CC BY
75Первые шаги в науке
Павлов Иван Дмитриевич
магистрант
Пермский государственный национальный исследовательский университет
СВЯЩЕННИКИ И СТАРООБРЯДЦЫ В МОНАРХИЧЕСКИХ СОЮЗАХ: ПРОБЛЕМЫ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ
Стремительно менявшаяся после Манифеста 17 октября 1905 года политическая реальность привела к появлению большого числа партий и союзов. Бурные революционные события вовлекали в политическую жизнь широкие слои населения Российской империи. Монархические союзы стремились привлечь под свои стяги и хоругви как можно большее число сторонников. Разумеется, в первую очередь правые рассчитывали на казавшихся им наиболее лояльными самодержавию дворянство, крестьян и священников Русской православной церкви. Важнейшим аргументом в пользу пристального внимания к духовенству было то, что православная вера воспринималась как идеологическая основа Российского государства.
Апеллируя к православному духовенству, и шире - ко всем приверженцам официальной церкви, монархисты одновременно пытались добиться поддержки со стороны старообрядцев. Ревнители «древлего благочестия» воспринимались ими как политические консерваторы и монархисты. Принимались в расчет и широкие финансовые возможности московской промышленной группы, ключевые позиции в которой занимали выходцы из старообрядческой среды. Интерес к старообрядцам объяснялся и тем, что политика властей начиная с царствования Александра III, высоко ценившегося монархистами, все более ориентировалась на интеграцию старообрядцев в лоно официальной церкви. В годы революционных потрясений с похожих позиций подходил к вопросу об отношении к старообрядцам и С.Ю. Витте, признавая, что они важны для внутриполитической стабильности как «элемент наиболее консервативный, наиболее преданный своему царю и Родине»1. Этот подход нашел поддержку и у императора Николая II, который первым из царственных особ при личной встрече поздравил старообрядцев с пасхой в 1905 году2. В качестве потенциальных союзников монархисты
1 Цит. по: Фирсов С.Л. Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х - 1918 гг.). М., 2002. С. 274.
2 Там же. С. 278.
Первые шаги в науке
рассматривали не сторонников радикальных толков старообрядчества, близких к анархизму, но представителей двух главных, более умеренных направлений: «австрийцев» (сторонников Белокриницкой иерархии) у поповцев, федосеевцев и приверженцев поморского согласия - у беспоповцев.
При всей значимости этой проблематики для анализа эволюции политической стратегии российских монархистов, сложные отношения между священнослужителями господствующей в империи церкви и такими религиозными диссидентами, как старообрядцы, в рамках монархических политических организаций еще не стали предметом специального исследования.
В 1999 г. увидела свет работа О.П. Ершовой, в которой прослеживаются отношения между противниками никоновских реформ и Российским государством на протяжении второй половины XIX - начала ХХ вв.3 Помимо обширного разбора историографии проблемы раскола и подробного анализа отношений старообрядцев с господствующей Русской православной церковью автор рассматривает организацию внутренней жизни старообрядчества. Кроме того, Ершова обращает внимание на участие старообрядцев в общественно-политической жизни империи. По мнению Ершовой, «участие старообрядцев в политической жизни России было сопряжено с определенными трудностями, так как исходно отношение староверов к политике было резко отрицательным. Но так как в начале XX века они были уже вовлечены в общественную и экономическую жизнь страны, то отстранение от политики стало просто невозможным»4. В книге приводится письмо секретаря одного из видных представителей старообрядческой общины А.Н. Князева к лидеру кадетской партии П.Н. Милюкову, датированное 1912 годом, в котором сообщается об активном стремлении черносотенных организаций заручиться поддержкой старообрядцев5. Однако автор не сообщает подробно об отношении в старообрядческой среде к монархическим союзам и видным представителям православного духовенства, входившим в эти союзы.
Отдельно стоит отметить исследование А.В. Пыжикова, посвященное духовному расколу в России6. Автор прослеживает различные метаморфозы в отношениях между государством и ревнителями «древлего благочестия» на протяжении всего имперского периода. Монография комплексно рассматривает влияние старообрядчества на разные стороны жизни общества, особо отмечая экономическую составляющую в религиозном конфликте. Пыжиков обращает внимание на активное участие представителей двух наиболее популярных толков старообрядчества в революционных событиях 1905 и
3 Ершова О.П. Старообрядчество и власть [Электронный ресурс] // Книжница Самарского староверия: сайт. URL: https://samstar-bibLio.ucoz.ru/pubL/137-1-0-1124 (дата обращения: 14.06.19).
4 Там же.
5 Там же.
6 Пыжиков А.В. Грани русского раскола: тайная роль старообрядчества от 17 века до 17 года. М., 2017.
Первые шаги в науке
1917 гг. В монографии кратко рассматривается участие старообрядцев в деятельности такой крупнейшей монархической организации, как Союз русского народа. Особое внимание автор обращает на противоречия между экономическими требованиями рядовых членов союза старообрядцев-крестьян и интересами руководства союза, состоявшего преимущественно из дворян и помещиков. Тем не менее, автор не обращает внимания на роль православного духовенства, входившего в монархические союзы, в выработке тактики поведения консерваторов по отношению к старообрядцам.
В последнее время были опубликованы обширные сборники документов, а также издания энциклопедического характера, посвященные лидерам и активным участникам монархических союзов из числа священников Русской православной церкви7. Несмотря на апологетический характер и откровенную пристрастность, эти издания содержат многочисленный фактологический материал позволяющий проследить, как складывались отношения в треугольнике монархисты - РПЦ - старообрядцы.
Наличие указанных работ не охватывает, однако, в полном объеме тему. В частности, в исследовательской литературе слабо отражена проблема взаимоотношений священников Русской православной церкви с представителями старообрядчества внутри монархических союзов. В данной статье основное внимание будет уделено позиции видных клириков-монархистов по отношению к старообрядцам и взгляду последних на монархические союзы. Необходимо оценить какое значение придавало консервативное духовенство вопросу противостояния старообрядчеству в своих проповедях и публицистике; ответить на вопрос как разрешалось противоречие вытекающие из столкновения зависимости клириков от Синода (и его политики противостояния расколу) с тактическими установками крупнейших монархических организаций по привлечению старообрядцев в свои ряды. Не менее значимо рассмотреть отношение наиболее крупных и влиятельных направлений старообрядчества к монархическим союзам и видным представителям духовенства, входившего в эти союзы.
Важнейшее значение для оценки монархистами старообрядчества имело представление об их численности. Дискуссия о реальном количестве старообрядцев началась еще в начале ХХ в., после публикации данных всеобщей переписи 1897 г. Согласно данным переписи, старообрядцы составляют всего 1,75% населения империи -меньше чем мусульмане, католики, лютеране или иудеи8. Это давало основания полагать, что реальное значение старообрядчества невелико и государственная церковь имеет все основания действовать с позиции силы. Например, входивший в руководство крупнейших
7 Святые черносотенцы. Священный Союз Русского Народа. М., 2011; Черная сотня. Историческая энциклопедия 1900-1917. М., 2008.
8 Данные с небольшой погрешностью совпадают у трех авторов: Пыжиков А.В. Указ. соч. С. 500; Рожков В. Церковные вопросы в Государственной думе. М., 2004. С. 14-15; Фирсов С.Л. Указ. соч. С. 258. Подробное официальное описание численности старообрядцев см.: Распределение старообрядцев и сектантов по толкам и сектам. СПб., 1901.
Первые шаги в науке
монархических союзов известный проповедник и миссионер протоиерей Иоанн Восторгов не видел оснований для дарования равных прав «раскольникам» (именно так он предпочитал именовать старообрядцев) и считал необходимым укреплять привилегированное положение Русской православной церкви9.
Современные исследователи вопроса о численности старообрядцев обращают внимание на наличие статистических сведений, отличающихся от полученных в ходе переписи 1897 г. Так, С.Л. Фирсов, опираясь на данные МВД, сообщает: «Собственно старообрядцев (и поповцев, и беспоповцев) насчитали 1 028 437 человек»10. Исследователь отмечает преобладание среди старообрядцев беспоповцев и делает вывод о сравнительно небольшом числе старообрядцев: «Итак, трудно признать численность старообрядцев особенно большой»11. Вместе с тем Фирсов делает оговорку, что, несмотря на незначительное количество, старообрядческие общины «представляли собой вполне жизнеспособные элементы российского общества», и даже рассматривались чиновниками обер-прокуратуры и МВД как реальная опасность для господствующей церкви12. Особенную опасность видели в общине Рогожского кладбища, ибо в случае дарования равноправия с Русской православной церковью Белокриницкая иерархия становилась бы второй официально признанной православной иерархией в империи, чего власти допускать не желали. Еще при Александре III в 1884 г. в семинарский устав внесли пункт, в котором изучение раскола вводилось в качестве обязательного предмета, а с 1885 г. стали собираться миссионерские съезды, для координации деятельности по возвращению старообрядцев в лоно официального православия13.
Протоиерей В. Рожков, используя результаты переписи 1897 г., замечает: «Оценивая эти данные, следует учесть, что статистика русского сектантства и старообрядчества была делом весьма темным, особенно по отношению к так называемым "более вредным" сектам (жидовствующие, духоборы, хлысты, скопцы, штунда, раскольники-беспоповцы и др.), которые зачастую стремились выдавать себя за православных, чтобы избежать преследований. Вследствие этого все данные по их численности следует считать сильно заниженными»14. Одновременно автор отмечает и наличие в официальных документах прямо противоположной тенденции - к завышению числа старообрядцев. Так, к завышенным, по мнению протоиерея Рожкова, относятся цифры из отчета обер-прокурора за 1894-1895 гг. (13 млн) и из доклада депутата III Государственной думы П.В. Каменского (12 млн)15.
9 Восторгов И. Полное собрание сочинений. СПб., 1995. Т. 4. С. 320.
10 Фирсов С.Л. Указ. соч. С. 258.
11 Там же. С. 259.
12 Там же.
13 Там же. С. 257.
14 Рожков В. Указ. соч. С. 15.
15 Там же.
Первые шаги в науке
В контексте этого спора особую позицию занял А.В. Пыжиков. Через все его исследование красной нитью проходит идея о расколе всего русского общества на две неравные половины: образованные слои остались сторонниками официальной церкви, а крестьяне в большей своей части либо являлись старообрядцами, либо сочувствовали последним и числились прихожанами Русской православной церкви лишь на бумаге. «Если по переписи 1897 года их (старообрядцев. - И.П.) насчитывалось около двух миллионов, то общественность предполагала более справедливым говорить о двадцати миллионах»16. В доказательство своей точки зрения автор приводит свидетельства широкого распространения старообрядческих толков на обширных территориях империи.
Как же принадлежность к старообрядчеству соотносилась с членством в монархических союзах? Уставы крупнейших монархических организаций Союза русского народа, Союза Михаила Архангела, Союза русских людей и Астраханской народно-монархической партии провозглашали свою лояльность к приверженцам старых обрядов. Более того, устав Союза русского народа не делал в православии различия между последователями старого и нового обряда и осуждал любые формы дискриминации староверов. Астраханская народно-монархическая партия требовала полного уравнения в правах старообрядцев с остальными русскими17. Идеологи Русского собрания в обращении к своим сторонникам призывали выбирать в III Думу тех, кто будет отстаивать в парламенте 12 пунктов из программы самого Собрания. Примечательно, что уже вторым пунктом, после лозунга «За Веру Православную, за Церковь христианскую», декларировалась необходимость «твердо стоять за братьев наших единоверцев и старообрядцев», и лишь затем следовал пункт «За Царя самодержавного и Его Наследника»18. Таким образом, монархисты видели в старообрядцах естественных союзников в деле борьбы против нараставшей революции.
Как отмечает О.П. Ершова, старообрядческие толки не однозначно оценивали практику активной политической деятельности своих единоверцев19. В пользу того, что большинство старообрядцев не стремились к участию в политике говорит и анализ трудов съездов таких крупнейших старообрядческих согласий, как поповцы, приемлющие Белокриницкую иерархию, беспоповцы поморского толка и ряда других20. В этих
16 Пыжиков А.В. Указ. соч. С. 514.
17 Правые партии. 1905-1910. Документы и материалы. М., 1998. Т. 1. С. 190, 377; Черная сотня. С. 47, 504, 510.
18 Правые партии. Т. 1. С. 274.
19 См.: Ершова О.П. Указ. соч.
20 Труды Двенадцатого Всероссийского съезда старообрядцев, приемлющих священство Белокриницкой иерархии в Москве. 30 января - 1 февраля 1912 года. М., 1913; Труды о Съезде старообрядцев всего Северо-Западного, Привислянского и Прибалтийского краев и других городов Российской империи, состоявшемся в гор. Вильне 25-27 января 1906 г. Вильна, 1906; Труды Первого всероссийского съезда по
Первые шаги в науке
документах отчетливо прослеживается приоритеты старообрядцев. Так, наибольшее внимание делегаты съездов уделяют вопросам образования и возможности преподавания для детей старообрядцев Закона божьего по приемлемым для них книгам. Также внимание делегатов и уполномоченных от общин, приходов и братств было сосредоточено на правозащитной повестке (когда разбирали многочисленные случаи нарушения местными властями положений о веротерпимости Указа от 17 апреля 1905 года и Манифеста 17 октября того же года) и на хозяйственном, религиозном устройстве приходской жизни. Даже многочисленным прошениям, направленным на урегулирование юридических проблем с местной администрацией по поводу регистраций брака, рождения детей, уделялось больше внимания, чем политическим заявлениям и декларациям.
Тем не менее, крестьянам-старообрядцам больше были понятны лозунги монархических союзов с их апелляцией к традиционному укладу жизни и народному монархизму, нежели интеллигентские требования прав и свобод, исходившие из либерального лагеря. На это обстоятельство обратил внимание А.В. Пыжиков, когда рассматривал, например, адрес от двух тысяч старообрядцев Ковенской губернии. «Наследники Сусанина (как они сами себя называли) гневно клеймили смуту "как злую болезнь, вкравшуюся в наше русское Государство, которая на святой Руси мешает ведению правильной жизни", и выражали свою готовность к борьбе с внутренними и внешними врагами, напоминая, что "Минин и Пожарский ни университетов, ни гимназий не знали, а за святую Русь крепко держались"»21. Такая риторика была близка монархическим союзам, которые видели в революционных событиях 1905-1907 гг. повторение Смуты начала XVII века. Не случайно один из крупнейших монархических союзов был назван именем Архангела Михаила. Создатели союза обосновывали выбор имени для союза помимо прочего еще и тем, что Архангел Михаил был небесным покровителем первого царя из династии Романовых, с чьим избранием на царство окончилось Смутное время22.
В руководство различных монархических союзов входили такие представители старообрядчества, как Н.И. Куражев (один из руководителей Иваново-Вознесенской самодержавно-монархической партии), К.А. Лаптев (первый председатель Уфимского губернского отдела Союза русского народа и председатель Уфимского Царско-Народного русского общества; глава Старообрядческой общины поморского согласия), Г. Рыбаков (представитель от старообрядцев на III Всероссийском съезде русских людей в Киеве) и
народному образованию христиан-старообрядцев поморцев, бывшего в Двинске (Витебской губ.) 3-5 июля 1911 г. М., 1912.
21 Цит. по: Пыжиков А.В. Указ. соч. С. 377.
22 Правые партии. Т. 1. С. 375.
Первые шаги в науке
некоторые другие23. В Витебске была даже создана монархическая организация с показательным названием «Общество старообрядцев и правых». По всей вероятности, помощь именно этой организации предлагал А.И. Дубровин военному министру А.Ф. Редигеру в 1905 г., «чтобы помешать рабочим двинуться на Царское Село»24. Однако наиболее известным и активным старообрядцем в рядах монархистов стал А.Х. Давыдов (председатель Гомельского отдела Союза русского народа). Давыдов в письме на имя товарища министра внутренних дел Курлова заявлял о том, что именно он организовал группу из 200 чел. для охраны императора в Полтаве25. Согласно опубликованным документам департамента полиции и переписке должностных лиц Давыдова характеризовали как человека очень решительного, «мало развитого и не интеллигентного. Он отличается крайне невоздержанным и грубым нравом», антисемитизмом и был замешан в уголовных преступлениях26. Позже уголовное преследование Давыдова было прекращено по политическим соображениям27. Как следует из тех же документов, власть опасалась огласки - это могло способствовать пропаганде либералов и левых по укреплению в массовом сознании и без того распространенного «погромного» образа монархистов.
Антисемитизм Давыдова является иллюстрацией того пункта, на котором сошлись взгляды консервативно настроенных старообрядцев и монархистов. Дискриминацию евреев поддерживали все крупные монархические союзы28. На съезде старообрядцев-поповцев в 1906 г. звучали речи с требованием усугубления дискриминации евреев в Российской империи: «...Раздавались требования объявить евреев иностранными подданными и лишить их права участия в Государственном совете и Государственной думе, в городских и земских учреждениях...»29.
Представители старообрядцев из Гомельского отдела Союза русского народа подчеркивали свою лояльность монархии и ненависть к революции на III Всероссийском съезде русских людей в Киеве30. При этом они не скрывали намерений добиться расширения своих прав и требовали на том же съезде признать «за старообрядцами права строить свои церкви, колокольни и школы», а также требовали устранения
23 Черная сотня. С. 160, 277, 281.
24 Степанов С. Черная сотня. 2-е изд., доп. и перераб. М., 2005. С. 111, 193.
25 Союз русского народа: По материалам Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства 1917 г. М.; Л., 1929. С. 376.
26 Там же. С. 106, 376.
27 Там же. С. 377.
28 Запрет на членство в Союзе русского народа и Союзе Михаила Архангела даже для принявших христианство евреев был закреплен в уставных документах. См.: Союз русского народа. С. 414; Правые партии. Т. 1. С. 380.
29 Цит. по: Пыжиков А.В. Указ. соч. С. 377.
30 Правые партии. Т. 1. С. 222.
Первые шаги в науке
«препятствий для всех согласий отправлять богослужение по-своему»31. Стоит, впрочем, оговориться, что старообрядцы, состоявшие в монархических союзах, не настаивали на свободе проповеди своего вероучения в период Революции 1905-1907 гг. Дискуссия об этом была еще впереди и началась лишь после того, как весной 1909 г. в Государственную думу поступил законопроект о старообрядческих общинах.
Однако полностью реализовать равенство старообрядцев хотя бы в монархических союзах и партиях, не говоря уже обо всей империи, не удалось. Более того, вопрос о возможности членства старообрядцев стал одним из серьезных препятствий на пути объединения монархистов. Показательна в этом отношении позиция, занятая протоиереем Иваном (Иоанном) Ивановичем Восторговым. В статье «Формирование И. Восторгова как личности и церковно-общественного деятеля» Е.И. Бронский приводит такой отрывок из его формулярного списка: «Пастырь добрый, примерный. Отличного поведения. Говорит проповеди собственного сочинения за каждым богослужением в церкви. Обратил [в православие] до десяти душ раскольников»32.
Тема противостояния старообрядчеству занимала Восторгова с самого начала: еще в 1887 г. вышла его статья «Раскольническая австрийская иерархия с точки зрения церковных канонов»33. В ней Белокриницкая иерархия характеризовалась Восторговым как «незаконная, безблагодатная лже-иерархия»34. В речи, посвященной наступившему 1910 году, Восторгов подробно останавливался на угрозах для церкви. К таковым, по его мнению, в равной мере относились раскол и сектантство. Восторгов в своей публицистике пытался убедить, что зажиточность старообрядцев никак не свидетельствует об их крепких моральных устоях. «Особенно опасайтесь отдавать дочерей ваших в сектантские и раскольничьи семьи; не соблазняйтесь их видимою зажиточностью. Там дочерям вашим почти неизбежное отречение от православия, почти неизбежная духовная гибель. И на эту гибель нередко толкают детей сами родители из желания пристроить их выгодно и богато. Не продажа ли это святой веры и святого православия?»35
Резкая критика старообрядчества Восторговым казалась избыточной даже некоторым монархистам. Выступавший в качестве его оппонента консервативный публицист Н.Н. Дурново в брошюре «Новые подвиги протоиерея И.И. Восторгова» считал безосновательными выпады миссионера в адрес «раскольников»: «В Москве... есть десятки тысяч верноподданных старообрядцев, людей верующих. И вот этих русских людей Восторгов не допускает в Московский Союз Р[усского] народа, он заподозривает
31 Правые партии. Т. 1. С. 220.
32 Бронский Е.И. Формирование И. Восторгова как личности и церковно-общественного деятеля // IV Сургучевские чтения: «Локальная литература и мировой литературный процесс»: Сборник материалов Международной научно-практической конференции. Ставрополь, 2007. С. 365.
33 Восторгов И. Полное собрание сочинений. Т. 4. С. 1-12.
34 Там же. С. 3.
35 Там же. СПб., 1995. Т. 3. С. 587.
Первые шаги в науке
их верноподданичество, оскорбляет и поносит их»36. Стоит отметить, что это обвинение стало одним из поводов для причисления организации Восторгова к сугубо вредным и враждебным на Ярославском совещании отделов Союза русского народа в марте 1909 г.37
Другим авторитетным в среде монархистов критиком старообрядчества был протоиерей Иоанн Ильич Сергиев (Кронштадтский). Иоанн Кронштадтский, в отличие от Восторгова, не принадлежал к числу практикующих политиков. Однако такие крупнейшие монархические организации, как Союз русского народа и Союз Михаила Архангела, стремились заручиться поддержкой настоятеля Андреевского собора в Кронштадте. По утверждению самого Иоанна, он состоял в тысяче отделов Союза русского народа38. Интерес к его фигуре объясняется всероссийской известностью Иоанна (немалая часть православных почитала его святым уже при жизни) и его влиянием как в среде простого народа, так и людей образованных. Известный писатель Н.С. Лесков в то время сравнивал популярность Иоанна Кронштадтского и писателя Льва Толстого, одновременно их противопоставляя: «Нельзя хромать на оба колена. Нельзя одновременно любить Льва Толстого и Иоанна Кронштадтского»39.
Иоанн Кронштадтский оспаривал правомерность притязаний старообрядцев на роль хранителей древних православных традиций еще во время обучения в Санкт-Петербургской духовной академии. Его выпускное сочинение «О кресте Христовом» помимо прочего содержало полемические выпады против ревнителей «древлего благочестия». Иоанн не признавал за последними права называться «старообрядцами» и именовал в своих сочинениях противников реформ патриарха Никона «мнимыми старообрядцами» или «так называемыми старообрядцами». Для него они были только раскольниками, опасными еретиками, которые вносят смуту в умы православных40.
В многочисленных поездках по стране пастырь постоянно проповедовал против старообрядцев. Однако некоторые из них относились к Иоанну Кронштадтскому вполне лояльно и не отождествляли его с церковной верхушкой, хотя с 1906 г. тот являлся членом Синода. Это лояльное отношение к знаменитому проповеднику было тем более знаменательным, учитывая нарастающее сближение его с властью. П.В. Басинский отмечает, что после встречи Иоанна с умирающим Александром III в Крыму «его публичная деятельность все более и более приобретает "державный" характер»41.
36 Дурново Н.Н. Новые подвиги протоиерея И.И. Восторгова и его оправдания. М., 1909. С. 5.
37 Правые партии. Т. 1. С. 441.
38 Черная сотня. С. 229-230.
39 Цит. по: Басинский П.В. Святой против Льва: Иоанн Кронштадтский и Лев Толстой: история одной вражды. М., 2018. С. 3.
40 См.: Иоанн Кронштадтский. О кресте Христовом. М., 2007; Сергиев И.И. (Кронштадтский). Полное собрание сочинений: В 7 т. СПб., 1994. Т. 7. С. 107-109.
41 Басинский П.В. Указ. соч. С. 380.
Первые шаги в науке
Несмотря на это некоторые старообрядцы, даже представители преследовавшихся правительством толков, воспринимали Иоанна Кронштадтского как «своего». Иногда его фигура приобретала прямо-таки библейские масштабы. Басинский приводит такой показательный пример восприятия фигуры Иоанна Кронштадтского: «В 1899 г. Л.Н. Толстой получил письмо из сибирской ссылки от штундиста Чижова, где тот, в частности, писал о сосланных в Сибирь саратовских и астраханских старообрядцах: "Они не повинуются, свободно ходят, и за это [их] судят. Они высиживают и опять идут, проповедуют: "Илия, Энох, Иоанн Богослов на земле, а антихрист царствует". Илией зовут Иоанна Кронштадтского, Энохом - священника Благовещенского, Иваном Богословом -старичка, который с ними строил монастырь, и его власти запретили. Имеют со всех трех портреты, религиозно, по-православному, молятся перед ними и лобызают"»42.
Причины такого восприятия Иоанна Кронштадтского в некоторых старообрядческих толках заслуживают отдельного исследования, однако можно предположить, что незаурядная личность и репутация чудотворца порождали, несмотря на конфессиональные различия, в предрасположенных к религиозному восприятию действительности личностях фанатичное поклонение. Подтверждением этого служит пример секты иоаннитов, увидевших в Иоанне Кронштадтском новое воплощение Христа. Возможно, какую-то роль играло и то обстоятельство, что Иоанн Кронштадтский был выходцем с Севера, где влияние старообрядчества было особенно сильно. Автор биографии Иоанна Кронштадтского Михаил Одинцов, описывая детские годы священника, проведенные в Архангельской губернии, приводит данные из отчета Архангельского губернского статистического комитета: «Почти треть жителей Архангельской губернии более или менее живет убеждениями раскола. Одни открыто принадлежат к расколу, другие числятся православными, но по убеждению и жизни вполне раскольники, третьи находятся под сильным влиянием раскола»43.
Журнал «Старообрядец», издававшийся Белокриницким митрополитом Иннокентием (Усовым), обращал внимание на деятельность Иоанна Кронштадтского чаще, чем на других священников и иерархов православной церкви44. Однако, в основном, это был критический взгляд. Старообрядцы, приемлющие Белокриницкую иерархию, критиковали не только прижизненное почитание Иоанна Кронштадтского, но и его поведение во время Кронштадтского восстания 1906 г.45 Тогда пастырь предпочел покинуть бунтующий город, хотя, как отмечает журналист старообрядческого издания, многие жители Кронштадта
42 Цит. по: Басинский П.В. Указ. соч. С. 473-474.
43 Цит. по: Одинцов М.И. Иоанн Кронштадтский. М., 2014. С. 15-16.
44 К характеристике о. Иоанна Сергиева (Кронштадтского) // Старообрядец. 1906. № 2. С. 217-221; Еще об о. Иоанне Кронштадтском // Старообрядец. 1906. № 4. С. 461; Безобразия о. Иоанна Кронштадтского // Старообрядец. 1906. № 3. С. 361; О. Иоанн Кронштадтский // Старообрядец. 1907. № 7-8. С. 913-914.
45 Еще об о. Иоанне Кронштадтском. С. 461.
Первые шаги в науке
надеялись на силу слова выдающегося проповедника46. Интересно, но судя по критической направленности всей статьи и по тому, что настоятеля Андреевского собора в статье называют «духовным черносотенником», можно сделать вывод о негативной оценке редакцией журнала «Старообрядец» деятельности монархических союзов. Об этом же свидетельствует и критика Иоанна Кронштадтского за неприятие свободы совести. В «Старообрядце» появлялись и более радикальные статьи с острой критикой монархических союзов и требованием придать суду таких проповедников, как епископ Гермоген и Антоний Храповицкий: «Но под суд и черносотенников в рясах и митрах, разжигавших и благословлявщих толпу во время побоищ и погромов»47.
Пермский епископ и почетный председатель новгородского и пермского отделов Союза русского народа Андроник (Никольский) уделял миссионерской деятельности большое внимание и видел в распространении старообрядчества одну из главных угроз для церкви48. Но не менее важно и то, что в своей полемике с наставниками старообрядцев пермский владыка наравне с чисто религиозными аргументами против старообрядцев ставил в вину последним явное сочувствие революционерам: «Заправилы старообрядчества явно встали даже в ряды освободителей, оказывая им и сочувствие, и даже поддержку»49. Таким образом, лояльность монархии становилась у Андроника свойством истинного православного, тогда как любая оппозиционная активность рассматривалась как явное отступление и от истинной веры.
Значительной вехой в отношениях государства и старообрядчества стал указ «О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин... » от 17 октября 1906 г., проведенный согласно 87 статье Основных Законов без рассмотрения Государственной думой. После того как указ был подписан императором Николаем II старообрядческие общины получили те же права, что и приходы Русской православной церкви, причем старообрядцы сохраняли автономию от государства. Последователи Белокриницкой иерархии получили возможность именовать свой епископат согласно православной традиции, но только в своих общинах. Реакция в обществе на такие уступки старообрядцам была неоднозначной, при этом стоит отметить, что Русское собрание поддержало «новые положения о старообрядцах, стойких борцах за веру и народность»50.
Несмотря на то, что указ действовал более двух лет без рассмотрения в парламенте, Основные Законы империи требовали его утверждения Государственной думой и Государственным советом. Среди депутатов III Думы оказалось 45 священников и два
46 К характеристике о. Иоанна Сергиева (Кронштадтского). С. 217-221.
47 Урок нашим «добрым» пастырям // Старообрядец. 1906. № 7. С. 808.
48 См., напр.: Андроник. Пишу от избытка скорбящего сердца: Сб. писем. М., 2007. С. 100-101, 124, 131.
49 Беседа с православными христианами в присутствии многочисленных старообрядцев // Новгородские епархиальные ведомости. 1908. № 40. С. 1253. См. также: Письмо священнику с. Виджи о. Ал. Федорову // Там же. 1908. № 41. С. 1296-3000.
50 Правые партии. Т. 1. С. 280.
Первые шаги в науке
епископа51. Одним из самых заметных депутатов-клириков стал епископ Холмский и Люблинский Евлогий (Георгиевский), примкнувший к умеренно-правым и впоследствии входивший в объединенную фракцию националистов и умеренно-правых. В своей политической и общественной деятельности Холмский владыка неоднократно сталкивался с проблемой старообрядчества. Отметим, что его оценки приверженцев старой веры звучали довольно мягко, и он видел перспективу достижения с ними прочного союза. «Из всех русских диссидентов наши старообрядцы являются наиболее близкими и родственными нам по духу, являются родными сынами нашего единого, великого русского народа, наши старообрядцы сохранили многие драгоценные черты нашего исконно русского исторического бытового уклада, что они отличаются крепким национальным чувством, что они в годину скорби и испытаний... грудью выступали на защиту наших родных начал, являясь элементом твердым, консервативным, и мы верим и уповаем, что наступит тот светлый день, когда мы сговоримся»52.
Однако последующие события показали, что Евлогий ориентировался не на компромисс, а на полное подчинение старообрядчества официальному православию. Весной 1909 г. началось рассмотрение законопроекта о старообрядческих общинах в III Государственной думе. Епископ Евлогий, бывший председателем вероисповедной комиссии, вошел и в специально созданную комиссию по старообрядческим вопросам53. Основная борьба в комиссии развернулась по трем ключевым поправкам к правительственному законопроекту. Во-первых, о праве свободной проповеди для старообрядцев их веры, во-вторых, об уведомительном характере регистрации общин и, в-третьих, об официальном признании старообрядческой иерархии (с оговоркой «по старообрядчеству»).
Евлогий возражал против всех трех пунктов, но в комиссии он оказался в меньшинстве, и 12 мая 1909 г. в Думе начались слушания по законопроекту. В результате прений сложилась необычная коалиция левых и октябристов в поддержку всех основных поправок старообрядческой комиссии. Против выступили правые. Им отвечали в том числе депутаты - выходцы из старообрядческой среды. Весьма показательным было выступление одного из таких депутатов, И.Л. Спирина: «Вы поддерживаете не русский народ, а поддерживаете господ Айвазовых, Скворцовых, Восторговых и прочих ваших членов-миссионеров, которые благодаря своей службе и положению идут против русского народа»54. Дума приняла законопроект в новой редакции, но пройти через Государственный совет ему было не суждено: против новаций в законодательстве в верхней палате выступила Правая группа во главе с П.Н. Дурново. Позже епископ Евлогий
51 Фирсов С. Л. Указ. соч. С. 360.
52 Националисты в 3-й Государственной думе. СПб., 1912. С. 188.
53 Рожков В. Указ. соч. С. 58-59.
54 Государственная дума: Стенографические отчеты. Созыв третий. Сессия II. Ч. 4. СПб., 1909. Стб. 1239.
Первые шаги в науке
имел возможность оценить случившееся в ретроспективе и в своих воспоминаниях признал ошибочность политики сохранения религиозных ограничений и искусственного поддержания господства Русской православной церкви с помощью Уложения о наказаниях55.
В целом, можно констатировать, что священники и иерархи Русской православной церкви, входившие в монархические союзы, решительно выступили против уравнения старообрядцев в правах с приверженцами господствующей церкви. Это отчетливо продемонстрировали как полемические и миссионерские сочинения видных консервативных священников, так и позиция клириков в Думе. Старообрядцы принимали активное участие в деятельности монархических союзов, и хотя монархисты хвалили старообрядцев за преданность отцовским заветам и монархии и даже готовы были воспользоваться их помощью в борьбе с революцией, но пойти в обмен на это на расширение прав старообрядцев не собирались. Несмотря на то, что в риторике монархистов очень часто звучали слова об уравнении старообрядцев в правах с исповедующими официальное православие Правая фракция в Государственной думе и Правая группа в Государственном совете выступили против законопроекта о старообрядческих общинах.
Клирики-монархисты были не свободны в выборе своей позиции, так как помимо устава и программы союза были обязаны следовать распоряжениям Синода. Последний оказался не в состоянии преодолеть более чем двухвековую традицию противостояния расколу, ярким представителей которой оказался более четверти века занимавший кресло обер-прокурора К.П. Победоносцев. Это привело к разочарованию старообрядцев в монархических союзах и ослаблению влияния последних. Неспособность расширить социальную базу стала важнейшим фактором политического поражения консервативных политических сил, оказавшихся не в состоянии сохранить в стране традиционный политический порядок.
55 Евлогий. Путь моей жизни. Париж, 1947. С. 190-191.
