CC BY
2
JURISPRUDENCE
Научная статья УДК 34
https://doi.org/10.24412/2073-0454-2023-7-19-23 EDN: https://elibrary.ru/fvrzzu NIION: 2003-0059-7/23-886 MOSURED: 77/27-003-2023-07-085
Предварительное следствие в первой половине XIX в.: историко-правовой аспект
Альберт Ильдусович Абдрахманов1, Алексей Николаевич Никитин2, Анна Павловна Яцкова3
'А3 Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя, Москва, Россия
1 albert_a19@mail.ru
2 dragon9006@list.ru
3 y1970@inbox.ru
Аннотация. Раскрывается процесс становления предварительного следствия как одной из форм досудебного расследования преступлений в Российском государстве во второй половине XIX в. Приоритеты государственных интересов над интересами личности сформировали административно-полицейские принципы государственного управления, поэтому система судопроизводства находилась в полной зависимости от административно-исполнительного аппарата. Принадлежность функций по расследованию преступлений административным органам являлась частным выражением общего принципа государственного управления. Изучение тенденций развития и функционирования органов предварительного следствия имеет особое значение для формирования у сотрудников органов внутренних дел профессиональных компетенций, необходимых для анализа задач, результатов и перспектив своей служебной деятельности на основе учета исторического опыта.
Ключевые слова: судебная реформа, реформа предварительного следствия, полиция, следственный пристав, частный пристав, Устав благочиния, Управа благочиния, земский суд, земская полиция, следственный пристав по корчемным делам, следственный пристав по конокрадству
Для цитирования: Абдрахманов А. И., Никитин А. Н., Яцкова А. П. Предварительное следствие в первой половине XIX в.: историко-правовой аспект // Вестник Московского университета МВД России. 2023. № 7. С. 19-23. https://doi.org/10.24412/2073-0454-2023-7-19-23. EDN: FVRZZU.
Original article
Preliminary investigation in the first half of the 19th century: historical and legal aspect
Albert I. Abdrakhmanov1, Alexey N. Nikitin2, Anna P. Yatskova3
1'2'3 Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Moscow, Russia
1 albert_a19@mail.ru
2 dragon9006@list.ru
3 y1970@inbox.ru
Abstract. Revealing the process of formation of the preliminary investigation as one of the forms of pre-trial investigation of crimes in the Russian state in the second half of the XIX century. The priorities of state interests over the interests of the individual formed the administrative and police principles of public administration, therefore, the judicial system was completely dependent on the administrative and executive apparatus. The ownership of the functions of investigating crimes by an administrative body was a private expression of the general principle of public administration. The study of trends in the development and functioning of preliminary investigation bodies is of particular importance for the formation of professional competencies among employees of internal affairs bodies necessary for the analysis of tasks, results and prospects of their official activities based on historical experience.
Keywords: judicial reform, reform of the preliminary investigation, police, investigating bailiff, private bailiff, Charter of the deanery, Board of the deanery, zemsky court, zemsky police, investigating bailiff for petty cases, investigating bailiff for horse theft
For citation: Abdrakhmanov A. I., Nikitin A. N., Yatskova A. P. Preliminary investigation in the first half of the 19th century: historical and legal aspect. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2023;(7): 19-23. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-0454-2023-7-19-23. EDN: FVRZZU.
Историко-правовой опыт, накопленный в результате реформирования государственных институтов, всегда заслуживает пристального внимания, тщательного изучения и, сообразуясь с социально-экономической и политической ситуацией, использования. Реформирование предварительного следствия, осуществляемое в ходе полномасштабной судебной
© Абдрахманов А. И., Никитин А. Н., Яцкова А. П., 2023
реформы в Российской Федерации, продолжается уже довольно длительное время и пока не пришло к своему логическому завершению, так как на этом пути встречается ряд препятствий, что отчасти объясняется и недостаточным вниманием современного законодателя к российскому опыту проведения подобных преобразований. Олицетворением такого
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
отечественного опыта является реформа предварительного следствия 1860 г. и судебная реформа 1864 г.
В первой половине XIX в., на основании Свода Законов Российской империи, «производство следствия» осуществлялось полицией. Расследование преступлений осуществляли как полицейские чиновники, так и чиновники других ведомств. Если преступление затрагивало государственные или управленческие интересы, по назначению высших властей, данным делом мог заниматься особый чиновник. В дореволюционной российской судебной практике встречались случаи, когда для рассмотрения особо важных дел назначались должностные лица на основании особого указа императора.
Внутри полиции следствие производилось разными структурами. Функционировал отдельный полицейский следственный аппарат в столицах, в губернских городах действовали городские полицейские следственные аппарата, а также в проведении следствия были задействованы чины земской полиции.
Наиболее эффективной и совершенной была организация следствия в Москве и Санкт-Петербурге. Наибольшее внимание было уделено организации и функционированию следственного аппарата Санкт-Петербурга. Санкт-Петербург был самым населенным городом Российской империи, что отражалось и на количестве, и на сложности происходящих там преступлений.
Именным указом обер-полицмейстера Санкт-Петербурга от 29 августа 1808 г. с целью проведения следствия был образован институт «следственных приставов» [5]. Создание специальных следственных приставов было объяснено как большой нагрузкой частных приставов, так и сложностью проводимой следственной работы, требовавшей специальной юридической и розыскной подготовки. Сосредоточение следственных действий в руках специальных полицейских чинов оправдало себя и получило в Санкт-Петербурге и в некоторых других городах последующее развитие. 1 апреля 1838 г. было опубликовано Положение «О порядке производства дел исполнительных Санкт-Петербургской полиции» [8]. Было осуществлено законодательное разделение производства предварительного и формального следствия между частным приставом и следственным приставом.
Каждая часть города имела «съезжий дом», в котором находились частный и следственный приставы. Каждый пристав имел свой штат. Следственный и частный пристав были независимы друг от друга. Разделение их обязанностей было закреплено во второй главе Положения «О порядке производства дел испол-
нительных Санкт-Петербургской полиции». Там определялись действия частного пристава в случае совершения преступления на подведомственной ему территории. Частный пристав был обязан «на месте, где оно (правонарушение) случилось, сделать предварительный розыск, если таковой не сделан уже чиновниками квартальными и составить краткую записку». Если по материалам предварительного розыска можно было сделать заключение о наличии в происшествии «преступления или проступка», то экземпляры записки, одна — передавалась следственному приставу, для производства «дальнейшего следствия», а вторая — в управу, «для ее сведения и надзора и, по важности дела и сложности положений, для присылки в помощь следственных приставов из других частей». Частный пристав и квартальный надзиратель производили поиски подозреваемого лица.
Контроль за деятельностью следственных приставов осуществляли полицмейстеры, которые осуществляли наблюдение «за скорым и правильным производством следствий». Общее ведомственное руководство за следственными приставами было сосредоточено в следственном отделении Второго департамента Управы благочиния. Он занимался делами о происшествиях, проступках и преступлениях во всей столице, как «по донесениям полицмейстеров, приставов, надзирателей и стряпчих, так и по извещениям частных лиц и самих виновных или иным сведениям до Управы дошедшим».
Изменяются подходы к прокурорскому надзору за расследованием преступлений. В 1833 г. штаты губернских прокуроров Москвы и Санкт-Петербурга были дополнены губернским и уездным следственными стряпчими, которые были прикомандированы к следствиям «для усугубления надзора в охранении форм и обрядов при следствиях в Городских полицейских частях производимых». С января 1854 г. в штате Санкт-Петербургского губернского прокурора были введены новые должности: должность его товарища по надзору за полицией и должности 13 стряпчих полицейских, по одному в каждой части города.
К 1858 г. при Московском обер-полицмейстере насчитывалось девять следственных приставов. Вместе с ними следствие производили два корчемных пристава, 17 частных приставов и три полицмейстера. Правила о подследственности дел между этими чиновниками установлены не были.
На организацию следствия определенное влияние оказало «разнохарактерное историческое и этнографическое начало городов, происхождение некоторых
JURISPRUDENCE
из них было вызвано не какими-либо экономическими потребностями, а нуждой образовать административные центры» [1, с. 227]. Устав благочиния 1782 г. закреплял права и обязанности частных приставов по производству следствий. Частному приставу предписывалось следить в пределах своей части, чтобы уголовные дела были исследованы.
Городская полиция в уездных городах состояла из городничего, частных приставов и квартальных надзирателей (если город имел деление на части и кварталы.). Частный пристав или городничий имел право производства следствий. Квартальный надзиратель имел право на производство лишь первоначальных следственных действий. В городах безуездных и заштатных, не имевших городской полиции, полицейское управление выполняли заседатели земских судов. В этих городах был образован стан, в котором полицейские функции, в том числе и расследование преступлений, осуществлял становой пристав.
Полицейское управление в уездах получило свое оформление согласно Учреждения для управления губерний Всероссийской Империи 1775 г. [4]. Полицейская власть в уездах вверялась нижнему земскому суду во главе с капитан-исправником (с 1837 г. — земский суд и исправник). Судебное рассмотрение уголовных дел в уезде осуществлял уездный суд, а производство следствия по таким делам — земский суд.
В дальнейшем, в «Положении о земской полиции» от 1 июня 1837 г. и «Наказе чинам и служителям земской полиции» от 3 июня 1837 г. функции земской полиции и ее чинов, в том числе в судебной и следственной сферах, были определены значительно подробнее [6; 7]. Согласно «Положению о земской полиции» были введены должности участковых заседателей (становые приставы).
Земский суд по Положению состоял из нескольких заседателей. Во главе суда стоял земский исправник. Уезд делился на участки или станы. Уездное дворянство готовило список лиц для замещения должности станового пристава. Назначал становых приставов губернатор. Увольнение и перемещение станового пристава из участка в участок осуществлялось губернским начальством.
Производство предварительного следствия было отнесено к компетенции земской полиции по делам судебного ведомства. Положением устанавливалась подследственность и подсудность дел как земскому суду, так и становому приставу. В сфере уголовной юстиции становой пристав, в отличие от земского суда, кроме производства следствий в своем стане,
мог самостоятельно рассматривать и принимать окончательные решения по делам «о краже-мошенничестве и всяком обмане» на сумму не свыше 10 руб. (земской суд — не свыше 20 руб.), совершенным не более трех раз людьми нижних состояний. Дворяне, духовные лица и другие привилегированные категории населения не подлежали полицейскому суду. Дела о совершенных ими аналогичных проступках рассматривались уездным судом. По всем другим делам, как гражданским, так и уголовным, земской полиции поручалось «одно производство следствий и меры, к тому относящиеся». По окончании следствия, действия полиции прекращаются и дело передается для рассмотрения в суд.
Таким образом, на основании Положения о земской полиции 1837 г. были заложены организационно-правовые основы предварительного следствия, которые Сводом Законов Российской империи 1857 г. были восприняты и действовали вплоть до реформы предварительного следствия в 1860 г.
Особыми следственными органами выступали следственные пристава по конокрадству и корчемству. К производству следствий они должны были приступать по распоряжениям полиции, хотя в ее штат не входили. За медленность и «особенное бездействие» устанавливалась строгая ответственность — предание суду и внеочередное судебное рассмотрение таких дел. Губернатор лично следил за тем, чтобы следователи выявляли всех соучастников преступления. Первоначально следователи по конокрадству действовали «на общественных началах» и не получали жалованья. Однако с мая 1849 г. их деятельность была признана государственной службой.
Следователи по пресечению корчемства появились благодаря озабоченности правительства собираемостью налогов, одним из источников которой являлись акцизные сборы от выработки и реализации продуктов государственной монополии. Главными объектами такого налогообложения были винокурение, производство и торговля солью [2, с. 32-33]. Незаконное производство и торговля этими продуктами причиняла значительный ущерб государственным доходам. Впервые практика учреждения специальных чиновников по расследованию дел о корчемстве появилась в 1824 г. Правилами, на основании которых работали корчемные приставы, являлись «Устав питейный» и, издаваемые на каждые четыре года, откупные условия, в которых правительство устанавливало правила содержания откупов в соответствующем регионе империи. Порядок назначения, обособленная
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
подследственность, особенности непосредственной подчиненности и ответственности, другие, чем у общей полиции, а также источники финансирования выделяют следователей по пресечению корчемства в особую категорию лиц, производивших следствия в дореформенной России. Кроме того, они назначались сверх штата общих полицейских подразделений.
Назначение следователей по корчемным делам производили гражданские губернаторы по представлению казенной палаты, а с учреждением в 1838 г. министерства государственных имуществ, — по представлению местных его подразделений. Особенность их организационно-правового статуса определяется тем, что они, скорее, находились в непосредственном подчинении держателей откупа, чем местной полиции. По заявлению откупщиков они должны были оказывать им «скорое и деятельное пособие, отправляться без малейшего промедления на следствия, не ожидая формального на то в суде определения, а донося только оному ... для сведения о своем отбытии для следствия». Компетенция их была определена предельно четко. Они занимались «единственно поимкою корчемников и производством об них следствий». Источником финансирования чиновников по корчемным делам были, как правило, «особые средства министерства финансов», которые представляли собой доходы от винных откупов или остатки от средств, ассигнованных на развитие этой отрасли хозяйства. Так, например, в 1831 г. в Санкт-Петербурге при городской полиции для расследования исключительно «дел по корчемной части» были учреждены «особые два Следственных пристава... с жалованием по 1200 руб. в год из общих остатков от сумм, на питейную часть ассигнуемых».
Кроме особых чиновников по преследованию корчемства вином, в некоторых регионах России существовали и корчемные заседатели по соляной части. Их организационно-правовой статус был аналогичен статусу чиновников по корчемству вином. В 1838 г. по записке министра финансов, с целью увеличения доходов от продажи соли, в Заволжском крае при каждом нижнем земском суде были введены семь особых заседателей, которые назначались казенными палатами с утверждением гражданским губернатором. Их компетенция определялась целью их учреждения и заключалась исключительно в поимке «корчемной соли и корчемников... участие в производстве о них следствий... пока местная земская полиция сама примет на свою обязанность сие дело».
Помимо повседневных случаев производства предварительного следствия, особо можно выделить
его экстраординарные случаи. Коснемся наиболее общих правил и случаев, когда производство следствия в экстренных случаях поручалось чиновникам иных ведомств. Особое место занимали чиновники, созданного в июле 1826 г. III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. В обязанности этих чиновников входило закрепление гарантий государственной безопасности, а именно: получение информации о религиозных сектах и расколах, антиправительственных организациях, тайное наблюдение за иностранцами, борьба с фальшивомонетничеством, а так же ведение ведомостей для императора о случившихся всех без исключения происшествиях и сведений «до полиции относящихся» [3, с. 36]. Штат III Отделения не предусматривал специальных чиновников для производства следствий по уголовным делам. Тем не менее, производство предварительного расследования по преступлениям особой важности, которые представляли угрозу для государственных интересов или которые отличались повышенным общественным значением, было довольно широко распространено. Чиновники III отделения могли производить следствия по уголовным делам в любом регионе страны, как правило, по предписанию начальника III отделения или по повелению императора. Более того, при производстве следствий они пользовались особыми правами. Так, в марте 1831 г., по инициативе начальника III отделения генерал-адъютанта Бенкендорфа, был издан указ, который гласил: «...всем Губернским Правлениям, Присутственным местам и Гражданским Губернаторам предписать, дабы требования Чиновников, производящих следствия по Распоряжениям III-го Отделения С. Е. И. В. канцелярии, и в особенности по Высочайшим повелениям удовлетворяемы были в возможной скорости и без малейшего отлагательства, под опасением неминуемого с виновных в медленности взыскания».
Также достаточно часто для проведения следствия привлекали чиновников по особым поручениям, которые находились при министре внутренних дел и губернаторах.
Помимо этих лиц к производству следствия губернская администрация привлекала членов уездных судов и заседателей судебных палат, т. е. чинов судебного ведомства. Эта практика приобрела такой размах, что в Сенате обсуждался этот вопрос по представлению обер-прокурора. Одной из причин подобной практики была нехватка следственных чинов. Все-таки власть попыталась исправить ситуацию: запрещалось командировать членов судов к производству
JURISPRUDENCE
следствии по всем делам, «кроме важных и чрезвычайных случаев, с оставлением притом в судебных местах узаконенного числа членов»; командируемому запрещалось участвовать в рассмотрении дела в суде, которое он расследовал; о каждом таком случае губернское начальство должно было доводить до сведения министерство юстиции и внутренних дел.
Исходя из вышесказанного, можно сделать следующие выводы. Ядром следственного аппарата дореформенной России являлась общая полиция, не имевшая в своих рамках структурно и функционально обособленного следственного звена (за исключением полиций обеих столиц и некоторых губернских городов, где в разное время были учреждены должности следственных приставов). Непосредственным производством следствий по уголовным делам по общему правилу занимались: в городах — частные приставы, городничие, помощники городничих, в уездах — становые приставы, земские исправники, временные отделения земского суда. Организация и деятельность следственного аппарата зависела от местных обстоятельств и особенностей, отсутствовал системный подход в построении следствия. Следственный аппарат, его организация и непосредственный ведомственный контроль за его функционированием находился в ведении общих административных органов как в центре, так и на местах. В неординарных обстоятельствах производство следствия могло быть поручено вышестоящим административным начальником любому чиновнику по его усмотрению, в том числе и судебному, или комиссии.
Информация об авторах
А. И. Абдрахманов — доцент кафедры истории государства и права Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат юридический наук, доцент;
А. Н. Никитин — профессор кафедры истории государства и права Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, доктор исторических наук, доктор юридических наук, профессор;
А. П. Яцкова — профессор кафедры истории государства и права Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат юридический наук, доцент.
Information about the authors
A. I. Abdrakhmanov — Associate Professor of the Department of History of State and Law of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Candidate of Legal Sciences, Associate Professor;
A. N. Nikitin — Professor of the Department of History of State and Law of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Doctor of Historical Sciences, Doctor of Legal Sciences, Professor;
A. P. Yatskova — Professor of the Department of History of State and Law of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Candidate of Legal Sciences, Associate Professor.
Вклад авторов: все авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Contribution of the authors: the authors contributed equally to this article. The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 24.11.2023; одобрена после рецензирования 30.11.2023; принята к публикации 18.12.2023.
The article was submitted 24.11.2023; approved after reviewing 30.11.2023; accepted for publication 18.12.2023.
Список источников
1. Анучин Е. Н. Исторический обзор развития административно-полицейских учреждений в России с Учреждения о губерниях 1775 года до последнего времени. СПб.,1872.
2. Курицын В. М. Реформы государственного аппарата и развитие права России во второй половине XIX века. М., 1996.
3. Полиция и милиция России: страницы истории / Борисов Ф. В., Дугин А. Н. и др. М., 1995.
4. ПСЗ РИ. Собр. I. Т. XX. № 14392.
5. ПСЗ РИ. Собр. I. Т. XXX. Отд. I. № 23258.
6. ПСЗ РИ. Собр. II. Т. XII. № 10305.
7. ПСЗ РИ. Собр. II. Т. XII. № 10306.
8. ПСЗ РИ. Собр. II. Т. XIII. Отд. I. № 11109.
References
1. Anuchin E. N. A historical review of the development of administrative and police institutions in Russia from the Establishment of the provinces of 1775 to the last time. St. Petersburg, 1872.
2. Kuritsyn V. M. Reforms of the state apparatus and the development of Russian law in the second half of the XIX century. M., 1996.
3. Police and militia of Russia: pages of history / Borisov F. V., Dugin A. N. et al. M., 1995.
4. PSZ RI. Collection I. T. XX. No. 14392.
5. PSZRI. Collection I. T. XXX. Ed. I. No. 23258.
6. PSZ RI. Collection II. Vol. XII. No. 10305.
7. PSZ RI. Collection II. Vol. XII. No. 10306.
8. PSZ RI. Collection II. Vol. XIII. Ed. I. No. 11109.
