CC BY
335
Д. Н. Сухих *
Правовые проблемы регулирования и применения личной и семейной тайны в Российской Федерации
В статье содержится обзор основных проблем, которые возникают в практике применения понятий «личная тайна» и «семейная тайна» в связи с отсутствием законодательного определения указанных видов тайн. Автором предлагается подход к решению описанных проблем, базирующийся на понимании данных видов тайн как собирательных понятий, включающих в себя иные, уже закрепленные в федеральных законах, виды тайн, касающиеся разнообразных личных и семейных правоотношений.
The article provides an overview of the main issues that arise in the application of the concepts of "personal secret" and "family secret" in the absence of legislative definition of these species secrets. The author proposes an approach to solving the problems described above, based on an understanding of these types of secrets as a collective term, which include other already enshrined in the federal laws kinds of secrets on a variety of personal and family relationships.
Ключевые слова: личная и семейная тайна, частная жизнь, доступ к информации, архивы.
Key words: personal and family secrets, privacy, access to information and archives.
В настоящее время в Российской Федерации на законодательном уровне закреплено существование таких видов тайн, как личная и семейная.
Свое закрепление в современном российском законодательстве эти виды тайн получили еще в 1993 г. при принятии Конституции РФ. В ч. 1 ст. 23 Конституции РФ было установлено, что каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени.
В развитие этой конституционной нормы понятие «личная и семейная тайна» впоследствии появилось в различных законодательных актах.
* Руководитель юридического направления Фонда поддержки инициатив в области свободы информации (Фонд свободы информации).
250
Так, ч. 1 ст. 150 Гражданского кодекса РФ закрепляет личную и семейную тайну в качестве одного из нематериальных благ, принадлежащих гражданину. Упоминание о «личной и семейной тайне» можно встретить также в Уголовном кодексе РФ (ст. 137), Федеральных законах: «О персональных данных» (ст. 2), «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (ст. 9), «Об оперативно-розыскной деятельности» (ст. 5), «Об архивном деле в Российской Федерации» (ст. 25), «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления» (ст. 4), «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации» (ст. 4) и др.
Таким образом, категориальное значение определений «личная» и «семейная» тайна получило безусловное признание в российском законодательстве в качестве видов охраняемых законом тайн (наряду с государственной, коммерческой тайной и др.).
Тем не менее, несмотря на неоднократно встречающиеся упоминания этих тайн в различных нормативных правовых актах, в российском законодательстве до сих пор отсутствует легальное определение понятий «личная тайна» и «семейная тайна». Более того, в действующих нормативных правовых актах не закреплены даже критерии отнесения той или иной информации к этим видам тайн.
Указанное обстоятельство является достаточно серьезным пробелом в правовом регулировании института личной и семейной тайны, а также причиной множества спорных ситуаций, возникающих в правоприменительной практике.
Одна из сфер, где наиболее часто встречаются случаи применения личной и семейной тайны как основания для ограничения конституционного права граждан на свободный поиск и получение информации, - доступ к архивным документам.
В настоящее время ч. 3 ст. 25 Федерального закона «Об архивном деле в Российской Федерации» устанавливает ограничение на доступ к архивным документам, содержащим сведения о личной и семейной тайне гражданина, его частной жизни, а также сведения, создающие угрозу для его безопасности, на срок 75 лет со дня создания указанных документов (доступ к таким документам может быть предоставлен ранее истечения этого срока только с письменного разрешения гражданина, а после его смерти - с письменного разрешения наследников данного гражданина).
На практике эта норма зачастую служит серьезным препятствием в доступе исследователей к различным архивным документам и затрудняет
251
их работу. Отсутствие четкого определения понятий «личная тайна» и «семейная тайна» позволяет архивным работникам толковать это понятие по своему усмотрению, в результате чего на практике возникают ситуации, при которых одна и та же информация в одном архиве закрывается от исследователей, а в другом - выдается без ограничений.
Кроме того, отсутствие законодательных критериев отнесения информации к личной и семейной тайне может приводить к произвольному и необоснованному ограничению доступа исследователей к архивным материалам.
Так, в практике Фонда свободы информации1 имелся ряд судебных дел, в рамках которых пользователем оспаривались отказы различных архивов в предоставлении ему документов со ссылкой на личную и семейную тайну. В процессе судебного разбирательства по одному из таких дел выяснилось, что сотрудник архива закрыл доступ исследователю к документу, содержащему сведения о совершении конкретным лицом преступления (такую информацию сотрудник архива квалифицировал как сведения, составляющие личную тайну гражданина). Между тем отнесение подобной информации к личной тайне не может быть признано обоснованным.
В соответствии с определением Конституционного Суда РФ от 9 июня 2006 г. № 248-О право на неприкосновенность частной жизни (ст. 23, ч. 1, Конституции Российской Федерации) означает предоставленную человеку и гарантированную государством возможность контролировать информацию о самом себе, препятствовать разглашению сведений личного, интимного характера. В понятие «частная жизнь» включается та область жизнедеятельности человека, которая относится к отдельному лицу, касается только его и не подлежит контролю со стороны общества и государства, если она носит непротивоправный характер.
Таким образом, исходя из разъяснений Конституционного Суда РФ сведения о совершении лицом противоправных действий (в том числе преступления) не могут считаться тайной его частной жизни. Тем не менее сотрудником архива в конкретном случае был закрыт доступ исследователя к подобной информации, что произошло в том числе по причине отсутствия четких законодательных критериев отнесения информации к личной и семейной тайне.
1 Подробнее о деятельности данной организации можно узнать с помощью ее сайта в сети Интернет: www.svobodainfo.org.
Стоит сразу оговориться, что понятия «частная жизнь» и «личная и семейная тайна» не являются тождественными друг другу. Применительно к соотношению этих понятий необходимо отметить, что «личная и семейная тайна» и «частная жизнь» соотносятся между собой как часть и целое, что усматривается из анализа отдельных норм законодательства, в которых применяются эти понятия. Так, ч. 8 ст. 9 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» устанавливает, что «запрещается требовать от гражданина (физического лица) предоставления информации о его частной жизни, в том числе информации, составляющей личную или семейную тайну, и получать такую информацию помимо воли гражданина (физического лица), если иное не предусмотрено федеральными законами». Из указанной нормы следует, что понятие «частная жизнь» является более широким по сравнению с понятием «личная и семейная тайна», при этом «личная и семейная тайна» является составной частью понятия «частная жизнь». Таким образом, к «частной жизни» лица могут относиться не только сведения, составляющие «личную и семейную тайну» гражданина, но также и иные сведения, касающиеся его частной жизни, но не являющиеся «личной» и «семейной» тайной.
Отсутствие легального определения понятия личной и семейной тайны на практике не только приводит к произвольному ограничению прав конкретных лиц на доступ к информации, но и создает угрозу привлечения к уголовной ответственности за незаконный сбор и распространение определенных сведений без достаточных к тому оснований.
Наиболее ярким примером, иллюстрирующим данную проблему, является уголовное дело архангельского историка Н.М. Супруна2.
В 2009 г. в следственном управлении Следственного комитета при прокуратуре РФ по Архангельской области и Ненецкому автономному округу было возбуждено уголовное дело в отношении заведующего кафедрой отечественной истории Северного Арктического федерального университета, профессора, доктора исторических наук Супруна Михаила Николаевича, обвиняемого по ч. 1 ст. 137 УК РФ (незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия), а также бывшего начальника ИЦ УВД по Архангельской области Дударева Александра Василье-
2 Материалы по данному уголовному делу размещены в Регистре судебных дел на сайте Фонда свободы информации: http://www.svobodainfo.org/register/ticket/377
253
вича, обвиняемого по ч. 1 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий). 8 декабря 2011 г. Октябрьский районный суд г. Архангельска признал обоих обвиняемых полностью виновными в предъявленном им обвинении. В отношении А.В. Дударева суд вынес приговор, которым назначил ему наказание в виде лишения свободы сроком на один год условно с испытательным сроком один год. В отношении М.Н. Супруна суд вынес постановление, которым прекратил уголовное преследование в связи с истечением сроков давности, т. е. освободил его от уголовной ответственности по нереабилитирующему основанию.
В рамках данного уголовного дела М.Н. Супрун обвинялся в том, что он, работая в архиве ИЦ УВД по Архангельской области, подготовил базу данных о фактах репрессий в отношении немцев, проживавших в СССР в период Великой Отечественной Войны. Данная база была необходима историку для создания очередной «Книги памяти репрессированных». Конкретно М.Н. Супруну ставится в вину сбор сведений о том, что потерпевшие:
а) были вывезены немецкими оккупационными властями в Г ерманию или Польшу, а затем вернулись в СССР по репатриации;
б) были призваны и служили в немецкой армии, принимали участие в боевых операциях против Красной армии;
в) были взяты в плен советскими войсками и направлены в лагерь для военнопленных;
г) были осуждены советскими судебными органами;
д) прибыли из Германии по репатриации и состояли на учете в спец-поселении в Архангельской области.
Таким образом, по версии обвинения, М.Н. Супрун совершил сбор сведений о частной жизни лиц, составляющих их личную или семейную тайну, тем самым нарушив неприкосновенность частной жизни репрессированных спецпоселенцев. А.В. Дударев обвинялся и был признан виновным в том, что разрешил М.Н. Супруну доступ к архивным документам, тем самым превысив свои должностные полномочия.
При отнесении собранной М.Н. Супруном информации к личной и семейной тайне суд первой инстанции руководствовался мнением потерпевших - родственников спецпоселенцев, которые считали, что собранные М.Н. Супруном сведения являются их личной или семейной тайной, поскольку они якобы носят некомплементарный характер и распространение таких сведений может нанести им репутационный ущерб.
Избранный судом подход свидетельствует о том, что на практике, в том числе и прежде всего связанной с доступом к архивным документам, правоприменители основывают свои решения не на законе, а на субъективном мнении лиц, которые (как это было с потерпевшими в данном уголовном деле) могут быть так или иначе заинтересованы в исходе дела. Между тем одного лишь желания гражданина скрыть какие-то касающиеся его сведения, пусть даже некомплиментарного характера, не может быть достаточно для их отнесения к какой-либо тайне вообще, и к личной или семейной тайне, в частности.
Применительно к собранным М.Н. Супруном сведениям квалификация их в качестве «личной и семейной тайны» представляется не в полной мере обоснованной. Сведения о репрессиях носят публичный характер, поскольку одной из сторон в этих правоотношениях выступало государство, в связи с чем эти сведения, в том числе биографические данные репрессированных лиц, не могут быть признаны «личной» и «семейной» тайной.
В настоящее время М.Н. Супруном и его защитником адвокатом И.Ю. Павловым подана жалоба в Конституционный Суд РФ по вопросу о нормативной неопределенности положений ст. 137 УК РФ, связанной с использованием в этой статье дефиниций «личная тайна» и «семейная тайна», определения которых в настоящее время законодательно не закреплены3.
Таким образом, в действующем российском законодательстве выявлен пробел, связанный с отсутствием законодательного раскрытия понятий «личная тайна» и «семейная тайна». Отсутствие четких норм позволяет произвольно ограничивать доступ граждан к архивам, а также создает угрозу привлечения лиц к уголовной ответственности без достаточных к тому оснований.
Исправлению создавшейся ситуации могло бы способствовать внесение в ряд нормативных правовых актов (в том числе в архивное законодательство) соответствующих изменений, которые бы восполнили вышеуказанный пробел, а именно закрепили бы определения понятий «личная» и «семейная» тайна.
При этом предлагается исходить из следующего подхода к пониманию указанных видов тайн.
3 Данная жалоба в Конституционный Суд РФ размещена в Регистре судебных дел на сайте Фонда свободы информации:
http://www.svobodainfo.org/register/attachment/ticket/375/ZalobaKSRF28032012.doc
255
«Личную» и «семейную» тайну стоит понимать не как самостоятельные виды тайн, а как собирательные понятия. Такой подход к определению понятий названных тайн исходит из того, что личная и семейная тайна по сути объединяет под собой уже существующие и закрепленные в отдельных федеральных законах виды тайн, касающиеся разнообразных личных и семейных правоотношений. Например, к личной тайне можно отнести такие виды тайн, как врачебная (установлена ст. 61 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан), тайна завещания (установлена ст. 1123 ГК РФ); примером же семейной тайны является тайна усыновления (установлена ст. 139 Семейного кодекса РФ).
Наличие такого подхода подразумевает, что при ограничении прав граждан, в том числе права на доступ к информации, под предлогом защиты личной и семейной тайны такое ограничение должно быть обосновано не просто ссылкой на «личную» или «семейную» тайну, а ссылкой именно на конкретный вид определенной в федеральном законе тайны, которая по своему характеру относится к личной или семейной тайне. Только при таком условии ограничение прав граждан на доступ к информации и иных прав со ссылкой на личную и семейную тайну будет считаться правомерным.
Чтобы указанный подход получил свое применение на практике, необходимо внести изменения в законодательство и включить в федеральный закон (например, в Федеральный закон «Об архивном деле в Российской Федерации») определения понятий «личной» и «семейной» тайны, отражающие суть данного подхода. Для этого определения указанных видов тайн можно сформулировать примерно следующим образом:
- личная тайна - информация, относящаяся к конкретному физическому лицу и касающаяся его имущественных или личных неимущественных прав, которая отнесена федеральными законами к конкретному виду охраняемой федеральным законом тайны;
- семейная тайна - информация, относящаяся к конкретному лицу и касающаяся его прав, возникающих из семейных правоотношений, которая отнесена федеральными законами к конкретному виду охраняемой федеральным законом тайны.
Представляется, что указанные меры позволят разрешить существующие проблемы в регулировании и применении личной и семейной тайны.
