Префигуративный тип культуры: как преодолеть цифровой разрыв? Текст научной статьи по специальности «СМИ (медиа) и массовые коммуникации»

25 20 15 10 5

14,7

17,4

о?'

17

гку1

-/П

18,7

15,6

20,1

24,1

N

21,1

с^ .с^

чО'

чО'

чО-

чО-

^ ^ ^ ^ ^ / ^ от сг V

/ ✓ / ^ * * У" <.0<5

19,4

0°

Рисунок 5.

Доля жилищ с моральным износом и непригодных к проживанию, по оценкам домохозяйств, %

Проведенный анализ показал весьма заметные различия в жилищных условиях российских семей: от комфортных и благоустроенных квартир в крупных городах до лишенных основных коммунальных удобств жилищ в малых городах и совсем без удобств в сельской местности. Территориальные и социальные контрасты оказались настолько разительными, что это заставило нас поставить во главу угла национальную задачу кардинального улучшения жилищных условий в провинциальных городах и сельской местности.

0

Делицын Л.Л.

к.т.н., докторант Московского государственного университета культуры и искусств

ПРЕФИГУРАТИВНЫЙ ТИП КУЛЬТУРЫ: КАК ПРЕОДОЛЕТЬ ЦИФРОВОЙ РАЗРЫВ?

Актуальность моделей распространения нововведений в неоднородной социально-экономической системе вызвана значительными отклонениями данных социологических опросов от предсказаний классических логистических моделей [5]. Более того, предсказания логистических моделей противоречат ежегодно публикуемым данным социологических опросов ФОМ и ВЦИОМ о проникновении Сети в отдельных возрастных группах [3].

шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш 111111111111111111111111 кккккккккккккккккккккккк

Рисунок 1.

Модель распространения Интернета в Москве. Приведены данные опросов ФОМ и ВЦИОМ

Наиболее ярко различия в освоении Интернета юношеством и пожилыми людьми можно наблюдать при помощи статистических показателей распространения Сети в Москве (рис. 1). Весной 2010 г. 97% москвичей в возрасте от 18 до 24 лет использовали Интернет (в течение месяца, предшествующего дате опроса). Одновременно лишь каждый пятый москвич старше 55 лет освоил всемирную Сеть. Подобный внутренний цифровой разрыв характерен не только для Москвы и России, но и для стран Северной и Центральной Европы, предпринимающих многочисленные меры по упрощению доступа к Сети для своих граждан. В частности, в Финляндии широкополосный доступ к Интернету (со скоростью 1 Мбит/сек) с 1 июля 2010 г. является конституционным правом [7, 11]. В настоящий момент в этой стране подключены к ШПД «всего лишь» 96% домохозяйств. К 2015 году Финляндия планирует подключить каждое домохозяйство на скорости 100 Мбит/сек. В Великобритании государство обещает всем домохозяйствам минимальную скорость доступа 2Мбит/сек. Во Франции государство поддерживало льготную программу, позволяющую гражданину приобретать компьютер в рассрочку и оплачивать его при помощи очень небольших платежей. В Швеции на рубеже веков работали специальные программы распространения персональных компьютеров среди работающих граждан [1]. Несмотря на перечисленные усилия, рис. 2 иллюстрирует весьма существенное отставание проникновения Сети в старших возрастных групп от среднего в Швеции и Германии; подобное неравенство характерно и для других европейских стран.

Отметим теперь, что пунктирная линия на рис. 2 а), изображающая среднее по всем группам проникновение Сети, почти совпадает с линией, соответствующей шведам в возрасте 55-64 лет. В то же время пунктирная линия на рис. 2 б) близка к линии, изображающей долю пользователей среди 50-59-летних немцев. Это означает, что динамика проникновения Интернета в Швеции (в среднем по всем возрастам) такая же, как в возрастной группе от 55 до 64 лет, а в Германии - такая же, как в группе от 50 до 59 лет. Как можно видеть на рис.1, в Москве «опорная» возрастная группа, репрезентирующая поведение населения в целом, несколько моложе (45-54 лет), а в России (рис. 3) - существенно моложе (35-44 года). Эти показатели сведены в табл. 1, добавлены данные World Internet Project по США [10].

a) б)

Рисунок 2.

Распространение Интернета в старших возрастных группах в Швеции (а) и Германии (б)

по данным ARD/ZDF и WorldInternetInstitute

Наблюдается своего рода раздел, который можно назвать границей внутреннего или возрастного цифрового разрыва. Для значительной части лиц старшего возраста, находящихся за этой гранью, Интернет труднодоступен. В Швеции - это те, кому более 75 лет. В странах, где к распространению Интернета относятся не столь серьезно, опубликованные данные недостаточно детальны, чтобы точно определить границу разрыва, однако можно предположить, что в Германии недоступный сегмент составляют лица старше 70 лет, в Москве - старше 65, и в России - старше 60 лет. В России недоступный сегмент составляют малообеспеченные пожилые люди, доходы которых недостаточны для приобретения компьютера, а уровень образования - для самостоятельного обучения работе в Интернете.

Таблица 1

Регион «Опорная» возрастная группа

США 56-65

Швеция 55-64

Германия 50-59

Москва 45-54

Россия 35-44

Таким образом, хотя в России население формально и близко к европейскому по возрастному составу, «эффективное» население, составляющее потенциал использования Интернета, значительно моложе.

Система уравнений одностадийного процесса распространения нововведений, которая учитывает взросление, рождаемость и смертность, получена нами в работе [3]. Определяя неизвестные параметры системы, мы предполагали, что структура коммуникаций и взаимного влияния в обществе однородна и постоянна во времени (общество равномерно «перемешано» и представляет собой т.н. «однородную клику»), а отличаются только потенциалы распространения Интернета в различных возрастных когортах.

Как показывают рис. 3 и рис. 4, наибольшие расхождения данных опросов ФОМ и ВЦИОМ с нашим прогнозом [3, 4], выполненным осенью 2008 года, наблюдаются в младшей (от 18 до 24 лет) и средне-взрослой (от 35 до 44 лет) возрастных группах. Эти отклонения на рис.4 обведены кругами.

В младшей группе отставание данных от прогноза, возможно, обусловлено наличием слоя так называемых «новых бедных», выявленного исследователями ФОМ [8], а также не полной интернетизацией школ [2].

Существенно более быстрый, чем предсказанный нами, рост проникновения Сети в средне-взрослой возрастной группе может быть вызван влиянием обученных использованию Интернета детей на родителей, что может оказаться проявлением выявленного М. Мид префигуративного типа культуры, при котором взрослые учатся у своих детей [6].

Интернет не просачивается в «недоступный» сегмент сам собой, без изменения условий жизни людей и удешевления технологий. Чтобы уровень проникновения Интернета в России в ближайшие 5-10 лет сравнялся с характерным для Германии и Швеции, по-видимому, требуется приложить не меньше, а существенно больше усилий, чем было приложено в названных странах [1].

100% 90% 80% 70% 60% 50% 40% 30% 20% 10% 0%

0 1 2 3 4 5 6 7 8 9 0 1 2 3 4 5 6 7 8 9 0 1 2 со

о о о о о о о о о о Т- Т- т- т- т- т- Т- Т- т- т- сч сч сч сч

т т т т т т т т т т т т т т т т т т т т т т т ш

I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I

к к к к к к к к к к к к к к к к к к к к к к к к

Рисунок 3.

Модель распространения Интернета в различных возрастных группах с учетом интернетизации школ и предположении о снижении стоимости доступа на 5% в квартал (сплошные линии).

Приведены данные опросов ФОМ и ВЦИОМ

В условиях, когда усилия по обучению пожилых людей использованию Интернета считаются задачей общественных организаций, подобных «Тимуровцам информационного общества»1, актуально исследование процесса передачи знаний от детей к родителям, которое становится одним из важных каналов современного просветительства.

М. Мид связывает распространение элементов префигуративного типа культуры с ростом неопределенности в быстро изменяющейся окружающей среде, в связи с чем условия взросления ребенка отличаются от условий, в которых воспитывались его родители: «Разграничение, которое я делаю между тремя типами культур - постфигуративной, где дети прежде всего учатся у своих предшественников, кофигуративной, где и дети и взрослые учатся у сверстников, и префигуративной, где взрослые учатся также у своих детей, - отражает время, в котором мы живем (...) Великие цивилизации, по необходимости разработавшие процедуры внедрения новшеств, обращаются к каким-то формам кофигуративного обучения у сверстников, товарищей по играм, у своих коллег по учебе и труду. Теперь же мы вступаем в период, новый для истории, когда молодежь с ее префигуративным схватыванием еще неизвестного будущего наделяется новыми правами» [6].

ю

ю

5 5

1 См. проект РАРИО «Тимуровцы информационного общества» (http://www.rario.ru/projects/timurovci.php).

126

100% 90% 80% 70% 60% 50% 40% 30% 20% 10% 0%

0 1 2 3 4 5 6 7 8 9 0 1 2 3 4 5 6 7 8 9 0 1 2 со

о о о о о о о о о о т- т- т- т- Т- т- Т- т- т- т- сч сч сч сч

т т т т т т т т т т т т т т т т т т т т т т т ш

I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I I

к к к к к к к к к к к к к к к к к к к к к к к к

Рисунок 4.

Наибольшие отклонения от предсказаний модели

Подчеркнем, что необходимость адаптироваться к нововведениям отнюдь не исчерпываются техническими новинками. Так, опыт мужчины, которого отец, крупный советский философ, в начале 80-х гг. XX века отправил учиться в Профессиональное техническое училище с целью создания «рабочей биографии» для начала партийной карьеры, практически бесполезен для сына этого мужчины, которому рабочая биография в наше время не дает никаких преимуществ. В то же время молодому человеку необходимы навыки составления резюме и прохождения интервью в отделе кадров, которые отсутствуют у отца, который устраивался на первую работу «по распределению», а затем трудился в компании школьного товарища.

По-видимому, одним из первых среди российских исследователей на корреляцию динамики показателей проникновения Сети среди подростков и их родителей обратил П.К. Залесский, директор исследований компании Сотсоп [5]. Компания Сотсоп в 1996 году начала публиковать результаты массовых опросов об использовании Интернета россиянами (проживающими в городах с населением 100 тыс. чел. и более), при этом проводились опросы россиян в возрасте от 10 лет и старше, в то время как интервьюеры ФОМ и ВЦИОМ, как правило, опрашивали только тех, кому исполнилось восемнадцать.

10 - 15 лет 16 - 19 лет 20 - 24 лет 25 - 34 лет 35 - 44 лет 45 - 54 лет 55 лет и старше

21% 2 22%

24%

Рисунок 5.

Возраст пользователей российского Интернета по данным Сошсоп-МеШа [5]

В докладе на VI Российском Интернет-Форуме П.К. Залесский, анализируя изменение распределения городских пользователей российского Интернета по возрасту, показал, что в 2001 году в возрастном распределении пользователей Сети одновременно выросли доли подростков (10-15 лет) и их родителей (35-44 года). Кроме того, выросла доля

127

самого старшего поколения, которая, однако, была столь мала, что надежность выводов о ее изменениях была бы очень низка. П. К. Залесский предположил, что причина корреляции кроется в том, что родители покупают домашние компьютеры для детей и в результате сами начинают использовать Интернет. Как показывает рис.5, построенный на основе данных П.К. Залесского [5], доля пользователей Интернета в возрасте от 35 до 44 лет в 1999 г. составляла 18%, затем упала до 14%, а в 2001 г. возросла до 18%. Доля подростков при этом монотонна росла. Таким образом, мы не возьмемся утверждать, что предположение П. К. Залесского было надежно подтверждено данными Comcon-Media за 1999-2001 гг., однако в качестве гипотезы она представляется нам весьма перспективной.

Мы полагаем, что использование коммуникативной структуры общества, содержащей элементы префигуратив-ного типа передачи знаний, позволит совершить важный шаг в направлении совершенствования моделей диффузии нововведений, который позволит решить проблему низкой точности построенных на основе этих моделей прогнозов. Безусловно, необходимо также собрать и использовать данные о динамике стоимости доступа к Интернету в российских регионах. Однако может оказаться, что старшие возрастные группы нечувствительны к ценам на доступ, и при снижении цен на доступ все равно не будут использовать Интернет, поскольку основным препятствием для них является, например, отсутствие компьютера или неумение им пользоваться. В этом случае задача изучения префигуратив-ного типа культуры как способа передачи знаний в обществе приобретет еще большую актуальность.

Список литературы

1. Вартанова Е.Л. Северная модель: государство всеобщего информационного благоденствия? // Национальные модели информационного общества / Отв. ред. и сост. Е.Л. Вартанова, науч. ред. Н.В. Ткачева. - М.: ИКАР, 2004. - C. 83-112.

2. Галицкий Е.Б. Подростки и Интернет. Результаты опроса подростков в возрасте от 14 до 17 лет / Фонд Общественное Мнение. -Октябрь 2008. - Режим доступа: http://bd.fom.ru/report/map/podinter0801

3. Делицын Л.Л. Прогнозирование распространения Интернета в России при помощи модели диффузии нововведений // Научно-технические ведомости СПбГПУ. Информатика. Телекоммуникации. Управление. - 2010. - № 1. - С. 74-82.

4. Делицын Л.Л. Количественные модели распространения нововведений в сфере информационных и телекоммуникационных технологий. - Москва: МГУКИ, 2009.

5. Левин М.И., Галицкий И.Б., Ковалева В.Ю., Щепина И.Н. Модели развития Интернета в России // Интернет-маркетинг, 2006. -№ 4.

6. Залесский П.К. Российская аудитория Интернета: динамика и тенденции / Доклад на VI российском Интернет-форуме, 2002.

7. Мид М. Культура и мир детства. Избранные произведения / Сост. и предисл. И.С. Кона. - М.: Наука, 1983.

8. Милицкий А. Интернет в законе. Slon.Ru. Режим доступа: http://slon.ru/blogs/amilitsky/post/420109

9. Паутова Л., Лебедев П. Молодежь как целевая аудитория в интернете: сегменты и подходы / Доклад на конференции ADCR+OutOFTheBox 21/04/2010. Режим доступа:: http://bd.fom.ru/report/map/pr_r210410np

10. Findahl О. The Internet in Sweden. - World Internet Institute, 2008.

11. Finland makes broadband a «legal right». http://news.bbc.co.uk/2/hi/technology/10461048.stm

Жвитиашвили А.Ш.

к.и.н., с.н.с. Института социологии РАН

ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ РОССИЙСКОГО СЕЛА: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

Цель работы состоит в том, чтобы показать процессы социальной стратификации на селе через призму институциональных изменений в аграрной сфере. Решение данной исследовательской задачи совмещает исторический и институциональный подходы к анализу заявленной темы1. Жизнедеятельность российского села - это и определенные структурированные институты, и совокупность процессов, изменяющих его социальный облик.

Несущей конструкцией российской институциональной системы является государство. Его специфику В. Ключевский описал в следующих словах: «Государство понимали не как союз народный, управляемый верховной властью, а как государево хозяйство, в состав которого входили ... и классы населения, обитавшего на территории государевой вотчины. Поэтому народное благо, цель государства, подчинялось династическому интересу хозяина земли и самый закон носил характер хозяйственного распоряжения, исходившего из . кремлевской усадьбы и устанавливающего ... всего чаще - порядок отбывания государственных повинностей обывателями»2. Институт крестьянского хозяйства также вошел в исходную институциональную матрицу русского аграрного сообщества. Государство и крестьянское хозяйство образуют первичные институты русской аграрной экономики. При этом крестьянство соглашалось с законностью принадлежности земли государству. В эпоху русского самодержавного социального порядка структура основных акторов в системе аграрных отношений включала в себя кроме государства и крестьянского хозяйства сельскую общину и поместье3.

1 Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. - М.: Academia - Центр, Медиум, 1995; North D. Transaction cost, Institutions and economic performance. - San Francisco (Cal.): An International Center for Economic Growth Publication, 1992.

2

Ключевский В. О. Курс русской истории в 8 т. - М.: Госполитиздат, 1957. Т. 3. - С. 16.

3 Ефимов В.М. Эволюционный анализ русской аграрной институциональной системы // Мир России. - М., 2009. - № 1. -С. 76-77.