CC BY
100
УДК 94(470)"18"
Ибнеева Гузель Вазыховна
доктор исторических наук, профессор Казанский (Приволжский) федеральный университет, г. Казань
Ермолаев Игорь Петрович
доктор исторических наук, профессор Казанский (Приволжский) федеральный университет , г. Казань
Мухамадеев Альберт Ильич
кандидат исторических наук, доцент Казанский (Приволжский) федеральный университет, г. Казань
ПРЕДСТАВИТЕЛИ ОБЩЕСТВА МЕННОНИТОВ В ДИАЛОГЕ С ИМПЕРАТРИЦЕЙ ЕКАТЕРИНОЙ II
Статья посвящена истории взаимодействия приглашенных в Россию колонистов (меннонитов) и императрицы Екатерины II во время ее пребывания в Крыму в 1787 г. Представители данной общины не соглашались переселяться на общих с прочими колонистами условиях, а требовали себе исключительных прав и преимуществ. Они желали предварительно получить сведения о тех землях, которые им будут отведены. Авторы рассматривают действия трёх депутатов от колонистов-меннонитов, долженствующих осмотреть будущие земли и вручить российской власти условия своего поселения. В объекте внимания - просительные статьи, в которых депутаты изложили свои пожелания относительно обустройства в России (22 апреля 1787 г.). В статье определяется значимость встречи российской императрицы и депутатов-меннонитов, которая вкупе с их последующим обращением привела к серьезному результату - к объявлению, сделанному российским правительством обществу меннонитов в Данциге в конце декабря 1787 г. В статье показывается важность объявления, в котором императрица санкционировала приезд меннонитов в Россию; анализируются условия их приглашения. Пребывание в Южной России Екатерины II и ее взаимодействие с представителями общины меннонитов выявили комплекс проблем, который возник после присоединения Крыма к российскому государству. Императрица имела возможность зримо увидеть недостаток населения и убедиться в необходимости мер его увеличения.
Ключевые слова: колонисты, поселенцы, колонизационная политика, меннониты, меннонитская община, освоение земель, Екатеринославское наместничество.
Проблема российской колонизации является темой традиционно вдохновляющей как отечественных, так и зарубежных исследователей. Интерес к ней особенно возрос в последние десятилетия, когда с одной стороны открылись российские архивы, с другой -упали идеологические оковы, с третьей - начали развиваться новые национальные историографии в странах, бывших ранее республиками Советского Союза [15]. В этой глобальной теме, распадающейся на ряд направлений, изучающих различные потоки колонизации, социальный состав акторов колонизации, особый интерес представляют сюжеты, связанные с освоением земель Екатеринославского наместничества во второй половине XVIII столетия. В объекте рассмотрения статьи - приезд в Россию меннонитов, которые в отличие от других колонистов смогли вступить в диалог с властью для того, чтобы выговорить наилучшие условия их пребывания в России. Статья посвящена истории взаимодействия приглашенных в Россию колонистов (меннонитов) и императрицы Екатерины II во время ее пребывания в Крыму в 1787 г.
Присоединение новых территорий в 1770-е - начале 1780-х гг., колонизация новороссийских земель поставили перед правительством задачи их освоения, особая роль в разрешении которых принадлежала Екатеринославскому наместнику Г.А. Потемкину. Мероприятия Потемкина в деле привлечения
колонистов к освоению новых земель были развитием политики Екатерины II, которую она начала проводить с самого начала царствования. Ещё 4 декабря 1762 г. был опубликован манифест, разрешавший всем иностранцам, кроме евреев, селиться в России, а также объявлялось прощение возвращавшимся в страну беглецам. 22 июля 1763 г. была создана «Канцелярия опекунства иностранных» во главе с Г.Г. Орловым. Желающие поселиться в Российской империи могли получить деньги на проезд в русских посольствах за границей. В России им гарантировалась свобода вероисповедания, освобождение от податей на 30 лет и рекрутской повинности сроком на 10 лет. Иностранцам, селящимся колониями, было обещано самоуправление и сохранение внутренних порядков в соответствии с их традициями [9, № 11879, № 11880].
Характерной чертой колонизационной политики Екатерины явился состав новых поселенцев (о понятии «колонизация» см. [4]). В основном это были люди, занимавшиеся сельскохозяйственным трудом. Колонисты должны были не только принести государству экономическую выгоду, но и продемонстрировать преимущества свободного труда, стать образцом высокой культуры сельскохозяйственного производства [5, с. 396-397].
С присоединением Крыма важнейшим направлением деятельности Потемкина становится заселение огромных пустынных территорий. По-
© Ибнеева Г.В., Ермолаев И.П., Мухамадеев А.И., 2017
Вестник КГУ^ № 1. 2017
55
темкинская кампания, в течение которой императрица издавала один за другим манифесты, представляющие льготы колонистам - освобождение от податей на 10 лет, бесплатная раздача скота и землепашеских орудий, разрешение заниматься винокурением, - поражает своим размахом и эффективностью. На новые земли перебрались сотни тысяч семей [11, с. 276]. Наместник Крыма разработал основы переселенческой политики, в основу которой был положен принцип раздельного расселения народов с разной религией и культурой: переселенцы занимали только пустующие земли, создавали новые города. Так сложился устойчивый принцип заселения полуострова, затруднявший конфликты между разными, подчас враждебно настроенными друг к другу народами [2, с. 70].
Как известно, в 1787 г. Екатерина II совершила путешествие в Южную Россию, в ходе которого она имела возможность убедиться в больших успехах в деле освоения Новороссийского края и Крыма. Екатерина держала в сфере своего внимания вопрос привлечения колонистов к освоению земель Екатеринославского наместничества. Пребывание императрицы в Крыму в 1787 г. высвечивают сюжеты взаимодействия верховной власти с колонистами, что позволяет рассмотреть процесс принятия решений относительно их расселения и жизнедеятельности на полуострове.
В Крыму она встречается с представителями различных колоний. 10 мая 1787 г. перед отъездом из Никополя князем Потемкиным ей были представлены «поселяники» - выходцы из Польши. На этой встрече императрица задала вопрос старшине относительно благосостояния их сообщества «в рассуждении поселения в сих местах». В ответ тот сказал краткую речь, в которой «изъявлялось надежда на власть всевышнего Бога и упование на монаршую ея величества милость». Вероятно, этот пассаж, легитимирующий власть императрицы, должен был ей особенно понравиться. Верная своему пониманию долга, она пожаловала как представителям данного поселения, так и трём другим поселениям «знатную сумму денег» [6, с. 405].
Среди тех, кто пожелал включиться в освоение земель, являлись меннониты. Меннониты представляют собой последователей анабаптистов, одного из радикальных протестантских движений, возникшего в XVI столетии в Швейцарии, Верхней и Средней Германии, Нидерландах. Название секты связано с именем Менно Симонса (Menno Simons, ум. 1561) - католического священника, оказавшего сильное влияние на его программу и идеологию. Самыми существенными чертами христианина меннониты считают смирение, отказ от насилия, нравственное самоусовершенствование. Они ждут «второго пришествия» и «тысячелетнего царства» Христа. В церковной организации меннониты отказались от жесткого иерархического устройства.
Идеалом объявлялись церковные общины христиан, где церковные должности являлись выборными. Война, насилие и служба в армии решительно отвергались М. Симмонсом [3, с. 32-34]. Общины меннонитов замкнуты. Чуждаясь современной цивилизации, они придерживаются подчеркнуто старомодных форм в одежде, прическе, образе жизни.
Пребывание императрицы Екатерины II в Но-вороссии высвечивает сюжет привлечения в Россию представителей этой общины. Город Данциг, где проживали меннониты после первого раздела Польши, оказался в сложном положении. Не добившись присоединения Данцига, прусское правительство предприняло ряд мер, долженствующих подорвать торгово-промышленное, а вместе с тем и политическое значение города. Высокие таможенные пошлины на хлеб, вывозимый из Данцига, приводили к падению хлебной торговли. Однако меннониты и в новых условиях стремились удержать свои хозяйства на должной высоте. Для вновь прибывавших членов общины (путем естественного прироста) приобретались новые участки земли, чему способствовала их тесная сплочённость и зажиточность. Очевидно, что такое расширение площадей приводило к столкновению интересов мен-нонитов и местного коренного населения. Видимо, именно этим объясняется постановление Данциг-ского магистрата 80-х гг. ХУШ в. о воспрещении меннонитам покупки земель в Гданьской области. Помимо этих экономических стеснений, меннонитов пугала вероятность перехода Данцига под прусское господство. Их единоверцы, перешедшие по первому разделу Польши под власть Пруссии, подверглись там ограничениям своих прав. В силу этих причин они стали задумываться об эмиграции в какую-либо страну, правительство которой согласилось бы предоставить им некоторые права и привилегии. В 1786 г. в Данциг прибыл ассессор Георг Траппе, которому князь Потемкин поручил набирать колонистов для Новороссийского края. Его появление для меннонитов оказалось как нельзя более кстати [8, с. 262-263].
Меннониты вписывались в модернизационную парадигму Екатерины II, чьи манифесты довольно ясно отражали видение власти на будущее реформирование российского государства. Как отмечает Н. Венгер, они отражали как абрис модернизации, который носил для императрицы комплексный характер, так и образ одного из субъектов модернизации, в данном случае колониста. От новых подданных она ожидала не только хозяйственной деятельности, но и социальной активности. Мен-нониты как замкнутая конфессиональная группа со свойственным ей чувством коллективности и корпоративности, как нельзя лучше соответствовала данным требованиям. Европейский опыт их общин, долгая история их гонений и переселений и переговоров с властями, «конгрегационная» па-
радигма способствовали тому, что в российскую колонизационную программу они вступят на самых лучших условиях [1, с. 77].
Поведение данной общины подтверждает эти суждения. Следует отметить, что меннониты не соглашались переселяться в Россию на общих с прочими колонистами условиях, а требовали себе исключительных прав и преимуществ. Они желали предварительно получить сведения о тех землях, которые им будут отведены. С другой стороны, реализация переселенческой политики во многом зависела от губернаторов и наместников. Как показал Ю.Н. Смирнов, различные подходы руководителей на местах, их административная практика могли существенно влиять на процесс освоения этих земель, на положение колонистов [12; 13]. В этом отношении Г. А. Потемкин реализовывал либеральный курс колонизационной политики Екатерины II и был открыт для диалога с колонистами.
В 1786 г. меннониты выбрали трёх депутатов, долженствующих осмотреть будущие земли и вручить российской власти условия своего поселения. Это - депутаты Якоб фон Кампен (Jacob von Kampen), Иоганн Бартш (Johann Bartsch), Якоб Хоппнер (Jacob Hoppner). К этому моменту 200 семей уже изъявили желание переселиться. Представители меннонитской общины отправились в Новороссию и облюбовали себе лежащий против города Бериславля остров Тавань, омываемый рекой Конские воды - территорию, находившуюся по правую сторону Конских вод и на протяжении 5 верст представлявшую собой «луга и сенокосы»; землю, располагающуюся «в одной версте от большой дороги в Чернинькую». Свой выбор депутаты обосновали тем, что эти земли лежали на торговом пути, где продукты сельского хозяйства будут сбываться [14, s. 43].
Свои пожелания относительно обустройства в России депутаты изложили (22 апреля 1787 г.) в 20 просительных статьях. Потемкину в это время было не до рассмотрения этой бумаги: он был занят приёмом императрицы в Крыму. Однако о мен-нонитах он помнил: 2 мая 1787 г. в Кременчуге Иоганн Бартш и Якоб Хоппнер были представлены наместником Екатерине II. В объявлении, сделанном российским правительством обществу менно-нитов в Данциге в конце декабря 1787 г., подчеркивалась важность этой встречи. Так, отмечалось, что депутаты были приняты императрицей «ласковым и милостивейшим образом», причём им давались уверения об «императорском покровительстве и милости» как для них [депутатов], так и для всех семейств меннонитов Данцига, желающих переселиться в Россию [7, л. 6]. Документ отразил значимость этой встречи и для российской стороны. Аудиенция была дана в присутствии графа А.А. Без-бородко, а также иностранных посланников - империи Габсбургов, Англии и Франции. Этот факт не
случаен. Российская власть заявляла о своей открытой политике привлечения колонистов в страну, что противоречило интересам стран Центральной и Западной Европы [7, л. 6]. Таким образом, императрица санкционировала их приезд в Россию и, по сути, ускорила резолюцию Потемкина.
После отъезда венценосной особы 5 июля 1787 г. последовали ответы наместника на «просительные статьи» меннонитов. Эти статьи отражали их желание воспользоваться указом 22 июля 1763 г. по всем его пунктам: беспрепятственное отправление веры, десятилетнее освобождение от податей, выдача подъёмных, увольнение от воинской службы. Будущие колонисты просили также о праве рыбной ловли; о том, чтобы им был прислан искусный землемер, сведущий в немецком языке; о выдаче на посев семян [10, с. 97-101]. По всем этим пунктам Потемкин дал положительный ответ. Правда, светлейший князь несколько ограничивал их земельные притязания: на просьбу отвести им земли, которые они облюбовали, он положил следующую резолюцию: «Из сего острова (Тавань) может для них отведена только некоторая часть, ибо по деланию там моста чрез Днепр ... немалая часть ... должна остаться в казенном ведомстве» [10, л. 97-101].
11 августа 1787 г. меннониты подали обращение к Екатерине, составленное на основании своих просительных статей: в нём они ходатайствовали о праве пользоваться указом от 22 июля 1763 г. Впрочем, появились и новые пункты. Во время кратковременного пребывания в Екатеринослав-ской и Таврической губерниях, меннониты сделали вывод о сложности найма людей для сельскохозяйственных работ. В силу этого они просили дозволения привезти своих работников и работниц из разных краев без различия в их вероисповедании -протестантской или католической. По их мнению, люди свободного состояния охотно с ними переселятся и «впредь могут послужить к размножению народа и к землепашеству на степях» [10, л. 102]. Требовали меннониты для себя и свободы передвижения. Это требование было вызвано тем, что они собирались выехать за семьями и другими членами их сообщества в Данциг. Между тем, свобода передвижения в России существовала только для дворянства. Документ заключался просьбой об их скором отправлении, поскольку часть общины должна была приехать в Ригу (Рига для них являлась транзитным пунктом) в зимнее время, чтобы распорядиться относительно постройки их домов. Ведь все они желают уже в будущем году выстроить свои жилища в Новороссии [10, л. 102 об.].
Это обращение вместе со своим письмом от 5 июля 1787 г. Потемкин отправил А.А. Безбо-родко. Князь просил донести императрице о том, что на требования меннонитов он дал удовлетворительное решение, а также просил исходатай-
ВестникКГУ^ № 1. 2017
57
ствовать высочайшую резолюцию с предписанием российскому резиденту в Данциге «о способствовании им к беспрепятственному отпуску из мест теперешняго их пребывания, так как они люди вольныя и никаким тамо обязательствам не привязаны». Наместник Новороссии просил отправить асессора Траппа вместе с депутатами в Данциг как можно скорее [10, с. 102 об.].
Екатерина и её правительство не оставили без внимания этот вопрос и достаточно оперативно его решили, несмотря на то, что в сентябре 1787 г. Россия вступила в войну с Турцией. 7 сентября 1787 г. последовал именной указ императрицы, которым санкционировались льготы и привилегии, предложенные меннонитам Потемкиным. Им обещалась выдача жалованной грамоты «за подписанием ея величества руки и с приложением государственной печати» [7, с. 306]. Тем самым императрица придала просительным статьям меннонитов статус закона. Таким образом, переселение меннонитов было признано делом государственной важности.
Вся эта ситуация не была исключительной. Как известно, манифестом 1763 г. власть сообщала о возможности диалога с будущими переселенцами и выражала решимость обсуждать вопросы о привилегиях для тех, кто стремился их получить. Однако подобной возможностью сумели воспользоваться не все. Активная эмиграционная позиция, способность к самоорганизации, самообеспечению приемлемых для них условий жизни позволила меннонитам реализовать права, дарованные Манифестом 1763 г. [1, с. 77].
Как уже отмечалось, в конце декабря 1787 г. обществу меннонитов в Данциге российским правительством было сделано объявление. Данный документ объявлял о пожаловании императрицей 65 десятин земли «прекраснейших мест» для каждой семьи, различных привилегий, в том числе и денежных пособий, причем подчеркивалось, что за последние 25 лет царствования такие «милости» иностранцам пожалованы не были. Желающим переселиться в Россию меннонитам предлагалось явиться 19 января 1788 г. в 10 часов утра во дворец российского посланника в Данциге для того, чтобы ознакомиться с «всевысочайшей императорской» резолюцией в оригинале [8, с. 306].
Стремление меннонитов, законопослушной части населения, исправно платившей налоги, выехать из Данцига вызвало противодействие городского магистрата. Несмотря на это, с марта по ноябрь 1788 г. из Данцига в Ригу отправились 1333 меннонитов и лютеран. Меннониты составляли 228 семейств. Весной 1789 г. была совершена перевозка колонистов в Новороссийский край. Правительство отказалось от водворения менно-нитов на выговоренных ими землях, а отвело им для поселения урочище Хортицы с островом того же имени на правом берегу Днепра. Здесь они
основали 8 колоний: Хортиц, Розенталь, остров Хортиц, Эйнлаге, Кронсвейде, Нейенбург, Нейен-доф и Шенгорст. Впоследствии они образовали Хортицкий меннонитский округ. В 1800 г. меннонитам было предоставлено около 120 тысяч десятин земли на р. Молочные воды (Мелитопольский уезд Таврической области), где возникли колонии Гальбштадт, Минтау, Орлов, Шенау и др., образовавшие впоследствии Молочанский меннонит-ский округ. К 1820 г. число меннонитских колоний в Хортицком и Молочанском округах достигло соответственно 18 и 20. С 1819 г. въезд в Россию иностранных поселенцев осуществлялся по специальным разрешениям властей. Колонии меннонитов продолжали существовать на протяжении всего XIX - первых десятилетий ХХ вв. [3, с. 38-42].
Таким образом, взаимодействие власти с представителями меннонитской общины способствовало принятию указа, которым санкционировались льготы и привилегии приезжающим в Россию мен-нонитам. Этому немало способствовал активный общественный модус меннонитской общины. Обладая опытом переговоров с властями, меннониты сумели добиться законодательного подтверждения Манифеста, выхлопотать для своей общины самый широкий набор социальных, хозяйственных прав, экономических возможностей.
С другой стороны, высочайшее пребывание Екатерины II в Южной России выявило тот комплекс проблем, который возник после присоединения Крыма к российскому государству. Императрица имела возможность зримо увидеть недостаток населения и убедиться в необходимости мер его увеличения. Относительно колонистов власть ещё раз могла убедиться в том, что государственная целесообразность, цели хозяйственного освоения снимают вопрос об этническом происхождении населения, а, следовательно, и о его конфессиональной принадлежности.
Библиографический список
1. Венгер Н.В. Опыт самоорганизации меннонитских колоний в России в XIX - начале XX в. // Немцы России: исторический опыт и современные проблемы самоорганизации. Материалы междуна-родн. научн.-практ. конф-и, 29-30 октября 2007 г. -М., 2008. - С. 76-82.
2. Водарский Я.Е., Елисеева О.И., Кабузан В.М. Население Крыма в конце XVIII - конце XX веков (Численность, размещение, этнический состав). -М.: ИРИ РАН, 2003. - 159 с.
3. Евсеев Н.О. Меннониты в Саратовском Заволжье (1954-1941): дис. ... канд. ист. наук. - Саратов, 2017. - 312 с.
4. Ибнеева Г.В., Попов И. Понятие колонизация в трудах современных англо-американских исследователей истории России // Ученые записки Казанского университета. - 2014. - Т. 156, кн. 3. - С. 267-276.
5. Каменский А.Б. От Петра до Павла: реформы в России XVIII в. Опыт целостного анализа. - М.: РГГУ 1999. - 575 с.
6. Камер-фурьерский церемониальный журнал. - 1787.
7. Копия рескрипта Екатерины II, 29 декабря 1787 г. // Российский государственный военно-исторический архив. - Ф. 52. - Оп. 2. - Д. 104. - Л. 6.
8. Писаревский Г. Из истории иностранной колонизации в России в XVIII в. - М.: Печатня А.И. Снегиревой, 1909. - 85 с.
9. Полное собрание законов Российской империи. - СПб., 1830. - Т. 16. - № 11879. - С. 312-313; № 11880. - С. 313-316.
10. Российский государственный архив древних актов. - Ф. 16. - Оп. 1. - Д. 799. - Ч. 2. - Л. 97-102 об.
11. Себаг-Монтефиоре С. Потемкин. - М.: ВАГРИУС, 2003. - 559 с.
12. Смирнов Ю.Н. Добрый порядок Оренбургского губернатора Путятина против вольной народ-
ной колонизации юго-восточных окраин России // Югра, Сибирь, Россия: политические, экономические, социокультурные аспекты прошлого и настоящего / отв. ред. Я.Г. Солодкин. - Нижневартовск, 2013. - С. 52-58.
13. Смирнов Ю.Н. Проблемы освоения и обустройства Юго-восточных окраин России в оренбургских «прожектах» Д.В. Волкова 1763-1764 годов // Культура, наука, образование: проблемы и перспективы / отв. ред. А.В. Коричко: в 2 ч. -Нижневартовск, 2013. - Ч. 2. С. 168-171.
14. Brandes D. Von den Zaren adoptiert. Die deutschen Kolonisten und die Balkansiedler in Neurußland and Bessarabien 1751-1914. -München Oldenburg, 1993. - 549 S.
15. Ibneyeva G. V., PopovI. Foreign sources in the contemporary works of British-american researches on history of Russian colonization // Bylye Gody. -2015. - Vol. 38. - № 4. - P. 834-841.
Вестник КГУ № 1. 2017
59
