CC BY
27DOI 10.47643/1815-1329_2023_5_28 УДК 342.7
ПРЕДЕЛЫ ОГРАНИЧЕНИЯ ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ И ИНЫХ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ LIMITS OF LIMITATION OF OWNERSHIP AND OTHER CONSTITUTIONAL RIGHTS
БОЛДЫРЕВ Никита Андреевич,
аспирант факультета государственного управления, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (МГУ). 119991, Россия, Москва, Ломоносовский проспект, д. 27, корп. 4. E-mail: boldyrevnikitta@yandex.ru;
Boldyrev Nikita Andreevich,
post-graduate student of the School of Public Administration, Moscow State University. M. V. Lomonosov. 119991, Moscow, Lomonosovsky Prospekt, 27, building 4. E-mai l: boldyrevni kitta@yandex.ru
Краткая аннотация: В статье рассматривается актуальный вопрос о пределах ограничения права частной собственности в условиях рыночной экономики и существования множества интересов частных и публичных субъектов российской экономики. Делается вывод, что право частной собственности не относится к гарантиям по защите иных прав, и поэтому может быть ограничено законодателем с учетом требований соразмерности и пропорциональности. На основе изученных работ автор выделяет два подхода к обозначению пределов ограничения прав и свобод. Первый подход связан с выделением ядра права, представляющего собой набор характеристик права, в существо которых запрещено вторгаться при введении ограничений. Второй подход отсылает к внешним факторам, состоящим из правовых принципов, необходимости соблюдения баланса частных и публичных интересов. Оба подхода не противоречат друг другу, а рассматривают проблему поиска пределов ограничения прав с точки зрения внутренних факторов (ядро права) и внешних (баланс, принципы, мораль).
Abstract: The article deals with the topical issue of the limits of restriction of the right to private property in a market economy and the existence of many interests of private and public subjects of the Russian economy. It is concluded that the right of private property does not apply to guarantees for the protection of other rights, and therefore can be limited by the legislator, taking into account the requirements of proportionality and proportionality of the restriction. On the basis of the studied works, the author identifies two approaches to designating the limits of restriction of rights and freedoms. The first approach is associated with the allocation of the core of law, which is a set of characteristics of law, the essence of which is prohibited to interfere with the introduction of restrictions. The second approach refers to external factors, consisting of legal principles, the need to maintain a balance of private and public interests. Both approaches do not contradict each other, but consider the problem of finding limits to the restriction of rights from the point of view of internal factors (the core of law) and external factors (balance, principles, morality).
Ключевые слова: ограничение прав и свобод, ограничение права частной собственности, ядро права, баланс частных и публичных интересов.
Keywords: restriction of rights and freedoms, restriction of the right to private property, core of law, balance of private and public interests.
Для цитирования: Болдырев Н.А. Пределы ограничения права собственности и иных конституционных прав // Аграрное и земельное право. 2023. № 5(221). С. 28-30. http://doi.org/10.47643/1815-1329_2023_5_28.
For citation: Boldyrev N.A. Limits of limitation of ownership and other constitutional rights // Agrarian and Land Law. 2023. No. 5(221). pp. 2830. http://doi.org/10.47643/1815-1329_2023_5_28.
Статья поступила в редакцию: 14.05.2023
Ограничение прав и свобод предусмотрено статьей 55 Конституции РФ для регулирования отношений между всеми субъектами на территории государства для защиты или достижения общественно-значимых ценностей. Однако ограничение прав должно быть соразмерным и пропорциональным, иначе такое ограничение станет умалением и отменой права, которые прямо запрещены положениями Конституции РФ. Следовательно, должен существовать предел, выражающий максимальную степень дозволенного ограничения, то есть линию, которую запрещено пересекать.
В отношении института ограничения прав и свобод человека существует проблема, связанная с наличием возможности ограничить все права и свободы (писанные и неписанные) или же с неприступностью некоторых прав (абсолютные права). Абсолютное право понимается в науке по-разному: Н. М. Чертова понимает под абсолютным правом (абсолютным правоотношением) отношение, когда управомоченному лицу противостоит неопределенный круг обязанных субъектов [13, с. 396], а А. Троицкая как право, которое не может быть ограничено и обладает максимальной степенью защищенности [12, с. 51]. Например, А. Гевирт отмечал, что абсолютное право не может быть отменено ни при каких обстоятельствах, поэтому оно никогда правомерно не ограничивается и должно быть реализовано без исключений [1, с. 2]. Поэтому абсолютность в контексте ограничения прав и свобод указывает на полную невозможность ограничить конкретное абсолютное право.
Некоторые права действительно не могут быть ограничены, так как часть прав и свобод касаются исключительно отдельной личности, а реализация таких прав не создает для государства, общества или других лиц каких-либо обременений. К ним относятся права, напрямую связанные с судебной защитой в пределах российской юрисдикции, международной защитой, представительством в судах, то есть так называемые гарантии реализации прав и свобод [7, с. 295]. А. А. Подмарев, например, выделил перечень абсолютных прав на основе позиций Конституционного Суда. Кроме права на судебную защиту и законный суд, к ним относятся право на получение квалифицированной юридической помощи, право на самостоятельный выбор защитника и право на помощь адвоката (защитника), презумпция невиновности, право осужденного на пересмотр приговора вышестоящим судом, права потерпевших от преступлений [9, с. 64].
Право частной собственности, закрепленное в статье 35 Конституции РФ, относится к ограничиваемым правам, так как не является
Публично-правовые (государственно-правовые) науки
гарантией защиты иных прав. В качестве содержания данного права Конституция РФ выделяет следующие возможности: иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами. Кроме того, наследование также относится к праву частной собственности, как указано в части 4 статьи 35 Конституции РФ. Несмотря на это, основным содержанием права частной собственности выступает классическая триада собственника, изложенная в статье 209 Гражданского кодекса Российской Федерации: владение, пользование и распоряжение.
Первый из подходов к пониманию пределов ограничения прав состоит в том, что у конституционного права есть ядро, под которым понимается неприкосновенная часть субъективного конституционного права или признак, всегда присущий праву [8, с. 41], неприкосновенный элемент права, который никогда не может быть изменен или аннулирован законодателем [2, с. 127], основная часть права, являющаяся священной от государственного вмешательства [3, с. 926]. Таким образом, ядром конституционного права выступает основная часть, сущность, которая не может быть затронута государством при ограничении прав и свобод. В случае вторжения в ядро конституционного права ограничение становится отменой или умалением права.
Исходя из вышеизложенного, ядром права частной собственности должна быть триада собственника, которая не должна быть аннулирована и утрачена при введении ограничений законодателем. Однако в данном случае существуют две проблемы, первая из которых касается определения ядра. К примеру, С. И. Архипов писал: «А. М. Турубинер помимо правомочий владения, пользования и распоряжения называл еще два правомочия: управления (землями) и контроля (земельного). Правомочия управления и контроля предлагал присовокупить к триаде О.С. Колбасов; без них, по его мнению, нельзя выявить содержания права исключительной государственной собственности на целый ряд объектов» [4, с. 451]. Следовательно, ядро права собственности неоднозначно и подвергается различной интерпретации, что приводит к сложности определения той части, в которую ограничение вторгаться не должно.
Вторая проблема связана с тем, что даже при единообразном определении ядра права собственности вышеобозначенные правомочия по владению, распоряжению и пользованию все равно могут быть затронуты ограничениями на практике. Прежде всего, такие ограничения установлены Конституцией РФ в статье 35, которая предполагает возможность лишения имущества только по решению суда, а при принудительном изъятии собственнику должно быть представлено предварительно и равноценное возмещение. К примеру, А. А. Саурин называл принудительное лишение имущества у собственника предельным ограничением права собственности [11, с. 111].
Конституционный Суд РФ неоднократно отмечал, что право собственности может быть ограничено: «Вмешательство государства в отношения собственности не должно быть произвольным и нарушать равновесие между требованиями интересов общества и необходимыми условиями защиты прав личности, что предполагает разумную соразмерность между используемыми средствами и преследуемой целью» (постановление от 17.04.2019 № 18-П). Однако вторжение в право частной собственности не всегда может осуществляться по решению суда или с предоставлением возмещения. К примеру, в постановлении от 11.01.2018 № 1-П Конституционный Суд РФ признавал законным и обоснованным возможность изъятия и удержания органами следствия имущества у собственника, не являющего обвиняемым, подозреваемым или лицом, несущим по закону материальную ответственность за их действия. Данное ограничение права частной собственности было введено не решением суда, а постановлением следователя, и ограничение прямо затронуло полномочия собственника как по владению, так и по распоряжению и пользованию его имуществом. Таким образом, ядро права частной собственности не только сложно определить конкретным образом, но и в случае выделения полномочий собственника в качестве ядра права - такие полномочия все равно могут быть затронуты ограничениями.
Второй подход к обозначению пределов ограничения прав, в том числе права частной собственности, лежит в поиске внешних факторов, препятствующих введению несоразмерных и непропорциональных ограничений. Например, Е. А. Ильина писала о достоинстве личности [5, с. 15], а Г. Г. Камалова о необходимости соблюдать баланс между интересами лиц [6, с. 19]. Сходным образом А. А. Сапфирова и А. В. Петрушкина указывали на соразмерность частных и публичных интересов [10, с. 73]. Такой подход определяет пределы ограничения прав в качестве внешних факторов, состоящих из культурных, правовых особенностей правопорядка, которые сами по себе являются не только ценностями общества, но и пределами ограничений. Несмотря на возможность различной интерпретации в рамках этого подхода, все же в нем есть цельное зерно, так как любая государственная деятельность, в том числе по ограничению прав и свобод человека, исходит из общих правовых принципов разумности и справедливости, которые при введении ограничения требуют учитывать обстановку и текущие условия в государстве, а также общественно принятую мораль.
Например, Конституционный Суд РФ постановлением от 23.12.1997 № 21-П признал не соответствующим Конституции РФ положение, предусматривающее определенную очередность списания денежных средств, при которой следующая очередь получит денежные средства только после погашения предшествующей. Таким образом, в отсутствие какой-либо пропорциональности погашения одна группа субъектов была поставлена в преимущественное положение по сравнению с иной группой, чья очередь была последующей. Это повлекло ограничение права частной собственности для последующих очередей, так как был нарушен баланс частных и публичных интересов, то есть законодатель, сконструировав оспариваемую норму, вышел за пределы допустимых ограничений прав собственности.
В ином постановлении от 10.11.2016 № 23-П Конституционный Суд РФ прямо указал, что у собственников имущества в многоквартирных домах существуют гарантии защиты от действий, выходящих за пределы законодательно установленных ограничений по распоряжению общим имуществом. К таким гарантиям относятся корпоративные правовые механизмы, предполагающие, в частности, возможность участия указанных лиц в принятии соответствующих решений и их обжалования (статья 46, часть 2 статьи 143 и часть 1 статьи 143.1
Жилищного кодекса Российской Федерации), а также вещно-правовые способы защиты прав (глава 20 ГК Российской Федерации). По смыслу данного постановления при регулировании имущественных отношений законодатель должен учитывать баланс интересов собственников имущества и лиц, понесших расходы на приобретение и ремонт этого имущества. Следовательно, учет интересов субъектов выступает пределом ограничения, так как при нарушении баланса произойдет несоразмерное и непропорциональное вторжение в существо права частной собственности.
Оба изложенных подхода не противоречат друг другу, а, скорее, выступают последовательными этапами и одновременно критериями ограничения, так как при введении ограничений осуществляется проверка на обязательное сохранение существенных характеристик права (внутренние факторы) и «правильность» (внешние факторы). Второй подход формирует пределы ограничения права частной собственности, исходя из моральных и культурных составляющих государства и общества. Сложность поиска социально-приемлемого предела ограничений лежит в мультикультурности общества и социальном и моральном релятивизме, однако это не означает, что пределы не могут быть найдены в нравственных предпосылках или традиционных ценностях.
Внешние факторы состоят не только из морали, но и права, а именно: правовых принципов, которые имеют законодательное закрепление. К примеру, А. А. Троицкая отмечает, что поиск пределов в позитивных формулировках законодательства оказывается непростой задачей, так как всех возможностей использования права такие формулировки не представляют, когда как негативные формулировки возможно использовать для выявления пределов, потому что они предусматривают прямые запреты [12, с. 49]. К негативным формулировкам можно причислить запрет на дискриминацию, умаление человеческого достоинства или нарушение баланса частных и публичных интересов, которые выступают внешними пределами при ограничении прав и свобод.
Таким образом, пределы ограничений прав и свобод, в том числе права собственности, лежат в плоскости общих правовых и моральных границ, а также специальных существенных характеристиках права, которые не могут быть безвозвратно утеряны при ограничении права. В силу законодательной основы Российской Федерации и порядка введения ограничений со стороны государства вышеназванные проверки проводятся законодательными органами. Несоблюдение критериев и выход за пределы ограничений прав и свобод могут быть выявлены на начальном этапе принятия законодательных актов, однако уже после введения ограничения обнаружить вторжение в существо права или нарушение общих правовых принципов может только Конституционный Суд РФ.
Библиогра фия:
1. Gewirth A. Are There Any Absolute Right? // The Philosophical Quarterly. 1981. Vol. 31. №. 122. P. 1-16.
2. Lavranos N. Revisiting Article 307 EC: The Untouchable Core of Fundamental European Constitutional Law Values and Principles // Shaping the rule of law through dialogue. Carrozza. Europa Law Publishing. 2009. P. 119-146.
3. Thielborger P. The "Essence" of International Human Rights // German Law Journal. 2019. № 20. P. 924-939.
4. Архипов С.И. Проблема триады права собственности // Антиномии. 2011. № 11. С. 448-466.
5. Ильина Е.А. Метафизика человеческого достоинства: междисциплинарный взгляд на универсальную правовую категорию // Конституционное и муниципальное право. 2020. № 4. С. 9 - 16.
6. Камалова Г. Г. Пределы и ограничения в информационном праве России // Национальная безопасность / nota bene. 2020. № 2. С. 11 -30.
7. Конституционное право Российской Федерации : учеб. для вузов / М. В. Баглай. — 6-е изд., изм. и доп. — М. : Норма, 2007. 784 с.
8. Паршенко В.Н. Пределы ограничений субъективного конституционного права как основная гарантия сохранения его ядра // Конституционное и муниципальное право. 2018. № 7. С. 39 - 43.
9. Подмарев А. А. Ограничение прав и свобод человека и гражданина: конституционные основы и правовые позиции Конституционного Суда России // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2016. № 4. С. 64-66.
10. Сапфирова А. А., Петрушкина А. В. Пределы ограничений трудовых прав и пределы защиты трудовых прав: вопросы теории // Теория и практика общественного развития. 2016. № 11. С. 71-73.
11. Саурин А.А. Право собственности в Российской Федерации: конституционно-правовые пределы реализации и ограничения. М.: Статут, 2014. 351
с.
12. Троицкая А. А. Пределы прав и абсолютные права: за рамками принципа пропорциональности? Теоретические вопросы и практика Конституционного Суда РФ // Сравнительное конституционное обозрение. 2015. № 2. С. 45-69.
13. Чертова Н.М.. Абсолютные права в системе гражданских правоотношений // Интеллектуальный потенциал XXI века: ступени познания. 2013. № 17. С. 396-399.
References:
1. Gewirth A. Are There Any Absolute Right? // The Philosophical Quarterly. 1981 Vol. 31. no. 122.pp. 1-16.
2. Lavranos N. Revisiting Article 307 EC: The Untouchable Core of Fundamental European Constitutional Law Values and Principles // Shaping the rule of law through dialogue. Carrozza. Europa Law Publishing. 2009. pp. 119-146.
3. Thielborger P. The "Essence" of International Human Rights // German Law Journal. 2019. No. 20. P. 924-939.
4. Arkhipov S. I. The problem of the property right triad // Antinomies. 2011. No. 11. P. 448-466.
5. Ilyina E.A. Metaphysics of human dignity: an interdisciplinary view of the universal legal category // Constitutional and municipal law. 2020. No. 4. P. 9 - 16.
6. Kamalova G. G. Limits and restrictions in the information law of Russia // National Security / nota bene. 2020. No. 2. P. 11 -30.
7. Constitutional law of the Russian Federation: textbook. for universities / M. V. Baglai. - 6th ed., rev. and additional - M. : Norma, 2007. 784 p.
8. Parshenko V.N. Limits of restrictions of subjective constitutional law as the main guarantee of preserving its core // Constitutional and municipal law. 2018. No. 7. P.
39 - 43.
9. Podmarev A. A. Restriction of the rights and freedoms of man and citizen: constitutional foundations and legal positions of the Constitutional Court of Russia // Bulletin of the St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2016. No. 4. P. 64-66.
10. Sapfirova A. A., Petrushkina A. V. Limits of restrictions on labor rights and limits of protection of labor rights: questions of theory // Theory and practice of social development. 2016. No. 11. P. 71-73.
11. Saurin A.A. Ownership in the Russian Federation: constitutional and legal limits of implementation and restrictions. M.: Statut, 2014. 351 p.
12. Troitskaya A. A. Limits of rights and absolute rights: beyond the principle of proportionality? Theoretical issues and practice of the Constitutional Court of the Russian Federation // Comparative constitutional review. 2015. No. 2. P. 45-69.
13. Chertova N.M. Absolute rights in the system of civil legal relations // Intellectual potential of the XXI century: stages of knowledge. 2013. No. 17. P. 396-399.
