CC BY
299
в целом неразрывно связан с признанием, гарантированием и действенной реализацией общепризнанных прав и свобод человека и гражданина, важнейшей из которых является свобода вероисповедания. Законодательное регулирование, устанавливая приемлемые способы и границы осуществления названной свободы, призвано в конечном итоге обеспечить социальный мир и стабильность при разумном балансе интересов граждан, их объединений, общества и государства.
Библиографический список
Авакьян С. А. Свобода вероисповедания как конституционно-правовой институт // Вестник МГУ Серия 11: Право. 1999. № 1.
Арсеньев К. К. Свобода совести и веротерпимость: сб. ст. СПб., 1905.
Арутюнян Г. Г., Баглай М. В. Конституционное право: Энциклопедический словарь. М., 2006.
Бусурманов Ж. Д. Евразийская концепция прав человека (новый взгляд на проблему). Астана, 2010.
Грибанов В. П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав // Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000.
Зверев Н. А. Свобода воли и право. М., 1898.
Косолапов Р., Марков В. Свобода и ответственность. М., 1969.
Лазарев В. В. Ограничение прав и свобод как теоретическая и практическая проблема // Журнал российского права. 2009. № 9.
Леони Б. Свобода и закон. М., 2008.
Малько А. В. Стимулы и ограничения в праве. Саратов, 1994.
Мальцев Г. В. Социалистическое право и свобода личности (теоретические вопросы). М., 1968.
Мюллерсон Р. А. Права человека: идеи, нормы, реальность. М., 1991.
Придворов Н. А., Тихонова Е. В. Институт свободы совести и свободы вероисповедания в праве современной России. М., 2007.
Прот. Фома Хопко. Основы православия / пер. с англ. и ред. А. Трегубова. М., 2006.
Фарбер И. Е. Свобода и права человека в советском государстве. Саратов, 1974
Предмет уголовного права в контексте теоретических проблем правопонимания
Н. В. Генрих
Предмет уголовного права относится к числу важнейших теоретических проблем отраслевой науки, образуя ядро учения об основах уголовно-правового регулирования. Его понимание напрямую связано с тем или иным типом правопони-мания, а потому носит во многом методологический характер, отражая не только научную, но и в целом ми-
Генрих Наталья Викторовна — заведующая кафедрой уголовного права Северо-Кавказского филиала Российской академии правосудия, кандидат юридических наук, доцент.
ровоззренческую позицию исследователя. С. С. Алексеев справедливо отмечает, что «проблемы правового регулирования, связанный с ними особый понятийный аппарат — это, в сущности, особый угол зрения на всю правовую действительность, это методологический подход»1. Поэтому представляется необходимым предпослать рассуждениям о содержании предмета уголовного права понимание права вообще и места в нем уголовного права.
1 Алексеев С. С. Общая теория права: в 2 т.
Т. I. М., 1981. С. 288.
В современной юридической науке нет и, скорее всего, не будет общепризнанного подхода к пониманию сущности права, его содержания, генезиса, роли и значения в жизни общества. Постепенное освобождение науки от жесткого диктата идеологических установок и диверсификация ее методологических подходов, протекающих на фоне объективных изменений самого права под воздействием трансформаций экономической, социальной, политической, духовной жизни людей, обусловили параллельное существование множества типов правопонимания: частью реанимированных из науки XVIII — XIX столетий, частью — новых, частью — органично (или не очень) совмещающих в себе традиции и инновации. В нашу задачу не входит детальный анализ проблем право-понимания, это удел по большей части философов и теоретиков права. Отметим лишь наиболее значимые подходы, вокруг которых разворачиваются направления дискурса о праве2.
Упрощая ситуацию, сегодня можно выделить четыре ключевые теории правопонимания: 1) теорию нормативизма, которая уравнивает право с законом и видит в праве продукт исключительно государственной воли, воплощенной в официально признанном источнике; 2) теорию естественного права, противопоставляющую закон праву, ставящую право выше (и раньше) государства и выводящую его из «природных» законов человеческой жизнедеятельности и общежития; 3) социологическую теорию, которая понимает под правом определенный порядок общественных отношений, закрепленный в нормативных актах или иных источниках; 4) теологическую теорию, рассматривающая право как
2 См.: Нерсесянц В. С. Философия права. М., 1997; Алексеев С.С. Право: азбука — теория — философия. Опыт комплексного исследования. М., 1999; Мальцев Г. В. Понимание права. Подходы и проблемы. М., 1999.
проявление абсолютного духа, идею, программирующую все компоненты правовой системы.
В чистом виде эти теории вряд ли можно сегодня встретить. Существующие между ними расхождения и противоречия в некоторой степени сглаживаются множеством компромиссных, синтетических концепций, наиболее популярными из которых в современной науке являются построения, примиряющие естественное и позитивное право в его нор-мативистской или социологической интерпретации.
Этот факт оценивается различным образом. Если В. Д. Сорокин полагает, что «разнообразие типов правопонимания — вещь ненормальная для полноценной юридической нау-ки»3, то В. В. Лазарев, напротив, считает, что понимание права носит во многом условный и договорный характер, в силу чего юристы вполне могут допустить разные характеристики права4. На наш взгляд, последняя позиция в большей степени отвечает актуальным потребностям правоведения в эпоху так называемого постмодерна.
Одновременное существование нескольких подходов к праву, каждый из которых является достаточно жизнеспособным, отражает методологический плюрализм, который дает ключ к широкому обсуждению самых различных аспектов, свойств, проявлений права и в конечном итоге способствует более глубокому познанию данного феномена. Прав О. Э. Лейст, когда утверждает: «Все понимания права столь же верны, сколь и оспоримы. Отсюда однако не следует, что общее понятие должно быть соединением трех концепций права (позитивистского, социологического и естественно-пра-
3Сорокин В. Д. Понятие и сущность права в духовной культуре России. М., 2007. С. 270.
4 См.: Лазарев В. В. Инструментальный
подход к праву // Государство и право. 2003. № 1. С. 15.
вового). Суть дела в том, что между крайними точками зрения трех концепций находится не истина, а сложнейшее общественное явление — право, которое в любой из своих частей может стать и бытием свободы, и орудием порабощения и произвола, и компромиссом общественных интересов, и средством угнетения, и основой порядка и пустой декларацией, и надежной опорой прав личности, и узаконением тирании и без-закония»5.
Значимость широкого, плюралистического подхода к пониманию права актуальна и для отраслевых теорий. Так, применительно к пониманию уголовного права ценность нормативизма состоит в последовательном отграничении противоправных деяний от аморальных и в акцентированном внимании на эксклюзивный характер государственного принуждения для поддержания порядка; значимость естественно-правовой теории заключается в необходимости согласования уголовно-правовых предписаний с идеями прав человека и его свободы; социологическая теория позволяет глубже понять роль и значение права в регулировании общественных взаимосвязей; теологический подход способен обогатить понимание уголовного права набором неких абсолютных ценностей, на основе которых возможно ограничение индивидуальной свободы и ее согласование с идеалами добра и справедливости. Только исследуя уголовное право с различных сторон, можно создать представление о целях и механизме его функционирования, а следовательно, и о такой важной характеристике отрасли, как ее предмет.
Вместе с тем многостороннее обсуждение проблемы не должно приводить к механистическому сочлене-
5Лейст О. Э. Три концепции права // Советское государство и право. 1991. № 12. С. 8.
нию различных концепций и попыткам определить предмет уголовного права посредством перечисления всех возможных его интерпретаций. Подобного рода опыт представляет, по нашему мнению, позиция В. В. Мальцева. Подчеркивая методологическую значимость определения предмета уголовного права, автор отмечает, что его составляют «общественные отношения базисного характера (предмет уголовно-правовой охраны), наиболее опасные формы антисоциального поведения людей, уголовное законодательство, регулятивные и охранительные отношения, отношения ответственности, отдельные формы необщественно опасного (правомерного) поведения, принудительные меры медицинского характера в отношении невменяе-мых»6. Здесь, как представляется, допущено соединение нормативи-стского понимания предмета права («уголовное законодательство») с его социологическим пониманием («общественные отношения») и, кроме того, допускается объединение в рамках предмета уголовного права, с одной стороны, предмета регулирования и предмета охраны, а с другой — предмета и средств правового регулирования.
Такая интерпретация, привнося в учение о предмете уголовного права неоправданные усложнения и методологические смешения, вряд ли способствует его уточнению и развитию. Плюрализм подходов к исследованию предмета уголовного права предполагает не просто совмещение его разнообразных трактовок, а органичное сочетание множества взглядов на предмет, что должно приводить не к количественному увеличению объема самого предмета, а к выявлению его различных качественных характеристик, к возможности использования вновь открывающихся свойств предмета для со-
6Мальцев В. В. Введение в уголовное пра-
во. Волгоград, 2000. С. 93.
вершенствования теории и практики уголовно-правового регулирования.
Уголовное право, как известно, образуют предписания, которые своим происхождением уходят в глубокую древность и относятся к разряду первых социальных регуляторов. В. В. Кулыгин специально обращает внимание на тот факт, что «фундаментальные основы правовой мен-тальности, первые правовые прообразы — архетипы — имеют природу, которую мы сейчас относим к сфере главным образом уголовного права, которое и до настоящего времени в силу своей специфики теснейшим образом связано с этико-философ-ской проблематикой добра и зла»7. Думается, что не только необходимость разрешения мировоззренческой проблемы добра и зла обусловила первоочередное появление уголовно-правовых норм. В основе их возникновения нельзя не видеть и естественного стремления человека к безопасности. Инстинкт самосохранения в процессе становле-ня и развития общественных связей трансформировался в осознаваемую потребность обеспечения не только личной, но и коллективной безопасности, которая как раз и удовлетворялась сначала в обычных, а затем и в писаных нормах, легитимирующих применение средств коллективного принуждения к нарушителям такого порядка отношений, который оценивался как справедливый и безопасный с позиций того или иного общества в то или иное время. В связи с этим в определенной мере справедливым является суждение Н. Н. Панченко о том, что уголовное право представляет собой «право граждан, общества, государства и человечества на защищенность от преступлений средствами уголовного закона и мобилизованными им для этой цели всеми иными средствами, в том числе средствами гражданского, административного, финансового,
1 Кулыгин В. В. Этнокультура уголовного права. М., 2002. С. 36.
налогового, трудового права»8. В это суждение необходимо внести одно принципиальное уточнение. На наш взгляд, уголовное право лишь часть права на безопасность и не может быть обеспечено никакими иными средствами, кроме уголовного закона. В противном случае оно теряет собственную идентичность, превращается во всеобъемлющее мегапра-во, схожее по охвату регулирования с конституционным правом, что вряд ли оправданно.
Подход к уголовному праву как отрасли конституционного права, равно как и определение уголовного права в качестве всеобъемлющего права на безопасность, возможнен только в том случае, если допустить нереальность и (или) нецелесообразность отраслевого деления права. Уголовное право в данном случае будет мыслимо частью публичного права как совокупность норм и (или) (в зависимости от позиции исследователя) отношений, охраняющих публично значимый (наиболее важный, конституционный) интерес, о чем писали представители русской науки в XIX столетии. Такой подход в известной мере снимает вопрос о предмете уголовно-правового регулирования, перенося центр тяжести с предмета регулирования на характер интереса, вокруг и по поводу которого это регулирование осуществляется. В нашу задачу не входит исследование вопроса о допустимости и значимости отраслевого деления права. Отраслевое деление права нами воспринимается, с одной стороны, как вполне обоснованное, а с другой стороны, не входящее в противоречие с делением права на публичное и частное. Уголовное право, являясь самостоятельной отраслью права, обособленной исходя из специфики предмета и метода правово-
8См.: Панченко П. Н. Уголовный закон как система и как системообразующий фактор права // Системность в уголовном праве: материалы II Российского Конгресса уголовного права. М., 2007. С. 307.
го регулирования, входит в группу публичных отраслей, обеспечивая наряду с иными отраслями защиту наиболее значимого права человека на безопасность.
Право на обеспечение безопасности всеми доступными средствами относится к числу естественных прав человека. В ст. 28 Всеобщей Декларации прав человека (1948 г.) прямо провозглашено, что каждый человек имеет право на социальный и международный порядок, при котором его права и свободы могут быть полностью осуществлены. Этот порядок, с одной стороны, и есть состояние безопасности человека и общества, а с другой стороны, сам требует некоторой инфраструктуры, которая обеспечивала бы безопасность этого порядка. В любом случае безопасность как порядок и безопасность самого порядка, являясь непременными условиями выживания человека в природной и социальной среде, относятся к числу фундаментальных прав.
Право же на личную и коллективную безопасность никогда не могло и не может быть обеспечено исключительно «позитивной регуляцией» и воспитанием. В силу самой природы человека оно для собственного обеспечения требовало применения карательных мер, которые в конечном итоге в цивилизованном обществе представлены и в идеале ограничены уголовным правом. Таким образом, уголовное право и предшествовавшие ему охранительные обычаи были инструментально нацелены на ограничение тех или иных свобод и прав человека во имя его безопасности.
Конфликт свободы и безопасности имманентен уголовному праву. Поскольку уголовное право существует до сих пор, постольку выбор человечества очевиден: оно стихийно и рационально склоняется к допустимости и желательности ограничений свободы в угоду безопасности. Отечественные и зарубежные криминологи и социологи прямо указывают, что коллективно гарантированная безопасность является
более желанной, нежели индивидуальная свобода9.
Приношение в жертву личной свободы ради коллективной безопасности в силу исторических причин было принято именно государством. Это не означает, что в догосударствен-ную эпоху свобода человека не была ограничена. Обеспечение безопасности как затратное, хлопотное и касающееся всех дело всегда сосредотачивалось в руках некоего коллективного образования (рода, общины, общества в целом). Государство, возникнув на определенном этапе общественного развития, лишь перехватывает эту инициативу, замыкает ее на себе. Возможно, это дало основание Г. О. Петровой утверждать, что уголовно-правовые отношения складываются между лицом, совершившим преступление, и обществом, поскольку именно общество через своих представителей в государственном аппарате приводит в движение защитные функции государства10. Однако это мнение, на наш взгляд, является достаточно спорным.
Во-первых, государство не сводится только к государственному аппарату, а общество не реализует свои функции через государственный аппарат; аппарат создается самим государством для реализации собственных функций. Во-вторых, и это особенно важно, общество вне государства не обладает свойством цельности (единства, универсальности). Люди, составляющие общество, взаимодействуют друг с другом на различных уровнях: межличностном, семейном, клановом, сословном и т. д. В силу этого общество всегда может быть
9 См.: Бабаев М. М., Рахманова Е. Н. Права человека и криминологическая безопасность. М., 2003; Лунеев В. В. Эпоха глобализации и преступность. М., 2007; Бауман З. Индивидуализированное общество. М., 2005; Тофлер Э. Шок будущего. М., 2004.
10 См.: Петрова Г. О. Уголовно-правовое
регулирование и его средства: норма и правоотношение: автореф. дис.... д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 2003. С. 36.
рассматриваемо как некоторая совокупность социальных групп, а человек — как член одной или нескольких (иногда многих) из них. Специфика же преступления как общественно опасного деяния состоит в том, что оно угрожает безопасности не отдельных социальных групп, а всего общества, в связи с чем борьба с ним требует активизации усилий общества как целого и выражает его согласованную позицию относительно ценности нарушаемого преступлением блага. Такой целостности общество достигает только и исключительно в государстве. Кроме того, государство обладает необходимым для обеспечения порядка аппаратом принуждения, что изначально повышало его шансы подчинить себе функцию обеспечения безопасности и делало ее реализацию более эффективной. Таким образом, именно государство (а не общество, его группы или частные лица) противостоит лицу, нарушающему коллективно значимые запреты. Это исторически свершившийся, закономерный и оправдывающий себя факт.
Как только государство приобретает статус субъекта, ответственного за безопасность, оно официально санкционирует (подкрепляет собственной силой) существующие или создает новые, отвечающие потребностям времени запреты. Это находит выражение в трансформации общественно опасных деяний в преступления, наделении их важным признаком уголовной противоправности, а также в монополизации государством «права мести», превращении мести в уголовное наказание со всеми его современными атрибутами. Это важнейший этап в правовой эволюции, но это не дает оснований полностью согласиться с мнением, что именно преступление и наказание являются предметом уголовного права11.
11 См.: Уголовное право России: учебник: в 2 т. Т. 1. Общая часть / отв. ред. А. Н. Игнатов, Ю. А. Красиков. М., 1998. С. 3.
Преступление и наказание, на наш взгляд, справедливо рассматривать в качестве установленных государством юридических форм таких явлений, как опасное деяние и кара за него. Сами по себе эти явления существовали и в догосударственную эпоху. Однако с появлением государства и права они трансформируются, приобретают некоторые специфические характеристики. Для выделения преступления и наказания из общего массива деяний и кар требуются особые понятия и механизм, в качестве которого и выступает уголовное право. Безусловно, обособляя, уточняя и детализируя понятия преступления и наказания, государство делает более цивилизованными отношения в обществе, привносит в них начала порядка и организации. Однако это выступает лишь средством решения государством поставленных перед ним задач обеспечения безопасности. Если признавать преступление и наказание предметом уголовного права, то оно «замкнется» на себе: уголовное законодательство будет заниматься совершенствованием приемов и техники описания преступления и наказания в качестве самоцели.
Такое понимание допустимо лишь в рамках узкого нормативизма. Право же «не является самодостаточным феноменом, замкнутой системой, функционирующей по собственным законам. Его назначение проявляется в той роли, которую оно играет в социуме»12. Сугубо нормативи-стское понимание уголовного права и его предмета грозит отвлеченностью рассуждений о преступлении и наказании от актуальных потребностей общества, может увести в сторону при понимании социальных задач уголовного права, способно привести к интерпретации преступления и наказания исключительно как
12 См.: Честнов И. Л. Принцип диалога в современной теории права (проблемы пра-вопонимания): автореф. дис.... д-ра юрид. наук. СПб., 2002. С. 7.
проявления государственной воли, в силу чего высока вероятность конструирования социально необусловленных запретов и отрыва уголовного права от истинных потребностей общества.
Право, как и любой иной социальный регулятор, создавалось не для того, чтобы обслуживать свои собственные потребности, а для того, чтобы привнести в общественную жизнь порядок, основанный на справедливости и безопасности. Общество делегировало государству обязанность обеспечивать безопасность и в качестве допустимого средства предоставило возможность ограничивать права и свободы нарушителей порядка уголовным законом. Здесь принципиально важно, что обеспечение безопасности — это обязанность государства, а ограничение прав — всего лишь возможность. Не случайно наука XIX столетия уделяла пристальное внимание обоснованию права государства на наказание преступника. Это право, проистекая из стремления человека к безопасности, самым естественным образом ограничено иными правами человека и в определенной мере подчинено им.
Предоставляя государству право ограничения собственных свобод, человек не отказывается от них вовсе. Свободы и права человека остаются мощным фактором, определяющим основания и содержание правоограничительной деятельности государства. И связи с этим между пониманием права как свободы и уголовным правом как правом ограничения свободы нет противоречий. А. В. Наумов справедливо указывает, что, хотя уголовно-правовые запреты направлены на ограничение свободы преступника и сама идея свободы как бы исчезает из уголовного права, превращая последнее в право ограничения свободы, право несвободы, указанные препятствия для приложения гегелевской идеи права как всеобщей меры свободы являются не толь-
ко преодолимыми, но и в известной степени мнимыми13.
Подход к уголовному праву с позиций понимания права как свободы дает возможность уточнить два важных аспекта. Во-первых, устанавливая те или иные запреты в уголовном законодательстве, государство устанавливает границы свободы человека. Это тонкий и крайне опасный инструмент. Если установленные в уголовном законе границы человеческой свободы соответствуют естественным правам человека и не стесняют их, то сам уголовный закон вполне соответствует праву как мерилу свободы. В противном случае закон превращается в институт подавления человека и жесткого администрирования, утрачивая свойства правового. При любом варианте конструирования и использования уголовного закона он в соответствии с правом или в противоречии с ним воздействует на поведение человека и его отношения с другими людьми.
Данное обстоятельство позволило специалистам особым образом конструировать предмет уголовного права. Так, в представлении И. Н. Алексеева предметом уголовного права является поведение людей в общест-ве14. На первый взгляд позиция вполне логичная. Однако поведение человека столь разнообразный феномен, что уголовное право просто не в состоянии его полностью контролировать и регулировать. Предложенный подход, с одной стороны, чрезмерно расширяет социальные притязания уголовного права, включая в его предмет все поведение челове-
13 См.: Наумов А. В. Российское уголовное право. Курс лекций. Т. 1. Общая часть. 4-е изд. М., 2007. С. 19; Он же. О гегелевской идее права применительно к уголовному праву // Государство и право. 1993. № 4. С. 19—28.
14 См.: Алексеев И. Н. Предмет уголовного права и его связь с условным осуждени-
ем // Предмет уголовного права и его роль в формировании уголовного законодательства Российской Федерации: материалы науч.-практ. конф. Саратов, 2002. С. 29.
ка15, а с другой стороны, неоправданно ограничивает средства регулирования поведения человека только уголовным законом. Как только уголовное право превращается в средство регулирования поведения человека, оно одновременно начинает вторгаться в области, не связанные с обеспечением личной и коллективной безопасности (например, устанавливать запреты на частнопредпринимательскую деятельность, нестандартные добровольные сексуальные отношения и т. д.). А это означает забвение идеи свободы в праве, превращение уголовного права из средства поддержания свободы в средство ее ограничения и в итоге лишает уголовное право его собственной сущности.
Во-вторых, в обеспечения безопасности и урегулирования уголовно-правового конфликта свобода государства не безгранична. Следуя известному принципу, согласно которому свобода одного субъекта простирается до границ свободы другого субъекта, можно утверждать, что свобода государства в рассматриваемой сфере ограничена свободой человека. Это налагает на государство важнейшую обязанность сообразовывать свои действия по обеспечению безопасности средствами уголовного права с правами человека; причем как при конструировании диспозиции уголовно-правовой нормы, описывая то или иное деяние как недопустимое, так и при конструировании ее санкции, определяя меры воздействия на преступника.
Наличие у государства этих ограничений и признание прав и свобод человека в качестве их критерия заставляет переосмыслить суждения ученых, рассматривавших уголов-
15 В. Н. Кудрявцев делал важную оговорку относительно того, что право регулирует не все, не любое поведение людей, а только некоторые (определенные) виды поведения, имеющие важное общественное значение (см.: Кудрявцев В. Н. Закон. Поступок. Ответственность. М., 1996. С. 142).
но-правовые отношения исключительно как властеотношения. Так, Я. М. Брайнин полагал, что «совершение лицом преступления ведет к возникновению особого рода отношения — властеотношения, которое выражается в одностороннем осуществлении своих прав и обязанностей органами карательной власти по раскрытию преступления и обнаружению виновных»16. Признание односторонности уголовно-правовых отношений является, скорее всего, следствием преувеличения роли государства в регулировании общественных отношений и проявлением позиции, связывающей право только и исключительно с нормо-творческой деятельностью государства. Корректировка этой позиции, в том числе за счет необходимости ограничения государства правом (не важно, создаваемым им самим или естественным), приводит к неизбежному признанию уголовно-правовых отношений традиционными правовыми отношениями в той части, которая признает наличие двусторонних прав и обязанностей у их субъ-ектов17.
Уголовно-правовая норма не так явно как любая другая, но все же достаточно четко определяет эти права и обязанности. Однако наука, даже признавая взаимный характер уголовно-правовых отношений, к сожалению, ограничивает свое внимание только проблемой прав и обязанностей лица, совершившего преступление. Это приводит исследователей к различным, порой неожиданным трактовкам предмета уголовного права. Так, в понимании Б. Т. Раз-гильдиева предмет уголовного пра-
16Брайнин Я. М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. М., 1963. С. 92.
17 Позднее Я. М. Брайнин признал уголовное правоотношение правоотношением в собственном смысле, где субъекты связаны именно взаимными правами и обязанно-
стями (см.: Брайнин Я. М. Уголовный закон и его применение. М., 1967. С. 35-39).
ва — это человек, посредством воздействия на которого уголовное право как отрасль удерживает его от совершения преступления18.
На наш взгляд, такая интерпретация предмета уголовного права хотя и укладывается в русло понимания уголовного права как меры свободы, допустимой при обеспечении коллективной безопасности, но все же является ограниченной, поскольку не учитывает отмеченной выше двусторонней связи лица, совершившего преступление, и государства. Личность и государство — в правовом смысле равновеликие субъекты. А потому вряд ли есть основания считать, что уголовное право воздействует только на человека и никак не воздействует на само государство.
Взаимная связанность государства и человека правами и обязательствами — ключевая характеристика права вообще и уголовного права в частности. Она предполагает наличие между субъектами социального взаимодействия определенных отношений, отражает саму суть этих отношений. Причем следует различать отношения, в силу которых государство обязанно обеспечивать безопасность и получило право на наказание нарушителей порядка, и отношения, которые возникают в связи с реализацией принадлежащего государству права наказания. Следует различать, материально организованные отношения, существующие независимо от правового регулирования, подчиненные внутреннему механизму «неформального» регулирования, и формально организованные, т. е. впервые возникающие в форме правоотношений, не существовавшие ранее в качестве отношений жизненного мира. Эти формально организованные отношения
18 Разгильдиев Б. Т. Предмет уголовного права // Предмет уголовного права и его роль в формировании уголовного законодательства Российской Федерации: материалы науч.-практ. конф. Саратов, 2002. С. 23.
являются результатом применения в различных сферах общественной жизни права как средства социального управления. Они же, по нашему мнению, и составляют предмет уголовно-правового регулирования. Именно отношения, возникающие на основе уголовно-правовых норм между государством и лицом, причинившим вред, образуют, если так можно выразиться, «живое» уголовное право, уголовное право в действии, «в реальном бытии» (выражение Н. С. Таганцева). Поэтому верно отмечает Н. Ф. Кузнецова, что уголовное право включает в себя уголовное законодательство, а также уголовно-правовые отношения19.
Социологическая интерпретация права, которая господствовала в отечественной юриспруденции XX в., и сегодня не теряет своего значения и эвристических возможностей. Право возникло из потребностей в упорядочении общественных отношений и в своем сущностном, концентрированном выражении заключается в определенном порядке этих отношений. Параметры этого порядка определяются естественными правами и свободами человека, закрепляются в официально признаваемых государством нормах, выражаются в соответствующих источниках и поддерживаются принудительной силой государства. Именно права человека (а мы признаем универсальный характер этой категории, не ограничивая возможность ее приложения исключительно к западноевропейской культуре) придают праву ценностный смысл. Сказанное не позволяет согласиться с утверждением, будто «право имеет трансцендентные, метафизические, духовные основания, не связанные непосредственно с культурой и цивилизацией человеческих сообществ»20. По крайней
19 См.: Курс уголовного права: в 5 т. Т. 1. Общая часть: учебник / под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 2.
20Сорокин В. Д. Указ. соч. С. 70.
мере, истории человеческих сообществ неизвестно право, не связанное с их культурой и цивилизацион-ными основами.
Соответствие права идее прав человека и ментальным представлениям общества о должном порядке вещей обеспечивает ему важное качество справедливости. Как пишет А. И. Гусейнов, «осуществление правовых принципов равенства и свободы равно по смыслу третьему началу — справедливости. Равенство, свобода и справедливость образуют как бы три вершины треугольника, лежащего в основании права, и ни одну из них нельзя ущемить без ущерба для двух других»21. Право и есть то, что справедливо. Уголовное право — справедливый порядок вещей, который должен быть установлен в связи с совершением преступления.
Понятие справедливости весьма сложно для понимания и объяснения. Ю. Е. Пудовочкин правильно указывает, что «следует различать социальную справедливость как некий идеал, к которому общество вечно стремится и никогда не достигнет, с одной стороны, и справедливость как некий существующий в каждый конкретный исторический момент порядок вещей, определяемый соотношением общественных сил и находящий выражение в существующих социальных и правовых нормах». Уголовное право в силу своей специфики не обсуждает вопросов о том, насколько действительно (объективно, в идеале) справедлив тот порядок вещей, который оно стремится защитить. В процессе действия уголовного права «обществу и его гражданам демонстрируется, что деформированная преступлениями система ценностей и отношений восстановлена, тем самым в общественном сознании формируется уверенность в защищенно-
21 Гусейнов А. И. Право как феномен культуры: автореф. дис.... д-ра юрид. наук. М.,
2007. С. 26.
сти жизни граждан и возможности прогнозировать свое будущее»22. Для уголовного права гораздо важнее самому быть справедливым. Справедливость уголовного права проявляется, во-первых, в самом факте его существования (справедливо, чтобы порядок поддерживался силой государственного принуждения), а во-вторых, в справедливом содержании тех отношений, которые возникают между государством и лицом, совершившим преступление (отношений «внутри» уголовного права, уголовно-правовых отношений).
Потребность в урегулировании этих отношений стала ощутимой одновременно с появлением у государства права наказания преступников, поскольку, предоставив такое право государству, общество (человек) требовало для себя определенных гарантий теперь уже от возможных злоупотреблений им со стороны самого государства. Уголовное право «возникло в качестве ответа на потребности как населения в безопасности, предсказуемости, повышении — в возможных пределах — комфортности социальной жизни, хотя бы минимальной, так и власти, стремящейся к легитимации необходимого ей насилия»23.
Возникающие в связи с совершением преступления отношения объективно не могут существовать вне рамок правовой регламентации и с этих позиций вполне соответствуют общетеоретическому пониманию предмета правового регулирования как «разнообразных общественных отношений, которые объективно, по своей природе могут «поддаваться» нормативно-организационному воздействию и в данных социально-политических условиях требуют такого воздействия, осуществляемого
22 Мицкевич А. Ф. Уголовное наказание: понятие, цели и механизмы действия. СПб., 2005. С. 127.
23Жалинский А. Э. Уголовное право в ожидании перемен: теоретико-инструментальный анализ. 2-е изд., М., 2009. С. 10.
при помощи юридических норм, всех иных юридических средств, образующих механизм правового регу-лирования»24.
Социологическая интерпретация права в данном случае не противоречит и иным современным трактовкам права, в частности коммуникативному подходу25. Более того, именно социологический подход может стать основой для «примирения» различных интерпретаций права. Как замечает Г. Берман, «если определить право как деятельность, как процесс законотворчества, судебного рассмотрения, правоприменения и других форм придания правового порядка общественным отношениям через официальные и неофициальные модели поведения, то его политический, моральный и исторический аспекты могут быть сведены воедино»26.
Подводя итог, можно констатировать следующее. В современной ситуации ограничение методологических подходов к исследованию права каким-либо одним из существующих не способно привести к его полноценному пониманию. Только обсуждение проблемы с разных точек зрения, направленное не на противопоставление, а на совмещение, интеграцию результатов, и открытость ко всем возможным последующим критическим оценкам и переосмыслению могут содействовать приближению к раскрытию сущности права одновременно как социального, духовного, нормативного, властного феномена.
Применительно к анализу предмета уголовного права сочетание раз-
24 Алексеев С. С. Общая теория права: учебник. 2-е изд., М., 2009. С. 213.
25 См.: Поляков А. В. Общая теория права: проблемы интерпретации в контексте коммуникативного подхода. Курс лекций. СПб., 2004. С. 296—297.
26Берман Г. Дж. Интегрированная юриспруденция // Берман Г. Дж. Вера и закон: примирение права и религии. М., 1999. С. 342.
личных типов понимания права позволяет: через призму происхождения права уточнить его социальное назначение в качестве регулятора общественных отношений; выяснить соотношение естественного права на безопасность с уголовным правом и роль естественных прав и свобод в конструировании и применении уголовно-правовых норм; обособить регулируемые уголовным правом отношения от иных отношений, возникающих в связи с необходимостью обеспечения безопасности; определить надлежащий круг субъектов уголовно-правовых отношений, характер и содержание связи между ними; уточнить роль и значение уголовного закона в создании идеальной модели уголовно-правовых отношений и ее трансляции в общество; соотнести содержание уголовно-правовых отношений с идеалами равенства и справедливости.
Кроме того, определение предмета уголовного права через призму различных типов правопонимания позволяет прийти к выводу, что на роль предмета не могут претендовать такие обозначенные наукой явления как человек, поведение человека, преступление. Исходя из особенностей генезиса уголовного права и его роли в жизни общества, учитывая аксиологический и деятельностный подходы к праву, предметом уголовного права могут выступать лишь определенные общественные отношения, возникающие в связи с совершением преступления, которые уголовное право организует и упорядочивает, отношения, которые гарантируют человеку право на свободу, безопасность и справедливость.
Библиографический список
Алексеев С. С. Общая теория права: в 2 т. Т. I. М., 1981.
Алексеев С. С. Общая теория права: учебник. 2-е изд., М., 2009.
Алексеев И. Н. Предмет уголовного права и его связь с условным осуждением // Предмет уголовного права и его роль в формировании уголовного законодательства Россий-
ской Федерации: материалы науч.-практ. конф. Саратов, 2002.
Берман Г. Дж. Интегрированная юриспруденция // Берман Г. Дж. Вера и закон: примирение права и религии. М., 1999.
Брайнин Я. М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. М., 1963.
Гусейнов А. И. Право как феномен культуры: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2007.
Жалинский А. Э. Уголовное право в ожидании перемен: теоретико-инструментальный анализ. 2-е изд., М., 2009.
Кулыгин В. В. Этнокультура уголовного права. М., 2002.
Курс уголовного права: в 5 т. Т. 1. Общая часть: учебник / под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. М., 2002.
Лазарев В. В. Инструментальный подход к праву // Государство и право. 2003. № 1.
Лейст О. Э. Три концепции права // Советское государство и право. 1991. № 12.
Мальцев В. В. Введение в уголовное право. Волгоград, 2000.
Мицкевич А. Ф. Уголовное наказание: понятие, цели и механизмы действия. СПб., 2005.
Наумов А. В. О гегелевской идее права применительно к уголовному праву // Государство и право. 1993. № 4.
Наумов А. В. Российское уголовное право. Курс лекций. Т. 1. Общая часть. 4-е изд., М., 2007.
Панченко П. Н. Уголовный закон как система и как системообразующий фактор права // Системность в уголовном праве: материалы II Российского Конгресса уголовного права. М., 2007.
Петрова Г. О. Уголовно-правовое регулирование и его средства: норма и правоотношение: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 2003.
Пудовочкин Ю. Е. Уголовный кодекс Российской Федерации и технологии восстановительного правосудия // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2007. № 1/2.
Разгильдиев Б. Т. Предмет уголовного права // Предмет уголовного права и его роль в формировании уголовного законодательства Российской Федерации: материалы научн.-практ. конф. Саратов, 2002.
Сорокин В. Д. Понятие и сущность права в духовной культуре России. М., 2007.
Честнов И. Л. Принцип диалога в современной теории права (проблемы правопо-нимания): автореф. дис. ... д-ра юрид. наук СПб., 2002.
