CC BY
111
Клементовичус Я.Я., Максимцев И.А., Сараханова Н.С.
ПРЕДПОСЫЛКИ ФОРМИРОВАНИЯ НИЗКОУГЛЕРОДНОГО ТРЕНДА И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ СЕКТОР
Аннотация. В статье раскрываются фундаментальные предпосылки формирования низкоуглеродного тренда и его влияние на мировую экономику и энергетику, представлена целевая низкоуглеродная модель, сравниваются особенности энергетического перехода для различных групп стран, представлены основные аргументы и подходы на уровне стран к определению низкоуглеродного тренда как основы для энергетического перехода и обеспечения экономического роста.
Ключевые слова. Декарбонизация, низкоуглеродный тренд, низкоуглеродная экономика, углеродная нейтральность, энергопереход.
Klementovichus Ya.Ya., Maksimtsev I.A., Sarakhanova N.S. LOW CARBON TREND AND ITS IMPACT ON THE ENERGY SECTOR
Abstract. The article reveals the fundamental prerequisites for the formation of a low-carbon trend and its impact on the global economy and energy, presents a target low-carbon model, compares the features of the energy transition for various groups of countries, presents the main arguments and approaches at the country level to defining a low-carbon trend as the basis for the energy transition and ensuring economic growth.
Keywords. Decarbonization, low-carbon trend, low-carbon economy, carbon neutrality, energy transition.
Введение
На рубеже XX-XXI веков на глобальном уровне проявились предпосылки, определившие рост общественного интереса к концепции низкоуглеродного развития на фоне усиления климатических вызовов и растущей динамики антропогенной нагрузки на климат и окружающую среду. Переход к устойчивой энергетике в общепланетарном масштабе и удовлетворение растущих энергетических потребностей - важнейший вызов, стоящий перед человечеством в XXI веке. Энергетические ресурсы - основа для устойчивого развития любого государства. На протяжении ХХ века развитые страны
ГРНТИ 06.03.15
© Клементовичус Я.Я., Максимцев И.А., Сараханова Н.С., 2022
Яна Язеповна Клементовичус - доктор экономических наук, доцент, проректор по дополнительному профессиональному образованию Санкт-Петербургского государственного экономического университета, директор Института дополнительного профессионального образования - «Высшая экономическая школа». Игорь Анатольевич Максимцев - доктор экономических наук, профессор, ректор Санкт-Петербургского государственного экономического университета.
Наталья Сергеевна Сараханова - кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры экономики и управления предприятиями и производственными комплексами Санкт-Петербургского государственного экономического университета.
Контактные данные для связи с авторами: 191023, Санкт-Петербург, наб. канала Грибоедова, 34 (Russia, St. Petersburg, Griboedova channel emb., 34). Тел.: +7 921 937-91-06. Е-mail: [email protected]. Статья поступила в редакцию 01.02.2022.
неоднократно стремились сдерживать рост потребления энергетических ресурсов, но при этом неизменно сталкивались с дилеммой замедления роста ВВП. По объективным причинам, несмотря на актуальность темы низкоуглеродного развития для широкого круга заинтересованных сторон, во многих публикациях превалирует точка зрения и аргументация, отражающая позицию наиболее развитых стран.
Вопросы климатического регулирования оказывают все более серьезное влияние на принятие решений в области экономической политики по всему миру. Ряд крупных наднациональных объединений, прежде всего Европейский союз, считают климатическую политику основным направлением развития экономики и системы межнациональных экономических взаимоотношений. В этих условиях Россия вынуждена реагировать на постоянно расширяющуюся климатическую повестку, пытаясь минимизировать связанные с ней угрозы экономического и политического характера.
Материалы и методы
Мотивацией к написанию данной статьи стало стремление определить основные предпосылки формирования низкоуглеродного тренда, продемонстрировав, что речь идет не о конъюнктурном явлении. На рубеже веков комбинация экономических, экологических, климатических и технологических факторов сформировала предпосылки для актуализации низкоуглеродного тренда развития мировой экономики, а также отдельных стран и макрорегионов. Важно подчеркнуть, что на протяжении последних десятилетий в обществе сформировались запрос и готовность перехода к новой ценностной и поведенческой модели общественного развития. Глобальная повестка об изменении климата стала ключевым вопросом современности и во многом определяет видение дальнейшего цивилизационного развития, а концепция низкоуглеродной экономики - возможный ответ на формирующийся общественный запрос на устойчивое развитие и определение пути сохранения естественного климатического развития биосферы. Представленный аналитический материал раскрывает отдельные выводы, полученные в ходе выполнения научно-исследовательской работы [1].
К предпосылкам низкоуглеродного тренда относятся следующие факторы:
• динамика антропогенной нагрузки на климат и окружающую среду продолжает расти вследствие роста численности населения, необходимости удовлетворения растущих материальных и энергетических потребностей людей, расширения масштабов хозяйственной деятельности;
• на глобальном уровне обострилась борьба за ресурсы в условиях ограничений и неравномерности их распределения между странами, отказ от использования ископаемых видов топлива не решает проблемы зависимости и безопасности для развитых стран, а переводит ее в другую плоскость (например, усиление зависимости от редкоземельных металлов, ограничение на включение в производственный цикл природных ресурсов, имеющих общественную ценность, и др.);
• достижения научно-технического прогресса оказали существенное влияние на динамику энергетического перехода и опередили формирование новых рыночных сегментов.
В современном понимании изменение климата - это не только проблематика роста температуры. Термин «глобальное изменение климата» имеет гораздо более широкое значение, связанное с перестройкой всех экосистем на планете. С этой точки зрения изменение климата - это, прежде всего, результат теоретической конструкции, доказательство которой потребовало использования достижений в области моделирования и метрологии для определения связи между накоплением парниковых газов, повышением температуры и изменением климата.
Новизна климатической повестки XXI века связана с определением пределов потенциального антропогенного воздействия на биосферу планеты, в отличие от ресурсных ограничений в понимании Т. Мальтуса в XVII веке [2] или в докладе Римскому клубу 1972 года «Пределы роста» [3]. Важным шагом в определении вектора развития стала публикация исследования британского экономиста Н. Стерна «Экономика изменения климата» [4], в которой он обосновал необходимость перехода мировой экономики и энергетики к модели низкоуглеродного развития с целью двукратного сокращения выбросов парниковых газов к 2050 году. Экстенсивный подход к использованию природного богатства, характерный для предшествующих технологических укладов, достиг своего предела, общество столкнулось с ресурсными ограничениями, которые приобрели комплексный характер, связанный не только с ограниченностью сырьевых или ископаемых ресурсов, но и с моделью взаимодействия цивилизации и биосферы планеты. В современном понимании экономический рост является основопола-
гающим фактором прогресса на пути к инклюзивности и устойчивости, обеспечения занятости и борьбы с климатическими изменениями [5].
К началу 2000-х гг. складывается благоприятный политический контекст для определения новых моделей развития мировой экономики. При поддержке лидеров ведущих экономик мира (США и ЕС) на уровне ООН формируется система организаций, деятельность которых направлена на лоббирование и популяризацию климатических проектов. Значительное внимание уделяется поддержке климатических некоммерческих организаций и формированию общественного мнения. Параллельно публикуется серия аналитических докладов в ООН, ОЭСР, АСЕАН, в которых обосновывается приоритетность выбора концепции зеленого роста и низкоуглеродного развития. Парижское соглашение задало новую траекторию развития мировой экономики и закрепило глобальный тренд на снижение выбросов парниковых газов и создание климатически нейтральных экономических систем.
Концепция зеленого роста предполагает качественное изменение производства и потребления, интеграцию «зеленых» принципов в систему стратегического планирования и бюджетирования, экологизацию бизнеса и инфраструктуры, ожидая, что ее практическое применение обеспечит консенсус между экономическими, социальными и экологическими целями и будет способствовать достижению целей устойчивого развития. Начиная с 2009 года в документах ОЭСР и ООН термин «зеленая экономика» и его производные становятся ключевыми в определении направлений устойчивого развития [6]. В основе данной концепции заложен обязательный принцип роста энергоэффективности и ресурсосбережения, который был дополнен необходимостью снижения выбросов парниковых газов. В этой связи широкое распространение получил термин «low carbon economy», или низкоуглеродная экономика. Практическую реализацию и широкое признание концепция низкоуглеродной экономики получила в развитых странах, которые связывают свое развитие с ускоренным переходом к возобновляемым источникам энергии, что несколько сужает спектр действий.
Концепция зеленого роста, предусматривающая качественные изменения в структуре экономики, была принята многими странами за основу при разработке долгосрочных программ развития до 2050 года с учетом влияния низкоуглеродного тренда. В ряде исследований ставится вопрос о важности интеграции целей промышленного развития и охраны окружающей среды. «Вспоминая давнюю дискуссию об экономике и этике, мы подчеркиваем, что решение задач поддержания экономического роста, предотвращения экологических катастроф и соблюдения равенства и контроля за уровнем бедности требует большего, чем просто повышение эффективности распределения экологических расходов на глобальном уровне. Хотя последнее необходимо, оно не может само по себе генерировать путь развития, требуется согласование с более широкими общественными целями» [ 7]. Вместе с тем остаются значительные расхождения между согласованными странами энергетическими и климатическими целями и реальными действиями, особенно в борьбе с климатическими изменениями. Обязательства, взятые странами в отношении климата, включая меры по снижению выбросов парниковых газов, показали, что необходимо в текущем периоде найти баланс между конкурирующими целями: сформировать условия для обеспечения энергетической безопасности и требуемого уровня энергопотребления и выполнить свои международные обязательства в отношении изменения климата.
Несмотря на то, что во многих странах институциональные реформы, начавшиеся на рубеже ХХ-XXI веков, уже привели к серьезным структурным изменениям, перестройка энергетических рынков продолжается как со стороны спроса, так и со стороны предложения. Институциональный подход к анализу структурных изменений в экономике и энергетическом секторе помогает определить, каким образом различные меры политики влияют на энергетическую систему, и как различные субъекты и институты реагируют на проводимую политику. Модель энергетики, основанная исключительно на ископаемом топливе, сформировала определенный тип взаимодействия различных заинтересованных сторон и их отношение к потребляемым ресурсам.
Следует отметить, что в Советском Союзе активно обсуждались модели низкоуглеродного развития, в частности, была проведена широкомасштабная электрификация общественного городского и железнодорожного транспорта. В 70-х годах XX века была представлена программа «Водородная энергетика» [8] по развитию водородного транспортно-энергетического комплекса. В Российской Федерации реализуются проекты по дальнейшей газификации и электрификации регионов, осуществляется «План мероприятий по реализации концепции водородной энергетики до 2024 года» [9].
Концепция зеленой экономики не заменяет собой концепцию устойчивого развития, однако процесс внедрения современных низкоуглеродных технологий, особенно в энергетике, напрямую связан с качественной перестройкой производства и потребления энергии, формированием ответственного поведения экономических агентов в контексте обязательств перед будущими поколениями. Опираясь на политические заявления М. Тэтчер, А. Гора, А. Меркель и др., концепции развития ООН, ОЭСР, АСЕАН и др., выводы 4, 5, 6 специальных докладов МГЭИК [10], футурологические исследования Р. Стерна и К. Шваба, Дж. Стиглица и др., можно определить низкоуглеродное развитие как базис экономики будущего.
Низкоуглеродный тренд (НУТ) определяет вектор трансформации мировой экономики и энергетики в направлении создания климатически нейтральных экономических систем. В узком понимании НУТ связан с политикой низкоэмиссионного развития, включая снижение абсолютных и относительных показателей эмиссии парниковых газов по всей цепочке создания стоимости. В более широком понимании НУТ представляется как процесс декарбонизации энергетики, подразумевая не только снижение эмиссионности, но и отказ от применения углеводородов для создания энергии. В рамках НУТ, при необходимости обеспечения устойчивого развития, возрастает актуальность проведения качественной климатической и экономической оценки различных субъектов (стран, регионов, компаний и др.) с позиции энерго- и углеродоемкости. Реализация на практике концепции низкоуглеродного развития предполагает решение ряда взаимосвязанных задач: повышение энергоэффективности, развитие возобновляемых видов энергии, ограничение и снижение эмиссии парниковых газов, разработку технологий поглощения и утилизации парниковых газов, отказ от субсидирования наиболее эмиссионных технологий, развитие программ ресурсосбережения и циркулярной энергетики.
Результаты и их обсуждение
С позиции НУТ на страновом и корпоративном уровнях формируются различные цели, в частности:
1. Достижение климатической нейтральности [11], т.е. такого состояния, при котором деятельность человека не оказывает итогового воздействия на климатическую систему. Достижение нейтрального состояния потребует уравновешивания остаточных выбросов парниковых газов с улавливанием выбросов с учетом поглощающих возможностей биосферы.
2. Достижение углеродной нейтральности, т.е. достижение «чистых нулевых» выбросов двуокиси углерода в глобальном масштабе за счет баланса остаточных выбросов двуокиси углерода с таким же объемом улавливания двуокиси углерода [11].
3. Стремление к достижению ресурсной нейтральности, т.е. создание экономики замкнутого цикла, биоэкономики за счет развития механизмов циркулярной экономики и энергетики возобновляемых ресурсов.
Комбинация из перечисленных выше целевых показателей формирует траекторию низкоуглеродного развития субъектов экономики, а также определяет выбор и эффективность применения различных мер в виде программ ресурсосбережения, энергосбережения, электрификации, цифровизации, разработки новых технологий и систем хранения энергии, снижения эмиссионности. Учитывая стра-новые особенности и основные параметры экономики и энергетики, такие как объем и динамика ВВП, динамика демографии, структура промышленности и ресурсной базы, научно-исследовательский потенциал, участие в политических и региональных союзах, социально-экономическое развитие, страны демонстрируют различия в интерпретации концепции низкоуглеродной экономики и способов реализации энергетического перехода.
В 2013 году ООН учредила рабочую группу, в которую вошли 30 исследовательских организаций из 15 стран, выбрасывающих наибольшее количество парниковых газов, на которые приходится 70% мировых выбросов СО2. В отчете группы о ходе декарбонизации «Пути к глубокой декарбонизации» [12] был использован термин «глубокая декарбонизация». Параллельно, делая ставку на развитие зеленой экономики и декарбонизацию отраслевых систем, как развитые, так и развивающиеся страны Европы и Азии формируют дополнительные стимулы для экономического роста, ужесточая экологические стандарты, сдерживая использование ископаемого топлива для производства энергии, снижая выбросы, а также стремятся обеспечить технологическое лидерство в создании энергии на базе низкоуглеродных и возобновляемых источников в долгосрочной перспективе. Процесс декарбонизации связан со снижением выбросов парниковых газов, т.е. с повышением эффективности
использования традиционных топлив, интеграцией и их последующей заменой на возобновляемые источники энергии. Процесс должен сопровождаться снижением выбросов парниковых газов: на национальном уровне - снижением выбросов на единицу ВВП (т СО2/долл. США) или на уровне энергетической системы - снижением выбросов на единицу вырабатываемой энергии (кг/кВт-ч).
Несмотря на то, что во многих развитых странах институциональные реформы, начавшиеся на рубеже ХХ-XXI веков, уже привели к серьезным структурным изменениям, модель энергетики, основанная исключительно на ископаемом топливе, сформировала определенный тип взаимодействия различных заинтересованных сторон и их отношение к потребляемым ресурсам. При отсутствии равнозначных альтернативных концепций экономического роста, а также на фоне усиления экономических кризисов 1998, 2008, 2020 годов развитые страны определили поддержку зеленых проектов в качестве основной меры борьбы с рецессией.
За последние 100 лет с момента появления электричества модель производства и потребления энергии оставалась неизменной: промышленный способ производства энергии, развитие коммунальных сетей, тарифное регулирование, наращивание мощностей и, как следствие, рост спроса на энергию сопровождались ростом потребления ископаемого топлива. Ускоренное развитие цифровых технологий способствовало изменению модели потребления энергии, превращая потребителей в покупателей конкурентной услуги. Развитие «умной энергетики» и возобновляемых источников энергии заложило основы для перехода к новому энергетическому укладу на основе открытой сетевой архитектуры. Цифровая трансформация оказала влияние на деятельность традиционных производителей энергии, которые, продолжая обеспечивать функционирование традиционной энергетики, стали развивать технологии будущего для производства экологически чистой энергии. Можно ожидать, что переход от производства энергии из ископаемых ресурсов к производству с применением ВИЭ неизбежно приведет к изменению общественных отношений и моделей поведения различных групп стейкхолдеров. Упомянутые выше способы производства энергии формируют различное мировоззрение, в частности отношение к природным богатствам и окружающей среде. На современном этапе развития наметился качественный переход от принципа обеспечения прибыли любой ценой к принципам устойчивого развития.
Справедливо задать вопрос, почему в условиях обострения мирового кризиса и противоречий между странами и регионами по вопросам развития мировой экономики тренд на низкоуглеродное развитие продолжает усиливаться? В определенной степени это обосновано уже запущенным маховиком общественного запроса: население требует активных действий по предотвращению глобального потепления, усиливается конкуренция между странами и корпорациями за лидерство в создании новой финансово-технологической инфраструктуры экономики, включая лидерство на новых растущих рынках.
Во-первых, на глобальном уровне обострилась борьба за ресурсы в условиях ограничений и неравномерности их распределения между странами. Мальтузианская концепция ограниченности ресурсов, как и более поздние неомальтузианские концепции, аргументирует опасения в отношении недостаточной ресурсной базы Земли для динамично растущего населения: по прогнозу ООН, к 2050 году ожидается увеличение численности населения до 9,1 млрд. Влияние ценовых показателей вследствие нефтяных кризисов, а также расширение внутреннего энергопотребления в развивающихся странах -экспортерах ископаемого топлива обострили политическую дискуссию об энергетической безопасности и рисках утраты контроля над бесперебойными поставками ресурсов. Страны-импортеры инициировали разработку национальных программ энергосбережения и энергоэффективности, внедрение экологических стандартов, а позднее циркулярной экономики и экономики совместного потребления, тем самым определив траекторию ее низкоуглеродного развития. Ряд европейских и азиатских стран в условиях истощения традиционных месторождений или вследствие роста внутреннего потребления перешли в статус импортеров или сделают это в ближайшие годы. Таким образом, стремление ряда европейских и азиатских стран диверсифицировать источники энергии и изменить структуру энергопотребления привело к трансформации архитектуры энергетических рынков, при этом энергетическая политика стала менее предсказуемой, увеличились колебания цен на энергоносители, возросла неопределенность в отношении долгосрочных капиталоемких проектов.
Во-вторых, осознание экологических и социально-экономических последствий загрязнения окружающей среды для стабильности биологических систем и сохранения здоровья человека способство-
вало росту актуальности темы климатических изменений. Развитые страны, начиная с конца 1980-х годов, стали активно проводить политику переноса токсичных производств в развивающиеся страны. Подобные действия способствовали, как правило, ускоренной индустриализации и экономическому росту новых территорий, однако привели к усугублению экологических проблем, многие из которых проявились на современном этапе развития пиком заболеваний населения. Для многих развивающихся стран проблема климатических изменений приобрела высокую актуальность вследствие не столько угрозы природных катастроф, сколько борьбы за чистоту окружающей среды, при этом выбор энергоносителей и структура энергопотребления определяются с учетом этих факторов. Признание международным сообществом климатических изменений планетарного масштаба означает, что решения могут быть найдены только на глобальном уровне, потребуются новые подходы, новые нормы и механизмы международного права. Таким образом, задачи современной климатической политики выходят далеко за рамки экологической политики и затрагивают все три «столпа» устойчивого развития. Климатическая повестка способствовала объединению усилий стран в достижении целей устойчивого развития и формированию на международном уровне институциональной основы для экспертизы и выработки совместных решений.
В-третьих, достижения научно-технического прогресса оказывают существенное влияние на динамику энергетического перехода и опережают формирование новых рыночных сегментов. Создание новых материалов, конструктивных решений в области распределения энергии, снижение стоимости производства энергии на базе возобновляемых источников создают предпосылки для постепенного энергетического перехода. Переход к новому технологическому укладу формирует новую архитектуру энергетических рынков, а также привлекает новых участников из неэнергетического сектора. Таким образом, сокращение объема выбросов CO2 на 90 Гт к 2050 году в соответствии с целевым показателем сценария 2°C и выполнение обязательств в отношении «чистых нулевых» выбросов могут быть достигнуты благодаря применению современных технологий сокращения выбросов парниковых газов и ответственному поведению всех участников.
Несмотря на противоречия в оценке экономических и политических решений, в среднесрочной перспективе концепция зеленого курса развития мировой экономики будет усиливаться, все большее число стейкхолдеров заявляют о поддержке НУТ. В конце 2018 года большая группа институциональных инвесторов, контролирующих в совокупности активы на общую сумму 11,5 трлн долл. США, обратилась к европейским электроэнергетическим компаниям с требованием ускорить декарбонизацию отрасли, поддерживать амбициозную климатическую политику и стремиться к углеродной нейтральности [13]. В марте 2021 года Climate Action 100+, крупнейшая в мире инициатива по взаимодействию с инвесторами в области изменения климата, опубликовала тест для компаний, предлагая оценить корпоративные цели и действия крупнейших в мире источников выбросов по трем основным направлениям: сокращение выбросов парниковых газов, улучшение управления и усиление раскрытия финансовой информации, связанной с климатом [14].
Для российской экономики прогресс в этой сфере связан в значительной степени с внедрением энергоэффективных и ресурсосберегающих технологий, обеспечивающих снижение углеродоемкости производства и потребления. В Стратегии экономической безопасности России на период до 2030 года [15], принятой в 2017 году, изменение структуры мирового спроса на энергоресурсы, развитие энергосберегающих и зеленых технологий отнесено к основным вызовам и угрозам экономической безопасности страны [16]. В актуализированной стратегии 2021 года определено: «Выход российской экономики на низкоуглеродную траекторию развития ... предполагает существенные структурные сдвиги, связанные с ростом эффективности производства как в реальном секторе, так и в секторе услуг. Таким образом, мероприятия, направленные на снижение выбросов парниковых газов, должны одновременно решать несколько задач: формирование в экономике новых «точек роста», рост уровня инвестиционной активности бизнеса и ускорение процессов технологической модернизации российской экономики».
Обсуждение концепций зеленой экономики и декарбонизации активизировалось на рубеже XX-XXI веков. Парижское соглашение задало новую траекторию развития мировой экономики и закрепило глобальный тренд на снижение выбросов парниковых газов. Всемирный банк, ОЭСР, ПРООН и многие другие международные организации предложили в качестве решения климатических проблем концепцию зеленого роста, которая сформировалась в 1990-2000-х годах и была представлена в докладе ОЭСР [17] в 2009 году в рамках подготовки COP-15 в Копенгагене.
Обращает на себя внимание то, что большинство развитых стран - импортеров углеводородных ресурсов не только представили стратегии низкоэмиссионного развития, но и озвучили амбициозные планы по достижению углеродной и климатической нейтральности к 2050 году. Под углеродной и климатической нейтральностью понимается снижение выбросов парниковых газов на 80-95 % от базовых периодов (1990, 2005, 2017 годы). Достижение столь амбициозных целей возможно только при глубокой декарбонизации топливно-энергетического комплекса, т.е. максимальном замещении углеводородных ископаемых возобновляемыми энергоресурсами. Снижение выбросов и реализация мероприятий по трансформации подробно изложены в периоде до 2030 года, однако период до 2050 года сформулирован на уровне общих характеристик. Целевая низкоуглеродная модель экономики к 2050 году, характерная для развитых стран со стагнирующей демографией, имеет представление, приведенное на рисунке (в основе текущей модели лежит представление Великобритании).
Выработка электричества, водорода, природного газа, метана из ВИЭ, вторичных ресурсов и биомассы
Электрификация, водородизация транспорта, зданий, промышленности
Утилизация парниковых газов и развитие поглощающих способностей территорий
Создание энергоэффективных низкоэмиссионных моделей жилья, производств
Рис. Целевая низкоуглеродная модель экономики
Норвегия, как один из крупнейших производителей углеводородных ресурсов в ЕС и страна, заявляющая о высоких амбициях в области снижения выбросов, определяет для себя цели по построению низкоэмиссионного общества, подразумевая переход на низкоэмиссионные технологии во всех секторах экономики, включая транспорт и промышленность. В отношении дальнейшего развития нефтегазового сектора сформулированы следующие тезисы: «развитие технологий улавливания парниковых газов» и «развитие технологий безэмиссионного потребления углеводородных ресурсов» [7]. Норвегия подчеркивает важность энергетического сектора, особенно при переходе к траектории развития с низким уровнем выбросов, поскольку на него приходится значительная часть глобальных выбросов. Поэтому жизненно важно продвигать возобновляемые источники энергии и энергоэффективность в развивающихся странах, чтобы были разработаны и внедрены альтернативы углю.
Другие страны также определили свои мотивы для развития низкоэмиссионных стратегий. Например: «Великобритания имеет все преимущества для того, чтобы воспользоваться этой экономической возможностью. Наши первые шаги по обеспечению чистого роста означают, что мы создали широкий спектр низкоуглеродных отраслей. Использование части глобальных возможностей при продолжении снижения выбросов углерода в результате нашей собственной деятельности может обеспечить реальный подъем национальной экономики. Низкоуглеродная экономика Великобритании может расти примерно на 11 % в год в период с 2015 по 2030 год - в четыре раза быстрее, чем остальная экономика. Действия по обеспечению «чистого» роста также могут иметь более широкие преимущества. Например, сопутствующим преимуществом сокращения выбросов от транспорта является более чистый воздух, что оказывает важное влияние на здоровье населения, экономику и окружающую среду» [18].
Для ЕС это новая стратегия роста, направленная на преобразование ЕС в справедливое и процветающее общество с современной, ресурсоэффективной и конкурентоспособной экономикой, в которой не будет чистых выбросов парниковых газов в 2050 году и где экономический рост не связан с использованием ресурсов. Движущие силы изменения климата и утраты биоразнообразия носят глобальный характер и не ограничиваются национальными границами. ЕС может использовать свое влияние, опыт и финансовые ресурсы для мобилизации своих соседей и партнеров, чтобы они присоединились к нему на устойчивом пути. Он также признает необходимость поддерживать безопасность поставок и конкурентоспособность, даже когда другие не желают действовать [19].
Таким образом, еще раз подтверждается тезис, что развитые страны рассматривают модели низкоуглеродного развития не только как климатические обязательства перед глобальным сообществом, но и как модель развития экономики, обеспечение конкурентоспособности собственных производств при переходе на новый этап технологического развития. Востребованность зеленой политики в развитых странах во многом связана с поиском новых источников роста. Благодаря высокой активности западных политиков в обсуждении климатической повестки укрепилось безальтернативное мнение, что дальнейшее развитие традиционной энергетики, связанное с ископаемыми ресурсами, не отвечает целям устойчивого развития, а энергетический переход к возобновляемым источникам следует рассматривать как единственно правильный выбор для восстановления роста и обеспечения энергетической безопасности в текущем и будущих периодах. Однако данная позиция только повысила неопределенность. Опыт ЕС показал, что недостаточно политических заявлений и веры политиков в правильность выбранного курса для того, чтобы заработали рыночные механизмы и произошел ускоренный переход к возобновляемым источникам энергии, игнорируя экономические и технологические преимущества традиционных энергоресурсов, в частности природного газа.
Развивающиеся страны занимают более сдержанную позицию и определяют менее амбициозные цели в снижении эмиссии в экономике. Рост численности населения в этих странах в период до 2020 года и ожидаемый прирост численности в период до 2050 года ставит вопрос о необходимости обеспечения доступа к энергии, т.е. достижения целей устойчивого развития, и откладывает вопрос о способах ее создания, т.е. о соблюдении положений Парижского соглашения в трактовке снижения выбросов по траектории 1,5°С.
Несмотря на различные исходные показатели углеродоемкости и разность в заявленных целях по снижению эмиссионности экономик, внешняя оценка, представленная «Трекером климатических действий» [20], характеризует действия стран как недостаточные и не соответствующие траекториям 1,5°С и 2°С. Анализ низкоуглеродного развития мировой энергетики на основе сценариев МГЭИК, метановой стратегии ЕС, низкоуглеродных стратегий стран и нефтегазовых компаний, государственных программ и аналитических обзоров показал, что рассматриваются различные сценарии сокращения выбросов парниковых газов:
• сценарии, по которым к 2030 году будут достигнуты сравнительно более низкие глобальные уровни выбросов (< 50 Гт С02-экв.), показывают более плавный переход к 2050 году с удвоением доли низкоуглеродной энергии каждые 20 лет;
• сценарии с более высокими уровнями выбросов в 2030 году (> 55 Гт С02-экв.) предусматривают дальнейшее использование существующей энергетической инфраструктуры с соответствующими показателями выбросов парниковых газов и без существенных изменений доли низкоуглеродной энергии к 2030 году. Это влечет серьезные проблемы для периода между 2030 и 2050 годами, когда потребуется увеличить долю низкоуглеродной энергии почти в четыре раза (примерно с 15 до 60% за 20 лет).
В рамках заявленных стратегий долгосрочного развития до 2050 года страны формулируют содержание следующих направлений низкоэмиссионного развития: поиск путей поддержания роста ВВП без увеличения потребления энергии и/или ископаемых топлив (декаплинг); развитие технологий энергоэффективности и энергосбережения как новых рынков сбыта; развитие возобновляемых источников энергии для замещения ископаемых топлив и снижения выбросов в атмосферу; электрификация транспорта, жилищного сектора и промышленности (каплинг отраслей); развитие водородных технологий в транспорте, жилищном секторе, промышленности (каплинг отраслей); развитие технологий улавливания, хранения и использования углерода; развитие компенсационных мероприятий по улавливанию парниковых газов, связанных с увеличением поглотительной способности лесных и болотных пространств; развитие газовых технологий, замещение угля природным газом с дальнейшей перспективой его декарбонизации, а также с параллельным развитием улавливания, хранения и использования углекислого газа.
Обобщая характеристики энергетического перехода для стран по уровню экономического развития, можно выделить три группы стран, в которых отражаются подходы к реализации перспективных мероприятий в отношении трансформации и адаптации экономики к низкоуглеродному тренду (см. таблицу).
Высокая динамика развития зеленой экономики, особенно в развитых странах, включая переход на альтернативную энергетику, определяется в первую очередь сохранением приоритета обеспечения энергетической безопасности странами - импортерами ископаемого топлива. Первоначально в рамках концепции энергетического перехода велось обсуждение развития технологий извлечения энергии за счет естественных или природных источников, таких как ветер, вода или солнце. Постепенно закрепилось понятие «возобновляемая энергия», которое стали противопоставлять традиционной энергии, получаемой за счет переработки ископаемых ресурсов, запасы которых рано или поздно будут истощены, подобно углю, природному газу, нефти или урану. Сегодня к возобновляемым источникам энергии относят биомассу, солнечную энергию, энергию ветра, гидроэнергию, приливную и геотермальную энергию. Следует отметить, что в ряде стран активную позицию занимает атомное лобби, доказывая, что атомная энергетика также может считаться устойчивой благодаря развитию технологий 4-го поколения, способных обеспечить энергетическую безопасность и минимизировать зависимость от импорта ресурсов [21].
Таблица
Энергетический переход в группах стран по уровню развития экономики
Характеристики энергетического перехода
Развитые страны Развитие новых технологий для создания новых импульсов роста экономики и новых рынков сбыта высокотехнологичной, низкоэмиссионной продукции. Повышение ресурсоэффективности и энергоэффективности для всех объектов и процессов в экономике. Создание экономических моделей с нулевым потреблением и выбросами энергии. Снижение доли наиболее эмиссионных видов энергоресурсов в ТЭР, в т.ч. за счет постепенной декарбонизации природного газа в горизонте до 2050 года. Развитие ВИЭ. Развитие технологий цифровизации, децентрализации, декарбонизации в энергетических системах. Введение и совершенствование углеродного и климатического регулирования во всех секторах экономики с постепенным повышением цены на выбросы парниковых газов. Развитие механизмов компенсации, в т.ч. на территории других стран
Развивающиеся страны Развитие всех видов энергетических ресурсов, снижение удельной энергоемкости и углеродоемкости различных видов генерации, в том числе за счет снижения наиболее токсичных. Диверсификация источников поставок энергоресурсов с сохранением принципов энергетической безопасности. Развитие компенсационных механизмов по улавливанию и утилизации СО2. Развитие технологий энергоэффективности, энергосбережения, снижение эмисси-онности, в т. ч. с ориентацией на глобальный рынок низкоуглеродных технологий
Малоразвитые страны с растущей демографией Пассивная стратегия снижения эмиссионности при условии международного трансферта капиталов и технологий
За последние 20 лет развитые страны проводили целенаправленную политику по дерегулированию электроэнергетики и газового сектора, постепенно отказываясь от централизованной монопольной структуры энергетики и развивая конкурентные отношения. Несмотря на активное развитие биржевой торговли энергоресурсами, процесс либерализации энергетических рынков в разных странах существенно различается скоростью и глубиной изменений. Важным показателем структурных изменений, связанных с реформами, является развитие конкурентной среды и появление новых участников рынка. Другим признаком энергетического перехода является увеличение доли производства энергии из возобновляемых источников [22]. Имея в виду, что энергетический переход связан с изменением моделей потребительского поведения, при анализе следует учитывать показатель доли потребителей, переходящих к новым поставщикам в ответ на усиление конкуренции и снижение цен.
В 2021 году вопросы изменения климата вновь заняли важное место в глобальной повестке. Несмотря на кратковременное снижение уровня выбросов парниковых газов, по экспертным оценкам, ожидается рост температуры выше целей, определенных Парижским соглашением, по ограничению глобального потепления до 1,5-2°C.
Анализ документов РКИК ООН, в частности решений 26-й Конференции сторон в Глазго, официальных и неофициальных заявлений стран, международных организаций, компаний и других участников, показал, что долгосрочная перспектива действий связана с развитием систем контроля за выбросами парниковых газов и их регулированием. В частности, определены правила международного сотрудничества по Парижскому соглашению, включая торговлю единицами снижения выбросов между странами, специальные проекты и программы, создающие такие единицы, а также широкий спектр вариантов сотрудничества без передачи единиц.
Важное заявление связано с желанием большинства стран обеспечивать достижение углеродной нейтральности на своей территории и в пределах своей юрисдикции, снижая выбросы в 5-10 раз и реализуя проекты по поглощению СО2. С экономической точки зрения данный подход приведет к большим затратам, однако страны ставят на первый план развитие собственной низкоуглеродной экономики. В целом страны подтвердили стремление к достижению нетто-углеродной нейтральности как сбалансированности между антропогенными выбросами из источников и абсорбцией поглотителями парниковых газов в рамках Конференции сторон в Глазго в 2021 году.
Заключение
Обзор и анализ международных инициатив, включая документы ООН, правительственных организаций, мнений экспертов в области экономики и энергетики, подтверждает формирование на рубеже XX-XXI веков фундаментальных предпосылок, определяющих вектор и скорость трансформационных процессов в экономике и энергетике. Концепция низкоуглеродного развития приобрела черты доминирующей как для развитых, так и для развивающихся стран, экономика которых находится в состоянии трансформации. Показатель углеродоемкости на страновом и корпоративном уровнях становится важной характеристикой устойчивого развития системы. Можно ожидать, что дальнейшая разработка и внедрение низкоуглеродных и безуглеродных технологий будут способствовать устойчивому развитию энергетики в горизонте до 2050 года и далее. Учитывая высокую наукоемкость и инновационность разработок зеленых технологий, для российских компаний крайне важно занять лидирующие позиции в тех рыночных нишах, которые обеспечат ускоренный переход к новому (шестому) технологическому укладу. Можно ожидать, что процесс перестройки мировой экономики и энергетических систем в ближайшие годы будет ускоряться. Все перечисленное определяет общемировой низкоуглеродный тренд, на который реагируют как национальные экономики в целом, так и конкретные участники национальных и мирового энергетических рынков.
ЛИТЕРАТУРА
1. Анализ долгосрочных прогнозов развития мировой энергетики, экономического и политического регулирования в различных сценарных условиях тренда низкоуглеродной экономики, социально-экономических изменений в развитых и развивающихся странах до 2050 г. Отчет о НИР. СПб., 2021.
2. Мальтус Т. Опыт закона о народонаселении. М.: Изд-во К.Т. Солдатенкова, 1895. 318 с.
3. Медоуз Д.Х., Медоуз Д.Л., Рэндерс Й., Беренс IIIВ.В. Пределы роста. М.: Изд-во МГУ, 1991. 26 с.
4. Stern N. The Economics of Climate Change. London: LSE, 2008. 38 p.
5. Madgavkar A., Padhi A., Smit S. The CEO agenda in 2022: Harnessing the potential of growth jolts. McKinsey & Company. Jan. 13, 2022.
6. Green Growth: Overcoming the Crisis and Beyond. OECD, 2009. 25 p.
7. Update of Norway's nationally determined contribution. United Nations Framework Convention on Climate Change. 16 p.
8. Мастепанов А. Водородная энергетика России: состояние и перспективы // Энергетическая политика. 2020. 23 декабря.
9. Развитие водородной энергетики в Российской Федерации до 2024 года: план мероприятий: утв. распоряжением Правительства Российской Федерации от 12 октября 2020 г. № 2634-р.
10. Специальный доклад о последствиях глобального потепления на 1,5°C выше доиндустриальных уровней. МГЭИК, 2018. 32 с.
11. IPCC Glossary / ed. J.B. R. Matthews. 2018. 55 p.
12. Pathways to deep decarbonization. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.researchgate.net/publica-tion/305323843_Pathways_to_deep_decarbonization (дата обращения 19.04.2021).
13. Сидорович В. Инвесторы, управляющие активами 11,5 трлн долларов США, требуют ускорить декарбонизацию электроэнергетики // RenEn. 2018. 22 декабря.
14. Climate Action 100+ issues its first-ever net zero company benchmark of the world's largest corporate emitters: press release. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.iigcc.org/news/climate-action-100-issues-its-first-ever-net-zero-company-benchmark-of-the-worlds-largest-corporate-emitters (дата обращения 19.04.2021).
15. Стратегия экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года: утв. Указом Президента Российской Федерации от 13.05.2017 г. № 208.
16. О Стратегии экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года: Указ Президента Российской Федерации от 13.05.2017 г. № 208.
17. Crifo P., Debonneuil M., Grandjean A. Croissance verte / Conseil économique pour le développement durable; Ministère de la Transition écologique. Nov. 2009. 70 p.
18. The Clean Growth Strategy / HM Government. Oct. 2017. 172 p.
19. Submission by Croatia and the European Commission on behalf of the European Union and its Member States. United Nations Framework Convention on Climate Change. 4 p.
20. Climate Action Tracker. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://climateactiontracker.org (дата обращения 19.04.2021).
21. Le combustible nucléaire: une ressource infinie? [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.sfen.org/ nuclear4climate/combustible-nucleaire-ressource-infinie (дата обращения 19.04.2021).
22. Data and statistics. IEA. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.iea.org/data-and-statistics/?country= W0RLD&fuel=Energy%20supply&indicator=TPESbySource (дата обращения 19.04.2021).
