CC BY
98
Вестник ПСТГУ
Серия II: История. История Русской Православной Церкви.
Омельянчук Игорь Владимирович, проф. кафедры истории, археологии и краеведения Владимирского государственного университета Российская Федерация, 600000, г. Владимир, ул. Горького, 87
2019. Вып. 87. С. 23-39
Б01: 10.15382Миг11201987.23-39
ОИСГО: 0000-0002-7535-2612
Правые партии и православное духовенство в 1905—1914 гг. (на примере Владимирской губернии)
И. В. Омельянчук
Аннотация: В статье предпринята попытка рассмотреть на примере Владимирской губернии взаимоотношения православного духовенства и монархических партий, возникших в годы Первой русской революции. Несмотря на стремление русских монархистов сохранить «господство Православной Церкви», большинство священнослужителей отнеслись к появлению монархических (правых, черносотенных) партий негативно. Среди факторов, обусловивших такую позицию духовенства, можно выделить рост оппозиционных настроений среди священнослужителей вследствие их сложного материального положения (особенно сельских), бюрократизации Церкви и успехов революционной пропаганды; позицию Св. Синода, не одобрявшего участия духовенства в деятельности политических партий, в том числе и монархических; давление на священнослужителей со стороны оппозиции, не брезговавшей для достижения своих целей никакими средствами; и, наконец, личные политические пристрастия Владимирского архиепископа, дистанцировавшегося от правых. Со временем после изменения позиции Св. Синода и прихода нового епархиального владыки, не скрывавшего своих монархических убеждений, количество священников, симпатизирующих правым, стало возрастать. Тем не менее, в отличие от юго-западных окраин империи, где православный клир в массе своей оказался на стороне правых, говорить о каком-либо тесном сотрудничестве монархистов и духовенства во Владимирской губернии не приходится, речь идет лишь о единичных случаях вступления священников в правые организации.
Возникшие в годы Первой русской революции монархические (правые, черносотенные) организации, одним из политических лозунгов которых было сохранение «господства» Православной Церкви, встретили достаточно благожелательное отношение со стороны духовенства. Так, по подсчетам С. А. Степанова, в Союзе русского народа (СРН) 10 % председателей губернских отделов и 32 % председателей уездных отделов были священниками1. Наиболее активно духовенство встало на сторону монархистов на юго-западных окраинах империи, где революционное движение весьма часто приобретало этно-конфессиональную окраску, как, например, польское, которое даже в социалистическом варианте
1 Подсчитано по: Степанов С. Численность и состав черносотенных союзов и организаций // Политические партии России в период революции 1905—1907 гг.: Количественный анализ. М., 1987. С. 237-238.
не открещивалось от национализма, а следовательно, и от католицизма. В «коренных» же русских губерниях ситуация была несколько иной. Здесь иносла-вие не угрожало позициям Православной Церкви, и она не имела противника, для борьбы с которым нуждалась бы в союзнике в лице правых партий. Кроме того, церковный клир не являлся однородной структурой не только в социальном плане, но и в политическом. Тяжелое материальное положение приходского духовенства, проникновение революционных идей в стены семинарий, а также бюрократизация Православной Церкви, достигшая пика в период пребывания на посту обер-прокурора Св. Синода К. П. Победоносцева, который «при всем своем личном благочестии... не только не изжил "синодальный" бюрократизм, но даже довел его до апогея»2, — все это не могло не повлиять на политические убеждения духовенства, представители которого весьма часто оказывались на стороне оппозиции.
В начале 1906 г. «Московские ведомости» утверждали, что в настоящее время Церковь находится «в состоянии мятежного брожения, среди которого выделяются ярко-позорными явлениями священники, безнаказанно идущие дерзким походом против своих архипастырей, священники, арестуемые за крамольную деятельность, священники, развращающие народ искажением евангельских истин и самих слов Господних!»3 Поводов для таких резких высказываний у «Московских ведомостей» было предостаточно. Например, в марте 1905 г. в «Церковном вестнике» была опубликована записка 32-х петербургских священников, выступивших с предложением реформировать «синодальное» управление Церковью и требовавших созыва Поместного Собора4. А осенью 1905 г., после издания манифеста 17 октября епископ Нарвский Антонин (Грановский) опустил из формулы поминовения Царя титул «самодержавнейший», доказывая, что «самодержавие и православие не только органически не связаны между собою, напротив, они взаимно отталкивают друг друга»5. «Московские ведомости» язвительно писали по этому поводу: «Дождались, что архиерей возглашает публично, что Самодержавие противно Церкви православной — церковный журнал Духовной академии вторит ему и подтверждает это»6.
Участие представителей духовенства в оппозиционном движении не осталось незамеченным Святейшим Синодом, который 20 декабря 1905 г. вынужден был принять определение «О предосудительном поведении некоторых священников во время народных волнений», отметив, правда, что такие случаи носят единичный характер7. Однако отставной обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев в августе 1906 г. в частном письме с горечью констатировал: «Все (курсив мой. — И. о.) поповство обезумело от пущенной в него
2 Полунов А. Константин Петрович Победоносцев — человек и политик // Отечественная история. 1998. № 1. С. 51.
3 Московские ведомости. 1906. № 10. 13 янв.
4 Ольденбург С. Царствование императора Николая II. М., 1992. С. 255.
5 Зырянов П. Православная церковь в борьбе с первой русской революцией // Исторические записки. Т. 95. М., 1975. С. 342.
6 Московские ведомости. 1906. № 17. 20 янв.
7 Русское Православие: вехи истории / А. И. Клибанов, науч. ред. М., 1989. С. 415.
свободы»8. Даже среди избранных во II Государственную думу 13 православных священников четверо были либералами, а пять человек относились к ле-вым9. В. М. Пуришкевич, увидев этих священников в Таврическом дворце, разразился гневной эпиграммой: «Поп, должно христопродавец / Тот с гвоздикою, мерзавец»10.
Особенно много «оппозиционных» священников было в Центральной России. Только в Тверской губернии, по сообщению либеральной газеты «Тверская жизнь», в производстве местной духовной консистории находилось шесть дел о лицах духовного звания, привлеченных к ответственности за «политическую неблагонадежность и антиправительственную деятельность»11. Владимирская губерния в этом плане не сильно отличалась от Тверской, слывшей одной из самых либеральных. Так, в начале 1906 г. Земский начальник Меленковского уезда сообщал Владимирскому губернатору, что 18 декабря прошлого года «священник Николай Осипович Кантов... в церкви произнес поучение по какой-то книге». Сущности этого поучения слушатели не поняли, но «крестьянам показалось оно настолько неблагоприятно по отношению к правительству, что крестьянин Федор Савельев Бабанкин спросил. что это за книга, разрешена ли она правительством или Синодом, но священник, не дав ответа, продолжал уже поучение без книги. Между прочим он спросил крестьян во время этого поучения, почему они до сего времени не избирают выборных для избрания в Государственную Думу, а когда крестьянин Михаил Алексеевич Шишов на это ему возразил, что дожидаются распоряжения Земского Начальника, то священник сказал, что они этого распоряжения и не дождутся, так как Государственная Дума вредна для Земских начальников, ибо она их всех прогонит»12.
Настоятель приходской церкви сел Круглышево и Успенское Александровского уезда Владимирской губернии о. Иоанн Преображенский был еще радикальнее. Вместе со своим сыном-студентом они «уговаривали крестьян восстать с оружием в руках для ниспровержения государственного строя и низложения Государя Императора, а также подстрекали народ к захвату соседних частновладельческих имений». Кроме того, о. Иоанн заявлял, что «выборы для крестьян в Государственную Думу будут происходить через четыре решета, а потому, кому нужно, тот в Думу не попадет, и при этом высказался, что в некоторых местах крестьяне, добиваясь свободы, уже восстали против правительства, так что пора бы и нашему болоту всколыхнуться»13.
Во Владимирской духовной семинарии также царили революционные настроения. Так, 8 марта 1906 г. учащиеся «обратились к о. Ректору семинарии с просьбой отслужить панихиду о казненном Шмидте» (руководителе восстания 1905 г. на крейсере черноморского флота «Очаков»). Епископ Никон (Н. А. Со-
8 «Мать мою, родимую Россию, уродуют»: Письма К. П. Победоносцева С. Д. Шереметеву / Публ. А. Шохина // Источник. 1996. № 6. С. 21.
9 Русское православие: вехи истории. С. 418.
10 Пуришкевич В. Думские записки // Мирный труд. 1907. № 5. С. I.
11 Тверская жизнь. 1906. 19 февр.
12 ГАВО (Государственный архив Владимирской области). Ф. 14. Оп. 5. Д. 1478. Л. 49.
13 Там же. Д. 1884. Л. 2, 6 об.
фийский) разрешил, «но не как по герое-мучнике, а как по человеке, для которого молитвы церкви особенно нужны, который тяжко согрешил в последние годы и дни своей жизни». При этом на панихиде должны были присутствовать только семинаристы. Однако, несмотря на запрет, на богослужение пришли гимназисты и гимназистки, что вызвало недовольство руководства семинарии. «Тогда семинаристы с флагами, на одном из которых красном была надпись: "Да здравствует свобода!", а на другом, черном: "Долой смертную казнь!", вышли из зданий и с пением остановились невдалеке от Красной церкви». Подоспевшая полиция отняла у манифестантов (всего около 100 человек) флаги и арестовала пятерых семинаристов (впоследствии они были отпущены по ходатайству епископа Никона)14.
Даже не разделявшие революционных взглядов священники предпочитали дистанцироваться от правых. Либеральная газета «Клязьма» в июне 1906 г. с удовлетворением сообщала, что «уважаемый и просвещенный священник с. Орехова» Покровского уезда отказался дать свое пастырское благословение «группе местных обывателей», которым, «конечно не без давления свыше... пришло было на ум учредить патриотическое общество в обычном реакционно-черносотенном духе». Отказ был мотивирован «тем, что подобные общества по своим целям противоречат высоким христианским принципам»15.
Правые недоумевали: «Русское духовное сословие является одновременно и носителем неискаженного апостольского вероучения, и представителем подлинного великорусского племени. Ни в одном русском сословии, сколько-нибудь культурном, не сохранилась та чистота, та беспримесность великорусской крови, которою может гордиться сословие духовное. Гапоны, Петровы — Бог их знает откуда взялись. Южно-русские и северо-западные священники также могут возбуждать сомнения относительно чистоты крови (особенно из бывших униатов). Но нашим-то, коренным следовало бы послушаться голоса крови и отвратить слух от "кадетской" болтовни»16.
Монархисты, на знаменах которых значилась триада «Православие, самодержавие, народность» не без оснований надеялись на поддержку своей деятельности со стороны Православной Церкви, одной из форм которой могло бы стать освящение знамен правых партий и размещение их в православных храмах. Такой шаг со стороны Церкви, безусловно, способствовал бы популяризации монархических партий и их идеологии в глазах населения, значительная часть которого по-прежнему сохраняла религиозное мировоззрение. Однако понимания со стороны местных иереев правые не встретили. Так, оппозиционный «Владимирец» утверждал, что сам архиепископ Николай (Н. А. Налимов) не только запретил размещать знамя Владимирского отдела СРН в городском соборе, но и отказался освящать его. Правда, монархисты в ответ немедленно заявили, что в губернском городе «отдел Союза русского народа не обращался с
14 Владимирские епархиальные ведомости. 1906. № 10. 11 марта. Отдел неофициальный. С. 168.
15 Клязьма. 1906. № 136. 1 июня.
16 Владимирский край. 1907. № 8. 11 янв.
И. В. Омельянчук. Правые партии и православное духовенство в 1905-1914 гг. ... подобной просьбой к архиепископу Николаю, а потому получить от него отказа
не мог»17.
Характерный эпизод произошел в Шуе. Как сообщали либеральные «Ков-ровские вести», лидер шуйского Союза русских православных людей (ШСРПЛ) М. К. Петров по случаю годовщины организации предложил устроить празднество, для которого даже сочинил «целый церемониал с колокольным звоном, крестным ходом, водосвятием и коленопреклонением при участии всего городского духовенства». По окончании празднества «знамя предполагалось торжественно внести в собор и там поставить его на хранение». «Чтобы осуществить эту кощунственную затею, Петров обратился непосредственно к местному архиерею, которого ввел в заблуждение уверением, что "народ" этого требует». Архиерей дал свое согласие, однако «духовенство оказалось в затруднительном положении: ему было хорошо известно, что никакого "народа" тут нет», и «предложило городской думе разобрать это дело и вынести соответственное решение»18.
Поставить этот вопрос в повестку ближайшего заседания городской думы было невозможно по формальным причинам: он не был заранее внесен в повестку дня. Решено было созвать частное совещание, в котором приняли участие все 32 думских гласных. 27 из них выступили против идеи Петрова и постановили: «просить архиерея отменить распоряжение относительно знамени и в этом смысле немедленно отправили ему телеграмму, в которой между прочим было сказано, что никаких волнений пока незаметно, если же знамя политической партии будет поставлено в церкви, то поводы для волнений могут возникнуть». Правда, пять человек — Попов, Муравьев, Коковин, Макаров и Мальков — уклонились от голосования, хотя и «участвовали в совещании и даже спорили». Названные лица, утверждали «Ковровские вести», «заявили себя, таким образом, сторонниками черной сотни». Остальные же «высказали единодушное негодование по поводу наглых домогательств Петрова; постановку черносотенного знамени в церкви признали делом совершенно недопустимым, так как, входя в церковь, каждый человек должен думать только о Боге и забыть всякую политику и партийные раздоры. Один из гласных даже высказался: "Я лично никогда не пойду в церковь, если в ней будет стоять это черносотенное знамя; если церковь будет покровительствовать погромщикам, то придется переходить из православия в другую веру"». Правда, участники заседания все же разрешили монархистам поставить знамя «в старой церкви, в которой не совершается богослужений»19.
В итоге 17 декабря 1906 г. знамя ШСРПЛ было поставлено не в главном городском соборе (Воскресенском), знаменитом своей 106-метровой колокольней, а в маленьком Никольском. Церемония была проведена в честь «тезоименитства Его Императорского Величества», участвовало в ней, если верить правым, около 20 тыс. человек, «несмотря на неблагоприятную погоду, которая еще уменьшила число»20. Однако городской голова Китаев и его сторонники не сдались и хода-
17 Владимирский край. 1906. № 32. 12 дек.
18 Ковровские вести. 1906. № 2. 24 дек.
19 Там же.
20 Владимирец. 1906. № 119. 24 дек.
тайствовали перед духовной консисторией «об отказе союзу в просьбе о поставке знамени союза в соборном [Никольском] храме и участию знамени в городских крестных ходах». Ходатайство это было «уважено», и уже на следующий день после установки знамени — 18 декабря — решение было сообщено союзникам (т. е. членам монархических союзов). В связи с такой позицией духовных властей М. К. Петров от имени ШСРПЛ обратился к архиепископу Николаю, заявив, «что знамя союза не может быть исторгнуто из храма до разрешения вопроса о сем в Святейшем Пр. Синоде и соизволения Его Императорского Величества». При этом монархисты просили архиепископа Николая сообщить, «кто именно в консистории участвовал из лиц при разрешении вышеозначенного вопроса»21. По сообщению правого «Ивановского листка», Святейший Синод в этом споре стал на сторону монархистов и «не только не позволил освященное знамя союза вынести из храма, но и предложил в нем совершать богослужения (зимой храм не отопляется, а потому служба в нем не совершается)». Более того, газета утверждала, что «Синод храм этот отдает союзу русских людей», и «ввиду сего председатель партии союза русских людей г. Петров отправился в Петербург»22.
Лишь к лету 1907 г. шуйские союзники окончательно одолели сопротивление Городской думы и получили разрешение на перенесение своего партийного знамени в Воскресенский собор. Однако этому воспротивился уже его настоятель протоиерей Павел Светозаров, отказавшийся, как сообщало «Русское знамя», отслужить в церкви молебен за здравие государя, «найдя это невозможным и неудобным во время постановки знамени Союза согласно распоряжению Св. Синода»23. Объясняя свое нежелание служить молебен за здравие монарха, протоиерей П. Светозаров сообщил, что он уже служил такой молебен 13-го июня. Союзники в ответ заявили: «Молиться за кого бы то ни было, а тем более за царя, не воспрещается никому и столько раз, сколько кто пожелает. Этим только доказывается верноподданность и любовь к своему Государю». Более того, «каждый священник обязан молиться за Царя, во-первых, как служитель алтаря, а во-вторых — как верный слуга своего Государя»24.
В своем отношении на имя Шуйского исправника о. Павел Светозаров указал, что в принципе готов служить молебен, но так как «молебствие предполагается на площади, которая является достоянием города, а не отдельных лиц, а с другой стороны, и духовенство в целом своем составе служит также всему обществу, а не отдельным лицам, я полагал бы необходимым испросить на совершение означенного торжества согласия городского общества». Кроме того, протоиерей требовал, «чтобы исправник распорядился наблюсти, чтобы одновременно и совместно с иконой перенесения знамени с места служения молебна до Собора не было», считая, что партийному атрибуту не место рядом с православной святыней. Возмущенные союзники напомнили, что «союз православных русских людей г. Шуи, составляет тоже часть городского общества, платящего все городские налоги». Что же касается совместного несения в собор партийного знамени
21 Владимирец. 1906. № 119. 24 дек.
22 Ивановский листок. 1907. № 36. 14 февр.
23 Русское знамя. 1911. № 124. 7 июня.
24 Ивановский листок. 1907. № 133. 21 июня.
и иконы, то шуйские монархисты указывали, что, по мнению Святейшего Синода, «на знамени союза ничего предосудительного нет, а есть изображение иконы св. Великомученика и Победоносца Георгия». В общем, резюмировала правая газета, о. Павел Светозаров просто «изыскивает всякие средства и препятствия союзу православных русских людей г. Шуи»25.
Препятствия своему намерению разместить партийные знамена в храмах монархисты встречали во многих населенных пунктах Владимирской губернии. Например, в Орехово-Зуеве союзники на добровольные пожертвования приобрели знамя-хоругвь и обратились к местному протоиерею за разрешением разместить его в храме. Однако «протоиерей о. Ф. Загорский отказал без разрешения архиерея»26. Тогда монархисты направили прошение губернатору: «Покорнейше просим Вас, будьте настолько добры, разрешите нашему отделу Ореховского Союза русского народа, поставить в церкви села Орехова справленное нами знамя и носить оное в крестных ходах вместе с хоругвями». Однако начальник губернии не рискнул взять на себя ответственность за решение этого вопроса и повелел «объявить отделу, что с упомянутым ход[атайст]вом ему надлежит обратиться к Высокопреосвященному»27. В Иваново-Вознесенске «распоряжением Владимирского архиерея с хоругви, пожертвованной «монархистами» в Крестовоздвиженскую церковь, снята лента с надписью об исполнившейся годовщине поездки в Петербург депутации от Иваново-Вознесенской самодержавно-монархической партии (ИВСМП)28, ставшей в 1906 г. отделом СРН. Местные правые были «страшно смущены распоряжением Владимирского преосвященного», подчеркивая, «что на других хоругвях ленты с надписью от кого и в память чего они пожертвованы храму допускаются». Для жертвователей же хоругви Крестовоздвиженской церкви, возмущались они, «почему-то сделано исключение»29.
«Русское знамя» опубликовало жалобу владимирских монархистов на архиепископа Николая: «Почти из всех мест, где имеются отделы Союза, получаются известия, что местный преосвященный относится к отделам очень недружелюбно. Какие основания имеет архипастырь так относиться к союзному знамени, как это было в последнее время? Если бы постановка знамен в храмах была противна правилам церковным, то не ставили бы знамен в храмах с давних времен, как, напр., Чудов монастырь в Москве, Казанский собор в Петербурге и др. местах»30. Как язвительно писал по этому поводу «Владимирец»: «Архиепископ провинился в глазах "истинно-русских людей" тем, что, оберегая святыню храма, неблагосклонно относится к постановкам в церквах их знамен»31.
Однако кое-где правым удавалось добиться своего, в частности в Коврове. Долгое время знамя местного отдела СРН помещалось в союзной чайной. «Однако такое место союзники почему-то нашли для него непристойным и несколько
25 Ивановский листок. 1907. № 133. 21 июня.
26 Владимирец. 1907. № 216. 9 окт.
27 ГАВО. Ф. 14. Оп. 4. Д. 442. Л. 83, 84.
28 Владимирец. 1907. № 51. 8 марта.
29 Владимирский край. 1907. № 54. 10 марта.
30 Русское знамя. 1907. № 212. 29 сент.
31 Владимирец. 1907. № 212. 4 окт.
раз обращались к архиепископу за разрешением поставить его в одной из церквей, но получали отказ». Тем не менее монархисты не сдавались, и архиепископ, получив очередное ходатайство, снабженное эскизом знамени, уступил, передав вопрос на усмотрение местного причта. Не без помощи «агента влияния» правых — священника Парвицкого — соглашение было достигнуто, и, как сообщал «Владимирец», «союзническое знамя будет поставлено в старом соборе около свечного ящика»32.
Но этот случай все же был единичным. Поэтому летом следующего года Областной совет Шуйско-Ивановского отдела СРН выступил с предложением 17 августа 1908 г. «собрать Губернский съезд из председателей и уполномоченных отдела СРН Владимирской губернии». Первым вопросом в повестке этого форума значилось «ходатайство поставить в храмах союзные знамена и ношение их в крестных ходах»33. Правда, съезд этот так и не состоялся.
Можно выделить сразу несколько причин, обуславливавших прохладное отношение православного клира к правым партиям. Одной из них был низкий уровень доходов приходского духовенства, создававший «материальные» основания для роста оппозиционных настроений священнослужителей. Еще в 1893 г. «вопрос об обеспечении содержанием приходского духовенства был поставлен на очередь». 23 апреля того же года высочайше утвержденное мнение Государственного Совета предоставило «обер-прокурору Св. Синода по сношении с министром финансов, входить ежегодно <...> с представлением о постепенном увеличении кредита на содержание от казны всем причтам империи, имея притом в виду скорейшее достижение этой цели». Однако, как признавал сам глава Духовного ведомства В. К. Саблер в своем отчете за 1914 г., «ввиду необходимости других разнообразных и неотложных государственных потребностей, ежегодные ассигнования на увеличение содержания духовенства не могли быть особенно значительными», и поставленная законом 1893 г. цель не была достигнута и через 20 лет. В 1913 г. из 41 270 приходов империи казенное жалованье получали лишь 31 413. Причем размер его сильно различался в зависимости от географического размещения прихода. На западных окраинах империи денежное содержание причтов было самым большим — здесь священник получал 1500-800 руб., диакон — 700-500 руб. и псаломщик — 350-180 руб. В большинстве же губерний содержание причта было гораздо меньшим: священник — 300 руб., диакон — 150 руб., псаломщик — 100 руб. Но оставались приходы, в которых духовенство пользовалось окладами по штату 1842 г., то есть 100-180 руб. священнику, 80 руб. диакону и 40 руб. псаломщику, или же вовсе не получало казенного содержания (см. выше)34. Правая газета «Тверское Поволжье» утверждала, что годовое жалованье священника составляло 300 руб., еще 300-600 руб. составляла плата за требоисправления35, что создавало, по
32 Владимирец. 1907. № 220. 13 окт.
33 Русский народ. 1908. № 370. 12 авг.
34 Всеподданнейший отчет обер-прокурора Святейшего Синода по Ведомству Православного Исповедания. 1914 г. Пг., 1916. С. 154-156.
35 Тверские епархиальные ведомости. 1906. № 7. 1 апр.
мнению правых, «тягостную и часто унизительную зависимость» клира «от доброхотных даяний паствы»36.
В мае 1908 г. уже и Государственная Дума признала, что «существующие способы содержания духовенства Православной церкви» умаляют «его пастырское влияние», и выразила пожелание, чтобы Ведомство Православного Исповедания выработало «план определенного обеспечения городского и сельского духовенства ежегодным содержанием». В 1910 г. созданное для этой цели при Св. Синоде Особое совещание признало, что для нормального обеспечения приходского духовенства необходимо установить ему жалованье из расчета 1200 руб. священнику, 800 руб. дьякону и 400 руб. псаломщику, то есть в несколько раз больше имеющегося37. Однако принципиальных изменений в материальном положении приходского духовенства так и не последовало. В ноябре 1911 г. учредительный съезд Всероссийского Дубровинского Союза русского народа, дабы не допустить дальнейшую «революционизацию» приходского духовенства, порой вынужденного заниматься крестьянским трудом для обеспечения своей семьи, призвал власть «устроить жизнь. наших батюшек, чтобы им не нищенствовать, убегая от требы, дабы не пропустить уборки картофеля»38.
Важную роль в определении отношения духовенства Владимирской епархии к монархическим организациям играла позиция епархиальной иерархии, весьма настороженно относившейся к монархическим партиям. Так, 20 декабря 1905 г. на собрании в доме Владимирского епископа Никона (с 6 мая 1906 г. архиепископа) преподавателем семинарии Н. А. Комаровым были зачитаны воззвание и программа монархического «Союза русских людей при Могилевском Богоявленском братстве», присланные во Владимир «с целью распространения... его среди духовенства Владимирской епархии, которое приглашается к деятельной пропаганде союза среди крестьянского населения». Однако присутствующие «высказались против привлечения духовенства к политической агитации с узкой партийной программой. — Пастыри церкви. должны стоять вне политических партий и вне партийной агитации». Да и сама партийная программа, несмотря на то что содержала такие положения, как «возвеличение единой православной церкви в истинно-христианском и апостольском ее призвании» и «укрепление монархической самодержавной власти на Руси», подверглась критике. По мнению собравшихся в резиденции Владимирского архиепископа, «присланная программа не обнимает всех сторон русской жизни, например ничего не говорит о местном самоуправлении, о рабочем вопросе и мн. др., формулирует свои положения в общих и не всегда ясных выражениях и рекомендует не вполне удачные меры», среди которых даже такая, казалось бы очевидная, как обучение в школах крестьянских детей «ремеслам всякого рода», вызывала критику. «Положим, мы научили в школе крестьянских детей столярному ремеслу, но это умение едва ли даст возможность рационально возделывать землю», утверждали владимирские клирики39.
36 Правые партии: Документы и материалы. Т. 2. С 255.
37 Всеподданнейший отчет обер-прокурора. 1914 г. С. 156, 157.
38 Постановления Всероссийского съезда СРН и примыкающих к нему организаций. 25 ноября — 1 декабря 1911 г. в г. Москве. СПб., 1912. С. 9.
39 Владимирские епархиальные ведомости. 1906. № 1. 7 янв. Отдел неофиц. С. 16, 17.
Назначенный 23 июня 1906 г. новый Владимирский архиепископ Николай, сменивший возглавившего Грузинский экзархат архиепископа Никона, также не симпатизировал правым. В октябре 1906 г. на проходившем в Киеве III Всероссийском съезде русских людей владимирские делегаты пригласили одного из основателей СРН и давнего друга его председателя А. И. Дубровина, игумена Воскресенского монастыря Новгородской епархии Арсения (С. Ф. Алексеева), выступить во Владимире. Однако для этого требовалось благословение архиерея. «И вот депутация от сказанного союза во главе с "лидером" их Байкусо-вым — торговцем рыбой и кожевенником Свешниковым отправилась 20 числа сего ноября в апартаменты архиепископа Николая, чтобы получить иеромонаху Арсению благословение и разрешение выступить оратором на собрании». Но депутация получила отказ, и выступление не состоялось40.
На политическое поведение духовенства серьезное влияние оказывало давление со стороны оппозиционной общественности. Либеральный «Владими-рец», например, регулярно сообщал о священниках, сочувствующих правым. В декабре 1906 г. газета писала, что в деревне Черкутино (родине выдающегося политического деятеля первой половины XIX в. М. М. Сперанского) «местный священник о. П., известный реакционными проповедями, продолжает подносить прихожанам свои черносотенные изделия»41. В апреле следующего года на страницы «Владимирца» попал священник села Кошелево Покровского уезда, на праздничных проповедях говоривший «о том, что люди выдумали теперь партии, какие-то модные клички, которые присваивают себе. Одна должна быть партия — истинно русских людей»42. В феврале 1909 г. «Старый Владимирец» писал о «скандале, произведенном местными Пуришкевичами» на заседании членов общественной библиотеки г. Гавриловский Посад (ныне — г. Гаврилов Посад), — трое членов общественной библиотеки «и между ними о. Пимен Киселев восстали против выписки прогрессивных журналов "Русского богатства", "Современного мира" и др.» Однако, как с удовлетворением сообщает газета, «присутствующие были возмущены выходкой "истинно-русского" отца и прокатили его при избрании в совет библиотеки»43.
Порой это давление переходило в прямое насилие. Так, правый «Владимирский край» в ноябре 1906 г. сообщал, что только в Меленковском уезде жертвами политического террора стали четыре священнослужителя: в ночь на 22 октября сгорели от поджога дома священника и дьякона в с. Синжанах; 23 октября в с. Драчеве сожжен дом священника о. Василия Генерозова, священник и его жена погибли; в период набора новобранцев разбиты окна в доме священника в с. Бутылицах. А священник с. Малышева, «который читает сам и иногда дает прихожанам читать [монархическую] газ. "Колокол"», получил «довольно загадочный пакет, со вложением части газеты "Колокол" изображения на бумаге топора и 5 семикопеечных марок»44. В этом свете регулярные «разоблачения»
40 Владимирец. 1906. № 99. 29 ноября.
41 Там же. № 108. 12 дек.
42 Там же. 1907. № 80. 11 апр.
43 Старый Владимирец. 1909. № 38. 19 февр.
44 Владимирский край. 1906. № 5. 7 ноября.
черносотенных священников на страницах газеты «Владимирец» выглядят уже не столь безобидными.
В 1905-1907 гг. среди духовенства немногие готовы были противостоять такому давлению. Один из них — член ИВСМП настоятель Крестовоздвиженска-го храма Иваново-Вознесенска священник В. Т. Никольский, заявлявший, «что лично он предан исконным русским началам и "без всякого стыда" причисляет себя к разряду "истинно-русских людей". Он подчеркивал, что ему "не зазорна кличка 'черносотенец' и советовал другим не бояться ее и продолжать служить умиротворению родины "не за страх, а за совесть"»45. Соборный священник Рождественского храма г. Коврова о. Иоанн Парвицкий являлся членом местного отдела СРН со дня его основания (27 августа 1906 г.)46. Членом Владимирского отдела СРН являлся священник церкви Архангела Михаила о. П. В. Ильинский47. Член III Государственной Думы от Владимирской губернии священник о. А. Г. Знаменский48 входил во фракцию умеренно-правых (с 3-й думской сессии — в русскую национальную фракцию)49. Как видим, лишь несколько представителей духовенства Владимирской епархии открыто встали на сторону правых.
На отношение священнослужителей к монархическим организациям влияла и позиция Святейшего Синода, не одобрявшего участие духовенства в деятельности политических партий. Председатель СРН А. И. Дубровин даже требовал смещения Первенствующего в Синоде Санкт-Петербургского митрополита Антония (Вадковского), заявлявшего, что он не сочувствует никаким партиям, в том числе и правым, так как «террористы левые бросают бомбы, а правые партии вместо бомб забрасывают камнями всех с ними несогласных». Особое возмущение А. И. Дубровина вызвали слова митрополита о том, что он «вне и выше политики»: «Но в таком случае не умываете ли Вы руки, подобно Пилату? И водою ли? Не кровью ли русского народа?! Можно ли, в самом деле, при переживаемых обстоятельствах стоять "вне и выше политики!"». Завершил свое письмо А. И. Дубровин призывом к иерарху: «Или станьте на высоте Вашего положения и дайте благословение русским православным людям, стоящим за веру, Самодержавного Царя и русский народ, призовите к этому же духовенство и не гоните его за патриотизм, или <...> или уйдите»50. Митрополит Антоний даже вынужден был оправдываться и искать защиты у обер-прокурора Св. Синода П. П. Извольского, написав ему: «По желанию Дубровина с поста не уйду, а уйду, когда повелит мне то Государь»51.
Еще в начале марта 1908 г. орехово-зуевские монархисты просили председателя СРН А. И. Дубровина приехать к ним, так как его «личное присутствие»
45 Владимирский край. 1907. № 9. 12 янв.
46 Русское знамя. 1906. № 227. 12 сент.
47 Старый Владимирец. 1908. № 41. 23 сент.; 1912. № 199. 8 сент.
48 Владимирец. 1907. № 226. 20 окт.
49 Боиович М. Члены Государственной Думы: Портреты и биографии. Третий созыв 1907— 1912. М., 1913. С. 31.
50 Открытое письмо Председателя Главного Совета Союза Русского Народа А. И. Дубровина митрополиту С.-Петербургскому Антонию, Первенствующему Члену Св. Синода. Б.г. и м.и. С. 5, 14, 19.
51 Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1569. Оп. 1. Д. 35. Л. 11.
и «добрые советы» несомненно «повлияли бы на наше духовенство, которое говорит, что Святейший Синод не дозволяет вступать ни в какие партии»52. Однако уже в середине месяца ситуация изменилась — Синод предоставил право «епархиальным преосвященным по ближайшему их усмотрению разрешать и благословлять участие подведомственного им духовенства в деятельности союза русского народа и других монархических патриотических обществ, если уставы и деятельность таковых обществ остаются в согласии с установлениями православной церкви и ее иерархии и служат ко благу отечества нашего»53.
Изменение позиции Святейшего Синода повлияло на настроения духовенства. Так, 29 августа 1908 г. в проведении патриотической беседы в с. Горки Ковровского уезда приняли участие два священника — о. Иоанн Сокольский и о. Леонид Смирнов. Местный корреспондент «Русского знамени» писал по этому поводу: «Вот, наконец-то увидали наши союзники и духовных лиц, желающих прийти на помощь Союзу». Примечательно, что автор заметки утверждал: «...это первые откликнувшиеся пастыри изо всей Владимирской губернии»54. На праздновании второй годовщины создания Муромского отдела СРН 22 февраля 1909 г. присутствовал местный преосвященный викарный епископ Евгений, который являлся одновременно почетным председателем отдела. На этом собрании духовенством местного собора был отслужен молебен55.
Однако правые продолжали жаловаться на неблагожелательное отношение к ним со стороны духовенства. 26 января 1909 г. на собрании Владимирского отдела СРН его председатель В. М. Карякин прочел корреспонденцию из «Русской земли», в которой говорилось, «что духовенство Владимирской епархии, как сельское, так и городское, не сочувствует правым монархическим организациям». После слово взял присутствовавший на собрании священник церкви Архангела Михаила (вероятно, П. В. Ильинский), который «возражал против обвинения всего духовенства в безучастном отношении к союзу. Между нами, сказал он, нашлось только несколько иереев, опозоривших свой сан. И назвал имена Гапона, Петрова, архимандрита Михаила и некоторых священников 1-й и 2-й думы»56.
Такое, пусть едва заметное, движение духовенства Владимирской епархии вправо не осталось незамеченным оппозицией, попытавшейся изменить ситуацию в свою пользу. «Старый Владимирец» в начале июля 1909 г. опубликовал заметку, в которой убеждал читателей, что прекращение издания «Почаевских известий» (орган Почаевского отдела СРН, в апреле 1909 г. закрытый за антисемитские и антиправительственные публикации по личной просьбе П. А. Столы-пина57), — это начало «целого ряда мер, направленных к ликвидации тех чересчур близких отношений, которые существовали до сих пор между союзом русского народа и представителями высшего духовенства». Автор заметки утверждал, что ему известно «из вполне осведомленных источников» о подготовке Синодом
52 Русское знамя. 1908. № 60. 13 марта.
53 Там же. № 69. 23 марта.
54 Там же. № 212. 20 сент.
55 Там же. 1909. № 59. 14 марта.
56 Старый Владимирец. 1909. № 23. 29 янв.
57 Зырянов П. Русские монастыри и монашество в начале ХХ века. М., 2002. С. 226.
нового «секретного» циркуляра, «которым епархиальные архиереи уведомляются, что, ввиду последних разоблачений о деятельности союзников и весьма вероятного привлечения их главарей к судебной ответственности, дальнейшее участие духовенства в союзе признается неудобным» (речь, вероятно, шла о расследовании убийства члена I Государственной думы М. Я. Герценштейна, в организации которого обвиняли кандидата Главного Совета СРН Н. М. Юскевича-Красковского). Однако, утверждал анонимный автор, «опасаясь. что открытый уход из союза может быть поставлен в вину духовенству как новое проявление политиканства, Синод предлагает епархиальным архиереям: 1) избегать демонстративного разрыва с союзниками, не давать им никаких преимуществ и поблажек; 2) не принуждать подчиненное духовенство к вступлению в союз и 3) не чинить никаких препятствий тем лицам духовного звания, которые будут ходатайствовать о закрытии отделов союза». Якобы этим циркуляром Св. Синода будет предписано «прекратить всякие субсидии, выдаваемые союзникам из церковных средств, хотя они шли и на дела просветительно-благотворительного характера, вроде читален, библиотек, дешевых столовых, чаен и т. п.»58.
Появление этой публикации дает основание предположить, что во Владимирской губернии количество сторонников правых среди лиц духовного звания все же увеличивалось. Имеются сведения о том, что в Иваново-Вознесенске священник Иаков Беляев и диакон В. А. Владычин вели духовно-нравственные беседы, организованные местной самодержавно-монархической партией59 (при этом законоучитель Мальцовского училища священник А. А. Владычин, вероятно брат В. А. Владычина, поддерживал октябристов60), а диакон А. Ильинский в 1911 г. вошел в состав ее комитета61.
Однако пребывание священников в рядах монархистов по-прежнему являлось скорее исключением, чем правилом. Поэтому, когда Ярославский отдел СРН в начале 1911 г. обратился ко всем сторонникам правых партий с призывом избирать руководителей союзных отделов из числа местных священников, дабы объединить русский народ «вокруг святой Матери — Православной Церкви — этого корня, на котором только и утверждается целость и жизненность Русского Государства»62, шуйские монархисты через газету «Русское знамя» напомнили ярославцам реалии Владимирской губернии: «Наш Владимирский архиепископ Николай не велел ставить знамена Союза в церкви, несмотря на разрешение Святейшего Синода <...> Священники — не в Союзе, отказываются служить даже молебны о Царе». В таких условиях, полагали они, «совет ваш хотя и христианский, но не вместен для всех, ввиду разных взглядов архиереев, различия их архиерейских убеждений»63.
В 1912 г. немногочисленные ряды правых священников в губернии несколько укрепились. С марта 1912 г. в деятельности Орехово-Зуевского отдела СРН
58 Старый Владимирец. 1909. № 142. 3 июля.
59 Ивановский листок. 1910. № 66. 25 марта.
60 Владимирский край. 1907. № 17. 21 янв.
61 Русское знамя. 1911. № 102. 8 мая.
62 Переписка и другие документы правых 1911 года // Вопросы истории. 1998. № 10. С. 99.
63 Русское знамя. 1911. № 64. 20 марта.
активно участвует протоиерей Василий Рождественский64. В мае того же года из Киева во Владимирскую епархию был переведен архимандрит Адриан, возглавлявший на прежнем месте служения Киевский железнодорожный отдел СРН65. Кроме того, в ряды Иваново-Вознесенской самодержавно-монархической партии вступил священник Крестовоздвиженского храма Александр Охотин. «Неожиданное появление на собрании монархистов о. Александра, как лучшего здесь проповедника и наставника, сильно приподняло настроение у союзников», — писал в связи с этим событием «Ивановский листок»66. Сам о. Александр по поводу своего шага заявил следующее: «К нам приходили кадеты и октябристы с предложением присоединиться к ним, и я был уверен найти справедливое отношение в деле строения государства у октябристов, но когда узнал из газет, что в Государственной Думе они потерпели полное поражение, то я решил, что самое справедливое отношение существует лишь среди Союза Русского Народа, к которому я открыто присоединяюсь»67.
В сентябре того же года в ходе избирательной кампании в IV Государственную Думу несколько участвовавших в ней священников заявили о своих правых убеждениях. В Александрове это был священник Соколов68, в Суздале — о. Николай Сперанский («примыкает к умеренно-правым», уточнял «Старый Владимирец»)69, в Ковровском уезде священники сел Лежнево и Воскресенское о. Капацинский и о. Крылов соответственно70. В ноябре 1912 г. открытие отдела Всероссийского Ду-бровинского Союза русского народа (ВДСРН)71 при станции Колокша Московско-Нижегородской железной дороги благословил священник с. Устье о. М. Царицын72. В марте 1913 г. на торжестве по случаю начала деятельности отдела ВДСРН во Владимире «молебен служил священник из села Богослово»73.
13 июля 1914 г. скончался архиепископ Николай. 30 июля его место занял архиепископ Алексий (А. Я. Дородницын), не скрывавший своих правых убеждений. С его приходом на Владимирскую кафедру настроения местного духовенства заметно поменялись. Так, 17 августа на собрании отдела СРН с. Поддыбье Шуйского уезда молебен служил о. Григорий Колоколов74, который ранее, как жаловались монархисты, не только отказывался «служить молебен о здравии Государя Императора по просьбе союзников», но и укрывал у себя «крамольника Логинова»75.
64 Русское знамя. 1912. № 51. 3 марта.
65 Там же. № 105. 11 мая.
66 Ивановский листок. 1912. № 54. 9 марта.
67 Там же. № 53. 8 марта.
68 Старый Владимирец. 1912. № 214. 29 сент.
69 Там же. № 215. 30 сент.
70 Там же. № 214. 29 сент.
71 Всероссийский Дубровинский Союз русского народа возник в конце ноября 1911 г. вследствие раскола Союза русского народа на сторонников его председателя А. И. Дубровина («дубровинцев») и приверженцев лидера «правых Думы» Н. Е. Маркова 2-го («обновленцев» или «марковцев»)
72 Русское знамя. 1912. № 270 29 ноября.
73 Там же. 1913. № 67. 23 марта.
74 Там же. 1914. № 184. 17 авг.
75 Там же. 1911. № 124. 7 июня.
При епископе Алексии долгая борьба шуйских союзников за право размещать свои знамена в православных храмах наконец завершилась: «Новый владимирский архипастырь взял на себя ходатайство перед Священным Синодом о том, чтобы хоругвь-знамя Шуйского союза поставлено было в храме на видном месте и участвовало бы в крестных ходах». Хранилось оно отныне без чехла в развернутом виде. «Это произвело такое влияние на союзников, что все мы решительно молитвенно благодарим Господа, даровавшего нам такого владыку», — писали монархисты76. 14 декабря 1914 г. на заседании, посвященном 9-й годовщине создания ШСРПЛ, шуйские союзники избрали архиепископа Владимирского и Суздальского Алексия почетным членом организации. Архиепископ Алексий в ответ заявил, что «он охотно приемлет на себя звание почетного члена Союза русских православных людей в городе Шуе и призывает Божье благословение на деятельность Союза в духе исконных начал русской жизни: Самодержавия, Православия и Народности»77.
Таким образом, изначально владимирское духовенство, вопреки ожиданиям монархистов, в большинстве своем достаточно прохладно отнеслось к созданию правых организаций, что объяснялось сразу несколькими причинами: во-первых, достаточно тяжелым материальным положением приходского духовенства (в особенности сельского), обуславливающим наличие в его среде оппозиционных настроений; во-вторых, личными политическими пристрастиями Владимирского архиепископа Николая и епархиальной иерархии; в-третьих, давлением на священнослужителей со стороны оппозиции, не брезговавшей в этом случае никакими средствами; наконец, в-четвертых, позицией Святейшего Синода, не одобрявшего участия священников в деятельности политических партий (не только монархических).
В этом отношении весьма показательно нежелание многих священников принимать участие в крестных ходах и молебнах, организуемых правыми, а также запрещение монархистам хранить свои знамена в храмах, что в условиях высокой степени религиозности населения, безусловно, препятствовало росту популярности правых партий. Однако с 1908 г. позиция Святейшего Синода меняется, и многие представители церковного клира, ранее предпочитавшие не демонстрировать свои политические убеждения, начинают открыто заявлять о принадлежности к «черносотенцам». После назначения Владимирским архиепископом Алексия (А. Я. Дородницына), явно благоволившего к монархистам, эта тенденция заметно усилилась. Тем не менее говорить о каком-либо тесном сотрудничестве правых и духовенства во Владимирской губернии не приходится, речь идет лишь о единичных случаях вступления священников в правые организации или их открытой поддержке.
Ключевые слова: Владимирская губерния, монархические партии, Православная Церковь, Союз русского народа, Первая русская революция, Первая мировая война.
76 Русское знамя. 1914. № 288. 21 дек.
77 Там же. 1915. № 14. 18 янв.
Список литературы
Зырянов П. Н. Православная церковь в борьбе с первой русской революцией // Исторические записки. Т. 95. М., 1975. С. 314-355.
Зырянов П. Н. Русские монастыри и монашество в начале ХХ века. М., 2002.
Ольденбург С.С. Царствование императора Николая II. М., 1992.
Полунов А. Ю. Константин Петрович Победоносцев — человек и политик // Отечественная история. 1998. № 1. С. 42-55.
Русское Православие: вехи истории / А. И. Клибанов, науч. ред. М.: Политиздат, 1989.
Степанов С. А. Численность и состав черносотенных союзов и организаций // Политические партии России в период революции 1905-1907 гг.: Количественный анализ. М.,
Right-Wing Parties and Orthodox Clergy in 1905-1914 (with Vladimirskaya Guberniya as an example)
Abstract: This article examines (with Vladimirskaya Guberniya as an example) relations between the Orthodox clergy and those monarchist parties that emerged in the years of the first Russian revolution. Despite the desire of Russian monarchists to maintain the "dominance of the Orthodox Church", the majority of the clergy were negatively disposed towards the emergence of monarchist (right-wing, Black Hundred) parties. Among the factors that determined this attitude, the following should be highlighted: growth of disaffection across the clergy because of their poverty (particularly in rural areas); growth of bureaucracy in the church and successful propaganda of revolution; position of Holy Synod which did not approve the participation of the clergy in political activities including those monarchist; pressure on the clergy from the political opposition that did not hesitate to employ dirty methods to achieve their aims; finally, personal political tastes of the archbishop ofVladimir, who kept a distance from rightists. After the position of Holy Synod had changed and a new bishop came to office in the diocese (who did not conceal his monarchist opinions), the number of priests sympathising with the right wing started to increase. However, in contrast to the south-western outskirts of the Empire, where the Orthodox clergy supported the right wing en masse, in Vladimirskaya Guberniya one cannot speak about any close collaboration between monarchists and the clergy, apart from singular cases when priests joined right-wing organisations.
1987. С. 184-243.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia II: Istoriia. Istoriia Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi. 2019. Vol. 87. P. 23-39 DOI: 10.15382/sturII201987.23-39
Igor Omelyanchuk, Professor, Department of History, Archaeology and Local History, Vladimir State University, 87 Gor'kogo Str., 600000, Vladimir, Russian Federation ORCID: 0000-0002-7535-2612
I. Omeliyanchuk
Keywords: Vladimirskaya Guberniya, monarchist parties, Orthodox Church, Union of the
Russian People, First Russian Revolution, World War I.
References
Klibanov A. (ed.) (1989) Russkoe Pravoslavie: vekhi istorii [Russian Orthodoxy: Milestones of History]. Moscow (in Russian).
Ol'denburg S. (1992) Tsarstvovanie imperatora Nikolaia II [The Reign of Emperor Nicholas II]. Moscow (in Russian).
Polunov А. (1998) "Konstantin Petrovich Pobedonostsev — chelovek i politik" [Konstantin Petrovich Pobedonostsev as a Person and Politician]. Otechestvennaia istoriia. Vol. 1, pp. 42-55. (in Russian).
Stepanov S. (1987) "Chislennost' i sostav chernosotennykh soiuzov i organizatsii" [Number and Line-Up of Black-Hundred Societies and Organisations], in Politicheskie partii Rossii v period revoliutsii 1905—1907gg.: Kolichestvennyj analiz [Political Parties of Russia during the Revolution of 1905-1907: Quantitative Analysis]. Moscow, pp.184-243 (in Russian).
Zyiyanov P. (1975) "Pravoslavnaia tserkov' v bor'be s pervoi russkoi revoliutsiei" ["Orthodox Church in the Struggle against the First Russian Revolution"]. Istoricheskie zapiski, 1975, vol. 95, pp. 314-355 (in Russian).
Zyrianov P. (2002) Russkie monastyri i monashestvo v nachale XXveka [Russian Monasteries and Monks in the Early 20th Century]. Moscow (in Russian).
