CC BY
17
МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» № 04-3/2017 ISSN 2410-700Х
Список использованной литературы:
1. Головин Б.Н. Язык и статистика. М.: Просвещение, 1971. 190с.
2. Горошко Е.И. Особенности мужского и женского стиля // Тендерный фактор в языке и коммуникации. Сб. науч. тр. МГЛУ. 1999. Вып. 446. С. 44-60.
3. Караулов Ю.Н. Русская языковая личность и задачи ее изучения // Язык и личность. М., 1989. С. 3-8.
4. Лебедев А.В. Соотношение концепта «сотворение мира» и языковой картины мира // Культура и цивилизация. 2016. № 2. С. 188-197.
5. Пудовочкина Н.Е. Неомифологизм в художественной культуре США ХХ в. (на материале произведений У. Фолкнера и Дж. Апдайка): дис. ... канд. культурологии: 24.00.01. Саранск, 2005. 160 с.
6. Пудовочкина Н.Е. Неомифологизм в художественной культуре США ХХ в. (на материале произведений У. Фолкнера и Дж. Апдайка): автореф. на соиск. ученой степ. канд. культурологии: 24.00.01. Саранск, 2005. 16 с.
7. Updike J. Still Life. // Натюрморт. / Сост. С.А. Кролик, Г.Р. Позняковская. Л., 1975. С. 139-155.
8. Updike J. The Doctor's Wife. // Eleven American Stories. / Сост. С.В. Шевцова. М., 1978. С. 5-15.
9. Updike J. The Witches of Eastwick. N.Y.: Ballantine Books, 1984. 344p.
© Боброва Н Е., 2017
УДК 821.35.0
И.А. Кажарова
к.филол.н
Институт гуманитарных исследований КБНЦ РАН г. Нальчик, Российская Федерация
ПРЕЛОМЛЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ ОТСТУПНИЧЕСТВА В РОМАНЕ С. КАНУКОВА «ДЕВУШКА ИЗ ЛЕНИНГРАДА»
Аннотация
В статье, на материале романа адыгского писателя С. Канукова «Девушка из Ленинграда», рассматриваются приемы художественного осмысления проблемы отступничества. Индивидуализирующим моментом обозначенной проблемы в художественной интерпретации С. Канукова является то, что сложные и неоднозначные ипостаси отступничества предстают преломленными через сознание девочки-подростка -главной героини произведения. Через историю своей героини автору удается обозначить как внутреннюю, так и внешнюю точку зрения на проблему, а тематический контекст «война и детство» помогает ему миновать избыточной пафосности в формировании нравственных оценок осмысляемого.
Ключевые слова Проблема, герой, отступничество, преломление, роман.
В литературе советского периода проблема отступничества устремляется к полифоническому звучанию со второй половины 1950-х годов, после обнадеживающего доклада Н.С. Хрущева «О культе личности и его последствиях». Роман С. Канукова «Девушка из Ленинграда» будет опубликован в 1971 году, когда исследование граней предательства в контексте военной реальности успеет ярко осуществиться в ряде произведений, среди которых «Лицом к лицу» (1957) Ч. Айтматова, «Сотников» (1970) В. Быкова и другие. Многое из того, о чем повествует С. Кануков в романе, ему пришлось прочувствовать еще в нежном возрасте, в пору формирования своей личности. «Девушка из Ленинграда» - произведение о тяжелом периоде военной оккупации, но сознание художника мало устремлено к эпизодам боевой доблести. Здесь примечательна не столько тема, сколько угол зрения, под которым она раскрывается. Жизнь в оккупированном городе
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» № 04-3/2017 ISSN 2410-700Х_
Нальчике читатель наблюдает глазами девочки-подростка, оказавшейся здесь в поисках спасения от гибели, нависшей над ее семьей в Ленинграде, прошедшей через ужасы бомбежки, во время которой погибла ее мать. Война и детство, взгляд повзрослевшего до времени ребенка - это сокровенное самого автора.
Читателю, погрузившемуся в реальность романа, главная героиня становится дорога прежде всего тем, что все ее страхи, переживания, а также преодоление этих страхов и переживаний воссозданы с жизненной достоверностью. Причем достоверность этого преодоления достигается не за счет психологической детализации. Мысль о переходе отца на сторону врага ложится грузом на детскую душу и омрачает те редкие минуты радости, которые дарит ей жизнь. Можно сказать, что именно на этом основывается «драматургия» романа С. Канукова. Подавленность, которая тихо живет под спудом постоянно меняющихся событий, автором особо не акцентируется, и, тем не менее, ощущается в подтексте постоянно. Настоящим героем в глазах читателя Раю делают вовсе не пунктирные эпизоды доблести - они лишь краткие остановки в ее сложной истории. «Девушка из Ленинграда» - это, конечно, повествование об отваге мирных жителей в условиях немецко-фашистской оккупации, но оно и о другом.
Оказавшись в тиши пока еще мирного Нальчика, Рая пребывает в напряженном ожидании вестей о судьбе ушедшего на фронт отца и младшего брата, затерявшегося во время бомбежки на вокзале в Харькове. Спустя некоторое время она получит новость, которая перевернет ее хрупкий мир: ее отец, майор Николай Петрович Димитриев, после трехдневного боя под Киевом сдался в плен. По радиоперехвату вражеских позиций опознан его голос, и, в довершение всего, обнаружена фашистская листовка с фотографией Николая Димитриева и его воззванием к советским солдатам перейти на сторону врага... Оглушенная Рая не сразу поверит в услышанное, но, так или иначе, с этого момента бремя сомнений и страха ей придется нести в полном одиночестве, поскольку слишком очевидно, что тяжелобольная бабушка подобных вестей пережить не сможет. Недетская сила духа пробивается в стремлении тринадцатилетней девочки оградить близкого человека от потрясений, не подать виду, все выдержать самой.
Как мы уже сказали, предательство отца - событие, на котором завязана «драматургия» романа. Это событие обозначено приблизительно в начале произведения и замыкает его финал. Писатель изображает его главным образом через тихое страдание своей юной героини. В отношении нее оно не подается прямолинейно (ведь это хранимая ею тайна), но с ним соизмеряется все, что происходит в ее жизни. Соизмеряется в том смысле, что обесценивает ее надежды и усугубляет горести. Она не может, подобно своей подруге Фатимат, мечтать о возвращении отца; ее сердце сжимается, когда она видит, как бабушка внимательно слушает письмо красноармейца и думает о своем сыне, даже не подозревая о его предательстве; она мучительно продумывает ответы, которые ей наверняка придется давать на расспросы одноклассников об отце. Трагедия Раи заглублена, но тем проникновеннее сила ее преодоления. Даже когда в Нальчик возвращается мирная жизнь, ее личная война с собственной бедой, ее тихое противостояние продолжается. Она хранит молчание, делает все ради спокойствия бабушки, блестяще учится в школе, является примером для сверстников, пленяет отзывчивостью окружающих. Страдания выковывают из хрупкого ребенка человека с большой буквы. Ее тайна откроется лишь под напором обстоятельств. Однажды бабушка принесет домой пособие, назначенное их семье за воюющего на фронте сына. Тогда Рая, требуя вернуть эти деньги, вынуждена будет поведать потрясенной бабушке о предательстве отца. Несмотря на стойкую веру Раисы Николаевны в невиновность сына и увещевания не отказываться от помощи государства, Рая настоит на своем. Слишком уж очевидно для нее, что, впустив в свою жизнь подобную двойственность, она лишится того хрупкого равновесия, которое питает ее душевные силы: «Я смогу открыто смотреть в лица людей, только если сама буду честной» [1, с. 206] (Здесь и далее переводы художественных текстов наши. - И.К.). На утро следующего дня она сама отнесет деньги в собес, а спустя месяц получит документ, в котором будет сказано, что в силу того, что Димитриев Николай Петрович оказался предателем Родины, семья лишается права на пособие. В попытке как-то отмежеваться от всей этой истории Рая сменит фамилию. Ее примеру последует и бабушка. Теперь уже вдвоем они постараются начать новую жизнь, но в один из дней к ним явятся с извещением о депортации их в числе других семей изменников Родины. Вскоре после этого бабушку и внучку доставят на железнодорожный вокзал, откуда должны будут тронуться эшелоны со спецпоселенцами.
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» № 04-3/2017 ISSN 2410-700Х_
С трагедией главной героини пересекаются и другие линии изображения проблемы отступничества, что позволяет взглянуть на нее не только изнутри, но и со стороны. Так, оказывается изменником Аскерби, брат бесстрашной подпольщицы Люси, в доме которой во время оккупации скрываются от преследователей Рая и бабушка. Невольно они становятся свидетелями тяжелой сцены объяснения Аскерби с его семьей. В тот момент в душе девочки происходит непонятная ей самой борьба: страх и презрение к изменнику мешаются с чувством сострадания к оступившемуся человеку. «Рая видела, как ранят его их упреки. Непонятно почему ей вдруг становилось его жаль, и она желала ему осознать свою ошибку, понять, что он ступил на проклятый путь. То вдруг хотелось, чтобы он скорее удалился, оставив в покое домочадцев» [1, с. 119]. И, в общем-то, Аскерби оправдывает ту искорку веры, которая блеснула в душе Раи, хотя бы тем, что на какое-то время отводит от нее подозрения полицаев. Уже после оккупации Рая узнает, что Аскерби удалось выправить свой путь: он сделал все, чтобы вернуться к своим, понес заслуженное наказание и теперь переведен в штрафной батальон.
Разные подступы к изображению выявляют неоднозначность проблемы и неоднозначность увязшего в ней человека. Так, на вокзале, будучи в числе депортируемых, Рая видит молодую женщину, которая когда-то приютила их на одну ночь. Остаться у нее на более долгий срок не пришлось, поскольку ее свекор, переметнувшийся на сторону оккупантов, потребовал выдворить непрошеных гостей. Женщина эта, дочь большевика, расстрелянного фашистами, весь период оккупации и после нее, вопреки постоянным скандалам, не покидала дом свекра, - ждала с войны своего супруга. Верная обычаям, она хотела встретить его в отчем доме, там, откуда его проводила. И вот, как член семьи изменника, теперь расплачивалась за преступление, которого не совершала. Не спасало ни происхождение, ни тот факт, что супруг продолжал сражаться в рядах советской армии.
Истории, пересекающиеся с фактами отступничества, сложны и неоднозначны. Сколько бы безвинных людей не оказалось в толпе, которая под конвоем военных ожидала на вокзале своей участи, их бы не услышали. Преступника и жертву мерят одной мерой. Все парадоксально равны и в попытке доказать свою правоту, и перед неотвратимостью наказания. «Все сейчас шумят, жалуются, утверждают, что их ничто не связывало с фашистами, божатся, что ни в чем не повинны. И кто же здесь установит, правы они или виноваты? Который из них честен? Который чист перед лицом Родины?» [1, с. 238]. Героине Канукова удалось избежать депортации. Хлопотавшая о ее спасении подруга Люся привлекла к помощи бывшего командира подполья, и ему удалось вытащить из беды Раю и ее бабушку. Однако случай Раи единичный, как говорится, счастливое исключение. И здесь же, словно метафора неразрешимости общей тенденции, -безмолвный диалог удаляющейся с вокзала Раи и провожающей ее взглядом женщины.
«Война выявляет в каждом то, что в мирной жизни могло и не проявиться. Одни, пройдя через страдания и потери, ожесточаются, другие духовно растут» [2, с. 34]. Интересно, как своеобразно в контексте романа С. Канукова переплетается мотив духовного и физического совершенства личности. Ведь не случайно преображение угловатой девочки-подростка в прекрасную девушку происходит ближе к финалу произведения. Не случайно вынесенная в заглавие фраза «девушка из Ленинграда» звучит почти в самом конце романа. Эту фразу, перешептываясь, будут произносить абитуриенты техникума, в котором появится Рая, когда во двор учебного заведения, скромно опустив голову, вступит стройная девушка в красивом платье из красного штапеля, автор описывает ее прекрасные серо-голубые глаза, вздернутый носик (только теперь мы и видим лицо главной героини), светлые волосы, заплетенные в свободную косу. Появляется не просто красивая девушка - она особая, словно из другого мира: «...она напоминала красавицу-тхаухуд из сказок» [1, с. 277]. Эта особость - итог ее духовной стойкости. Нет следов тяжелого труда, лишений. И здесь вовсе не очередная вариация преображения гадкого утенка в прекрасного лебедя. Это торжество человеческого духа над чередой лишений, своеобразная награда за преодоление бесконечных страданий, преодоление боли и страха, которыми было отравлено ее детство. Что интересно, только после такого апофеоза духовной стойкости автор «спасает» свою героиню, показав в финале романа, что ее страдания по поводу предательства отца были следствием чудовищной ошибки. Что будет дальше, как будут развиваться события, - не важно. К героине (да и к читателю) возвращается свободное дыхание.
МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» № 04-3/2017 2410-700Х
Список использованной литературы:
1. Кануков С. Г. Девушка из Ленинграда. (на каб. яз.). Нальчик: Эльбрус, 1971. - 311 с.
2. Проза 1940 - 1960-х годов // Русская литература ХХ века. В 2 т. - Т. 2: 1940 - 1990-е годы. Под ред. Л.П. Кременцова. - М.: Издательский центр «Академия», 2002. - 464 с.
© Кажарова И.А., 2017
УДК81
Б.Н.Коваленко
к.ф.н., доцент кафедры русского языка для гуманитарных и естественных факультетов Санкт-Петербургский государственный университет
М.Буслах
аспирант филологического факультета Санкт-Петербургский государственный университет г. Санкт-Петербург, Российская Федерация
ГЛАГОЛЫ СОЦИАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ И ОСОБЕННОСТИ ИХ ВИДОВОЙ И ЛЕКСИЧЕСКОЙ СЕМАНТИКИ
Аннотация
Статья продолжает рассмотрение актуальных проблем теории вида русского глагола [3,4], особенностей видовой и лексической семантики глаголов социальной деятельности [5,6] и посвящена выявлению закономерностей взаимодействия вида и лексической семантики русских глаголов социальной деятельности противодействия на материале российских публицистических текстов по международным отношениям. Анализ видовой и лексической семантики проанализированных глаголов позволил проследить и установить взаимосвязь между значением глагола и его функционированием в формах того или иного вида и особенности сочетаемости глаголов с определёнными лексическими единицами.
Ключевые слова
Предельность / непредельность, видовая пара, глаголы противодействия
Среди многочисленных вопросов, связанных с выяснением семантики совершенного вида (СВ) и несовершенного вида (НСВ) в современном русском литературном языке, одним из важнейших является вопрос отражения лексического, «вещественного», «реального», «материального» значения глаголов в их видовой семантике [7: с. 48]. Впервые на вопрос обусловленности оттенков грамматической семантики русского вида с лексической семантикой глагола, с особенностями значений лексических, «вещественных» обратил внимание Ю.С.Маслов в своей «пионерской» [2: с. 102], фундаментальной статье 1948 года «Вид и лексическое значение глагола в современном русском литературном языке» [7]. Ю.С.Маслов применяет к анализу русского глагола оппозицию предельность / непредельность. Признак предельности / непредельности обусловливает принадлежность глагола к одному из трех видовых классов (разрядов): 1) непарные глаголы НСВ (глаголы с непредельной основой); 2) непарные глаголы СВ (глаголы с временным аффиксом); 3) глаголы, которые входят в пары (парные глаголы - глаголы с предельной основой). Принадлежность глагола к тому или иному из этих грамматически охарактеризованных разрядов обусловлено его лексической семантикой.
В данной работе впервые исследуется взаимодействие вида и лексической семантики глаголов социальной деятельности противодействия в текстах публицистического стиля по международным отношениям.
