CC BY
30
УДК 241.44::340.141(=512.1)
К. Ю. Рахно
Национальный музей украинского гончарства в Опошном, Институт керамологии - отделение Института народоведения Национальной академии наук Украины, Опошное, Украина
ПРЕЛЮБОДЕЯНИЕ В СИСТЕМЕ ОБЫЧНОГО ПРАВА ВОЛЖСКИХ БУЛГАР
В статье рассматривается прелюбодеяние в системе обычного права средневековых булгар, сведения о которой сохранились у арабского путешественника, дипломата и миссионера Ахмада ибн Фадла-на. Отношение к прелюбодеянию определялось нормами, унаследованными от иранского этнического субстрата. Они совпадали с отношением, принятым с глубокой древности у ираноязычных народов, и объяснялись культом предков. Кара за прелюбодеяние осуществлялась в соответствии с иранскими мифологическими представлениями.
Ключевые слова: булгары, осетины, персы, обычное право, казнь, иранская мифология, ибн Фад-
лан.
K. Y. Rakhno
The National Museum of Ukrainian Pottery in Opishne, the Ceramology Institute -the branch of the Ethnology Institute of the National Academy of Sciences of Ukraine,
Opishne, Ukrain
THE ADULTERY IN THE CUSTOMARY LAW SYSTEM OF THE VOLGA BULGARS
The article considers adultery in the system of customary law of medieval Bulgars, information about which was preserved by the Arab traveler, diplomat and missionary Ahmad ibn Fadlan. The attitude towards adultery was determined by the norms inherited from the Iranian ethnic substratum. They coincided with the attitude taken from ancient times among the Iranian-speaking peoples, and they were explained by the cult of ancestors. Punishment for adultery reproduced the Iranian mythological notions.
Keywords: Bulgars, Ossetians, Persians, customary law, execution, Iranian mythology, Ibn Fadlan.
В Волжской Булгарии с принятием ислама стародавнее обычное право местного населения начало постепенно заменяться исламским шариатом - сводом законов мусульманской религии и культуры. Эта система письменных узаконений вытеснила древние нравы и обычаи. Но уникальным источником, который сохранил сведения о быте волжских булгар, является «Книга», она же «Записка», арабского путешественника, дипломата и миссионера Ахмада ибн Фадлана, посетившего Поволжье в 922 году в составе посольства багдадского халифа и крайне внимательно относившегося ко всем местным традициям и верованиям.
Особое его внимание привлекали жуткие и причудливые наказания и казни за различные прегрешения, которые ибн Фадлан описывал подробно и хладнокровно. Вот что повествует он о булгарах:
«А кто из них совершит прелюбодеяние, кто бы он ни был, то заколотят для него четыре сошника, привяжут к ним обе его руки и обе ноги и рассекут (его) топором от затылка до обоих его бедер. И таким же образом они поступают и с женщиной. Потом каждый кусок его и её вешается на дерево... И они убивают вора так же, как убивают прелюбодея» [1, с. 138].
Данный обычай пока не находил должного истолкования у историков. Было только сделано замечание, что он мог развиться под влиянием иранской манихейской религии [2, с. 57]. Многие черты быта волжских булгар действительно находят параллели не у тюркоязычных, а у ираноязычных народов, что связано с этническим субстратом. В частности, такое суровое отношение к прелюбодеянию зафиксировано у родственных скифам, сакам и массагетам парфян:
«Парфяне имели по нескольку жён (для того), чтобы разнообразить любовные наслаждения; и ни за какое преступление они не наказывали тяжелее, чем за прелюбодеяние», - сообщал Марк Юниан Юстин (XLI. 3, 2) [3, с. 221].
Этим же взглядам следовали прямые потомки скифов и сарматов на Северном Кавказе - осетины. Немецкий учёный Карл Кох, посетивший Осетию в 1837-1838 годах, писал: «Ни один народ не чтит так высоко семейную жизнь, как осетины. Случаев нарушения супружеской верности почти неизвестно» [4, с. 259]. У моздокских осетин-черноярцев за попытку совершить прелюбодеяние человек подвергался публичному унижению со стороны общины, дабы показать, какой позор ожидает тех, кто не умеет сдержать своих преступных вожделений [5, с. 296; 6, с. 163]. Само прелюбодеяние у осетин в XIX веке, как и у булгар, каралось смертью, а не членовредительством или как-то иначе. Издавна считалось по-
стыдным брать выкуп деньгами с осквернителя семейной чести. Прелюбодеяние ставили в один ряд с похищением и убийством. Культ предков здесь, как и повсюду, вызвал повышенную заботу о чистоте крови. Чужеземец, вступивший в связь с женою того или иного лица, мог оставить после себя ребенка, чем не только оскорбил бы честь мужа, но и нанес бы существенный вред интересам всей семьи, потому что ввёл бы в неё чужеродца, не пригодного к совершению поминальных жертвоприношений, способного причинить им не пользу, а вред душам покойников, и в то же время разрывающим кровную связь, дотоле соединявшую мертвых с живущими поколениями, лишающим семью покровительства и заступничества, которое следовало ожидать от предков. Введение в семью чужеродца уничтожало лежащее в её основе единство крови и культа. Заявить, что кто-то не противится сожительству своей жены с посторонним лицом, было в Осетии большим оскорблением. Современным людям трудно понять, какие представления связывал осетин с актом прелюбодеяния. В последнем он усматривал прежде всего материальный вред, который оно могло принести благосостоянию рода в его настоящем и будущем, а также блаженству предков в загробной жизни. Поскольку для поступка прелюбодея не было искупления, то его обычно настигала кровная месть [7, с. 34-36, 46, 144, 153, 170-171]. Даже умышленное прикосновение к девушке считалось прелюбодеянием и могло привести к вендетте [8, с. 13].
Подобные обычаи были характерны и для южных иранцев до принятия ислама. Голландский мореплаватель Йохан Сплинтер Ставоринус в отношении персов-зороастрийцев второй половины XVIII века отмечал, что «прелюбодеяние и блуд они наказывают сами и иногда даже приговаривают к смерти; но они обязаны тем не менее уведомить о каждой смертной казни мусульманское правительство. Казнят тайно: либо забивают камнями, либо топят в реке, а иногда отравляют ядом». Это было эффективным. «Такие тяжкие преступления, - добавляет он, - как мне сказали, очень редки среди них» [9, с. 223-224]. Следует полагать, что и булгарский обычай тоже объяснялся развитым культом предков, который проявлялся также в почитании стариков [10, с. 92-93].
Воры и прелюбодеи, по мнению булгар, были нарушителями закона земного - части и подобия закона вселенского [11, с. 80]. За это они предавались особой казни - рассечению. Она совпадает с мотивом убийства путём распиливания пополам первочеловека Йимы его братом Спитьюрой или драконом Ажи-Дахакой (Зоххаком) (Яшт Х1Х, 47; Ясна, 9, 7, 8), в котором скрывается индоиранская традиция человеческого жертвоприношения [12, с. 70; 13, с. 19; 14, с. 92; 15, с. 16]. Когда Йима согрешил, символ его царственной харизмы-фарна в виде хищной птицы улетел, и грешник был вынужден бежать в дальние края.
Сто лет никто его в мире не видел,
Был он невидим для глаз людей.
На сотый год у моря Чина (Китая)
Появился этот царь нечистой веры.
Когда Зоххак его внезапно захватил,
То сразу же, не медля нимало,
Пилой распилил его на две половины [16, с. 59-60].
Эти слова из версии древнеиранского мифа, представленной в «Шахнаме» Фирдоуси. В Авесте Йи-му распиливает пополам его брат Спитьюра, после чего началось правление змея Дахаки. Эпизодом «распиливания надвое» подчёркивалось двуединство личности Йимы, его близнечность [17, с. 112]. Это была иранская версия мифа о «первой смерти» [15, с. 16], поэтому её и воспроизводили при казни грешника. Сошник тоже имел символическое значение в этой группе древнеиранских мифов. Согласно позднейшей традиции, Йима - владелец всех магических предметов, в том числе золотого сошника, которым он впервые взрезал землю [18, с. 50; 13, с. 19].
Таким образом, отношение к прелюбодеянию в обычном праве волжских булгар до принятия ислама определялось нормами, по-видимому, унаследованными от иранского этнического субстрата. Они совпадали с отношением, принятым с глубокой древности у ираноязычных народов, и объяснялись культом предков. Кара за прелюбодеяние воспроизводила древнеиранские мифологические представления, сохранявшиеся в Волжской Булгарии.
Список литературы
1. Ковалевский, А. П. Книга Ахмеда Ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг. : ст., перевод и коммент. / А. П. Ковалевский. - Харьков : Изд-во Харьк. гос. ун-та им. А. М. Горького, 1956. - 345 с.
2. Кызласов, Л. Р. Ранний этап присоединения Сибири к России в свете духовных особенностей эпохи / Л. Р. Кызласов // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. - Москва : Изд-тво МГУ, 2005. - № 2. - С. 50-69.
3. Юстин, Марк Юниан. Эпитома сочинения Помпея Трога «Н^опае РЫНрр1сае» / пер. с лат. А. А. Деконского, М. И. Рижского ; под ред. М. Е. Грабарь-Пассек. - Санкт-Петербург : Изд-во Санкт-Петерб. ун-та, 2005. - 493 с.
4. Осетины глазами русских и иностранных путешественников (ХШ-Х1Х вв.) / сост., ввод. ст. и примеч. Б. А. Калоева. - Орджоникидзе : Северо-Осет. кн. изд-во, 1967. - 320 с.
5. Магометов, А. Х. Культура и быт осетинского народа: историко-этнографическое исследование / А. Х. Магометов. - Владикавказ : Ир, 2011. - 432 с.
6. Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах : науч.-поп. сб. / сост., предисл., примеч. и ком-мент. Л. А. Чибирова. - Цхинвали : Ирыстон, 1989. - Кн. 4. - 416 с.
7. Ковалевский, М. Современный обычай и древний закон. Обычное право осетин в историко-сравнительном освещении / М. Ковалевский. - Москва : Тип. В. Гатцук, 1886. - Т. 2. - 410 с.
8. Дзуцев, X. В. Жизнь осетинской семьи. Этносоциологический аспект / X. В. Дзуцев, Я. С. Смирнова. -Владикавказ : Газет.-журн. тип., 1993. - 212 с.
9. Бойс, М. Зороастрийцы. Верования и обычаи / М. Бойс. - Москва : Наука, 1987. - 302 с.
10. Рахно, К. Ю. Традиции воспитания ребёнка у средневековых волжских булгар и их этнокультурные параллели / К. Ю. Рахно // Духовная культура и гуманитарные науки в Башкортостане и России: история и современность : материалы Междунар. науч.-практ. конф., посвященной 70-летию д-а филолог. наук, профессора, члена-корреспондента Акад. наук Респ. Башкортостан, заслуж. работника образования Респ. Башкортостан заслуж. деятеля науки Респ. Башкортостан, Почет. работника Министерства образования и науки РФ, Почетного профессора БГУ Гиниятуллы Сафиулловича Кунафина и 25-летию Акад. наук Республики Башкортостан (Уфа, 24 нояб. 2016 г.). - Уфа: РИЦ БашГУ, 2016. - С. 92-93.
11. Серяков, М. Л. Великий закон славян / М. Л. Серяков. - Москва : Вече, 2012. - 320 с.
12. Дюмезиль, Ж. Осетинский эпос и мифология / Ж. Дюмезиль. - Москва: Наука, 1976. - 273 с.
13. Бессонова, С. С. Религиозные представления скифов / С. С. Бессонова. - Киев : Наукова думка, 1983. - 140 с.
14. Акишев, А. К. Искусство и мифология саков / А. К. Акишев. - Алма-Ата : Наука, 1984. - 176 с.
15. Вертаенко, Ганна. Iконографiя сюфсько! есхатологл / Ганна Вертаенко. - Кшв : 1нститут сходознав-ства ш. А. Ю. Кримського НАН Украши; видавець Олег Фшюк, 2015. - 224 с.
16. Бертельс, Е. Э. Избранные труды. История персидско-таджикской литературы / Е. Э. Бертельс. -Москва : Изд-во вост. лит., 1960. - 556 с.
17. Зуев, Ю. А. Ранние тюрки: очерки истории и идеологии / Ю. А.Зуев. - Алматы : Дайк-Пресс, 2002. -338 с.
18. Мелетинский, Е. М. Происхождение героического эпоса / Е. М. Мелетинский. - Москва : Изд-во вост. лит., 1963. - 462 с.
УДК 912.44(571.15)
И. Н. Ротанова, Г. А. Ефремов Алтайский государственный университет,
Барнаул, Россия
НОВОЕ КАРТОГРАФИЧЕСКОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ ЕВРАЗИЙСКОГО РЕГИОНА - АТЛАС «БОЛЬШОЙ АЛТАЙ: ПРИРОДА, ИСТОРИЯ, КУЛЬТУРА»
В статье описаны концептуальные положения и опыт создания атласа «Большой Алтай: природа, история, культура», который является первым для Алтайского интеррегиона международным тематическим атласом. Рассмотрена программа атласа и содержание разделов. Приведены сюжеты базовых карт титульных разделов атласа.
Ключевые слова: атлас, карта, геоинформационная система, Алтай, Большой Алтай, атлас «Большой Алтай: природа, история, культура», историко-культурное наследие.
I. N. Rotanova, G.A. Efremov Altai State University, Barnaul, Russia
NEW CARTOGRAPHIC PRODUCT IN THE EURASIAN REGION - ATLAS «GREAT ALTAI: NATURE, HISTORY, CULTURE»
The article describes the conceptual provisions and experience to create the Atlas «Great Altai: nature, history, culture», which is a first for the Altai interregion international thematic Atlas. Considered program of the Atlas and the content of the sections. Given the stories basemaps of the Atlas.
