CC BY
151
Черносотенные организации и Манифест от 17 октября 1905 г.: анализ политической позиции правоконсервативных сил после первой русской революции
Ивакин Григорий Анатольевич
Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (Москва)
Доцент кафедры истории российской государственности
Кандидат исторических наук, доцент
РЕФЕРАТ
В статье рассматриваются политические взгляды черносотенных союзов и организаций на проблему представительной власти. На основе архивных материалов анализируется позиция правоконсервативных сил царской России по данной проблеме. Обосновывается вывод, согласно которому, несмотря на определенную вариативность отношения черносотенцев к институту народного представительства, в целом она была антагонистической и противодействовала политической модернизации России.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
черносотенство, Манифест от 17 октября 1905 г., Союз русского народа, Русское Собрание, Государственная дума
Ivakin G. A.
Black Hundred Organization and Manifesto of October 17, 1905: Analysis of the Political Right-wing Conservative Forces Positions after the First Russian Revolution
Ivakin Grigory Anatolievich
Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (Moscow, Russian Federation) Associate professor of the Department of History of Russian Statehood PhD in History, Associate Professor [email protected]
ABSTRACT
The article discusses the political views of the Black Hundred unions and organizations on the issue of representative government. On the basis of archival materials analyzed position right-wing conservative forces of Tsarist Russia on this issue. The conclusion, according to which, despite some variation in relation to the institution of the Black Hundreds of popular representation, in general, it was antagonistic and opposed political modernization of Russia.
KEYWORDS
Black Hundreds, the Manifesto of October 17, 1905, the Union of Russian People, Russian Assembly, the State Duma
Начало XX в. в российской истории стало эпохой формирования и становления первых политических партий и организаций самой разной направленности. Среди них особое место занимали правоконсервативные политические силы, вошедшие в историю под общим названием «черносотенцы». Зарождение черносотенного движения тесно связано с революционными событиями начала прошлого века, выну-
Ивакин Г. А.
о о
< дившими власть искать пути преодоления политического кризиса и сохранения н традиционных основ российской государственности. Будучи инспирированным вла-^ стью, черносотенство в короткий срок стало значимой политической силой, пре-^ тендующей на статус «партии власти», основной политической силы империи. Рас-^ сматривая само себя в качестве охранительного движения, черносотенство актив-s но включилось в политическую жизнь страны, продемонстрировав востребованность о обществом консервативной идеологии, основанной на его традиционных ценностях. о В статье предполагается на основе архивных материалов рассмотреть взгляды черносотенцев на проблему парламентаризма и их отношение к Манифесту от 17 октября.
В конце XIX в. произошла серьезная перегруппировка политических сил. «Историческая власть» — консервативный лагерь имел под собой не только легальную оппозицию, земство, либеральную профессуру, но и политический радикализм, окрашенный в социалистические тона, исповедовавший всяческую «нелегальщину». Борьба этих трех течений как теоретическая тенденция наметилась в публицистике, в толстых журналах и «летучих листках» — прокламациях еще в 1861 г.; теперь это была уже не теория и даже не только политическая доктрина, но и живое общественное движение [4, с. 16]. И эти существовавшие тогда общественно-политические объединения обрели простор для развития своей активности.
Как отмечает исследователь парламентаризма в России О. Г. Малышева, сама идея народного представительства по образцу западноевропейских стран была болезненной и неприемлемой для российских императоров. Правда, некоторые наиболее дальновидные из них понимали необходимость хотя бы декоративных изменений абсолютизма с целью сохранения монархического строя [2, с. 295].
В эпоху великих реформ 60-70 гг. XIX столетия вопрос этот неизбежно должен был получить особую остроту. Александр II после долгих и мучительных колебаний решился на допуск выборных от привилегированных сословий к совещательному участию в законодательной деятельности. Убийство императора 1 марта 1881 г. похоронило и эти робкие попытки реформирования политической системы «сверху». Александр III, в отличие от отца, к самой идее народного представительства относился весьма негативно. Своим указом он приостановил решения отца о привлечении выборных. Не последнюю роль в этом сыграл К. П. Победоносцев, убеждавший императора в том, что «верховная говорильня», организованная по образцу «„гнилого Запада", есть орудие всякой неправды и источник всяких интриг — затея совершенно ненужная и вредная для России» [3, с. 178179]. До последних дней правления Александр III был непоколебим в вопросе о парламентаризме. В 1893 г. на докладе министра о работе японского парламента царь написал: «Чепуха и комедия». Вступив на престол, Николай II унаследовал подобные настроения от отца. На докладе министра иностранных дел о положении дел на Крите от 24 декабря 1898 г. он сделал следующую пометку: «Очень важно на первых же порах ограничить, сколь возможно, применение на Крите представительного начала, о чем меня очень просил королевич Георгий еще в Дании. С этим я вполне согласен» [Там же, с. 180].
В Российской империи на тот момент высшим законосовещательным учреждением оставался Государственный Совет, созданный в ходе политических преобразований М. М. Сперанского. Именно с деятельностью Государственного Совета связывались политические преобразования в стране, введения народного представительства [7, с. 45].
К 1905 г. зашла речь о реформе Государственного Совета. К этому времени он представлял собой весьма возрастное учреждение — «архив государственной мудрости», по меткому замечанию современника. Состав Государственного Совета, без сомнения, обладал колоссальным опытом, но при этом весьма ограниченной
трудоспособностью. Во второй половине XIX в. несколько раз обсуждались планы < введения выборных представителей в Совет [Там же]. ^
И все же первой попыткой, которой был дан старт предстоящему изменению ^ политического порядка, был Манифест 26 февраля 1903 г. «О предначертаниях к ^ усовершенствованию государственного порядка», значительную роль в подготовке ^ которого сыграл министр внутренних дел В. К. Плеве. Сам Плеве был убежден, что ^ «всякая игра в конституцию должна быть в корне пресекаема» [1, с. 586]. о
Вступление в январе 1904 г. в войну с Японией прервало ход внутриполитической о трансформации политического управления. Великая империя терпела одно за другим поражения на фронте, вызывавшие оскорбление чувства национальной гордости, которое обернулось против собственной власти — виновницы национальной трагедии. От японцев как-то вдруг народное негодование перебросилось на собственного царя [4, с. 24].
Война требовала общенационального напряжения сил, и царь для укрепления единства попытался найти общий язык с оппозиционной либерально-демократической общественностью [Там же, с. 25]. 1 ноября 1904 г. Святополк-Мирский в своем докладе сообщал императору: «...положение очень критическое <...> 99% мыслящей России этого желают (допущения населения к участию в отправлении законодательной и административной власти — прим. авт.)» [6, с. 123]. При этом постоянно происходили совещания, обсуждения и популяризация на страницах периодических изданий того времени. Суждения попали за границу и там тоже активно обсуждались. Предлагались различные варианты политического устройства страны. Полемика среди общественности была продолжительной, но небезосновательной.
Вслед за этим последовал Указ Его Императорского Величества от 14 декабря 1904 г. как реакция консервативных кругов на либеральные предложения по реформированию государственного управления. Указ был своеобразным увещеванием и обращением правительственного лагеря к народу о незыблемости порядков. И реакция общественности не заставила себя ждать. По мнению О. Г. Малышевой, причинами кризиса стали:
• незавершенный характер реформаторства XIX в., не затронувшего политического устройства;
• происшедшие к этому времени изменения в обществе, прежде всего — расслоение дворянского сословия, усиление экономической мощи национальной буржуазии при одновременном отсутствии для нее доступа к государственному управлению;
• нерешенные проблемы в социальной сфере: отсутствие рабочего законодательства, нравственная и идеологическая трансформация в среде российского крестьянства;
• неумение или нежелание власти услышать настроения общества, пока еще готового к компромиссу с властью;
• категорическое неприятие монархом и его окружением каких-либо реформ в сфере государственного управления.
Все это предопределило дальнейшее развитие событий [3, с. 29]. В сложной революционной обстановке — бесконечной череде митингов, демонстраций рабочего класса, различных политических проектов реформирования управленческой модели развития страны, недовольства церковной бюрократии угнетенным положением православной церкви — политическая элита и исполнительная власть в лице выдающегося деятеля П. А. Столыпина убедили императора дать толчок развитию общественной системы государства, подписав Манифест 17 октября 1905 г.
После предоставления народонаселению империи возможности самостоятельного выбора — участие в общественных институтах императорской России —
< в стране стали активно формироваться общественные организации, политические н партии, проводиться собрания и съезды.
^ Вслед за манифестом был опубликован и Указ о преобразовании деятельности ^ Государственного Совета.
^ Это было закономерным процессом, подготовленным всем ходом предыдущего ^ поступательного исторического развития страны. В начале ХХ в. было положено о начало политическим реформам: народ постепенно стал включаться в политический о процесс управления государством посредством общественных организаций и участия их представителей в работе первого зарождающегося парламента империи.
С выходом Манифеста 17 октября 1905 г. и избирательного закона 1906 г. государственное управление империи обретало новое политическое лицо.
Провозглашенные императором принципы манифеста не спешили претворяться в жизнь ни политической элитой страны, ни традиционно-консервативными общественными силами.
При этом правоконсервативный лагерь занял выжидательную позицию. Наряду с этим следует отметить, что черносотенные союзы и организации проходили свое становление, начиная с 1900 г., и формировались по большей части как политическая сила в противовес революционному движению. Не прекратили свою деятельность и правомонархические салоны в Петербурге, где активно формировалось интеллектуальное поле последующих действий правящей политической элиты страны. Тем не менее, свою идейно-теоретическую базу правоконсерва-тивное движение напоказ не выставляло. Хотя она была четко основана на сложившейся еще в XIX в. уваровской триаде «Самодержавие, Православие, Народность» — той религиозно-политической платформе, которая была предложена еще в Древней Руси во времена правления князя Владимира как доктринальная идея развития государства.
Лидеры движения не спешили активно участвовать в первых двух избирательных кампаниях в Государственные думы. Несмотря на это, правоконсервативный лагерь был одним из самых массовых и идеологически продуманных общественно-политических сил начала XX в., призванных, с одной стороны, нивелировать революционное движение в стране, с другой, — на практике утвердить еще раз религиозно-политическую идейную основу государственности, вовлекая в политическую активность народные массы в поддержку самодержавной формы правления.
Стоит отметить, что именно тогда правоконсервативное движение получило свое историческое название — черносотенство, которое перекочевало на страницы научной литературы и публицистики.
Итак, «за время войны (Русско-японской — прим. авт.) и смуты в разных городах империи возникали отделы Русского Собрания, назначение которых — объединять местных истинно русских людей на почве служения историческим идеалам — „Православию, Самодержавию, Народности"»1.
В начале 1900-х гг. Русское Собрание было идейной консолидирующей силой правоконсервативного лагеря, а его члены постепенно формировали идейную платформу всего того, что будет впоследствии, вплоть до 1917 г., использовано в предвыборной риторике, произнесено с думской трибуны и на общественных сходках и собраниях консерваторов.
Не только теоретически, но и деятельно именно членам этих организаций и партий предстояло активно включаться в избирательные кампании 1906-1912 гг., конкурируя с оппонентами царского режима, и участвовать в работе Государственной думы и Государственного Совета на протяжении 1906-1917 гг., поддерживая законодательно «волевую» императорскую политику.
1 Государственный архив Российской Федерации. Ф. 102. ОО ДП. Оп. 236.1906. Д. 186. Л. 43.
Реакция на Манифест 1905 г. Русского Собрания хорошо прослеживается в < «Воззвании к единомышленным партиям, союзам и русскому народу», в котором ^ Собрание поясняло основные положения царского Манифеста: «.ни по форме ^ изложения, ни по своему содержанию (Манифест — прим. авт.) не указывает на ^ отречение Государя Императора от Самодержавной власти, преемственно даро- ^ ванной Ему милостию Божией и русским народом, избравшим на царство Дом ^ Романовых», и далее: «Государь Император продолжает именовать себя Само- о держцем Всероссийским, а православная церковь молится о нем, как о "О благо- о чистивейшем и Самодержавнейшем Государе Нашем"»1.
По мнению членов Русского Собрания, «Манифест 17 октября 1905 г. <...> выражает лишь недоверие Государя Императора к прежним Его советникам, которые находясь далеко от народа и не зная его нужд, подносили к утверждению Государя такие законы, которые не только не отвечали народным желаниям, но <...> направлены в разрезе с народными интересами»2.
Следует отметить отсутствие созидательного начала в тактике правоконсерва-торов — идейная платформа и политические приемы Русского Собрания заложили теоретическую основу «критики правительственных чиновников» и противопоставляли парламент и правительство «волевой» деятельности императора, а в последующем стали использоваться при борьбе с другими политическими партиями и движениями в стране. «Тактика противопоставления» в дальнейшем станет одной из основ общественно-политической деятельности всего правоконсервативного лагеря.
Вопрос о реформе представительного строя был поставлен в самом скором времени после провозглашения Манифеста 17 октября, и консерваторы продолжали ее обсуждать вплоть до времени крушения монархии.
Через месяц после принятия октябрьского манифеста С. Ф. Шарапов и князь А. Г. Щербатов предлагали созвать Земский собор, который бы восстановил попранный самодержавный порядок. Подобный сценарий вынашивал и И. Л. Горе-мыкин, считая, что надо отказаться от законодательного представительства. По мнению одного из лидеров правого крыла Государственного Совета А. А. Нарышкина, Дума рано или поздно должна была признать, что в России она не может играть роль законодательного учреждения [5, с. 58].
Князь А. Щербатов в своем «Обращении к Московскому дворянству» в 1905 г. писал: «.При народном представительстве народ уступает свое право участия в управлении страной своим представителям <...> исторический русский государственный строй основывается на совершенно иных началах.»3.
Не оставался в стороне и Союз русских людей в своих обращениях к Государю, к съезду и народу, высказывая опасения, что существует «настойчивое стремление некоторой части общества поколебать исторически выработавшийся государственный уклад, <...> желание навязать стране чуждые нашему быту <...> всему складу нашего общественного строя способы правления»4.
По мнению Союза русский людей, благодаря объединению «свободно выбранных представителей»5 с мест будет покончено с бюрократическим произволом: «...сохранение управления на началах исключительно бюрократических пагубно отражается на самой идее самодержавия, ореол которого, благодаря чрезмерному раз-
1 Государственный архив Российской Федерации. Ф. 102. ОО ДП. Оп. 236.1906. Д. 186. Л. 11-11 об.
2 Там же.
3 ГАРФ. Ф. 116. Оп. 2. Д. 39. Л. 7-8.
4 ГАРФ. Ф. 116. Оп. 2. Д. 15. Л. 3-5 об.
5 Там же. Л. 15 об.
< витию этой системы управления, бледнеет все более и более...»1. При этом Союз н предполагал, прежде всего, народное представительство не в том виде, в котором ^ впоследствии оно реализовалось. Законодательный орган, по мнению Союза, должен V был представлять именно людей с «земли» для обсуждения всех насущных вопросов ^ страны в качестве органа «по обмену мнениями» всех сословий населения империи. ^ Союз пытался убедить императора в правильности выбираемого тогда пути развития о государственного управления: создать представительный орган, ограничивающий о произвол бюрократии, которая перестала сознавать «чаяний народных», призванный решить общественные нужды и церковные вопросы.
Вскоре на данные предложения последовал ответ императора, в котором отмечалось, что «сама жизнь укажет нам пути к устроению тех несовершенств и погрешностей, которые могут оказаться в таком новом и большом деле, которое Я задумал на благо всех Моих подданных.»2.
Высказывания, записки и переписка между собой видных общественных и политических деятелей вскрывает подлинные настроения консервативных политических кругов. Фактически правомонархизм не нашел поддержки своих начинаний со стороны императора. В такой морально-психологической атмосфере черносотенные союзы и организации приступили к участию в избирательной кампании и парламентской деятельности.
Правление Союза русского народа, обращаясь к населению империи, подчеркивало желание Николая II изменить систему государственного управления, так как он «не доволен существующим строем управления...»3.
После выхода манифеста Союз русских людей в своем воззвании «Самодержавие или конституция» проводил параллель с зарубежными парламентскими порядками и царской властью, делая выводы, что иностранный опыт не подходит России, так как избранные депутаты «всегда будут выразителями интересов не всего народа, а известных партий, будут отстаивать и преследовать свои выгоды»4. В результате же Союз советских людей приходил к выводу, что понимать Манифест 17 октября в качестве прообраза конституции «могут только люди, желающие взять власть Государственную в свои руки»5.
Черносотенцы крайне негативно отнеслись к инициативам власти по учреждению нового законодательного органа в системе государственного управления Российской империи. При этом они активно апеллировали, с одной стороны, к неприменимости западного в российских реалиях, с другой, — к исторической традиции. Кроме этого, сам этот западный опыт парламентаризма представлялся им изначально пагубным и несовершенным. Определяя роль народа как подданных, а не граждан, черносотенцы изначально были против участия широких масс населения в политической жизни страны. В этом проявлялась консервативная сущность черносотенного движения. Они, как приемники консервативной традиции, придерживались уваровский триады и видели в ней залог стабильности и процветания российского государства.
Не без оснований (как показало будущее) черносотенцы полагали, что парламентаризм подорвет основы русской государственности, которая может существовать только в парадигме абсолютизма, основываясь на вековых традициях самодержавной власти.
По-видимому, крайне правые полагали, что парламентаризм легализует ложные, с их точки зрения, политические идеи, как левые, так и правые, которые будут
1 ГАРФ. Ф. 116. Оп. 2. Д. 15. Л. 15 об.
2 Там же. Л. 5.
3 ГАРФ. Ф. 116. Оп. 2. Д. 88. Л. 2.
4 ГАРФ. Ф. 116. Оп. 2. Д. 76. Л. 1-1 об.
5 Там же.
подхвачены широкими массами. Понимая Россию как единое православное про- < странство во главе с сакральной фигурой царя-самодержца, черносотенцы всеми ^ силами пытались предотвратить политические нововведения, внедряя идею огра- ^ ниченного народного представительства, создания не законодательного, а в лучшем ^ случае законосовещательного органа при царе. ^
Таким образом, подводя итоги рассмотрения идейно-теоретических воззрений ^ правоконсерваторов на орган народного представительства, можно сказать сле- о дующее. Антагонизм монархистов к демократизации государственного управления о и его совершенствованию был вызван в том числе революцией 1905 г. И действительно, революция породила парадокс: в стране возникло два антагонистических явления — парламент и черносотенство. В результате рассмотрения взглядов правомонархистов на начальном этапе становления парламентаризма в России к институту политического представительства, можно говорить о том, что в этот период они выступали в качестве силы, противодействующей политической модернизации в России.
Литература
1. Витте С. Ю. Воспоминания. В 3 т. Т. 3. М. : Соцэкгиз, 1960.
2. Горянин А. Б. Мифы о России и дух нации. М. : РеМадгарЫс, 2002.
3. Малышева О. Г. Думская монархия: рождение, становление, крах. В 2 ч. Ч. 1. 2001.
4. Смирнов А. Ф. Государственная дума Российской Империи 1906-1917. М. : Кн. и бизнес, 1998.
5. Соловьев К. А. Законодательная и исполнительная власть в России: механизмы взаимодействия (1906-1914). М. : РОССПЭН, 2011.
6. Соловьев Ю. Б. Самодержавие и дворянство в 1902-1907 гг. Л. : Наука, Ленингр. отд-ние,1981. 256 с
7. Лукоянов И. В. У истоков российского парламентаризма. СПб. : Лики России, 2003.
References
1. Witte S. Yu. Memoirs [Vospominaniya]. In 3 vol. Vol. 3. M. : Publisher socio-economic literature [Socjekgiz], 1960.
2. Goryanin A. B. Myths about Russia and spirit of the nation [Mify o Rossii i dukh natsii]. M. : Pentagraphic, 2002.
3. Malysheva O. G. Duma Monarchy: birth, formation, crash [Dumskaya Monarkhiya: rozhdenie, stanovlenie, krakh]. In 2 parts. Part 1. 2001.
4. Smirnov A. F. State duma of the Russian Empire 1906-1917 [Gosudarstvennaya Duma Rossiiskoi Imperii 1906-1917]. M. : Book and Business [Kn. i biznes], 1998.
5. Solovyov K. A. Legislative and executive power in Russia: mechanisms of interaction (1906-1914) [Zakonodatel'naya i ispolnitel'naya vlast' v Rossii: mekhanizmy vzaimodeistviya (1906-1914)]. M. : RUSSPEN [ROSSPJeN], 2011.
6. Solovyev Yu. B. Absolutism and the nobility in 1902-1907 [Samoderzhavie i dvoryanstvo v 1902-1907 gg.]. L. : Science, Leningrad Department [Nauka, Leningr. otd-nie], 1981. 256 p
7. Lukojanov I. V. At sources of the Russian parliamentarism [U istokov rossiiskogo parlamenta-rizma]. SPb. : Faces of Russia [Liki Rossii], 2003.
