CC BY
23
теристика: дис. ... канд. юрид. наук. СПб.,
1999.
9. Досюкова Т.В. // Вопросы квалификации и расследования преступлений в сфере экономики. Саратов, 1999. С. 29.
10. Загорьян С.Г. Преступное сообщество: уголовно-правовая и криминологическая характеристика: автореф. дис. ... канд. юрид. наук.
СПб., 1999. С. 7.
11. Гришко Е.А. Организация преступного сообщества (преступной организации): уголовноправовой и криминологический аспекты: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2000. С. 148.
12. Тройнов С.П. Уголовно-правовые и криминологические проблемы организации преступного сообщества (преступной организации): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Махачкала,
2004. С. 12.
13. Долгова А.И. Преступность, ее организованность и криминальное общество. М., 2003. С. 304.
14. Номоконов В.А. // Преступность и коррупция: 21. современные российские реалии: сб. науч. тр. /
под ред. Н.А. Лопашенко. Саратов, 2003. С. 44.
15. Волженкин Б.В. // Гос-во и право. 1996. № 5. 22. С. 74.
16. Водько Н.П. Уголовно-правовая борьба с организованной преступностью: науч.-практ. пособие. М., 2000. С. 24-25.
17. Тройнов С.П.Уголовно-правовые и криминологические проблемы организации преступного сообщества (преступной организации): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Махачкала, 2004. С. 7.
18. Побегайло Э.Ф. // Преступность и уголовное законодательство: реалии, тенденции, взаимовлияние: сб. науч. тр. / под ред. Н.А. Лопашенко. Саратов, 2004. С. 102.
19. Балеев С.А.Ответственность за организационную преступную деятельность по российскому уголовному праву: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2000. С. 12.
20. Зайнутдинова А.Р. Ответственность за организованные формы соучастия в преступлении по российскому уголовному праву: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2001. С. 12. Покаместов А.В. Ответственность за организацию преступной деятельности: моногр. / под науч. ред. В.П. Ревина. М., 2002. С. 17-19, 113. Агапов П.В. // СЮИ МВД России. 2005. С. 27.
Поступила в редакцию 25.06.2006 г.
ПРЕДЛОЖЕНИЯ ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ МИНИСТЕРСТВА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ ПО СОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОБ ОБЩЕСТВЕННЫХ
ОРГАНИЗАЦИЯХ В 1908-1910 гг.
А.А. Поздняков
Pozdnyakov A.A. Suggestions of the Police Department of the Ministry of Home Affairs for the improvement of legislation about public associations in the period of 1908-1910. Introducing the state influence into the private initiative by the enforcement of administrative and police supervision, police considered it as a possibility for inserting the development of public self-activity into the legal sphere, making it a predictable and controlled process.
«Временные правила об обществах и союзах» 4 марта 1906 г. оценивались полицией негативно. Подготовленные в самый разгар событий первой русской революции, они рассматривались как попытка правительства сбить революционное напряжение в обществе путем введения общественного движения в легальное русло, причем попытка безуспешная.
Спустя три года после издания Временных правил 4 марта 1906 г. начальник Петербургского охранного отделения А.В. Герасимов подчеркивал, что «новый закон о союзах и
обществах как будто шел навстречу вожделениям революционеров, так как для разрешения открытия новых обществ и утверждения их уставов требовалось лишь выполнение крайне несложных и, можно сказать, пустых формальностей» [1].
В том же ключе оценивал Правила 4 марта чиновник особых поручений министра внутренних дел, прикомандированный к Департаменту полиции для сбора материалов о состоянии профессиональных и просветительских организаций в России, М.И. Блажчук. В записке «О профессиональном движении в
империи» он утверждал, что закон 4 марта 1906 г. «вовсе не предоставил правительственной власти надлежащих средств к прекращению производившегося революционизирования масс», а, напротив, «создал лишь новые удобства для действия революционеров», воспользовавшихся всеми преимуществами легальной работы, которых подпольная деятельность не давала. Характеризуя воздействие Временных правил на рабочее движение (около 15 % зарегистрированных с момента их издания профессиональных обществ было закрыто за неблагонадежность, имелись факты доминирования революционеров в действующих организациях и др.), Блажчук признавал необходимым принятие властью «серьезных и неотложных мер» для устранения возникшей опасности [2].
К числу главных недостатков «Временных правил» чиновник Министерства внутренних дел причислял: 1) закон не оговаривал района действий обществ, что было на руку революционерам, давая им возможность путем создания отделений обществ распространять свою деятельность на всю страну; 2) открытие отделений обществ происходило «помимо воли правительственной власти», которая не всегда была в курсе о созданных в ее районе отделениях; 3) должностные лица обществ не утверждались властями, а списки членов их правлений представлялись губернатору лишь для сведения, вследствие чего управление делами во многих обществах всецело перешло в руки революционеров; 4) обществам было дано «недопустимо широкое право» самим определять свои права и обязанности, что обусловило полный разнобой в деятельности местных по делам об обществах присутствий, лишенных по закону права входить в рассмотрение уставов по существу, т. е. с точки зрения их целесообразности; 5) общества почти не зависели от администрации, а только от присутствий и Сената, которые не справлялись с делом, в результате чего «губернатор являлся немым зрителем совершающегося на его глазах объединения и революционизирования масс»; 6) в общества, не без ущерба для общегосударственных интересов, допускались учащиеся, несовершеннолетние, служащие; 7) закон, не определяя числа членов обществ, позволял революционерам, подговорив два-три «случайно подысканных и подученных»
человека, основывать их там, где в них не было потребности, и т. д. - всего 11 пунктов. М.И. Блажчук рассуждал даже по поводу того, «не следует ли, отменив закон 4 марта 1906 г., совершенно упразднить легальное положение профессиональных обществ в России» [2, л. 404-405об.].
Критическое отношение полицейских чиновников к действующему законодательству об общественных организациях объясняет готовность, с которой они откликнулись на предложение об участии в работе Особого междуведомственного совещания по пересмотру Правил об обществах и союзах и выработки постоянно действующего закона, образованного в 1908 г. при Департаменте общих дел Министерства внутренних дел под председательством А.Д. Арбузова. От Департамента полиции в работе Совещания принимали участие вице-директор Департамента Н.П. Харламов и чиновник особых поручений министра внутренних дел М.И. Блажчук. Занимаясь на протяжении ряда лет сбором сведений о просветительских обществах и профессиональном движении, Блажчук считался в ведомстве П.А. Столыпина ведущим специалистом по вопросам общественного движения. Подготовленные им материалы - записку о профессиональном движении и проект закона об обществах - Столыпин направил известному в прошлом народовольцу, редактору монархически настроенных «Московских ведомостей» Л.А. Тихомирову,
консультировавшему его по проблемам рабочего движения.
В записке о недостатках Правил 4 марта и возможностях их улучшения Л.А. Тихомиров характеризовал подход Блажчука к вопросам общественного движения как полицейский. «Коренной недостаток его (проекта закона об обществах М. И. Блажчука. -А. П.), - писал Тихомиров, - состоит в том, что он предлагает закон об общественных нуждах, руководствуясь только полицейскими соображениями», в силу чего подготовленный им проект «невозможно провести ни через Государственную думу, ни через Государственный совет» [3].
Владея информацией о случаях уклонения легальных обществ в революционную пропаганду и агитацию, представители полиции в совещании А. Д. Арбузова стремились пересмотреть Временные правила об
обществах и союзах, исходя из интересов полицейской службы. Предложенные ими замечания сводились к ужесточению действующего законодательства в плане наделения власти более широкими и действенными возможностями наблюдения за общественной самодеятельностью. В этом духе были составлены замечания на проект закона Н.П. Харламова и М.И. Блажчука.
Так, вице-директор Департамента полиции Н.П. Харламов предлагал включить в проект закона указание о предоставлении губернаторам и градоначальникам права производить ревизию делопроизводства общественных организаций. По мнению полицейского чиновника, это имело существенное значение при возбуждении властями вопроса о закрытии обществ на этапе, когда их действия не приняли еще явно угрожающий общественному порядку и спокойствию характер, для чего требовался достаточный фактический материал об их «вредной» деятельности. Агентурные данные, на которых до сих пор основывались выводы о неблагонадежности общественных организаций, не признавались достаточными для возбуждения дел об их закрытии [4].
Второе предложение Н.П. Харламова касалось просветительских обществ. Проводя мысль об особом значении просветительских обществ, которые, «имея в руках своих такое значительное оружие, как устройство народных лекций и библиотек, издание и распространение печатных произведений. подготовляют революцию в умах», Харламов с огорчением констатировал, что в России «столь серьезное дело, как просвещение народных масс. предоставлено улице. когда всякий, даже лишенный прав состояния за принадлежность к какой-нибудь революционной организации, может стать во главе того или другого просветительного общества и правительственная власть не только не вправе ему это воспрепятствовать, но по силе действующего закона. обязана допустить его к избранной им деятельности, буде он о таковом своем намерении подаст соответственное заявление» [4, л. 26об.-28об.].
Основываясь на фактах противоправительственной деятельности просветительских обществ, Н.П. Харламов высказал пожелание об изъятии их, по примеру профессиональных и политических обществ, из
проектируемого закона и подчинении особым правилам с установлением концессионного порядка их образования властью министра внутренних дел. Если бы такая мера показалась участникам Совещания чрезмерно суровой, он предлагал, по крайней мере, обязать просветительские организации иметь уставы, не соединяться в союзы и предоставить министру внутренних дел право закрывать их по своему усмотрению [4, л. 28об.].
Предложение Харламова о централизации контроля над просветительскими обществами было вызвано распространенным в полицейской среде убеждением, что Министерство внутренних дел более информировано о причинах образования и распространения обществ, чем местные по делам об обществах присутствия и Сенат, которые плохо справляются со своими обязанностями по регулированию развития общественной самодеятельности. К выводу о необходимости сосредоточения надзора за обществами в МВД, с освобождением от этой обязанности Сената и упразднением присутствий, пришел в своей записке о профессиональном движении и М.И. Блажчук [2, л. 405].
Сменивший Харламова в заседаниях Особого совещания Блажчук настаивал на распространении предложенных своим предшественником ограничений в отношении просветительских организаций и на авиаторские общества, сосредоточив рассмотрение их уставов в Главном по делам об обществах присутствии при Министерстве внутренних дел. «Несомненно, - утверждал он, - что обе эти категории обществ по той опасности, которою они могут угрожать Государству, представляются особо важными, а потому требующими и особо бдительного надзора. Путем открытия громадного количества просветительных обществ народное образование стремительно стало переходить в руки неблагонадежных элементов. Авиаторское искусство, будучи предоставлено такому же свободному развитию и очутившись в руках тех же элементов, может стать в недалеком будущем орудием истребления крепостей, Императорских резиденций и т. п. Таким образом, уже одна важность просветительных и авиаторских обществ, нисколько не уступающая в этом отношении обществам политическим, требует, казалось бы,
применения к ним таких же серьезных мер предосторожности» [5, 6].
Особого внимания заслуживали, по мнению М.И. Блажчука, и профессиональные общества, в наибольшей степени подверженные революционной пропаганде. «Безусловно опасным с политической точки зрения» виделось ему предоставление им права иметь отделения. Представители Департамента полиции в совещании высказывались также против наделения профессиональных обществ правом выдавать пособия своим членам во время стачек, что предусматривалось в проекте постоянного закона об обществах: «Вряд ли имеется надобность наталкивать рабочих самим законом на неизбежность устройства стачек. И вряд ли стачки даже в предприятиях, не имеющих общественного или государственного значения, настолько желательны, что участников таковых необходимо субсидировать. Их можно не преследовать, но, казалось бы, не надо поощрять»
[7, 8].
На обсуждение Особого совещания М. И. Блажчуком был поставлен вопрос о запрещении обществ военизированного типа, преследовавших цели самообороны, овладения боевым оружием либо имеющих характер военной организации. Если бы Совещание не признало возможным пойти на такие радикальные меры, как полный их запрет, Блажчук предлагал ограничиться изъятием указанных обществ, «могущих при наступлении смуты явиться готовыми, враждебными правительству кадрами» из сферы действия закона с регистрацией их в Главном по делам об обществах присутствии [9].
Ряд ограничений, который полиция рассчитывала внести в закон об обществах и союзах, касался руководящего состава общественных организаций. Так, с целью недопущения в него лиц в политическом отношении неблагонадежных Н.П. Харламов предлагал установить к кандидатам в члены правлений обществ определенные требования. Планировалось ввести ограничения для следующих категорий населения: а) лиц моложе 25 лет; б) подвергавшихся суду за преступные деяния, влекущие за собой лишение или ограничение прав состояния либо исключение со службы, а также за кражу, мошенничество, присвоение, укрывательство похищенного, покупку и принятие в заклад
заведомо краденного или полученного через обман имущества и ростовщичество, если они не были оправданы судебными приговорами; в) состоящих под судом или следствием по обвинению в преступных деяниях, означенных в предыдущем пункте; г) лишенных духовного сана за пороки или же исключенных из среды обществ и дворянских собраний по приговорам тех сословий, к которым они принадлежат; д) состоящих под гласным надзором полиции; е) подвергавшихся взысканиям или привлеченных в качестве обвиняемых по 124 статье Уголовного уложения 1903 г., каравшей за участие в «заведомо воспрещенных обществах» и др. [10].
Признавая справедливым введение указанных требований в закон, Харламов считал, что «вряд ли возможно не делать никаких ограничений по этому вопросу и соглашаться на то, чтобы даже убийцы или воры заседали в правлениях обществ или были делопроизводителями таковых» [11]. Идея Харламова о необходимости «фильтрации» руководящего состава обществ была использована в законопроекте М.И. Блажчука, в котором в качестве обязательного условия регистрации обществ значилось представление учредителями полицейского свидетельства о несудимости и непривлекаемости по делам политического характера [12].
Включение подобного требования в закон об обществах и союзах получило критическую оценку Л.А. Тихомирова, полагавшего, что «такое ограничение было бы равносильно запрещению, быть может, не одной сотне тысяч лиц быть членами обществ». По мнению видного идеолога монархизма, достаточно было только привлечь (а не осудить) любого человека по политическому обвинению, чтобы лишить его права быть членом общества [3, с. 220-221].
Что касается ограничений членского состава обществ, то М.И. Блажчук предлагал внести в законопроект пункт о запрете учреждения обществ и участия в них учащихся высшей школы [7, л. 21; 2, л. 405]. Соглашаясь с мнением своего чиновника, Департамент полиции ссылался в этом вопросе на позицию Государственного совета о нежелательности допущения в общества учеников начальной и средней школы, высказанную в период составления Временных правил [13].
Существенные ограничения в пользовании правом свободы союзов планировались Департаментом полиции по отношению к иностранцам и инородцам. Учреждаемые иностранцами общества он предлагал исключить из сферы действия разрабатываемого закона, запретив при этом иностранным гражданам участвовать в политических и просветительских обществах [7, л. 21]. Вынашивал Департамент полиции и планы запрещения учреждения обществ инородцами. Как недвусмысленно указывал на этот счет вице-директор Департамента С.П. Белецкий, «в большинстве случаев каждое инородческое общество, не исключая благотворительных и обществ взаимопомощи, несомненно, конечной целью имеет укрепление узко национальной обособленности» [5, л. 236; 8, л. 14].
Охранительными побуждениями был продиктован высказанный чиновниками Департамента полиции протест по поводу предложения Особого совещания о включении в состав местных по делам об обществах присутствий на правах членов председателей окружных судов и ограничении в них роли представителей прокуратуры. Указывая на развитие либерального образа мыслей в судейской среде, во многом объяснявшее недостаточную «боевитость», проявленную судебными учреждениями в годы Первой русской революции, полицейские чиновники стали активными критиками замены в составе присутствий верных режиму лиц прокурорского надзора на «мягкотелых» представителей судебной магистратуры. Свое желание видеть представителем судебной власти в местных по делам об обществах присутствиях прокурора они обосновывали также его большей осведомленностью в «фактической стороне» возникавших в них вопросов, которая, на их взгляд, являлась более важной, чем юридическая сторона, представлявшаяся ввиду несложности закона 4 марта 1906 г. «весьма простой» [4, л. 29].
Откровенное высказывание на этот счет принадлежало М.И. Блажчуку, утверждавшему, что «усиление значения магистратуры» и «умаление более надежной и вместе с тем более осведомленной власти прокурора, несомненно, поведет к ослаблению репрессивной деятельности Присутствий по отношению к обществам» [5, л 236об.-237]. И уже совершенно недвусмысленным видится ком-
ментарий позиции Департамента полиции, данный Н.П. Харламовым и предназначавшийся для «внутреннего пользования»: «Прокурор, при настоящем положении этой должности, является более административным чином, чем судебным. Наблюдая за полицейскими дознаниями и находясь в постоянном тесном общении с чинами жандармской и общей полиции, он, несомненно, более в курсе полицейской стороны вопроса, чем Председатель суда» [11, л. 232об.].
Энергичный протест Департамента полиции вызвало также планируемое Особым совещанием включение в состав Главного по делам об обществах присутствия представителей общественного и сословного самоуправления С.-Петербурга - городского головы, председателя губернской земской управы, губернского предводителя дворянства, гласного городской думы. Допущение к участию в присутствиях деятелей самоуправления являлось, по мнению полиции, опасным прецедентом, который лишь «парализует деятельность административной власти» и «ничего, кроме вреда, не принесет». «Первым результатом такого закона явилась бы регистрация обществ при содействии небезызвестного Фальборка»,1 - утверждали чиновники Департамента [15; 8, л. 142об.;
5, л. 238об.].
Полицейско-охранительными побуждениями были продиктованы также предложения Департамента полиции об увеличении сроков открытия общественных организаций. Основываясь на имевшемся у полиции опыте участия в утверждении уставов обществ, вице-директор Департамента Н.П. Харламов признавал недостаточным предусмотренный Временными правилами двухнедельный срок рассмотрения ходатайств об учреждении обществ и предлагал увеличить его «хотя бы до одного месяца». Мотивируя свое предложение, Харламов ссылался на «российские условия жизни» и «большое протяжение госу-
1 Фальборк Г.А. - гласный С.-Петербургской городской думы, один из лидеров Вольного Экономического общества, секретарь Петербургского комитета грамотности, основатель Лиги образования и Педагогической академии, член центрального бюро Союза союзов. По обвинению в политической неблагонадежности неоднократно высылался из Петербурга под гласный надзор полиции, замечен в связях с эсеровской и социал-демократической партиями. См. полицейское досье на Г.А. Фальборка [14].
дарства», при которых, по его мнению, «местная власть окажется не в состоянии собрать в такой короткий срок надлежащие справки, необходимые для разрешения возбуждаемых ходатайств об образовании обществ» [4, л. 29об.].
В то же время указанные специфические российские условия не мешали другому чиновнику МВД - М. И. Блажчуку - настаивать на сокращении установленного в проекте постоянного закона шестимесячного срока, в течение которого учредители должны были представить администрации данные о правлении организации, до 3 месяцев. Выступая с предложением об уменьшении указанного срока, Блажчук доказывал, что «настоящей статьей, искусственно поощряется образование фиктивных обществ» [5, л. 238об.-239].
Трудности, встречаемые полицией в осуществлении наблюдения за собраниями общественных организаций, в особенности непубличными, куда представители полиции не допускались, побудили М. И. Блажчука выступить с предложением приравнять обычные общие собрания обществ к собраниям публичным с распространением на них всех ограничений, применяемых к публичным собраниям, включая свободный доступ полиции на заседания. «Небезызвестно, -писал М. И. Блажчук, - что в общих собраниях членов обществ, куда полиция, в силу отдела II закона о собраниях, не имеет доступа, почти всегда принимают участие лица посторонние, в том числе даже нелегальные. Казалось бы, поэтому, что обществу, раз оно устраивает собрание исключительно из своих членов, нечего опасаться того обстоятельства, что полиция, будучи предуведомлена о месте и времени собрания, установит лишь наружное наблюдение» [5, л. 240об.].
В охранительном духе были выдержаны и многие другие внесенные Департаментом полиции предложения на законопроект об обществах и союзах. Так, в проекте закона об обществах, составленного М.И. Блажчуком, предусматривалось установление обязательного минимума членов (30 человек), дающего право подачи заявления об образовании общества; подчинение общественных организаций и профсоюзов единому порядку учреждения и регистрации (ст. 1); отмена явочного порядка образования обществ и союзов (ст. 2); упразднение местных по делам об
обществах присутствий и передача дел по созданию и регистрации обществ местной администрации (ст. 4); получение разрешения начальника полиции на созыв общих собраний (ст. 8); передача «высшего контроля над обществами» из ведения Сената в Министерство внутренних дел (ст. 15) [12, л. 429-431].
Принятие ст. 9 проекта Блажчука, ограничивавшей район действий обществ пределами отдельных городов, в которых они образовывались и где располагались их правления (вне городов, в местах нахождения фабрик, заводов и других промышленных заведений могли открываться лишь профессиональные общества), означало, по утверждению выступившего критиком данного законопроекта Л.А. Тихомирова, лишение права вступать в общества 9/10 населения России. Как о «неслыханном» ограничении прав общественных организаций отзывался Тихомиров о 10 статье законопроекта Блаж-чука, воспрещавшей обществам занятие культурно-просветительской работой - устройство библиотек, чтений, курсов, спектаклей, экскурсий, концертов. Оценивая законопроект М. А. Блажчука, Тихомиров усматривал коренной его недостаток в том, что последний вводит «чрезвычайные ограничения права основания обществ и функционирования их» [3, с. 220-221].
Показательно в то же время, что когда у Л. А. Тихомирова появилась возможность составить собственный законопроект о рабочих обществах, он повторил путь Блажчука. «С полной определенностью отвергнув полицейский подход к решению рабочего вопроса, признав одновременно социальную обусловленность, правомерность объединения рабочих в профессиональные союзы», он предложил, как отметил А.Я. Аврех, «еще более полицейский подход, чем у Блажчука, и отрицание даже самой идеи профессиональной организации рабочих», продемонстрировав «исключительный по наглядности пример той ситуации, которую народная мудрость выразила в поговорке: «Начал за здравие, а кончил за упокой». «Не требуется особого глубокомыслия, чтобы понять, -указывал Аврех, - что проект Тихомирова представлял собой одну из разновидностей чистейшего полицейского социализма, своеобразного государственного патернализма» [3, с. 221, 226].
Признавая справедливость данного утверждения, заметим, что характерный для политической полиции охранительный взгляд на свободу союзов объективно и не предполагал иного типа правовой регламентации общественной самодеятельности, чем тот, который содержался в предложениях на законопроект об обществах и союзах
Н.П. Харламова и М.И. Блажчука. Судя по высказанным ими предложениям, полицию устроил бы вариант установления над обществами государственного контроля, сходного с тем, который довлел над органами самоуправления. Озабоченные стремлением выставить надежный правовой заслон уклонению обществ в сторону революционной пропаганды, полицейские чиновники выступали за расширение прерогатив администрации в вопросах надзора за общественной самодеятельностью: предоставления ей права судить о целесообразности действий обществ и их законности, утверждать руководящий состав обществ и т. п.
Названный комплекс мер, по мнению полицейских чиновников, должен был способствовать созданию, «нормальных условий» для существования общественных организаций, при которых, «освободившись от посторонних влияний, они получили бы возможность правильно, без всякого ущерба для государства, развиваться и крепнуть» [2, л. 404]. В огосударствлении частной инициативы путем усиления административно-полицейской опеки полиция видела возможность ввести развитие общественной самодеятельности в законное русло, сделать его предсказуемым и контролируемым.
1. Краткая характеристика революционной деятельности просветительных обществ С.-Петербурга, представленная начальником Петербургского охранного отделения А.В. Герасимовым в Департамент полиции 31.03.1909 // ГАРФ. Ф.102.00. 1906. Д. 194.
Ч. 2. Л. 271-271об.
2. Записка о профессиональном движении в империи, составленная чиновником особых поручений при министре внутренних дел М.И. Блажчуком // РГИА. Ф.1284. Оп. 187.
1907. Д. 129(б). Л. 403-403об.
3. Аврех А.Я. Столыпин и III Дума. М., 1968. С. 220.
4. Выписка из журнала заседания Междуведомственного совещания по выработке закона об обществах и союзах от 30.12.1909 г. // ГАРФ. Ф. 102. 2 д-во. 1910. Д. 14. Ч. 1. Л. 26-26об.
5. Контр-возражения Департамента полиции на законопроект об обществах и союзах. Записка М.И. Блажчука 2.11.1910 г. // ГАРФ. Ф. 102. 4 д-во. 1908. Д. 239. Л. 237об.-238.
6. Справка по 6 Отделению Департамента общих дел по поводу замечаний, высказанных представителями Департамента полиции в Особом междуведомственном совещании по разработке закона об обществах и союзах (апрель 1910 г.) // ГАРФ. Ф.102. 2 д-во. 1910. Д. 14. Ч. 1. Л. 58об.
7. Замечания на проект закона об обществах и союзах М.И. Блажчука // ГАРФ. Ф. 102. 2 д-во. 1910. Д. 14. Ч. 1. Л. 21-22, 34-38, 40-41.
8. Контр-возражения Департамента полиции от 31.05.1911 г. ... Л. 144.
9. Предложения М.И. Блажчука по поводу закона об обществах и союзах в заседании Особого совещания 16.03.1910 г. // ГАРФ. Ф. 102. 2 д-во. 1910. Д. 14. Ч. 1. Л. 40.
10. Мнение по поводу закона об обществах и союзах М.И. Блажчука, представленное товарищу министра внутренних дел 12.03.1910 г. // ГАРФ. Ф.102. 2 д-во. 1910. Д. 14. Ч. 1. Л. 38об.
11. Замечания вице-директора Департамента полиции Н.П. Харламова на выработанный Департаментом общих дел МВД проект закона об обществах и союзах // ГАРФ. Ф.102. 4 д-во. 1908. Д. 239. Л. 235об.
12. Проект закона об обществах, составленный чиновником особых поручений при министре внутренних дел М.И. Блажчуком с замечаниями // РГИА. Ф. 1284. Оп. 187. 1906. Д. 76(б). Л. 429об.
13. Справка по Департаменту полиции по поводу ограничения участия в обществах учащихся учебных заведений за № 7532 // ГАРФ. Ф. 102. 2 д-во. 1910. Д. 14. Ч. 1. Л. 194-195.
14. ГАРФ. Ф. 102.00. 1914. Д. 48. Пр. 3. Л. 137-146.
15. Замечания Департамента полиции на выработанный образованным при Министерстве внутренних дел совещанием проект закона об обществах и союзах с заключением к ним Департамента общих дел // РГИА. Ф. 1284. Оп. 187.
1908. Д. 14. Л. 252об.
Поступила в редакцию 12.07.2006 г.
