CC BY
157
Истории
Леонид КУРАС
ПРЕДСТАВИТЕЛИ БЕЛОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ В МОНГОЛЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 1921 г.
В статье рассматривается стремление забайкальского атамана Семенова и барона Унгерна создать панмонгопьское государство дпя реализации собственных политических амбиций и борьбы с большевизмом.
In the article the desire of trans-Baikal ataman Semenov and baron Ungern to create the state with the pan-Mongolian orientation for the realization of their own political ambitions and a fight with the bolshevism is examined.
Ключевые слова:
атаман Семенов, барон Унгерн, монгольская революция, панмонгопизм; аtaman Semenov, baron Ungern, the Mongolian revolution, pan-Mongolism.
Идея монгольской государственности в годы русской революции и Гражданской войны в первую очередь связана с именами забайкальского атамана Г.М. Семенова и барона РФ. Унгерна, которых изначально объединяло стремление не допустить захвата власти большевиками. При этом они сделали ставку на национальные военные формирования1, чтобы вести борьбу отдельно от недостаточно исполненных сознанием долга славян2. У атамана Г.М. Семенова вначале были китайские хунхузы как основа Особого маньчжурского отряда, затем — бурятские, монгольские, мусульманские формирования и знаменитая еврейская «золотая сотня» личной охраны3; в Азиатской конной дивизии барона РФ. Унгерна, созданной по приказу атамана Г.М. Семенова, при преимуществе забайкальских казаков, стоявших во главе бурятского, монгольского и татарского полков, имелось незначительное количество немцев, турецких военнопленных, китайцев, украинцев и японцев4.
В процессе укрепления собственной власти в Забайкальской области атаман Г.М. Семенов приступает к реализации идеи о создании панмонгольского государства, которая совпала по времени с успехами бурятского национального движения. Его действия находят поддержку у лидеров бурятского национального движения, у которых в годы Гражданской войны был свой взгляд на проблему панмонголизма. Это было обусловлено тем, что к самой идее автономии для бурят колчаковская администрация отнеслась крайне отрицательно, усмотрев ней попытку разрушить унитарное государство.
По инициативе атамана Г.М. Семенова съезд панмонголистов начал работу 25 февраля 1919 г. в Чите и проходил под председательством Нэйсе-гэгэна (хутухты) Внутренней Монголии Ничи-Тойна Менду Баира. В работе съезда приняли участие атаман Г.М. Семенов, его помощник Волгин, переводчик Шадрин и майор КУРАС японских оккупационных войск Судзуи. Атаман Г.М. Семенов за
Леонид особые заслуги в создании панмонгольского государства решени-
Владимирович - ем съезда получил звание «Гыцун-вана» (святейший князь) и при-
д.и.н., профессор; глашение стать первым советником нового правительства. Однако
главный научный сотрудник Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН
1 Kuras L. Ataman Semenov and the National Military Formations of Buriat // Slavic Military Studies, 1997, vol. 10, № 4.
2 Атаман Семенов. О себе. Воспоминания. Мысли и выводы. — Дайрен, 1938, с. 14.
3Курас Л.В.Атаман Семенов и «еврейский вопрос» // История «белой» Сибири. — Кемерово, 1997.
4 Барон Унгерн в документах и мемуарах / сост. и ред. С.Л. Кузьмин. — М., 2004, с. 14.
92 ВЛАСТЬ 2 009 ’ 11
деятельность атамана Г.М. Семенова была небескорыстна. Он предложил подписать соглашение, по которому Временное правительство обязывалось предоставить ему выгодные концессии на разработку полезных ископаемых на территории «Великой Монголии». И буряты, и монголы оценили это соглашение как кабальное, но, учитывая положение правительства, находящегося на чужой территории, подписали его.
Новое государство создавало регулярную армию, в которую намечалось призвать из Внутренней Монголии 20 тыс., из Барги — 1 тыс., из Забайкалья — 3 тыс. чел. Атаман Семенов через барона Унгерна выделил Бурнардуме беспроцентную ссуду в размере 2 млн руб. керенками для материального обеспечения и обучения будущих воинских частей1. Новому правительству была готова предоставить заем и Япония, но при этом она не хотела придавать этому делу широкую огласку. Японская пресса с восторгом писала о результатах съезда, особенно выделяя заслуги атамана Г.М. Семенова2. На съезде была избрана делегация на Версальскую мирную конференцию и составлен текст декларации, в которой обосновывалась необходимость образования «отдельного полноправного Монгольского государства».
В этот период панмонголистам был свойственен определенный романтизм, и лидеры бурятского национального движения были убеждены, что мировое сообщество встретит с пониманием и одобрением новое политическое образование. Тем не менее послы союзных держав отказали делегации в визе на въезд во Францию, а Япония, которая делала ставку на панмонгольское движение в своей внешнеполитической деятельности, не рискнула открыто поддержать устремления панмонголистов. Тем самым планам атамана Г.М. Семенова не суждено было осуществиться.
Была и еще одна причина, по которой у молодого панмонгольского государства не было будущего. Основным противником образования «Великой Монголии» выступало руководство Внешней Монголии, которое, во-первых, предвидело реакцию ведущих государств мира, а во-вторых, справедливо опасалось потери собственной государственности.
1 Курас Л.В. Атаман Семенов и панмонгольское движение // Сибирь: век ХХ. — Кемерово, 2001, с. 53.
2 Революционный Восток, 1934, № 6, с. 183.
Тем не менее при поддержке атамана Г.М. Семенова новое государство предпринимает ряд шагов, направленных на реализацию решений съезда. Начался призыв на военную службу бурят Агинского, Баргузинского, Селенгинского и Хоринского аймаков. Вместе с бурятами призывались и тунгусы-буддисты. Для подготовки национальных кадров младших командиров была создана Даурская школа прапорщиков, которую окончил будущий генерал-лейтенант Маньчжоу-Го Уржин Гармаев.
Осенью 1919 г. Великое Монгольское государство распалось. Нэйсэ-гэгэн с остатками своих войск — чохарами — был вытеснен в район Троицкосавска, перешел на территорию Внешней Монголии, где был арестован китайскими властями и в начале 1920 г. расстрелян.
Таким образом, детище атамана Г.М. Семенова — Даурское правительство Великой Монголии просуществовало семь месяцев (февраль-сентябрь 1919 г.). Японцы быстро убедились в несостоятельности нового государства, да и обстановка стремительно менялась — Красная армия перешла в наступление и концу 1919 г. территория Западной и Восточной Сибири была освобождена от колчаковцев.
В конце 1919 г. у атамана Г.М. Семенова возникает план прямого вторжения в Монголию. С одной стороны, Г.М. Семенов не оставлял надежды склонить Богдо-гэгэна на свою сторону и укрепиться в Монголии, а с другой — остро встал вопрос о том, куда уйти от стремительно наступающей Красной армии.
Для барона Унгерна, который в течение 1918—1920 гг. находился в тени атамана Семенова, настал звездный час. Он видел выход из создавшегося положения во Внешней Монголии, которая с 1919 г. была оккупирована китайцами, чей штаб находился в Урге. Китайцы арестовали Богдо-гэгэна, который был символом монгольской независимости, что вызвало справедливое возмущение халха-монголов.
В феврале 1920 г. Азиатская дивизия освободила Ургу от китайцев. Тем самым отступление семеновцев от стремительно наступавшей 5-й армии вылилось в нечто большее. Барон РФ. Унгерн вернул Богдо-гэгэну монгольский престол, вернул в прежние должности бывших царских советников для оказания помощи в укреплении монгольской государственности. С помощью Богдо-гэгэна он стремился осуществить реализацию плана
2009’ 11 ВЛАСТЬ 93
Срединного государства, модель которого выстраивается в его письмах и посланиях: «Объединение автономной Монголии, Тибета и Уйгурского автономного региона в могущественную федерацию»1. На короткий период барон РФ. Унгерн превращается в национального героя монголов, а его романтическая мечта о Срединном государстве стала казаться близкой к воплощению. Однако попытки барона Р.Ф. Унгерна создать панмонгольское государство в его собственном представлении не увенчались успехом. Содержание модели государства было аморфно, не имело ясных территориальных границ, формальные отношения между территориальными объединениями были размыты, и оно больше напоминало конфедерацию племен, нежели институционализированное государство. Но самое главное — сама модель Срединного государства была неприемлема для монгольских племен, которые вновь подпадали под власть Пекина.
Российская историография отмечена исследованиями, непосредственно посвященными личности барона, в которых он представлен как одиозный, неоднозначный, психически неуравновешенный, но при этом целеустремленный, талантливый полководец, повлиявший на характер взаимоотношений между Россией и Монголией в один из сложных периодов истории2. Так, отмечается, что именно РФ. Унгерн смог одержать победу над важнейшими силами китайских республиканцев во Внешней Монголии и тем самым оказал неоценимую помощь большевикам, что можно считать парадоксальным, но в то же время вполне закономерным явлением. Более того, в тех условиях, в которых находилась советская власть в России в начале 20-х гг., ее вожди, не будь в пределах Монголии барона с его дивизией, уже разбившей крупные экспедиционные силы Пекина, едва ли решились бы на ввод в эту страну своей армии. Тем самым косвенно исторической заслугой барона следует считать то, что «Халха более чем на 70 лет оторвалась от Китая и оказалась в сфере геополитического домина-та России»3. В этом плане представляют
1 Барон Унгерн в документах и мемуарах / сост. и ред. СЛ. Кузьмин. — М., 2004, с. 133.
2 Cм. работы Е.А. Белова, Е.В. Волкова, Е. Демиденко, В.В. Клавинга, А.С Кручинина, Б.В. Ожолова, А. Шишова, Л. Юзефовича и др.
3 Xатунцев C. Барон Унгерн глазами востоковеда советской школы // http: //pravaya.ru/idea
интерес наблюдения известного сибирского литератора и общественного деятеля Д.П. Першина. В своих воспоминаниях он дает характеристику внешнеполитических намерений в отношении Монголии. Большевики имели серьезные планы на организацию «мирового пожара» в Китае, в связи с чем «Внешняя Монголия большевикам тоже крайне была нужна как база, из которой они могли действовать и на Северный Китай, и на Маньчжурию, и на Синьцзян... Эту трудную задачу для большевиков удачно разрешал барон Унгерн»4.
Следует отметить неоднозначность исследовательской ситуации. С одной стороны, в современных исследованиях присутствует достаточно объективная оценка деятельности РФ. Унгерна5. С другой — довольно субъективная оценка содержится в документальных публикациях биографического характера6. На наш взгляд, авторы и составители сборников документов и воспоминаний о бароне последних лет поступили в лучших традициях советского периода изучения событий русской революции и Гражданской войны, когда в полной мере нашли отражение лишь позиции единомышленников барона. Прослеживается характерная черта апологетики РФ. Унгерна как «пламенного контрреволюционера».
Таким образом, проблема участия представителей белой государственности в монгольской революции в 1921 г. выражалась в том, что они стремились использовать Монголию в своих далеко идущих геополитических амбициях.
4 Першин Д.П. Барон Унгерн, Урга и Алтан-Булак. — Самара : Агни, 1999, с. 130.
5 См.: Исторические исследования в России: тенденции последних лет. — М., 1996; Звягин С.П. Правоохранительная политика А.В. Колчака. — Кемерово, 2001; Ципкин Ю.Н. Антибольшевистские режимы на дальнем Востоке России в период Гражданской войны (1917—1922 гг.). — Хабаровск, 2003; Шулдяков В.А. Гибель Сибирского казачьего войска. 1920—1922 гг. — М., 2004; Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны / сост. и ред. С.Л. Кузьмин. — М., 2004, а также многочисленные статьи, вошедшие в материалы конференций «История белой Сибири» и другие сборники таких авторов, как А.С. Кручинин, В.В. Клавинг, Е.В. Волков, А. Хаумдас, В.Ж. Цветков и др.
6 Белая эмиграция в Китае и Монголии / сост., научн. ред. С.В. Волкова. — М., 2005; Барон Унгерн в документах и мемуарах / сост. и ред. С.Л. Кузьмин. — М., 2004; Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны / сост. и ред. С.Л. Кузьмин. — М., 2004.
