Производительность и капиталовооруженность во время технологической перестройки (структурного кризиса) Источник: составлено автором на основе (Нельсон и Уинтер, 2000. С. 253-255).
Участки [А; В] и [Б; Е] — периоды, которые описываются традиционной функцией Солоу, для которых характерно соблюдение посылок однородности, убывающей предельной отдачи капитала и трудосберегающего НТП. Участок [В; С] — время технологической перестройки, сопровождающейся снижением
3 См. например, главы 4-6 в учебнике Мэнкью (Мэнкью, 1994), главу 1 в учебнике Ромера (Ромер, 2014). В России такой авторитетный экономист, как Е. Гайдар, ссылается на модель Солоу как основную концепцию, объясняющую механизм экономического роста (Гайдар, 1997).
капиталовооруженности и производительности труда (отметим, что производительность — душевой ВВП — обычно снижается меньше, чем капиталовооруженность). Участок [С; D] — период растущей предельной производительности капитала.
Однако Нельсон и Уинтер в своей работе не ставили перед собой цель построения структуралистской теории экономического роста. Как они указывают, «мы развиваем эволюционную теорию... поведения коммерческих фирм, функционирующих в условиях рынка. эволюционная теория открывает широкие перспективы, способствующие анализу большого круга явлений, связанных с экономическими изменениями, которые либо возникают в результате изменения спроса на продукцию или условий предложения факторов производства, либо вызваны нововведениями со стороны фирм» (Нельсон и Уинтер, 2000. С. 19). В этом отношении их модель опирается на некоторые фиксированные способы поведения фирм (рутины краткосрочных и долгосрочных решений, а также способы обучения и адаптации менеджмента), в то время как «структура» отрасли, технологий, экономики в целом является постоянно изменяющимся следствием принимаемых решений. Нельсон и Уинтер не рассматривают процесса банкротства фирм, связанных с этим ростом безработицы, упадка городов, в результате которого меняются все основные отраслевые и территориальные пропорции. Последнее выходит за рамки их анализа.
И всё же, поскольку основным фактором, который лежит в основе !н экономического роста в эволюционной теории, являются инновации, модель «смены см технологических популяций» Нельсона и Уинтера можно интерпретировать как рост ■н на основе непрерывной структурной перестройки. Соответственно, и ° структурализм в экономической теории выделяется как такое направление анализа од экономической динамики, где главным являются структурные факторы, в отличие -5 от тех экономических школ, где в основе роста, прежде всего, лежат рост нормы ф сбережения и увеличение инвестиций. В свою очередь понятие «структурные факторы» включает в себя очень широкий круг феноменов — это и структура ^ внешней торговли, и инновации, и институциональные изменения, и структура | отраслевых рынков (степень монополизации), и многое другое. о
Такое определение, в свою очередь, вызывает вопрос — а что в § экономической теории не является структурализмом? Понятно, что речь идёт о £ традиционном анализе, связанном с ростом сбережений и инвестиций, но дело не только в этом. Центральным разграничением здесь является наличие допущений т экономической статики — неизменность институтов, наличие однородной связи ^ между издержками и ценами (однородность производственных функций), ^
иммобильность факторов производства во внешней торговле и так далее. Обычно о. эти допущения являются вполне реалистичными в контексте краткосрочного £ периода.
Но возможен ли экономический рост, основанный именно на структурных о факторах, обозначенный частью траектории [^ D] на рис. 1? Предполагается, что —■ инвестиции в это время осуществляются только из амортизационных фондов, т.е. норма сбережений либо снижается, либо остаётся неизменной. Это представляется возможным, но только на короткое время — ни одна национальная экономика в относительно долгосрочном периоде не развивалась исключительно за счёт амортизации. Если использовать старую советскую терминологию, интенсивные (структурные) и экстенсивные (основанные на увеличении затрат ресурсов) факторы всегда действуют совместно. Однако если говорить о структуралистской теории
го
о £
з о ш СП
о
роста, эти факторы нужно как-то отделить друг от друга. Как говорил об этом о
академик Ю. В. Яременко: «Раньше мы — я имею в виду отечественных ш
экономистов — описывали механизм экономического развития следующим образом. о
Есть норма накопления, есть капиталоёмкость (норма отдачи), и если увеличивается <
норма накопления, то темпы роста повышаются, а если уменьшается, то темпы роста ^
снижаются. Далее, было понятно, что увеличение нормы накопления связано со о
снижением отдачи. По этой причине нельзя расширять норму накопления больше определённых пределов, иначе получаемый положительный эффект будет погашен снижением отдачи. Отсюда возникли представления об оптимальной норме накопления, в пределах которой её увеличение, сопровождаемое снижением отдачи, не приводит к снижению темпов роста. Все эти рассуждения, в общем, справедливы, и за ними стоят реальные процессы. Но недостаток этой схемы заключается в том, что экономика рассматривается в ней как «чёрный ящик». Лично мне такой подход никогда не казался достаточным. Мне всегда хотелось проникнуть во внутренние механизмы функционирования нашей экономической системы, которую я рассматриваю как исторический объект, живущий по своим собственным, специфичным законам. Таким образом сфера моих интересов не ограничивалась изучением «входа» и «выхода» этого «чёрного ящика», а охватывала взаимосвязи и процессы, происходящие внутри экономики. Такая постановка задачи меня весьма вдохновляла» (Яременко, 1999. С. 101).
2. Неравный обмен в международной торговле. Гипотеза Зингера - Пребиша и возникновение «официального структурализма». И. Валлерстайн, Э. Райнерт и разрыв тренда
Но всё же и в классической политэкономии, и в неоклассическом мейнстриме всегда присутствовал один раздел, где посылка об однородности не действовала в !н принципе — это сфера международной торговли. Уже в самой постановке вопроса о 8 торговле между разными странами предполагалось, что в рассматриваемых ■н национальных экономиках функционируют различные системы цен. И даже у
2 меркантилистов с их представлениями об абсолютных преимуществах вводится оо посылка о производстве одних и тех же товаров и услуг с разными издержками в
0 странах — участниках торговли, так что цена импортируемых и экспортируемых Ф товаров напрямую не связана с затратами на их производство. Естественно, что
такая посылка присутствует и в рикардианской теории сравнительных ^ преимуществ.
| Страна обладает сравнительным преимуществом в производстве какого-либо
° товара, если в расчёте на единицу других товаров это производство оказывается
° дешевле, чем в других странах. Достаточно, чтобы в различных национальных <п
к экономиках структуры цен товаров отличались друг от друга, тогда международный
1 обмен становится выгоден. Относительная неэластичность перемещения § производственных ресурсов и рабочей силы между странами приводит к тому, что ^ различия между структурами экономик сохраняются, так что участники
^ международной торговли, по сути, ведут беспроигрышную спекуляцию. Если
Ой /
о. использовать классические представления о стоимости товаров, которая (в разных
£ вариантах) определяется издержками труда, земли и капитала, то в этом случае
с! имеет место неравный, неэквивалентный обмен — его участники продают импортные
а
о товары ниже, а экспортные товары выше стоимости их производства в
^ соответствующей национальной экономике (Ореховский, 2010; Ыгкап, 2015). И тем
о не менее такой обмен является взаимовыгодным.
Ь В теории Хекшера — Улина (Олина) было продемонстрировано, что страны в
3 скрытом виде экспортируют товары, при производстве которых используются ш относительно избыточные ресурсы, и напротив, импортируются относительно ^ дефицитные. Специализация национальных экономик на производстве тех товаров, ^ в отношении которых они располагают сравнительным преимуществом, позволяет ^ добиться увеличения совокупной производительности и, соответственно, дохода. о Этого невозможно добиться в условиях хозяйственной автаркии.
¡-¡-1 Данная теория применительно к США была подвергнута проверке
о В. Леонтьевым, который обнаружил неожиданный парадокс — несмотря на
<с относительную избыточность американского капитала, США экспортировали
ее преимущественно трудоёмкие товары. Это стимулировало дальнейшие
о исследования структуры экспорта и импорта в США. Труд был «дезагрегирован» по
степени сложности. Было выявлено, что в период 20-х — 50-х гг. прошлого века капитал был «отнюдь не самым избыточным фактором производства в США. Первое место здесь принадлежит обрабатываемой земле и научно-техническим кадрам. И действительно, США выступают чистым экспортёром товаров, интенсивно использующим эти факторы...» (Линдерт, 1992. С. 78; Paraskevopoulou, Tsaliki and Tsoulfidis, 2016. P. 693-713). Если продолжить эти рассуждения, то можно прийти к неожиданным выводам о том, что модель международной торговли будет воспроизводить и усиливать в отдельных странах поиск и разработку новых технологий, развитие науки и образования, а в других — стимулировать добычу и первичную переработку природного сырья. При этом сама по себе теория Хекшера — Улина, естественно, не позволяет получить таких результатов. Факторы производства, что характерно для неоклассического мейнстрима, представляются относительно однородными, что позволяет их агрегировать в «труд» и «капитал».
В середине ХХ века подобная дезагрегация была предпринята Р. Пребишем (Пребиш, 1992). Практически одновременно с К. Зингером он выдвинул гипотезу о том, что по мере роста международной торговли цены на сырьевые товары относительно снижаются, в то время как цены на промышленные товары, выраженные в единицах сырья, растут. Фактически это означает ухудшение условий торговли для «сырьевых стран».
Пребиш основывался на наблюдениях за условиями торговли
латиноамериканских стран в 20-е — 30-е гг. Но уже в шестидесятые годы цены на !н
о
сырьё стали постепенно расти, и, в сущности, тогда доказать эту гипотезу см
эмпирически так и не удалось. Тем не менее в недавнем исследовании ■н
Международного валютного фонда были прослежены колебания цен на сырьё с °
1650 г. и подтвердилось, что в долгосрочной перспективе цены на любой вид сырья да снижаются по сравнению с ценами на промышленные товары (МВФ доказал...,
2013). Гипотеза Пребиша — Зингера была подтверждена эмпирически. ^
В результате ухудшения условий торговли между «центром» и «периферией»
формируются отношения неэквивалентного обмена, причём развитие периферии ^
очень сильно зависит от «гегемона». Вслед за Пребишем, как указывает Дж. Лав, эта |
идея развивалась «исследователями из других регионов (безусловно, с о
соответствующими модификациями), такими как Аргири Эммануэль, Андре Гундер §
Франк, Иммануил Валлерстайн, Йохан Гальтунг и Самир Амин» (Лав, 2015. С. 411; £ Love, 1980).
пз
Стоит отметить, что Р. Пребиш в подтверждение своей гипотезы выдвигал т
<
дополнительные аргументы, связанные с эластичностью спроса и предложения на соответствующие товары. Так, в частности, он предполагал, что объём производства ^ и, соответственно, предложение сельскохозяйственных товаров относительно о, неэластичны, в отличие от производства и предложения промышленной продукции. з
Пребиш объяснял это тем, что в аграрном секторе действует относительно конкурентная структура мелких производителей, в то время как в промышленности о крупные фирмы и государство способны более эффективно контролировать отраслевой выпуск. Вероятно, такое представление соответствовало реальности во время мировой аграрной депрессии 30-х гг., однако уже во второй половине ХХ в. ситуация существенно меняется; более того, часть европейских стран, бывших чистыми импортёрами продовольствия, теперь также поставляют аграрную продукцию на экспорт.
Тем не менее сам термин «структурализм» исторически связывают с идеями Р. Пребиша, К. Зингера и других учёных, акцентировавших внимание на структуре о международной торговли и теории «зависимого развития». Действительно, если о сравнить этот подход с обычными теориями экономического роста, можно выделить ш следующие важные отличия: о
1) в теории Хекшера — Улина национальные экономики, участвующие в < международном обмене, экономически независимы друг от друга и ^ относительно самодостаточны, имеют примерно одинаковый уровень доходов о
о fee
3
о ш СП
о
■н о см
00 О
о
х О
т
го ш
о ^
< ф
с^
15 о О с^ с
о т
о ш СП
о
о о ш
о <
на душу ВВП. В теории Зингера — Пребиша периферийные экономики зависят от стран центра: периферийные экономики сравнительно бедны, экономики центра, «ядра» сравнительно богаты. Принципиальным является и то, что в отношении технологий и капитала периферийные экономики зависят от экономик центра, что делает возможным применение со стороны последних различных экономических санкций, включая торговое эмбарго с целью нанесения ущерба периферийным странам. В модели Хекшера — Улина санкции не то, чтобы невозможны, но в случае введения санкционного режима как минимум в равной степени (а то и в большей) пострадает страна — инициатор применения санкций;
2) теория Зингера — Пребиша выделяет «сырьевые» (в первую очередь аграрные) и «промышленные» товары. Они принципиально различаются по характеру производства и сбыта. Производство сырьевых товаров относительно неэластично и характеризуется растущими или постоянными издержками, производство промышленных товаров может резко расти или снижаться в зависимости от спроса, при этом издержки на единицу в условиях роста производства существенно снижаются. В результате этих «объективных свойств» условия торговли будут постепенно ухудшаться для страны, которая специализируется на производстве «сырьевых» товаров, и улучшаться для страны с «промышленной» специализацией. В теории Хекшера — Улина используются понятия относительно «трудоёмких» и «капиталоёмких» товаров. Импорт снижает доходы владельцев относительно дефицитных факторов производства, экспорт повышает доходы владельцев относительно избыточных факторов производства. Ситуация, когда для какой-то страны будет наблюдаться постоянное ухудшение условий торговли, в таком случае является фантастической;
3) и теория сравнительных преимуществ Рикардо, и теория Зингера — Пребиша демонстрируют отсутствие непосредственной связи между издержками и ценой в международном обмене, что приводит к возникновению «неэквивалентного обмена». Тем не менее в первом случае неэквивалентность — явление, которое задевает обе стороны, и в целом нельзя говорить о том, что какая-то страна всегда будет больше выигрывать от международной торговли, а какая-то — меньше. Во втором варианте страна-гегемон получает часть дополнительной «интеллектуальной ренты», изымая эту ренту из периферийной экономики. Поскольку в этом случае неэквивалентный обмен можно интерпретировать как «отношения эксплуатации», зачастую всех исследователей, использующих эту доктрину, включая мир — системный анализ И. Валлерстайна, относят к наследникам марксистской традиции. Это, вообще говоря, неверно. Как показывает, например, Р. Нуреев применительно к другому представителю структурализма: «Стартом экономического развития А. Эммануэль считает не процесс первоначального накопления капитала, и даже не промышленную революцию, а рост заработной платы выше рикардианского прожиточного минимума. Рывок вперед одной из стран оплачивается другими, отставшими странами. Поэтому благополучие сильной страны, считает А. Эммануэль, покоится на бедности слабых стран. В его концепции «заработная плата — причина, а эксплуатация лишь следствие»» (Нуреев, 2012. С. 189). Как видим, из этой позиции трудновато добраться до логики лозунга «пролетарии всех стран, объединяйтесь».
С другой стороны, несмотря на всё значение структурных факторов для международной торговли, структурный анализ, как уже отчасти было продемонстрировано выше, далеко не исчерпывается этой сферой. Более того, вместе с процессами «деиндустриализации» и развития сферы услуг в Европе, Японии и США, подъёмом «новых индустриальных стран», Индии и Китая, распространением неолиберальных моделей структурализм в стиле Р. Пребиша и его последователей давно утратил своё прежнее влияние. Концепции этих учёных не были опровергнуты (более того, как видим, МВФ подтвердил верность гипотезы Зингера —
Пребиша), они были просто отброшены как «неактуальные». В настоящее время латиноамериканский структурализм уже стал историей. Однако сам структурный анализ продолжает применяться (и развиваться) многими другими исследователями.
Ю. Яременко в своих интервью С. Белановскому говорил: «Западные экономические теории тоже имели в нашей стране своих приверженцев. Но эти теории, при всех их различиях, парадоксальным образом базируются на одном и том же постулате, который заключается в том, что экономика якобы имеет дело с однородными, технологически однопорядковыми ресурсами. Применительно к нам это в корне неверная предпосылка. Она закрывает доступ к пониманию нашей экономики» (Яременко, 1999. С. 105-106).
Если эта предпосылка была неверна по отношению к СССР, то тем более она неверна по отношению к мировой торговле, в которой СССР активно участвовал. Как будто продолжая диалог с Яременко, Э. Райнерт пишет в своей недавно переведённой на русский язык работе: «...торговая теория, которая формирует сегодняшний экономический порядок, основана на концепции, что страны обмениваются идентичными трудочасами, лишенными качественных характеристик, в системе, где нет производства. Торговая теория Рикардо рассматривает один трудочас времен каменного века наравне с одним трудочасом в Силиконовой долине, а потом предсказывает, что экономическая интеграция между этими экономиками приведёт к экономической гармонии и выравниванию .н зарплат» (Райнерт, 2014. С. 56). В противоположность мейнстриму Райнерт см утверждает, что либерализация международной торговли приводит к тому, что одни ■н страны начинают специализироваться на бедности и невежестве, а другие — на ° богатстве и знаниях, и иллюстрирует этот тезис многочисленными эмпирическими од примерами.
Как это происходит? Как уже говорилось, в соответствии с теорией Хекшера — ф Улина международная торговля укрепляет специализацию страны в том факторе производства (капитале или труде), который наиболее интенсивно используется в ^ экспорте страны. Если две страны начинают торговать друг с другом, то, при прочих | равных условиях, те сектора, в которых наблюдается относительное доминирование, о
будут расти и укрепляться, причём в стране — торговом партнёре эти же сектора § будут сокращаться и слабеть. Это может привести к возникновению «эффекта £ Ванека — Райнерта» или, другими словами, к гибели лучших. «Если после периода 1 относительной автаркии внезапно начинается свободная торговля между т относительно развитой и относительно отсталой странами, то наиболее продвинутый ^ и наукоёмкий сектор промышленности наименее развитой страны имеет тенденцию ^ к вымиранию. Наиболее продвинутым отраслям больше остальных свойственна о. возрастающая отдача; следовательно, они больше остальных чувствительны к £ падению объёма производства, которое неминуемо вызывает внезапное появление зарубежной конкуренции. Эффект Ванека — Райнерта можно было наблюдать после о объединения Италии в XIX веке; аналогичным образом в 1990-е годы первой жертвой свободной торговли стала компьютерная промышленность Чехии и Бразилии» (Райнерт, 2014. С. 213).
Необходимо отметить, что идеи Райнерта сильно пересекаются с «Периферийным капитализмом» Р. Пребиша и работами других структуралистов. Однако в книге Райнерта нет соответствующих ссылок; более того, он, скорее, дистанцируется от этого направления, всячески избегая возможных интерпретаций своей работы как концепции «зависимого развития» или «эксплуатации бедных о богатыми странами». Идеологически он обращается за помощью к меркантилистам о XVIII в. и основателю немецкой школы Ф. Листу. В этом отношении общность ш аналитического инструментария, и даже схожесть выводов оказываются менее о значимыми, чем идеологические предпочтения. Несмотря на яркий < публицистический стиль, обусловивший широкую популярность книги, ^ сомнительно, чтобы у Райнерта появились теоретические «наследники». о
о £
з О ш СП
о
о
Центральной идеей работы Райнерта является разделение «Шумпетеровых» и «Мальтусовых» видов экономической деятельности. Для первых характерна возрастающая отдача, динамичная несовершенная конкуренция, стабильные цены, квалифицированный труд, средний класс, нереверсивные зарплаты, создание крупных синергетических эффектов (связей, кластеров), а технический прогресс ведёт к повышению зарплат производителей. Все эти виды деятельности выгодны для экспорта. Напротив, в Мальтусовых видах, невыгодных для экспорта в отсутствии Шумпетерова сектора, наблюдается убывающая отдача, совершенная (товарная) конкуренция, крайне нестабильные цены, неквалифицированный труд, создание феодального (классового) строя, реверсивные зарплаты, малые синергетические эффекты, а технический прогресс приводит к снижению цен для потребителя (Райнерт, 2014. С. 181).
Между прочим, к Мальтусовым видам деятельности Райнерт относит и сельское хозяйство, и добывающую промышленность. В обоих этих секторах действует убывающая отдача, то есть они характеризуются постоянными или возрастающими средними издержками, о чём, напомним, писал и Пребиш. Ситуация, когда в стране вследствие либерализации режима внешней торговли исчезает индустрия, сокращаются финансовый сектор и сектор НИОКР, ведёт к примитивизации экономики, росту бедности и, соответственно, к «мальтусовым законам народонаселения». Напротив, развитие обрабатывающей промышленности и других технологичных секторов позволяет добиваться роста богатства при ° одновременном росте населения. Это вполне сочетается с опытом России и других ■н стран бывшего советского блока. В отношении той банальной рекомендации 21 экономистов, что страна должна развивать те отрасли, в которых она имеет оо сравнительное преимущество, Райнерт ехидно замечает: «После шока 1957 года, когда Советский Союз запустил первый спутник и стало ясно, что СССР опережает США в космической гонке, русские могли бы, вооружившись торговой теорией Рикардо, аргументировано утверждать, что американцы имеют сравнительное ^ преимущество в сельском хозяйстве, а не в космических технологиях... Однако | президент Эйзенхауэр выбрал тогда стратегию эмуляции, а не сравнительного
0 преимущества. В 1958 году была основана НАСА, чтобы эмулировать Советский ° Союз, и это было стратегической мерой в лучших традициях Просвещения, но £ решительно противоречило духу Рикардо» (Райнерт, 2014. С. 46-47).
1 Другими словами, при отсутствии государственного регулирования, пз ..
ш направленного на протекционистскую защиту наукоёмких отраслей с возрастающей
^ отдачей, сравнительно бедные страны будут всегда отставать в экономическом
^ развитии, аккумулируя у себя технологии «нижнего уровня» и производства с
о. убывающей отдачей. Это полностью соответствует и выводам мир-системного
£ подхода И. Валлерстайна, выделяющему страны ядра (фактически —
а сосредоточившие у себя технологии высшего уровня), страны периферии
о (поставщики на мировой рынок продукции сельского хозяйства и сырьевых ресурсов, использующие технологии нижнего уровня с большим удельным весом ручного,
о физического труда) и страны полупериферии (имеющие многоуровневую экономику
Б с самой высокой степенью неоднородности технологий) (Валлерстайн, 2001).
=5 Естественно, что между этими группами национальных экономик возникает
ш неэквивалентный обмен, позволяющий — если использовать классические
^ представления XIX в. — изымать часть добавленной стоимости в пользу развитых
^ стран подобно тому, как индейцы отдавали пушнину и драгоценные металлы в
о обмен на стеклянные безделушки и алкоголь. Но поскольку экономики стран,
о участвующих в мировой торговле, принципиально неоднородны, то возникает
ш вопрос — а каким ещё этот обмен вообще может быть?
о Описание эволюции мирового хозяйства Ф. Броделем прямо демонстрирует
<с указанную неоднородность и процесс освоения передовыми странами технологий с
о^ возрастающей отдачей (Бродель, 2006-2007). Об этом же пишет и Дж. Мокир, з
о рассматривая историю развития техники и креативность различных стран и народов
(Мокир, 2014). Строго говоря, для исследователей, занимающихся экономической историей, неоднородность экономики и наличие технологий с различной эффективностью являются самоочевидными условиями анализа. Силы воды, ветра, пара, электрическая энергия, разные типы оружия постоянно фигурируют в исторических описаниях. А. Мэддисон, рассматривая экономический рост, указывает: «Наиболее динамичной особенностью стал взрывной рост такого показателя, как количество машин и оборудования в расчёте на душу населения. В 1820 — 2003 гг. в Великобритании он увеличился в 155 раз, в США — в 372 раза, а в Японии с 1890 г. — в 332 раза. Объём нежилого фонда зданий и сооружений увеличился в значительно меньшей степени. В Великобритании он возрос в 21 раз, в США — в 33 раза, и в Японии — в 89 раз.
Используемая техника в той или иной форме потребляет различные виды энергии. Однако рост энергетического потребления был гораздо более медленным, чем рост количества машин и оборудования. В США, с их изобилием легкодоступного в 1820 г. леса, подушевое потребление первичной энергии возросло в 3 раза, в то время как в Великобритании — в 6 раз, а в Японии — в 20 раз...» (Мэддисон, 2012. С. 118; ИаёМввп, 2007).
3. Многоуровневая экономика Ю. Яременко.
Г. Менш: «технологический пат»
Структуралистская теория роста «в узком смысле» требует выделения в ^
качестве «единицы анализа» не отдельных фирм, но отраслей и регионов (стран, см
макрорегионов, городов). Под «отраслью» здесь понимается не столько «совокупность ^
предприятий», но комплексная технология (совокупность микро-технологий), °
позволяющая получать линейки однородной продукции. Рост здесь представляется со
как обновление технологий, замена одних другими, что выражается в изменениях о
структуры экономики. Банкротство (ликвидация), реструктуризация старых, ф образование новых фирм, учреждений, организаций — естественное следствие, но
не причина такого роста. ^
Теория «многоуровневой экономики» Ю. Яременко представляет собой |
именно такую концепцию, где одни технологии сменяют другие; за счёт этого, в °
первую очередь, осуществляется экономический рост. «Технологическая структура °
экономики применительно к нашему народному хозяйству имеет пирамидальное о;
строение. Эта пирамида может быть представлена в виде технологических уровней, ^
в соответствии с которыми осуществляется распределение ресурсов. Речь идёт не §
только и не столько о приоритетах, выраженных в количественных соотношениях, то ^
есть в объёмах выделяемых средств, сколько о приоритетах в области распределения ^
качественных, квалифицированных ресурсов. Нижнему уровню технологической а.
пирамиды соответствуют массовые ресурсы, дешёвые, доступные, но £
некачественные, дающие низкую отдачу. Более высокие технологические уровни о.
опираются на ресурсы более высокого порядка. о
Низкая отдача массовых ресурсов приводит к тому, что страна, форсирующая ""
экономический рост, начинает потреблять их в огромном количестве. о
Ограниченность запасов массовых ресурсов вынуждает заменять их ресурсами и технологиями более высокого технического уровня. Этот процесс я назвал «замещением». Таким образом, в экономике возникают некие замещающие потоки, которые способствуют сдвигу всей системы вверх по иерархии уровней технологического развития. Образно говоря, экономика сама себя тянет за волосы
(курсив мой — П.О.). К тому же этот «мотор» служит поддержанию технологического §
равновесия. Дело в том, что структурное и технологическое равновесие постоянно § нарушаются из-за дефицита массовых ресурсов, но посредством пересмотра
приоритетов и благодаря возникающим на этой основе процессов замещения °
равновесие восстанавливается. Такова, с моей точки зрения, общая схема <
экономического развития» (Яременко, 1999. С. 102-103). сс
о
■н о см
00 О
о
х
О
т
го ш
о ^
< ф
с^
15 о О с^ с
о т
о ш СП
о
о о ш
о <
Другими словами, качественные ресурсы, производимые экономической системой, могут направляться как на расширение относительно высоких технологических уровней, так и на замещение относительно менее качественных или массовых ресурсов, задействованных в отраслях нижних уровней. В условиях плановой, административной экономики, о которой писал Ю. Яременко, решения о направлении качественных ресурсов на замещение или на расширение высокого технологического уровня определяются приоритетами органов управления.
Если приоритеты таковы, что качественные ресурсы направляются в высшие технологические уровни, то дефицит этих ресурсов на относительно низших уровнях обостряется. Это приводит к тому, что на этих уровнях начинают использоваться менее качественные ресурсы (ручной труд, материалоёмкое, энергоёмкое и низкопроизводительное универсальное оборудование и т.д.). Использование некачественных массовых ресурсов в хозяйственных (технологических) уровнях Ю. Яременко называет эффектом компенсации.
Формально эффекты замещения и компенсации описываются с помощью хорошо известных в микроэкономике норм замещения, однако Ю. Яременко вводит обобщающие показатели «средних народнохозяйственных коэффициентов», демонстрируя, что замещение и компенсация находятся друг с другом в обратно пропорциональном отношении:
1
сЮЛЮ
Ч сЮЛЮ
где — коэффициент замещения, — коэффициент компенсации, Я - массовые ресурсы, К — качественные ресурсы, у — ранг хозяйственного (технологического) уровня, — функция потребления ресурсов (технология) (Яременко, 1997. С. 39).
Чем больше массовых ресурсов К направляется на компенсацию дефицита качественных ресурсов на уровне у, тем ниже становится технологический коэффициент компенсации. Достижение предельной глубины компенсирующих воздействий (некоторой критической величины 2у в соотношении качественных и массовых ресурсов, потреблённых на у-ном уровне) означает резкое ускорение этого снижения. Ту — коэффициент компенсации; приближение его к нулю означает невозможность компенсировать дефицит качественных ресурсов некачественными. Это — остановка в экономическом росте, кризис.
Рис. 2. Изменение коэффициента компенсации в пределах одного уровня экономики Источник: (Яременко, 1997. С. 52).
«Возникающий при этом дефицит первоначально носит относительный характер. Он в основном касается качественных ресурсов. Однако по мере углубления несбалансированности относительный дефицит перерастает в абсолютный, выражающийся в количественной нехватке ресурсов, необходимых для поддержания пропорционального развития» (Яременко, 1997. С. 57). По сути, то, что Яременко называет «абсолютным дефицитом», обычно называют структурным
00
кризисом. С конца 70-х гг. прошлого века СССР находился в условиях такого кризиса, с того же времени (1979 г., «меры по совершенствованию хозяйственного механизма») в России возникает дискурс «экономических реформ», доминирующий в отечественной литературе и в наше время.
Характерно, что интерпретация проблем советской экономики как ситуации структурного кризиса не нашла понимания у тогдашней научной общественности, несмотря на все разговоры о необходимости «всесторонней интенсификации». Во многом это было связано с сохраняющимся влиянием марксизма, который развивался в рамках статического анализа. Строго говоря, Маркс вообще не разделял понятий потока и запаса. Экономическая статика не допускает как наличия общего избытка ресурсов, включая вынужденную безработицу, так и хронического дефицита. Напротив, в СССР была сравнительно легко воспринята работа Я. Корнаи, где такой хронический дефицит увязывался с наличием «мягкого бюджетного ограничения» у социалистических предприятий (Корнаи, 1990), причём эта предложенная модель дефицита быстро приобрела широкую популярность.
Работа Корнаи использует традиционный микроэкономический и — отчасти — институциональный анализ и не имеет никакого отношения к марксистской политэкономии. Но она была выполнена в рамках привычного марксистам статического подхода. Соответственно, в СССР довольно долго господствовали иллюзии, что можно добиться решения проблемы структурного дефицита с помощью расширения хозяйственной самостоятельности предприятий («снижения степени патернализма», по Я. Корнаи) и укрепления финансовой дисциплины. Впрочем, иллюзии относительно возможностей осуществления структурной перестройки российской экономики, изменения её «сырьевой ориентации» с помощью финансово-бюджетной политики и небольших институциональных изменений, направленных на «развитие предпринимательства», у отечественного политико-экономического истеблишмента сохраняются и ныне. о
Но если качественные ресурсы и технологии эффективно вытесняют ф некачественные, дефицит отсутствует, то каков механизм возникновения структурного кризиса в рыночной экономике? Или на самом деле последняя уже не 1 представляет собой иерархической системы, превращаясь в «одноуровневую», в s отношении которой теперь основным фактором роста становится норма сбережений, х и структурализм здесь превращается в своеобразное «архитектурное излишество»? ^
«Капиталистическая версия» структурного кризиса, основанная на смене g технологий разного уровня, была предложена в 70-е гг. прошлого века Герхардом Меншем (Менш, 2001). Он выделяет базисные, улучшающие и псевдо-инновации, о каждые из которых, в свою очередь, связаны с изобретениями. Технологическая ^ структура обладает определённой степенью инерционности — отдельная базисная Ег инновация (например, электромобиль) оказывается неэффективной, поскольку требует массы дополнительных, улучшающих изобретений и инноваций в смежных, взаимосвязанных отраслях. Технологический пат возникает, когда риск, связанный с базисными инновациями, намного превышает возможности получения дохода. Инвестор должен получить доход и вернуть себе уже сделанные инвестиции. Ко времени окончания «технологической паузы» возникает возможность новых о инвестиций в реализацию не только улучшающих, но и базисных инноваций. <с
Если попытаться совместить описания структурных перестроек Яременко и g Менша, оказывается, что улучшающие инновации — это «контур расширения» и ш воспроизводства качественных ресурсов на одном и том же «хозяйственном уровне», о а базисные инновации создают как новые хозяйственные уровни, так и реализуют 2 «эффект замещения». Эффект компенсации здесь может возникать, но, видимо, z только как временное явление, связанное со слишком быстрым расширением нового р технологического уровня. Кризис связан с появлением избытка некачественных ресурсов, в первую очередь, сравнительно малоквалифицированной рабочей силы. Эти некачественные ресурсы уже не могут найти сбыта — они не нужны в рамках новой, прогрессивной технологической структуры, вполне удовлетворяющей спрос населения в товарах и услугах. Кроме неквалифицированной рабочей силы
ф
15 о О
С
О
m
излишними могут оказаться часть мощностей по производству устаревших конструкционных материалов, полуфабрикатов, а вместе с ними — жилья и инфраструктуры в старых индустриальных районах.
На первый взгляд представляется, что технологический пат в рыночных экономиках представляет собой временное, относительно безобидное явление по сравнению со структурным кризисом в системе с административным распределением ресурсов. Однако это не так. Если включить в анализ международное разделение труда и иерархию национальных экономик в глобальном мире, то можно заметить, что во время технологической паузы важнейшей «улучшающей инновацией» является перенос части производств за рубеж. Это существенно повышает доходность, а заодно и уменьшает «качественные рабочие места» в стране—доноре, что приводит к замедлению темпов роста. Последнее, наряду с сохранением высокой доходности капитала, как показывает Т. Пикетти, вызывает рост социальной дифференциации, а заодно и подрывает финансовые основы «социального государства» (Пикетти, 2016). Общим следствием этих процессов является увеличение разнородности, своеобразная фрагментация капиталистической экономики, напоминающая российскую «анклавизацию», о которой говорил Яременко.
С другой стороны, перенос производств из богатых стран предоставляет шансы для стран догоняющего развития. Естественно, что это требует от последних инвестиций в образование и НИОКР, что впоследствии позволит запустить процесс о сначала имитационных, а затем и базовых инноваций. Поэтому с позиций 041 глобального, мирового роста технологический пат имеет и свои положительные о I стороны. Впрочем, то же самое можно было сказать и в отношении краха СССР и - мировой социалистической системы — в 90-е годы развитые страны получили 5 дополнительный импульс роста в связи с появившимся доступом к дешёвым ° ресурсам и новым рынкам.
• Тем не менее, как показывают структуралисты, страны «периферийного ^ капитализма» должны проводить грамотную техническую политику, принимая
* инвестиции развитых стран. В противном случае они так и останутся источником ^ изымаемой в пользу богатых стран интеллектуальной и сырьевой ренты.
х О
AAA
rn
^ Структурализм совмещается с самыми разными идеологическими
го предпочтениями. Как уже говорилось, необходимость постоянной структурной
о перестройки неявно заложена в модели воспроизводства и накопления К. Маркса,
| на неоднородность и спроса, и предложения напрямую указывал Ф. фон Хайек
^ (Хайек, 2011. С. 111-127); современные теории международного движения капитала, мировой торговли, трудовой миграции также основаны на структурализме (Ван дер
о Вее, 1994. С. 96-145). И всё же структуралистские теории экономического роста
^ остаются, в общем-то, пока ещё вне мейнстрима. При этом, на наш взгляд,
ш методология анализа является не столько противоположностью, сколько дополнением мейнстрима. Ведь если попытаться дать определение основной
о проблематике структурного анализа, то оказывается, что она удивительно близка к
<5 классическому пониманию задач экономической науки А. Смитом. Об этом зачастую
^ говорят сами названия трудов структуралистов, например: «Как богатые страны
ш стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными», «Инновации
о преодолевают депрессию» или «Теория долгосрочного технико-экономического
Щ развития».
z Если говорить о некой общей структуралистской парадигме экономического
о роста, то, кроме технологических инноваций, приводящих к структурным сдвигам в
о
_j <
z СП 3
о
экономической системе и обеспечивающих её развитие, следует отметить внимание к механизмам, блокирующим эти сдвиги. Внедрение любой такой инновации предполагает перераспределение власти, а это вступает в противоречие и с мировым порядком международной торговли (Пребиш, Бродель, Валлерстайн, Райнерт), и с внутренним институциональным устройством. Как показал М. Олсон, социальная
эволюция, сопровождающая экономическое развитие, неизбежно приводит к возникновению устойчивых коалиций, присваивающих различные виды ренты, что — в свою очередь — означает институциональный склероз и блокирование любых крупных структурных изменений (Олсон, 2013; Olson, 1982).
Особенностью этой парадигмы является и то, что «ограниченность ресурсов» в ней не играет особой роли. Вместо них в каждый отдельный момент времени экономический рост ограничивается технологиями и совокупностью доминирующих социально-экономических институтов. На первый взгляд, это чисто терминологическое различие: «технологию» тоже можно рассматривать как один из видов «ресурсов», и в краткосрочном периоде это действительно не имеет значения. Но в долгосрочном периоде различия между ними становятся принципиальными: ограничения «по ресурсам» являются экзогенными, в то время как ограничения «по технологиям» — эндогенные, они связаны с когнитивностью, степенью понимания устройства общества и природы. Когнитивность — эндогенное ограничение, которое связано с действующими социально-экономическими институтами4. В зависимости от убеждений и знаний людей, способов организации финансов, науки и производства «ограничение по технологиям» может сниматься или становиться более жёстким. При таком взгляде на ограничения экономического роста центр тяжести смещается с факторов конъюнктуры (скажем, цены на углеводороды или другие экспортные товары и услуги) на убеждения и идеологии, задающие область приемлемых решений.
о см
00
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Бродель Ф. (2006-2007). Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. В 3-х томах. М.: Весь Мир.
Валлерстайн И. (2001). Анализ мировых систем и ситуация в современном
мире. СПб.: Университетская книга. о
Ван дер Вее Г. (1994). История мировой экономики. 1945 — 1990. М.: Наука. ф
Гайдар Е. Т. (1997). Аномалии экономического роста. М.: Евразия. ^
Корнаи Я. (1990). Дефицит. М.: Наука. i
Лав Дж. Л. (2015). Рауль Пребиш и возникновение доктрины s
неэквивалентного обмена. В кн. Истоки: качественные сдвиги в экономической х
реальности и экономической науке. / Редкол. В. С. Автономов (гл. ред.), О. И. ^
Ананьин (зам. гл. ред.), Д. И. Мельник (отв. секр.) и др. М.: ИД ВШЭ. g Линдерт П. (1992). Экономика мирохозяйственных связей. М.: Прогресс.
МВФ доказал, что страна-экспортер сырья всегда будет отставать от о
промышленных стран (2013). // Финмаркет, 19 августа 2013. (http:// | www.finmarket.ru/main/article/3441268 - Дата обращения: 01.08.2016).
Менш Г. (2001). Технологический пат: инновации преодолевают депрессию. М.: Экономика.
Мокир Дж. (2014). Рычаг богатства. Технологическая креативность и экономический прогресс. М.: Изд-во Института Гайдара.
Мэддисон Э. (2012). Контуры мировой экономики в 1 — 2030 гг. Очерки по
макроэкономической истории. М.: Изд-во Института Гайдара. о
Мэнкью Н. Г. (1994). Макроэкономика. М.: МГУ. <с
Нельсон Р. и Уинтер С. (2000). Эволюционная теория экономических g
изменений. М.: Финстатинформ. ш
Норт Д. (1997). Институты, институциональные изменения и о
функционирование экономики. М.: Фонд экономической книги «Начала». 2
Норт Д. (2010). Понимание процесса экономических изменений. М.: ИД ГУ z
ВШЭ. 8
Нуреев Р. М. (2012). Экономика развития: модели становления рыночной ц_
экономики. М.: Норма: ИНФРА-М. °
4 «Структура, которую создают люди для упорядочения своей политической и экономической среды, является главным ^
определяющим фактором производительности экономики... Этот институциональный каркас состоит из политической СИ
структуры, определяющей то, как мы выявляем и агрегируем политические выборы, структуры прав собственности, q
которая определяет формальные экономические стимулы, а также социальной структуры, то есть норм и конвенций, ~' которые определяют неформальные стимулы в экономике» (Норт, 2010. С. 78-79).
Ф
15 о О
с О
m
■н о см
00
5 О
пз со
о <
ф
15 о О
С
О
о о ш
LL
О
_J <
Олсон М. (2013). Возвышение и упадок народов: Экономический рост, стагфляция, социальный склероз. М.: Новое издательство.
Ореховский П. А. (2010). Неравный обмен и свойства пространства в экономической теории // Вопросы экономики, № 8, с. 90-111.
Пикетти Т. (2016). Капитал в XXI веке. М.: Ад Маргинем Пресс.
Пребиш Р. (1992). Периферийный капитализм: есть ли ему альтернатива? М.: ИЛА.
Райнерт Э. (2014). Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными. М.: ИД Высшей школы экономики.
Роббинс Л. (2012). Природа и значение экономической науки. В кн. Философия экономики. Антология. / Под ред. Д. Хаусмана. М.: Изд. Института Гайдара.
Родрик Д. (2016). Экономика решает: сила и слабость «мрачной науки» М.: Изд-во института Гайдара.
Ромер Д. (2014). Высшая макроэкономика. М.: ИД ВШЭ.
Хайек Ф. (2011). Смысл конкуренции. В кн. Хайек Ф. Индивидуализм и экономический порядок. Челябинск: Социум.
Яременко Ю. В. (1997). Теория и методология исследования многоуровневой экономики. Т. 1. М.: Наука.
Яременко Ю. В. (1999). Экономические беседы. Запись С. А. Белановского. М.: Центр исследований и статистики науки.
Birkan A. (2015). A Brief Overview of the Theory of Unequal Exchange and its Critiques // International Journal of Humanities and Social Science, vol. 5, no. 4(1), April, pp. 155-163.
Love J. L. (1980). Raul Prebisch and the origins of the doctrine of unequal exchange // Latin American Research Review, no. 15(3), pp. 45-72.
Maddison A. (2007). Contours of the World Economy, 1 - 2030 AD. Essays in Macro-Economic History. Oxford University Press.
Olson M. (1982). The Rise and Decline of Nations. Economic Growth, Stagflation, and Social Rigidities. New Haven CT: Yale University Press.
Paraskevopoulou C., Tsaliki P. and Tsoulfidis L. (2016). Revisiting Leontiefs Paradox // International Review of Applied Economics, vol. 30, issue 6, pp. 693-713.
o
X
O
m Rodrik D. (2015). Economics Rules: The Rights and Wrongs of The Dismal
Science. New York: W.W. Norton.
Solow R. M. (1958). A Skeptical Note on the Constancy of Relative Shares // American Economic Review, vol. 48, no. 4, September, pp. 618-631.
REFERENCES
Birkan A. (2015). A Brief Overview of the Theory of Unequal Exchange and its Critiques. International Journal of Humanities and Social Science, vol. 5, no. 4(1), April, pp. 155-163.
f2 Braudel F. (2006-2007). Material civilization, economy and capitalism, XV-XVIII
^ centuries. Moscow, Whole World Publ. (In Russian).
p Gaidar E. (1997). Anomalies of Economic Growth. Moscow, Eurasia Publ. (In
Russian).
o Hayek F. (2011). The Meaning of Competition. In the book: Hayek F.
q; Individualism and Economic Order. Chelyabinsk, Socium Publ. (In Russian).
Kornai J. (1990). Economy of Shortage. Moscow, Science [Nauka] Publ. (In o Russian).
Lindert P. (1992). International Economics. Moscow, Progress Publ. (In Russian). Love J. L. (1980). Raul Prebisch and the origins of the doctrine of unequal exchange. Latin American Research Review, no. 15(3), pp. 45-72.
Love J. (2015). Raúl Prebisch and the emergence of the doctrine of unequal exchange. In the book: Origins: qualitative changes in the economic reality and economics. / The Editorial Board: V. Avtonomov, O. Ananyin, D. Melnik (responsible secretarial), etc. Moscow, Publ. House of Higher School of Economics. (In Russian).
Maddison A. (2007). Contours of the World Economy, 1 - 2030 AD. Essays in Macro-Economic History. Oxford University Press.
Maddison A. (2012). Contours of the World Economy, 1 - 2030 AD. Moscow, Publ. House of the Gaidar Institute. (In Russian).
Mankiw N. (1994). Macroeconomics. Moscow, Publ. House of the Moscow State University. (In Russian).
Mensch G. (2001). Stalemate in Technology: Innovation overcome depression. Moscow, Economics [Ekonomika] Publ. (In Russian).
Mokyr J. (2014) The Level of Riches. Technological Creativity and Economic Progress. Moscow, Publ. House of the Gaidar Institute. (In Russian).
Nelson R. and Winter S. (2000). An Evolutionary Theory of Economic Changes. Moscow, Finstatinform Press. (In Russian).
North D. (1997). Institutions, Institutional Change and Economic Performance. Moscow, Fund Economic Book "Elements". (In Russian).
North D. (2010). Understanding the Process of Economic Change. Moscow, Publ. House of Higher School of Economics. (In Russian).
Nureev R. (2012). The Economics of Development: Model of Market Economy. Moscow, Norma, INFRA-M Publ. (In Russian).
Olson M. (1982). The Rise and Decline of Nations. Economic Growth, Stagflation, and Social Rigidities. New Haven CT, Yale University Press.
Olson M. (2013). The Rise and Decline of Nations. Economic Growth, Stagflation, and Social Rigidities. Moscow, New Press. (In Russian). o
Orekhovsky P. (2010). Unequal exchange and properties of space in economic ^ theory. Voprosy Economiki, no. 8, pp. 90-111. (In Russian). ^
Paraskevopoulou C, Tsaliki P. and Tsoulfidis L. (2016). Revisiting Leontiefs Paradox. International Review of Applied Economics, vol. 30, issue 6, pp. 693-713.
Piketty T. (2016). Capital in the XXI century. Moscow, Ad Marginem Press. (In > Russian). •
Prebisch R. (1992) Peripheral Capitalism: Does it have an alternative? Moscow, ^ Publ. House of Latin America Institute. (In Russian). ^
Reinert E. (2014). How Rich Countries Got Rich... And Why Poor Countries Stay | Poor. Moscow, Publ. House of Higher School of Economics. (In Russian). g
Robbins L. (2012). An Essay on the Nature and Significance of Economic Science. m In the book: The Philosophy of Economy. An Anthology. / Ed. by D. Hausman. Moscow, S Publ. House of the Gaidar Institute. (In Russian). cc
Rodrik D. (2015). Economics Rules: The Rights and Wrongs of The Dismal g Science. New York, W. W. Norton. <
Moscow, Publ. House of the Gaidar Institute. (In Russian).
Romer D. (2014). Advanced Macroeconomics. Moscow, Publ. House of Higher School of Economics. (In Russian).
oo
Rodrik D. (2016). Economic Rules. The Rights and Wrongs of the Dismal Science.
CL
15 o O CL d
Solow R. M. (1958). A Skeptical Note on the Constancy of Relative Shares. m American Economic Review, vol. 48, no. 4, September, pp. 618-631. 21
The IMF Has Shown That the Country is Exporting Raw Materials Will Always p Lag Behind the Industrialized Countries (2013). Finmarket, August 19. (http:// www.finmarket.ru/main/article/3441268 — Access Date: 01.08.2016). (In Russian). ^
Van der Vee G. (1994). History of the world economy. 1945 - 1990. Moscow, cc Science [Nauka] Publ. (In Russian). o
Wallerstein I. (2001). Analysis of world systems and the situation in the modern q world. St. Petersburg, University Book Publ. (In Russian). g
Yaremenko Y. (1997). Theory and Methodology of Multilevel Economy, vol. 1. ^ Moscow, Science [Nauka] Publ. (In Russian).
Yaremenko Y. (1999). The Economic Interviews. Record of S. A. Belanovsky. Moscow, Publ. House of the Center for Research and Statistics of Science. (In Russian).
