CC BY
22/ Я.В. Соколов // Бухгалтерский учет. 2007. № 19. С. 56-59.
12. Соколов Я.В. Традиции и перспективы подготовки бухгалтеров в России / Я.В. Соколов,
B.Я. Соколов // Бухгалтерский учет. 2007. № 2.
C. 6-10.
13. Соколов Я.В. Три проекции русской экономической мысли / Я.В. Соколов // Финансы и бизнес. 2008. № 4. С. 154-165. Библиогр.: с. 164165.
14. Соколов Я.В, Терехов А.А. «Очерки развития аудита». М.: ИД ФБК-ПРЕСС, 2004. 376 с.
15. Цыпленков В.В. Научная школа Я.В. Соколова и теория бухгалтерского учета / В.В. Цыпленков, М.Л. Пятов // Бухгалтерский учет. 2011. № 5. С. 113-116.
16. Соколов Я.В. Бухгалтерский учет — веселая наука: М.: «Альфа-книга», 2011. 638 с.
17. «Элитариум — Центр дистанционного образования» www.elitarium.ru
Elenevskaya E.A.|, Semyonov A.A. Y. SOKOLOV: A SCHOLAR, TEACHER, PUBLIC FIGURE The article is devoted to the prominent figure in the sphere of accounting Y. Sokolov and his inestimable contribution in renewal and modernization of historical chronicle of accounting and development of modern accounting.
Keywords: chronicle of accounting development; events in economic life; restricted possibilities in double-entry accounting; mystification and demystification of accounting; problems of high education development and accounting personnel training.
ЕЛЕНЕВСКАЯ Евгения Анатольевна, (1948-2012), окончила Киевский торгово-экономи-
ческий институт (1973), аспирантуру при кафедре бухгалтерского учета и анализа хозяйственной деятельности Московского кооперативного института (1975-1979), д-р экон. наук (2002), профессор (2003). Автор 150 работ.
СЕМЕНОВ Артур Анатольевич, родился в 1992 г., студент Чебоксарского кооперативного института (филиала) Российского университета кооперации. Автор 17работ. E-mail: semyonov-artur@yandex. ru
УДК 34:342.4
ПРАВЫЙ КОНСЕРВАТИЗМ НАЧАЛА XX ВЕКА В КОНТЕКСТЕ МОДЕРНИЗАЦИОННЫХ ИЗМЕНЕНИЙ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА*
Е.М. Михайлова
В статье анализируются факторы оформления правоконсервативной идеологии и политического движения в контексте модернизационных процессов российского общества начала XX в. В ней предпринята попытка рассмотрения правоконсервативной традиции как ответа на вызовы либерального пути модернизации России в начале XX столетия.
Ключевые слова: модернизационный процесс, социальные противоречия, революционное движение, правый консерватизм.
В конце XIX — начале XX вв. Россия перешла в активную стадию модернизацион-ного процесса. Вступив в капиталистические отношения позже западноевропейских государств, российское общество на рубеже веков быстрыми темпами переходило на индустриальный уровень, войдя в целом на общемировой модернизационный прогрессистский путь. По важнейшим экономическим показателям Россия значительно приблизилась к ведущим странам Запада. По наблюдениям американского экономиста П. Грегори, «темпы роста царской экономики были относительно высоки с точки зрения мировых стан-
дартов конца XIX — начала XX в. Россия принадлежала к группе стран с наиболее быстро развивающейся экономикой, таких как США, Япония и Швеция»1. Однако быстрый модернизационый темп порождал массу проблем, углубляя и обостряя как имевшиеся противоречия, так и детерминируя новые.
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проведения научных исследований («Правоконсервативное движение начала XX века в Поволжье в контексте модернизационных процессов»), проект №12-11-21010а.
1 Цит. по: Петров Ю.А Российская экономика в начале XX в. // Россия в начале XX века. - М., 2002. - С. 170.
Важным фактором, отличавшим российское развитие в начале XX столетия, стало то, что процесс роста капитализма представлял собой не столько внутреннюю эволюцию развития экономических и социально-политических отношений, как это происходило в странах Западной Европы, сколько искусственное, вынужденное, подгоняемое государством привитие стране рыночных отношений. Интенсивный переход капитализма на индустриальную основу, в так называемую «высшую стадию», проходил в условиях отсутствия структурированных институтов, смягчающих возникающие при этом социально-экономические противоречия. Как отмечает И.К. Пантин, анализируя проблематику русской революции в политико-философском контенте, «будучи имплантированным в старый общественный организм, крупнопромышленный капитализм в России оказался неспособным стать фактором, который конституировал бы внутреннюю целостность общества, преобразовал сверху донизу социально-экономическую структуру страны на капиталистических началах»2. Сохранявшиеся полуфеодальные отношения тормозили буржуазные, с необходимостью требовавшие свободы предпринимательства и новой системы урегулирования общественных отношений и формирования гражданской самостоятельности.
Одним из самых острых и болезненных вопросов в крестьянской стране оставался аграрный вопрос. Пореформенная модернизация сельского хозяйства и столыпинская реформа усугубили характерные для российской деревни противоречия — полукре-постнические пережитки, крестьянское малоземелье, общинное землевладение с патриархальной культурой и принципом уравнительности, с одной стороны, и частнособственнические тенденции, помещичьи латифундии и индивидуалистическая система ценностей — с другой.
В условиях быстрой и избыточной миграции населения из деревни в город ощутимо встала проблема социокультурной мобильности и адаптации к городской культуре и
2Пантин И.К. Русская революция как проблема политической философии // Полис. 2011. №5. С. 57.
3 См.: Гатагова Л.С. Межэтнические отношения // Россия в начале XX века. М., 2002. С. 137-167.
4 Цит. по: Петров Ю.А. Российская экономика в начале XX в. // Россия в начале XX века. С. 177.
5 Витте С.Ю. Воспоминания. М., 1960. С. 310.
6 См.: Хорос В.Г. О причинах российской революции // Полис. 2010. №5. С. 173.
фабричной капиталистической жизни. Раскрестьянивание общества сопровождалось значительной долей маргинализации вышедших из деревни и сохранявших традиционные ценности, не включенные в новую капиталистическую систему ценностных принципов.
Социальным шлюзом растущего неравенства различных слоев общества становились этноконфессиональные отношения. Централизаторская политика самодержавия в отношении окраин, при доминанте в целом выработанных веками общих принципов толерантного этнического и религиозного сосуществования приводила к подъему национальных движений3. Непродуманные правительственные меры в вопросах языковой политики, социально-политического статуса периферийных народов, сопряженные с ростом национального самосознания, способствовали перерастанию революционных движений в национальных окраинах в радикалистские с требованиями национального суверенитета.
Отличительной чертой развития российского общества на рубеже XIX-XX вв. стала его обюрокраченность, которая, кстати, вообще характеризовала российскую историю. «В России, — писал Николаю II министр финансов С.Ю. Витте, — по условиям жизни нашей страны потребовалось государственное вмешательство в самые разнообразные стороны общественной жизни, что коренным образом отличает ее от Англии, например, где все предоставлено частному почину и личной предприимчивости и где государство только регулирует частную деятельность»4. Заточенность буржуазных отношений на государственных чиновников, которые, по словам того же С.Ю. Витте, только на словах были за царя и Отечество, а «в сущности за свое пузо, за свой карман и за свою карьеру»5, вызывала всеобщее неприятие бюрократа.
С точки зрения классических теорий модернизации, модернизационный процесс, даже успешный, сопровождается растущей конфликтностью в обществе и политической нестабильностью. Экономический, социально-политический прогресс, означающий успех модернизации, оборачивается в то же время диспропорциями между городом и деревней, растущей индустрией и отстающим сельским хозяйством, традиционным и современным менталитетом и т.п.6 Следствием присущих России начала XX столетия факторов модернизационного развития
стали крайняя поляризация социально-экономических отношений, обострение и углубление всех прежде проявлявшихся противоречий и формирование новых линий конфликтности в обществе, возрастание ра-дикалистских тенденций. Весь этот клубок противоречий накладывался на особенности цивилизационного развития России с доминантой традиционной жизни, религиозный характер ценностных отношений, на извечное стремление большинства социальных слоев так называемого простонародья к принципам социальной справедливости и уравнительности. Имманентные для капитализма требования свободы, гипертрофируясь в российском обществе, радикализировались практически во всех общественных направлениях и, прежде всего, в политической сфере, преломляясь в идеологии и практической деятельности политических партий.
Одним из важнейших политических сторон модернизационного процесса стало принятие Манифеста 17 октября 1905 г., даровавшего обществу социально-политические свободы и представлявшего собой определенное основание для формирования гражданского общества. Однако вместо цивилизованного продвижения общества по пути формирования гражданских структур самоорганизации, Манифест вызвал всплеск революционной активности.
Следует, правда, отметить, что еще до октябрьских событий в стране, в частности, в Поволжье, активизировались революционные силы. К примеру, в Лопатине Петровского уезда Саратовской губернии в феврале
1904 г. образовалась группа эсеров, которая печатала революционные прокламации, провела два «экса» на почте, похитив 38 тыс. руб. В слободе Даниловка Аткарского уезда Саратовской губернии революционеры с лета
1905 г. грабили поезда, летом 1906 г. организовали погромы усадеб7. И этот перечень можно продолжить. Обнародование Манифеста привело в политическую активность практически все слои общества. Революционно-демократические и либерально-оппозиционные силы усмотрели в Манифесте от 17 октября 1905 г. сигнал к усилению натиска против самодержавной власти. Во многих городах России, в том числе и в Поволжье, прокатилась волна революционных митингов с лозунгами «Долой самодержавие!». В ряде городов революционная молодежь, включая студенческую, вооружалась.
По воспоминаниям современника, сту-
денты Петербургского университета считали, что «первой задачей вслед за изданием Манифеста должно быть немедленное вооружение масс для закрепления добытых свобод и завоеванных позиций»8. Бурлил Новороссийский университет, где «студенческий коалиционный совет» создал комитет милиции, раздавал оружие студентам, рабочим и морякам, строил баррикады и высылал в город вооруженные отряды9. В Киеве, по воспоминаниям В.В. Шульгина, в здании Думы изорвали царские портреты, выкалывали им глаза. Один из студентов пробил головой портрет царствующего императора, носил на себе полотно и исступленно кричал «Теперь я — царь»10. Всероссийская октябрьская политическая стачка 1905 г. сковала страну. Местные власти оказались не в состоянии быстро скорректировать политический курс в соответствии с новым царским Манифестом. И.Ф. Кошко, самарский вице-губернатор, а затем пензенский губернатор, так вспоминал об этих событиях: «Манифест 17 октября на меня лично произвел впечатление, прежде всего, своей недосказанностью. Им даровалось много благ. Но в каких формах эти блага прольются в действительную жизнь? Как они будут согласованы с действующим законодательством — указаний не было»11. Самарский губернский предводитель дворянства А.Н. Наумов относительно положения в Самаре в эти дни отмечал, что неспособность губернских властей контролировать сложившуюся ситуацию и объяснить смысл Манифеста привела к тому, что «оставшуюся без внимания пустоту постарались заполнить проворные и сметливые подпольные революционные организации»12.
Рост революционного движения вызвал, в свою очередь, активные антиреволюцион-
7 См.: Посадский А.В. Черная сотня в саратовской деревне в 1905-1916 годах // Отечественная история. 2007. №1. С. 135-136.
8 Омелъятук И.В. Черносотенное движение в Российской империи. Киев, 2006. С. 571.
9 См.: Смолин М. Путь имперского юриста // Казанский П.Е. Власть Всероссийского Императора. М., 2007. С. 11.
10 Шулъгин В.В. Годы. Дни. 1920. М., 1990. С. 343.
11 Кошко И.Ф. Воспоминания губернатора. Новгород-Самара-Пенза, 1916. С. 11.
12 Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний 1868-
1917 гг. - Нью-Йорк, 1954. С. 26. См. об этом также:
Гарбуз А.В. Мемуары провинциальных администраторов как источник по изучению деятельности местного управления в Поволжье в период революции 1905-1907 гг. // Первая русская революция в Поволжье: вопросы истории, историографии и источниковедения. Нижний Новгород, 2006. С. 93-101.
ные действия и объединение монархических сил, особенно в тех городах, где революционно-демократические организации предпринимали радикальные оппозиционные акции. В частности, многотысячная (по некоторым данным, до 20 тыс.) демонстрация революционных сил 19 октября в Казани, под давлением которой городская дума приняла решение о создании вооруженной народной милиции и освобождении политзаключенных13, разоружение революционерами полиции14, нападение революционеров на штаб военного округа с целью разоружения караула, попытки создания органов революционной власти спровоцировали правомонархическое движение в городе.
Правоконсервативные партии и организации возникли, таким образом, как реакция на углубление революционных событий, последовавшее вслед за обнародованием Манифеста 17 октября. Патриотические манифестации, прошедшие в городах России, имели явную антиреволюционную направленность, сформулированную в программах конструированных на их основе правых партий.
Основным концептуальным принципом, возникшим на таком политическом фоне партий и организаций правоконсервативного направления, стал принцип ох-ранительства традиционных ценностей и укладов, скорректированный на местах в соответствии с социокультурными особенностями регионов. Астраханская народномонархическая партия (г. Астрахань) в своей программе призывала «не допустить Россию до распадения; оберечь Царя; прекратить смуту; поддерживать в народе искони присущие ему чувства: преданности Престолу и Святой Православной Церкви и не допускать глумления над ними; поддерживать в народе сознание высокого значения военной службы; стремиться к недопущению никаких волнений, смут и насилий, могущих разрушить или ослабить государст-
13 См.: Хасанов XX Революция 1905-1907 гг. в Татарии. - М., 1965. С. 134.
14 По словам казанского губернатора, «19 и 20 октября город фактически находился в руках революционеров» (см.: Стеценко А.И. Черносотенцы Поволжья в 1905-1907 гг.: дис. ... канд. ист. наук. Самара, 2002. С. 51). См. подробней о событиях октября 1905 г. в Казани: Алексеев И.Е. Черная сотня в Казанской губернии. Казань, 2001. С. 43-96; Он же. Анатомия «казанской смуты» (события октября 1905 г. и рождение «черной сотни»). «15, 16, 17, 18, 19, 20 — Революция. 21 — Кровавая баня» // http://www.rusk.ru/ st ^р ?idar=104183.
во...»15. Царско-народное русское общество (г. Казань) одной из своих задач определяло обеспечение правового порядка и «противодействие крайним элементам — всеми законными мерами»16. Общество церковных старост и приходских попечителей (г. Казань) заявляло, что обращается с призывом ко всем русским людям, «исповедующим православную веру и чтящим ее, любящим своего законного Царя и искренно желающим блага своему Отечеству, сплотиться воедино, чтобы дать отпор всем разрушительным силам, действующим во вред Вере, Царю и Отечеству»17.
Антиреволюционная направленность правоконсервативных партий определялась, с точки зрения их идеологов, нависшими над Россией угрозами, в числе которых выделялись, прежде всего, подрыв основ православия и первенствующих позиций Русской православной церкви; угроза самодержавию со стороны революционных сил и ослабление его основ в результате введения конституционализма и парламентаризма; разрушение социально-правовых порядков и угроза традиционному обществу; ослабление экономики вследствие роста забастовочного движения; разрушение традиционных ценностей и замена их индивидуалистическими ценностями18.
Таким образом, выход на политическую авансцену российской истории начала XX в. правоконсервативных партий был определен противоречивым процессом выбора модер-низационного пути развития. По сути, их политическая идеология и практика стала своеобразным ответом на вызовы революции как западноевропейского социально-политического транзита.
Секуляризация общественного сознания, привнесение западных либеральных культурных ценностей способствовали значительным социокультурным трансформациям. Традиционные ценностные установки — взгляд на самодержавную власть как на богоданную,
15 ГА Астраханской обл. Ф.745. Оп.1. Д.1. Л.1, 5 об.; Михайлова Е.М. Правые партии и организации в Поволжье: идеологические концепции и организационное устройство. М., 2002. С. 36, 121.
16 РГИА Ф. 1284. Оп.187. Г. 1906. Д. 43. Л.28.
17 РГИА. Ф. 1284. Оп. 187. Г. 1906. Д. 43. Л. 5.
18 Анализ причин оформления правоконсервативного движения в рамках ситуативной концепции консерватизма см.: Размолодин М.Л. О консервативной сущности черной сотни. Ярославль, 2012. О концептуальных основах правоконсервативной идеологии см. также: Реп-ников А.В. Консервативные концепции переустройства России. М., 2007.
на общество — как на единый автономный организм, обладающий внутренней способностью к обеспечению стабильности, соборность как этическое воплощение неразделимости общества и государства — оказались под напором новых цивилизационных ценностей либерализма и культуры индивидуализма, формализации общественных отношений, распространения идей революционного преобразования общества. Нараставший кризис культурных оснований традиционного общества, девальвация духовных ценностей, рост акций революционного террора вызывали недовольство тех, кто стоял на позициях эволюционного пути развития России, тех, кто стремился сохранить устоявшиеся мировоззренческие ценности и уклады.
Внутренний цивилизационный конфликт по линии традиционных соборных ориентаций и рациональных индивидуалистических парадигм, рутинизация сакральной харизмы власти самодержца и имперской миссии, инкорпорация формальных социально-политических институтов в традиционные морально-этические ценности и ориентации порождали оформление правоконсервативного политического течения с требованиями «порядка», «стабильности» и религиознонравственных принципов.
Оформившееся как ответ на вызовы западного влияния и как политический и социокультурный радикализм, правоконсервативное политическое течение вобрало в себя принципы охранительства: сохранения самодержавной власти, консервации тради-
ционных устоев и сложившихся мировоззренческих ценностей, самобытное общественно-политическое развитие на основе общинных традиций. Социально-политическая ориентация правого консерватизма определялась историческим опытом российской государственности, его преемственностью, принципами приоритета неограниченного самодержавия, имманентно связанного с православием и русской народностью. Правоконсервативная традиция представляла собой попытку оттянуть втягивание России в общеевропейский, воспринимаемый как разрушительный, процесс. Их идеологи были убеждены, что в основе российской эволюции лежит тысячелетняя традиция, связанная с сохранением православного типа социальных взаимоотношений, сочетанием нравственно-религиозной силы народа с силой заботливого, строгого, но справедливого самодержавного властителя. Как политическое движение, правый консерватизм стал выражением функционального ситуативного консерватизма, проявлением в контексте конфликтогенной общественно-политической реальности охранительного начала, направленного против революционного и либерального движений. Дополитическое консервативное сознание, присущее традиционному обществу, в переломный период трансформировалось в политическую идеологию и социально-политическое движение как ответ на вызовы дихотомии консерватизма и либерализма, традиционализма и модернизации.
Mikhailova E.M. CONSERVATIVE RIGHT EARLY XX CENTURY IN THE CONTEXT EFFECTS OF MODERNIZATION RUSSIAN SOCIETY
The paper analyzes the factors design wing conservative ideology and political movement in the context of the modernization processes of Russian society in the early XX century. It attempts to consider-rhenium wing conservative tradition as a response to the challenges of the liberal way of modernization of Russia in the beginning of XX century.
Keywords: modernization process, social contradictions, the revolutionary movement, the right conservatism.
МИХАЙЛОВА Елизавета Михайловна, родилась в 1961 г., окончила Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова (1985), д-р ист. наук (2007), доцент (1998), зав. кафедрой философии, истории и педагогики Чебоксарского кооперативного института (филиала) Российского университета кооперации. Автор 220работ. E-mail: [email protected]
